Отец

«Стать отцом совсем легко. Быть отцом, напротив, трудно»

Вильгельм Буш

Пролог

Смерть. Достаточно произнести вслух, а лучше прокричать, чтобы ощутить бессилие перед комбинацией пяти букв. Чувствуете приближающийся рокот, когда язык толкается в нёбо? Обязательно посмакуйте мерзкое слово, перевоплотитесь в профессиональных дегустаторов красного эликсира. Вдохните белую дорожку, кайфа не почувствуете, только дикое жжение в районе переносицы. Не хватает зрительного образа: вездесущей старухи с косой, выполняющей важную миссию в согласии с совестью. Накопленные за долгую жизнь банкноты не помогут откупиться от беспристрастной сущности, чековая книжка здесь не придет на помощь, и запугать не получится; у смерти нет слабых мест и, когда настанет судьбоносный час, любой окажется во власти костлявых лап.

Страшное слово, пугающее тех, кого жнецы преследуют по пятам, поджидая в темных переулках, на борту самолета, в супермаркете с заложенной бомбой или стирая с лица земли близких людей. Исключим из списка впечатлительных личностей, устраивающих погребальные обряды по каждому мертвому таракану или мухе: независимо от глубины страданий столь ранимых членов общества по неподвижному насекомому. Обратимся к серьезному.

Бывает вокруг с нарастающей регулярностью погибают жители зеленой планеты, в один прекрасный день понимая бессмысленность существования, пока горстка круглых таблеток катится по пищеводу; или пока сквозь тело и сознание проникают адские муки, когда ты находишься в самом эпицентре войны; или пока тебя режут на кусочки жаждущие крови последователи Лукаса, Гейси и остальных, известных в своей среде. Вероятно, сказывается положение луны или политическая ситуация в стране, либо мир сошел с оси здравомыслия. Матерые убийцы и новички испытывают сильнейший зуд, заставляющий наносить первому встречному глубокие раны, у самоубийц аналогичные обстоятельства, только вред они переносят на собственное тело, вот почему совершивших суицид впору назвать посмертными мазохистами.

Ах да, существует еще так называемый «несчастный случай». Когда запах газа неделю щекочущий ноздри не наделенному достаточным обонянием парнишке, и последующая зажженная спичка приводят к огромной дыре в доме. Незнание техники безопасности не вяжется с действительным определением случайности. В определенной мере погибший от неотремонтированных вовремя тормозов или пьяного сна в обнимку с сигаретой сам виноват во внезапно наступившей кончине. С неудавшимися личностями долго разбираться – бессмысленное действо, как говорят, «судьба внезапно настигла». Полная чушь. Объяснение одно – седовласый старец наверху или краснокожий черт внизу, смотря кто заведует ссылкой неугодных в другое измерение, застыдился созданного творения. Знаете, как мальчишка, три летних месяца угробивший на строительство крутой машинки с пультом управления, опозорился, в знаменательный день собрав друзей для презентации чуда инженерной мысли, когда способности машины ограничились механическим чиханием и последующей тишиной. Несложно догадаться о дальнейшей судьбе изобретения.

В любом случае – истекая кровью в руках маньяка, охотящегося на приглянувшуюся жертву неделями или стоя на крыше высотного здания и собираясь познакомиться с асфальтом поближе – испуская последний вдох, каждый оставляет за собой любящих людей. Когда над умершим свершается суд, определяя дальнейшее место жительства бесцветной души, соленые слезы родных, пропитанные горечью и скорбью, прожигают дыры в холодной земле. Они медленно угасают, разрушая еле бьющееся сердце бесполезным страданием: лежащих на глубине пяти метров в темных гробах или сгоревших в раскаленной печи крематория уже не вернешь. Поэтому следует подумать, прежде чем сознательно идти на риск, ощущая близость аромата гниющего мяса.

Случается и другое. Практически кто угодно слышал фразу: «живой мертвец». Речь идет не о вампирах или зомби, а об убийстве, совершенном мысленно. Звучит безумно. Довольно простое объяснение – сжигающая ненависть, направленная на определенного человека и принуждающая тебя закрыть глаза, телепатически нанести не совместимые с жизнью увечья и с почестями проводить в закрытый для живых мир. Отпевание, церковь, кладбище. Яркая картинка предстает перед глазами, заменяя реальность. Неоднократное повторение похоронного процесса приводит к осознанию фактической смерти объекта ненависти, и при случайной встрече с «упокоенной душой» можно ненароком лишиться рассудка. Мертвецы восстают из могил, ну надо же.

Стоит пораскинуть мозгами и уяснить наконец – жизнь на земле, начиная с момента появления на свет и заканчивая уходом в закат, отмеряется одной чертой, выдолбленной полосой между датами на надгробной плите. Независимо от количества прожитых лет за спиной, длина тонкой линии будет одинакова, так представляется наш путь, всего лишь краткое мгновение.

Ни в коем случае не забывайте об этом.

Смерть всегда рядом.

Глава 1

Начало

Если вдруг среднестатистическому американцу приспичит покинуть насиженное за долгие годы место и отправиться искать приключения, какой уголок родной страны он предпочтет? Солнечные пляжи Флориды, или тишину Аппалачской тропы, или бодрящий мороз «холодильника нации», другими словами города Интернешнл–Фоллс, штат Минесота? Прежде чем выбрать подходящее направление, американцу придется ответить: зачем я вообще поднимаю задницу со стула и еду хрен пойми куда? Найти работу? Наметился долгожданный отпуск? Или внезапно открылась перспектива получить наследство от возникшего из ниоткуда родственника? Ответы на зудящие в подкорке вопросы порождают новые: как добираться? Например, сесть на самолет и за шесть часов долететь до желаемого пункта, или купить билет на междугородний автобус и почти сутки трястись, пока мозги из ушей не вытекут. В душном способе передвижения по стране не видится заманчивой перспективы. Другой вариант – взять машину на прокат, но и здесь появляется множество нюансов, заставляющее нас отбросить неудачную затею. В итоге, заманчивая идея дать телу и душе заслуженную порцию волнующих впечатлений обрастает очередными сложностями.

Итак, два человека направляются на юг Соединенных Штатов. Для чего? Что или кто ждет их в жаркой стороне? И снова. Отпуск, наследство, работа? Ни то, ни другое, ни третье. И пока вы не узнаете о них больше, не поймете, почему вместо повседневных домашних дел или семейных посиделок за просмотром вечерней телевикторины они едут за сотни миль от родного города.

Начнем с возраста: оба пассажира несовершеннолетние. Как? – спросите вы. Как они могли уехать без сопровождения взрослых? Не забывайте: Америка – страна возможностей. К тому же парню скоро исполнится восемнадцать и поддельные паспорта не проблема. Второй путешественник – его младшая сестра, точнее ребенок шести лет. Подойдем к ситуации поближе.

Молодой мужчина сидит на дальнем от входа месте у окна и одной рукой обнимает девочку. Она в свою очередь спит. До пункта назначения осталось часов семь пути. Он грезил о жилье подешевле и почище (точно потерял связь с реальностью) и долгожданном сне в обнимку с подушкой. Парень не спал почти двое суток, изредка опуская тяжелые веки: везущий путешественников автобус представлялся ему скопищем преступных элементов, посягающих на младшую сестру. Каждый проходящий мимо пассажир награждался суровым взглядом, пресекающим дружелюбные улыбки.

Приоткроем завесу еще на дюйм, защитника детей зовут Грег Марлоу, любит бег и слушает рок, в свободное время занимается резьбой по дереву. Звучит как данные анкеты для сайта знакомств, но нам нужно смириться, если парень не желает говорить о своей персоне. Младшую сестру зовут Шерри, частенько близкие называют ее «вишенкой». Около года назад она отдала все свои игрушки девочке, живущей по соседству. Их недавно построенный дом сгорел, пока члены семьи в полном составе, держась за животы, смеялись над удачно снятой комедией в кинотеатре на вечернем сеансе. Похоже фильм предназначался специально для них. Картина словно говорила: «Вам теперь негде жить, но вы посмейтесь хорошенько перед предстоящими объяснениями с детьми на тему: временное проживание у сумасшедшей тетушки Роуз». Пока мы размышляли о щедрости вишенки и горестях неудачливой семьи, брат с сестрой ступили на еще не остывший асфальт автостанции. Грег достал из спортивной сумки черную бейсболку и надел ее, закрывая козырьком лицо. Затем протянул девочке миниатюрные солнцезащитные очки.

Через пятнадцать минут они подходили к дому, который им посоветовал водитель такси. Вероятно, смельчак пропустил родительскую лекцию об опасности подозрительных личностей и неосвещенных районов, или вообще плевать на них хотел, поэтому передал деньги за неделю вперед пропахшему потом и безнадегой скелету в лохмотьях с пустотой в широких зрачках, еле сдерживая рвотные позывы. Наркоша. Первая мысль, промелькнувшая в голове парня при виде владельца комнаты. Нет, а чего он ждал? Шикарные апартаменты с бассейном и личной домработницей? Когда сбегаешь из дома стоит проститься с домашними удобствами, но Грегу легко простить явную оплошность, спишем на молодость и постоянное проживание в пределах Реддинга. Дополнительные факты из биографии.

Вот мы стоим перед входом в собственность молодого самоубийцы, ожидая, пока ребята позволят нам посмотреть на внутренности снятого жилья. Хочется, представляя их героями фильма, закричать: «Да открывай ты уже эту долбанную дверь, с тобой поседеть можно!». Услышав наши молитвы, парень открыл проход в новый для них мир и в приступе отвращения скривил губы. Цвет стен напоминал болотную трясину или коктейль из сельдерея, помощник в борьбе с лишним весом тети Трейси. Мерзкая, напоминавшая блевоту, жижа. Рисунок из трещин и потерянных кусков штукатурки придавал кирпичной коробке болезненный вид. Посмотрев вниз, он подумал: если я сейчас рискну наступить на пол, моя нога не провалиться по колено в дерьмо? Усмехнувшись, временный владелец тесной комнаты прошел внутрь, пропуская Шерри вперед.

Местная прачечная станет их постоянным прибежищем в ближайшем будущем: запах, проникающий в ноздри еще перед входом в многоквартирный дом, казалось навечно впитался в одежду и волосы уставших путников. Сделав про себя пометку отдраить новый дом до блеска завтра утром, Грег покрутил шеей, разрабатывая затекшие мышцы.

Настал подходящий момент для проведения описи имущества, искать толстую тетрадь – бессмысленная затея, хватит и клочка бумаги. Довольно широкая для односпальной кровать с грязным матрасом, на удивление крепкая тумбочка и пьяный стул. Ставим точку, опись закончена. По необъяснимым причинам парень решил отложить осмотр второй комнаты, обозначенной дверью слева от входа до лучших времен, несмотря на толкающий в спину интерес увидеть сокрытые от посторонних тайны. На долю секунды он представил себя Гарри Поттером.

– Мы будем здесь жить? – послышался испуганный детский голосок.

Грег вывел на лице уверенную улыбку:

– Понимаю, как это выглядит, но выхода у нас нет, – выдержав паузу, он снова осмотрелся, затем повернулся к сестре. – Вспомни, как мы смогли вычистить подвал мисс Старой Клячи! У нас есть опыт, которого хватит, чтобы вычистить здесь все до блеска.

Мать, не признававшая насилия, просверлила бы мозг сына правилами хорошего тона, услышь она не лестное высказывание о соседской старушке, в полной мере честное: бабуля действительно стерва. Сначала просит о помощи, а после орет благим матом на живущих в округе ребят, называя их исчадиями ада. Конечно, бабка не настолько глупа, чтобы извергать потоки желчи в присутствии родителей маленьких сорванцов, поэтому соседка – милая и добропорядочная женщина, а Грег – хам. Жизнь несправедлива, и парень не может с этим смириться.

По крайней мере, Шерри расслабилась и захихикала, оживляя в памяти картину слезной мольбы соседки. Старушка, проклиная больные колени и слабое зрение, просила помощи детей в уборке подвала за небольшую мзду, а в итоге не заплатила и к тому же соврала о неуемной жадности соседских ребят. Неприятное событие из недалекого прошлого не могло вытянуть из девочки улыбку, вы правы. Милые ямочки на пухлых щечках появились от воспоминания о мести брата. Собранный мусор из подвала парнишка раскидал на участке старухи, в общем вернул принадлежавшее ей по праву. Избежал ли он наказания? В уме всплывает поговорка: не пойман – не вор.

Но вернемся к нашим героям.

Подбодрив ребенка, Грег нехотя дотронулся до ручки и внезапно застыл. На смену уверенности пришло беспокойство, оно тянулось из груди тонкой липкой струей и опускалось в пах. Дыхание сбивалось, пульс зашкаливал. Он провел ладонью по волосам и приказал себе не впадать в панику.

Парень снова обернулся и подмигнул сестре, стараясь прикрыться маской спокойствия и собранности, решительно убеждая себя в отсутствии опасности скрытой за пошарпанной деревянной дверью. Не старайтесь выносить поспешных вердиктов: якобы он трусоват и боится выдуманных страшил и наверняка грязных запертых комнат. И не судите его строго, не узнав произошедшей с ним истории.

Пять лет назад случилась трагедия, перевернувшая мир ребенка. Тогда внутри мальчишки сломалась важная деталь, как в механизме часов, поначалу идеально отлаженном, а затем из–за возникшей поломки, подталкивающим стрелку к безумствам: то сделает ход назад, то три вперед, и хрен ты предугадаешь ее следующий шаг, да она и сама не в курсе, куда дернется через секунду.

Так случилось и с Грегом, парню двенадцать лет, он уже строил планы, не такие глобальные, как устранение экологического кризиса в стране или борьба с наркотиками, но не менее важные для него: смастерить подарок Шерри на день рождение и поехать летом в лагерь бойскаутов. А потом неделю просидел в своей спальне, и, смотря сквозь мать, слушал ее слова о скором возвращении к прежнему укладу. Можно ли действительно верить в восстановлении навсегда разрушенного и думать о предстоящих днях с волнительным ожиданием, если в одно мгновение твоя жизнь, посмеиваясь, перечеркнет заветные мечты?

После недельного отупения пришла следующая стадия: злость. Мальчик срывался на учителей и ввязывался в драки, причем в моменты агрессии желание испытать боль пересиливало искушение переломать кости сопернику. Спустя два месяца безумных попыток убить себя руками одноклассников, Грега отдали в секцию по боксу. Пусть лучше калечит парней, подписавшихся на получение синяков и ушибов, чем угрожает жизням бывших друзей.

Через год агрессия уменьшилась, через четыре сошла на нет. Бывали редкие случаи, когда подросток не мог сдержать горячего потока ненависти, бьющего в мозг, слушая несущиеся в след насылаемые проклятия ему и его семье от попрошайки, не получившего «заработанного» доллара или выкрики учителя химии о способностях «мелкого тупого засранца», сопровождающиеся душем из слюней. В такие моменты агрессия наполняла кулаки кровью, и он вносил в свою воображаемую тетрадь список людей, ожидающих казни.

Прошло пять лет. Грег постиг науку молчаливой угрозы, когда из-под нахмуренных бровей лился свет, убивающий в других позывы к насилию; на помощь благому делу выступали внушительные габариты: шесть футов и сто восемьдесят фунтов. Против такого не попрешь. Себе дороже.

Но сейчас, давно похороненные кошмары вылезли наружу: он топтался перед дверью, не решаясь войти. Детский психолог, назначенный ему в возрасте двенадцати лет, дал единственный дельный совет: когда становится страшно – представить зону комфорта. Грег закрыл глаза и по памяти нарисовал стойку с инструментами напротив входа и блестящий станок, занимающий половину площади гаража. Запахло пряной свежестью деревянной стружки. Парень перестал дрожать и толкнул дверь. Она не сдвинулась ни на дюйм. Неудачная попытка рассмешила его. Удивительный народ – подростки. Несколько секунд назад он воображал нападение неведомого чудовища, а теперь еле сдерживает смех. Большинство голосов склоняется к нервному напряжению или необоснованности страхов. Спрятанный труп в дикой жаре давно дал бы о себе знать, распространяя специфические ароматы разложения или присутствие постороннего, притаившегося за дверью, не прошло бы мимо ушей Грега. Тогда чего бояться? Тараканов или дохлой крысы?

Парень сильнее навалился на нее плечом и толкнул. В каморке площадью около четырех квадратных метров ютились треснувшая раковина в форме квадрата, в желтовато–зеленых подтеках унитаз, кусок зеркала, прибитый к стене чуть выше умывальника, и потемневшая ванная, походившая на тазик. Вот кошмар!

– Что там? – спросила Шерри.

Он обернулся и посмотрел на сестру:

– Туалет, как я и думал.

Ага, как же.

– Грег, мы здесь надолго?

Девочка обняла себя руками. Попытка отгородиться от возникших обстоятельств вызвала в брате жалость. Ей бы сейчас нестись на велосипеде вниз по улице мимо выкошенных лужаек и безудержно хохотать, а не стоять и смотреть на запущенность чужих стен в двух тысячах миль от дома. Он подошел к ней и присел, подгоняя уровень своих глаза под рост ребенка.

– Я не знаю. Надеюсь, не долго. Завтра утром прогуляемся, купим, что надо для уборки. Вдруг тебе город понравится, и уезжать не захочешь.

На последней фразе Шерри сделала кислую мину, рассмешившую брата.

– Окей, я пошутил, – Грег вскинул руки, сдаваясь.

Будучи в приподнятом настроении, юноша подхватил и крепко прижал к себе хохочущую сестру, чувствуя холодные пальчики на больной шее. Вдыхая запах дома, впитавшийся в кожу девочки, парень вспомнил о человеке, занимающем в тетради смерти почетное первое место. Он думал о хрустящем звуке ломающейся переносицы и погружающихся в тело кулаков. Тонкая линия губ, медленно растягиваемая на загорелом лице, внушала ужас. Какую тайну она скрывает?

Пайпер

Теперь настало время познакомиться с Пайпер. Ей шестнадцать, и неделю назад она, преодолевая препятствия на тысячемильном пути, приехала в Новый Орлеан. Причина поспешного отъезда, скрываясь за воздвигнутой перегородкой, к сожалению, не значится в купленных билетах. Наберитесь терпения.

Денег, которые девушка позаимствовала из семейной заначки, обнаруженной ей по счастливой случайности, хватало, чтобы не сдохнуть с голоду и снять на месяц удобное жилье в безопасном районе. Однако Пайпер предпочла альтернативный вариант: сэкономила на квартире и тратит на еду около семи долларов в день. Не так уж плохо, учитывая полученную в первые же сутки работу. Но сейчас разговор о другом.

Изнурительные часы, потраченные на долгую дорогу, отдавались тяжестью в плечах, приходилось разбрасывать за собой маленькие крошки следов, уводящие в никуда. Синий рюкзак за спиной и одежда, свободно болтающаяся на хрупкой фигурке, составляли полный перечень имущества молодой девушки, прихваченный из широкой гардеробной. За тысячу с лишним миль путешествия она успела увидеть больше городских агломераций, чем за шестнадцать лет, пересекая границы штатов и задерживаясь в обозначенных точках. Солнце, извечный спутник, непривычно грело шею, прошел день, маршрут сократился вдвое. Вторая половина странствия готовила для нее не менее трудные испытания. В волосах скопилась горячая пыль, от нескончаемого количества шагов болели икры, отчаянно хотелось лечь прямо на землю и крепко заснуть. Как только автобус въехал в «большую простоту», путешественница выдохнула накопившиеся в легких тревогу и усталость. Она сошла на станции и остановилась, следя за проезжающими мимо автомобилями и вслушиваясь в мотив Нового Орлеана; затем взяла буклет и направилась в сторону Пойдрас–стрит, оттуда, не сбавляя темпа, добралась до Лойоло–авеню, плавно переходящего в Бейсин–стрит. Спустя тридцать минут девушка по записанному в блокноте адресу отыскала дом: перед отъездом она определилась с грядущим пунктом проживания, изучая особенности портового городка.

Здание, к которому Пайпер подошла, согласно собственноручно сделанному путеводителю, стояло последним на короткой улице: три этажа, один вход. Слабый ветерок толкал дверь, заставляя ее протяжно скрипеть. Она подняла голову: в двух окнах из восьми горел свет. Наличие жизни в обветшалой постройке обнадеживало. Несмотря на темноту, поглотившую район, на некоторых участках дома зеленая плесень, ползущая по когда–то молочного оттенка фасаду, привлекала внимание. Внутри держалась тишина. Путница замерла у входа, не зная, как поступить дальше: она просчитала каждый этап, но не учла одной детали – существование собственника жилья. И к кому теперь обращаться по поводу свободных комнат? Ответ пришел из ниоткуда.

– Чего пялишься? Налюбоваться не можешь? – послышался гнусавый голос. Пайпер вздрогнула и отступила, мужчина противно хихикнул. – Не боись. Если хочешь снять комнату, я хозяйку знаю. Могу свести.

Девушка молчала, и благодетель, махнув рукой, развернулся, чтобы уйти.

– Подождите. Я ищу комнату.

– Жди здесь, – сказал мужчина после непродолжительного молчания и исчез.

Ожидание затянулось. Фонари в радиусе пятидесяти метров не работали, улица утопала в концентрированном мраке. Когда нервозность Пайпер достигла пика, послышались приближающиеся шаги. Из черноты ночи вышли двое: помощник страждущих и, по всей видимости, хозяйка. Через десять минут девушка стала обладательницей приза в виде клетки четыре на четыре, ключи от которой грузная, светловолосая женщина с носом на пол лица торжественно вручила арендатору, не забыв смачно плюнуть на пожухлую траву.

Пайпер вошла в здание и, осторожно ступая по трухлявым ступенькам, поднялась на третий этаж. Нужная дверь располагалась в конце длинного коридора. Под ногами лежал засаленный ковер темно–красного цвета. Девушка подумала о подходящем для выбранной дорожки предназначении: сокрытия кровавых улик. Она поежилась и подбежала к двери. Ключ без помех открыл замок, повернувшись оба раза, комната не простаивала зря.

Первую ночь пришлось провести в сумраке: висящая на тонком проводе лампочка перегорела. Поэтому Пайпер лишь с рассветом удалось изучить неповторимость приобретенного «дворца»: узкое окно в серых разводах и крепкая железная кровать, на стенах буграми вздувалась небрежно нанесенная краска, грозящая в любое мгновение лопнуть и осколками посыпаться на пол. Девушка чертыхнулась и вновь легла в постель, желая отоспаться за безумные сорок восемь часов, проведенных в междугородних автобусах и на пыльных дорогах южных штатов. Тогда и начались странности: Пайпер посмотрела на потолок. Да, вы не ослышались.

С тех пор он стал ее навязчивой идеей. Каждую ночь, пытаясь уснуть, ворочаясь и путаясь в простынях и каждое утро, просыпаясь от пугающих снов, бедняжка вглядывалась в потолок, прожигая его глазами, и старательно выискивала необходимый для собственного умиротворения оттенок. Лучше не засорять свой мозг шлаком и отбросить надоедливые мысли, вы несомненно правы, но она с упорством осла не переставала за него цепляться. Страшно представить, чем закончится маниакальная тяга к окраске комнаты.

По дороге в Новый Орлеан беглянка сочиняла сказку о самой себе, приклеивала к ней подробности и вписывала противоречащие ее сущности привычки. Переваривать в подсознании правду – больно, поэтому ее мозг и она сама поэтапно блокировали часть бросающих в дрожь воспоминаний, но иногда, в ночных кошмарах, они представали ярче реальности. Пайпер просыпалась, чувствуя стекающий по спине ручеек холодного пота, и хваталась за потолок, как за спасительный круг, в одиночестве выплывая из бушующего в груди шторма. Сложно выяснить, спустя какой отрезок времени несуществующие факты из ее биографии заменят реальную историю, и в голове развеются тени.

Чужачка понемногу приспосабливалась к новой обстановке, стараясь найти одни плюсы, когда неожиданно возник раздражитель: на рассвете ровно в шесть часов из крана начинала капать вода, распространяя по спальне мерзкие хлюпающие звуки. Она пряталась под подушкой, но мелодия разбивающихся о керамику капель настойчиво проникала в уши.

Очередное утро. Пайпер проснулась, встала со скрипучей кровати и бросив взгляд на черный циферблат, – удивительно, но на нем снова вырисовывалась шестерка – начала собираться на работу (умыться, одеться и на выход), о которой вы сейчас узнаете.

Молодой привлекательной девушке, к тому же в чужом городе, нельзя расслабиться ни на секунду: пристальные взоры и заигрывающие посвистывания делают из тебя жертву для самоуверенных и наглых мужчин. Если не найдешь друга в лице местного жителя, пользующегося уважением у коренных орлеанцев, не выживешь и тебя порвут на клочки. Девчонку оберегают, раз она в скором времени встретила незаменимого человека: Марту Гудман.

По приезде Пайпер решила изведать незнакомую территорию и заодно поискать оплачиваемое занятие. Бурбон–стрит к полудню уже кишел людьми, а девушка, сверяясь с брошюркой, наведывалась в приличные заведения, готовые предоставить молодой беглянке источник дохода. Она зашла в паб Джонни Уайта и Корнет, обошла гриль бары и посетила Текила Хаус. В отдыхе и выпивке нигде не отказывали – работников не приглашали. В итоге, улица длинной в милю, вмещавшая в себя около пятидесяти баров и кафе, ресторанов и пабов, не принимала приезжую девчонку в лоно пищевой индустрии. Пайпер практически сдалась, от отчаяния заурчало в животе. Пройдя пару метров, она увидела выросшее впереди двухэтажное аккуратное строение цвета спелых персиков. Второй этаж был огражден чугунным балконом с миллионом завитков, на котором громоздились горшки с цветами, занимавшие бо́льшую площадь кафе. Красная дверь со стеклянными вставками притягивала магнитом. Девушка знала: она должна туда войти, и, не колеблясь ни секунды, открыла дверь.