Мир под рукой

– Как только стану миллиардером, ― рассмеялся Вольфганг старой студенческой присказке.

– Сочтемся, Серый, ― судя по звуку, собеседник сделал большой глоток.

– Счастливо, Бард. Не пропадай.

Вольфганг отключился и подумал о том, что тоже хорошо было бы выпить. Но выкуренный кальян, увы, исключал такую возможность. Вольфганг заботился о своем здоровье.

Подходя к толпе протестующих, Олег чувствовал себя глупо. Впрочем, толпа была жиденькая, не агрессивная, больше похожая на праздно шатающихся в выходной день компании. Пара полицейских неподалеку со скучающим видом попивали кофе, дышали на замерзшие ладони, изредка косясь в сторону людей с плакатами. «Не допустим уничтожения памятника!», «Северный мост ― реликвия народа!», «Прочь руки от истории города!» ― гласили они. Олег замедлил шаг, выискивая глазами нужного ему человека. Ну, в самом деле, не зря же он взял лишний выходной день?

Протестующие тоже стали посматривать на хорошо одетого человека, проявляющего к ним явный интерес. Олег передернул плечами, на всякий случай убедился, что полицейские на месте, и смело двинулся вперед.

Примерно год назад городские власти приняли решение снести старый мост и провести новую наземную линию метрополитена. Их желание облагодетельствовать жителей встретило предсказуемую волну протеста отдельных групп населения, считающих своим долгом встречать в штыки любую инициативу чиновников. Как высказывался один популярный писатель, вовсе не за тем, чтобы отстоять справедливость, а просто занять свое свободное время, коего имелось в достатке. Соорудив огромные плакаты, борцы за исторический памятник выходили к нему каждый день, как на работу, мешая движению транспорта и засоряя улицу остатками своей, так сказать, жизнедеятельности. Их не останавливал даже пятнадцатиградусный мороз, вполне ожидаемый для января месяца.

– Вы меня ищете? ― раздался голос за спиной Олега.

Улыбаясь уголком рта, на него пристально смотрел человек среднего роста, одетый в темную замызганную кожаную куртку, висящие мешком джинсы и неожиданно добротные зимние кроссовки на толстой подошве. Его не первой свежести длинные русые волосы были стянуты в хвост на затылке, уши, в левом из которых красовалась серьга в виде кольца, покраснели, а подбородок украшала недельная щетина. Олег вспомнил описание, полученное от Вольфганга, и тоскливо про себя вздохнул.

– Вы Бард? ― на всякий случай уточнил он. Существовала все-таки возможность, что он ошибся, и судьба ему приготовила кого-нибудь почище.

– Он самый, ― второй уголок рта дернулся, и на его лице расплылась теперь уже полноценная улыбка. Зубы были ровные и белые. ― А вы Олег Нарышкин, муж Жанны, ― Это был не вопрос, а утверждение.

– Вольфганг Семенов утверждает, что у вас есть для меня информация, ― сухо сказал Олег.

– По вашему тону слышу, что вы ему не поверили, ― засмеялся неряшливый человек с прозвищем Бард. ― Давайте отойдем. ― И он кивнул в самый центр гудящей толпы.

– Вы шутите? ― изумился Олег, но перехватив брошенный на него предупреждающий взгляд, замолчал и последовал за провожатым.

Бард сел на бетонное основание второго этажа моста, предварительно смахнув оттуда мусор, вытянул ноги и похлопал рядом с собой. Олег поморщился.

– Понятно. Эй, ты! ― Бард кинул небольшим снежком в стоящего недалеко человека бомжеватого вида. ― Одолжи свой маленький плакат на время. С меня бутылка.

Мужик, вытирая нос рукавом, бросил небольшую картонку с надписями, которую Бард ловко поймал и положил на грязный бетон.

– Присаживайтесь, доктор, и простите, что не предлагаю вам кресло.

«Убери грязные руки от памятника культуры!» ― грозился плакат.

Олег осторожно присел, искренне надеясь, что не подцепит чесотку, лишай или еще что похуже.

– Выпьете или желаете закурить? ― вежливо осведомился Бард.

– Нет, спасибо.

– А я, пожалуй, буду и то, и другое, ― заявил Бард, вытаскивая из-за пазухи толстенную сигару. Олег наблюдал за тем, как он откусывает кончик маленькой гильотинкой и неспешно раскуривает сигару от дешевенькой зажигалки, потом достает из кармана фляжку и делает глоток. Вокруг них ходили и громко разговаривали протестующие, периодически ругаясь друг на друга.

– Адрес запомните на память? ― спросил Бард, убирая с лица улыбку.

Вот как. Значит, на этом этапе уже и бумаге не доверяли. Олег выслушал, несколько раз проговорил про себя и кивнул.

– Надо ли спрашивать, что нам грозит, если кто-нибудь узнает? ― уточнил он, не вдаваясь в расспросы и подробности. Было ясно, что и на этой встрече он ничего не узнает.

– Надеюсь, что ничего. В прошлый раз я отделался выговором и урезанием месячного содержания. ― Бард снова глотнул из фляжки. ― Впрочем, с тех пор прошло много лет.

Да кто же он такой, черт его побери? Олег вспомнил слова Вольфганга о студенческой компании Жанны, белые ровные зубы собеседника и мелькнувшую наклейку с маркой сигары. Похоже, что уважаемый доктор попал в зыбучие пески, которые с каждым шагом утягивали его все глубже и глубже. Олег прикрыл глаза и напомнил себе, что спасение жизни никогда не давалось легко.

– Расселись тут, здесь вам не тусняк! ― Кто-то споткнулся о ноги Олега и громко выругался.

– Еще какой тусняк, ― возразил Бард. ― Что не нравится ― иди к тем товарищам. ― И он кивнул на полицейских.

– Будешь гавкать, тебя им сдам, ― не унимался скандалист.

Олег вскинул глаза и увидел тощее существо непонятного пола в чем-то, похожем на фуфайку, и темной обтягивающей шапочке.

– Гавкают собаки, ― спокойно возразил Бард. ― Вали отсюда, дядя, приставай к кому другому.

Олег заметил, как глаза существа, пол которого с легкостью определил собеседник, налились кровью.

– Может, нам… ― начал Олег, поднимаясь на ноги.

– Успокойтесь, доктор, эти возможные переломы не по вашей части, ― улыбнулся снизу ему Бард, зажимая в зубах сигару. ― Вам пора идти, до встречи.

Олег с сомнением оглядел его макушку с нечесаными волосами.

– Как знаете.

– А ну встань, мелочь трусливая! ― заорало агрессивное существо, наступая на них.

– Ты ори-то потише, ― раздался сбоку низкий голос. ― Разворачивайся и топай, пока цел.

Сзади, как из-под земли, появились два человека внушительной комплекции в темных куртках, из-под которых виднелись строгие черные костюмные брюки и аккуратные ботинки. У одного мужчины была совершенно квадратная боксерская челюсть и тщательно выбритая голова, которую он не боялся простудить, а другой сверкал белозубой улыбкой на темном лице, выдающем его африканских предков. На его голове красовалась большая меховая шапка.

Существо в фуфайке кинуло на парочку беглый взгляд, сплюнуло и поспешно смешалось с толпой.

– Все в порядке, ребята, ― с досадой сказал Бард. ― Или вы считаете, что оно бы меня убило?

Олег счел конфликт исчерпанным и удалился почти по-английски, чуть кивнув Барду и его неожиданным спутникам. Телохранители?

– Вам принести горячего чаю, Виктор Робертович? ― успел услышать Олег.

– С лимоном, ― прибавил уже знакомый низкий голос.

Ответа загадочного Барда Олег уже не слышал. Он еще раз прокрутил в голове названный адрес, приметы и постарался запомнить имя своего нового знакомого. Забравшись в приятно теплый автомобиль, Олег активировал смартбар и быстро задал поиск по словам «Мир на ладони» и «Виктор Робертович».

Марина нерешительно остановилась у панели-администратора и рассеянно огляделась. Вокруг никого не было, в столь раннее время к больным редко приходили посетители. К слову сказать, Марина сама не понимала, что ее привело сюда. Проснувшись с утра, она, повинуясь непонятному порыву, купила свежих цветов по дороге на работу и вместо того, чтобы направиться в свое отделение, завернула в травматологию.

– Доброе утро. Пожалуйста, назовите цель посещения, имя больного, к которому вы идете, и свое имя, ― произнес вежливый голос панели-администратора. ― Если вы сотрудник «Идеального здоровья», поднесите документ к считывающему устройству.

– Дружеский визит. Жанна Нарышкина, восьмая палата. Доктор Марина Андреевна Менделеева.

В ответ на поднесенную руку со смартбаром панель пискнула.

– Третий уровень допуска с подпиской. Проходите.

Марина навещала Жанну всего пару раз и всегда приходила с Олегом, упорно убеждая себя в том, что обязана поддержать близкого человека в его несчастье. И оба раза корила себя за облегчение, которое она испытывала, убедившись, что состояние Жанны осталось прежним.

В палате было тихо, светло и пахло больничными кондиционерами, которые часто заправляли освежителями с ароматом «водный бриз». Марина положила букет на столик, взяла вазу с цветами, уже завядшими, и пошла в туалетную комнату, чтобы выбросить их и заменить воду. Вернувшись, она поставила замерзшие гвоздики в вазу, удовлетворенно оглядела плоды своих трудов и присела на стул у кровати, только сейчас посмотрев на человека, которого пришла навестить. Бледное безжизненное лицо, безвольно лежащие по бокам от туловища руки… Именно что туловища. Жизнь уже почти покинула эту оболочку несмотря на то, что приборы упорно показывали обратное.

– Доброе утро, Жанна. Сомневаюсь, что ты способна слышать меня, но разговаривать сама с собой я не умею.

Марина наморщила лоб и внимательно всмотрелась в приборы.

– Знаешь, если произойдет чудо, и ты очнешься, то твой мозг все равно уже подвергся необратимым изменениям. Выражаясь кухонным языком, ты останешься идиоткой. И киберсистема тебя не выручит. ― Она помолчала. – Ты можешь не верить, но мне действительно жаль. Олег был так счастлив, когда вы поженились. И как бы я ни страдала на вашей свадьбе, его сияющие глаза утешали меня. Но теперь они потухли. Он не заслужил этого. Как и того, чтобы посвятить жизнь безнадежно больной жене, полутрупу с поврежденным мозгом. А знаешь, что самое печальное? Олег не потребует развода. Для него это будет равносильно предательству.

Марина откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и усмехнулась.

– Наша история стара, как мир, ― продолжала она. ― Две женщины и один мужчина. Только ты почти мертва, а я жива. И Олег жив. Для нас всех было бы лучше, если бы ты умерла. Мы бы погоревали и продолжили жить дальше. ― Марина глубоко вздохнула, расправила плечи и с наслаждением потянулась. Она с удивлением отметила, как ей становится все легче и легче. ― Наверное, ты считаешь, что я чудовище. Приличному человеку, а тем более врачу, не к лицу говорить подобные вещи. Но я слишком долго молчала.

В одном были правы эскулапы душ людских, называющие себя психологами. Иногда от стресса можно избавиться, всего лишь высказав вслух долго мучавшие тебя мысли.

– Когда ты появилась в нашей с Олегом жизни, я сильно удивилась. Впрочем, нет, не было никакой «нашей жизни». Я ее придумала. В том, что Олег не знал о моих чувствах, виновата только я. Если бы он отверг меня, и то было бы легче. Так вот, дорогая Жанна. ― Марина наклонилась к ней ближе, всматриваясь в бледное лицо. ― Вы с Олегом словно небо и земля. Твой образ жизни, твои манеры, знакомства, даже стиль одежды всегда кричали о том, как вы не подходите друг другу. Господам психологам следует тщательнее изучать человеческую природу. За последние пятьдесят лет клиническая медицина шагнула далеко вперед, а они все болтовней занимаются. Впрочем, неважно, какая биохимия виновна в вашем с Олегом романе и скоропостижной свадьбе. Важно только то, что мы имеем сейчас. Ты должна уйти, Жанна, как порядочный и, я уверена, понимающий человек. Уйти и освободить Олега от тяжкой ноши. Иначе, я боюсь, он попытается перевернуть мир в поисках твоего спасения и влипнет в неприятности. Он плохо спит, и это может отразиться на работе. А вчера снова сказал мне, что нашел человека, способного помочь. Очередное светило медицины, вероятно, выписанное из-за границы и стоящее много денег. В побеге за призраками твоего выздоровления он потеряет все, что имеет. Уверена, ты не хочешь этого так же, как и я.

Марина моргнула и замолчала. Ей показалось, что уголки губ Жанны дернулись, как будто смертельно больная женщина смеялась над бессильными уговорами своей соперницы. Но, приглядевшись, Марина поняла, что это или воображение, или обычные судороги лицевых мышц. Часы на приборах напомнили ей, что пора на работу в свое отделение. Внезапно ей стало гадко от того, что она здесь наговорила. Она же не такой человек.

Марина порывисто встала со стула и открыла рот, чтобы попрощаться, но так застыла, услышав посторонний звук из туалетной комнаты. Как будто что-то упало. Не успела она опомниться, как дверь распахнулась.

– Ну и ну, ― насмешливо произнес одетый в серый комбинезон крепкий мужчина средних лет. Его смартбар был больше похож на боевой наруч, чем на браслет, а на поясе болтались всевозможные гаджеты. ― Говорила мне жена, что рядом с мужем Жанки завелась змеюка, а я не верил. А зря.

– Извините, ― подняла брови Марина. ― Я вас не знаю.

Она была уверена, что в туалетной комнате пусто. Откуда же взялся этот странный тип, судя по виду, из технического отдела? Прятался? Но зачем?

– Конечно, не знаете, ― усмехнулся человек. ― Среди моих знакомых змей подколодных нет.

– Не желаю вас больше слушать, ― заявила Марина и почти бегом направилась к выходу, неловко споткнувшись под насмешливым взглядом.

Она вихрем пронеслась по коридору, забежала в свой кабинет, прислонилась к двери и перевела дыхание. Рабочий день начинался скверно. И зачем она только пошла к Жанне? В душе клокотала злость на свою несдержанность. Марина стукнула кулаком по двери и третий раз за это утро вздрогнула от неожиданности.

– Кхм… Марина Андреевна, вы хорошо себя чувствуйте? ― осведомился вежливый голос.

У стола, в кресле для посетителей, сидел пациент.

– Обычно я задаю такой вопрос, ― грустно улыбнулась доктор Менделеева и поправила нежно-голубую прядку надо лбом, красиво оттенявшую медовый цвет ее волос.

Почему-то посещения именно этого человека всегда успокаивали. Хотя от человека у него остался только мозг.

– Простите, что не дождался в приемной. Но меня уверили, что вы сильно не задержитесь, вот я и решил подождать в кабинете. ― Интонации говорили о том, что собеседник тоже любезно улыбается, хотя его лицо было скрыто маской. Сегодня он явился в золотистой венецианской вольто без изысков, вероятно, вняв просьбам Марины перестать шокировать обслуживающий персонал.

– Это вы меня простите, Леонид Сергеевич. ― Марина уже пришла в себя. ― Обычно я не заставляю ждать пациентов.

Она прошла к столу и села в привычное удобное кресло.

– Если не произойдет чего-то необычного, да? ― взмахнул пальцами механической руки визитер.

Марина внимательно посмотрела на него и покачала головой.

– Вы, как всегда, правы. Утро не задалось.

– Поверьте, Марина Андреевна, я обращал внимание на личные и мелкие служебные неурядицы ровно до одного случая. Когда вынужден был месяц просидеть в подвале на воде и сухарях. И это под угрозой обнаружения, немедленной ликвидации и, соответственно, провала всего… проекта. После я неоднократно попадал и в худшие ситуации, но тот, первый раз, мне запомнился особенно. Видите ли, я всегда не любил крыс, до фобии.

О своем давнем пациенте Марина знала немного. Леонид Сергеевич Платов был одним из первых людей, которые согласились на тогда еще экспериментальную операцию по пересадке мозга в киберсистему двенадцать лет назад. Четверо были больны неизлечимыми заболеваниями, а Платов считал болезнью старость. Рожденный еще в прошлом веке, закончивший Высшую академию внешней разведки, которая в его время носила более скромное название Института КГБ, начавший свою карьеру в период краха Советского Союза, побывавший во многих горячих точках и общавшийся с такими чинами государств, о которых и генеральный директор «Идеального здоровья» слышал лишь в новостях, Леонид Сергеевич не мог смириться с тем, что его тело одряхлело. Из пяти человек трое не выдержали существования в виде машины и решились на эвтаназию, а двое продолжали благополучно жить и по сей день.

Сейчас кибернейрохирургия шагнула далеко вперед, но неутешительная статистика сохранилась. Порядка сорока процентов успешно прошедших операцию людей психологически не смогли приспособиться к новой жизни. Это влияло на общественное мнение, и пока немногие смертельно больные решались на пересадку. Возможно, через некоторое время, когда изменится менталитет и восприятие киборогов как членов общества станет обыденным, психологическая травма исчезнет. Пока же большей частью коллеги Марины занимались киберпротезированием, а пациентов, подобных Леониду Сергеевичу, было едва два десятка на весь филиал.

Три года назад Платова закрепили за доктором Менделеевой, и тот исправно проходил плановые обследования. В основном, за тем, чтобы проверить состояние безотказного и, с его точки зрения, прекрасного механического организма и встроить в него последние технические новинки, которые производила стремительно развивающаяся индустрия киберпротезирования.

– Спасибо за совет, Леонид Сергеевич, ― ответила Марина, поднимаясь с кресла. ― Мы часто не ценим то, что имеем. Не буду вас задерживать, пройдемте в лабораторию.

– Я прекрасно себя чувствую, ― проговорил бывший разведчик, бесшумно ступая позади. Насчет бывшего, впрочем, Марина сильно сомневалась. Этот ходячий учебник истории мог еще принести немалую пользу. Но о таких делах с пациентами беседовать не принято.

– Мы проверим систему рециркуляции и уровень кислорода в питательной жидкости, ― сказала Марина, указывая Платову на глубокое кресло с высокой спинкой.

– О единственном живом органе приходится заботиться, ― проворчал пациент, скидывая бесформенный балахон и устраиваясь поудобнее, скорее по привычке.

Его сделанное в основном из сверхпрочных композитов тело давно забыло подобные заботы. Многие киборги старались сохранять человекоподобную фигуру, но Леонид Сергеевич предпочитал удобство и функциональность внешнему виду. К тому же ему явно доставляло удовольствие эпатировать окружающих причудливыми масками и нарядами.

– Я тут слышал, Марина Андреевна, что городские власти снова собираются протолкнуть закон об увеличении квартплаты для таких, как я. Такое впечатление, что у них полгорода бессмертных. ― В голосе Платова слышался откровенный смех.

– Уверена, вам ничего не грозит, Леонид Сергеевич, ― улыбнулась Марина. ― Ущемлять материально такого человека, как вы, просто позор. Наоборот, им следует подать прошение об увеличении вашей офицерской пенсии.

– Они скорее добровольно уйдут в отставку. ― Платов развел руки, облегчая доктору доступ к грудной клетке. ― Я вам говорил, что они мне заявили в прошлый раз?

Иногда слова Леонида Сергеевича походили на обычное стариковское брюзжание, и Марина заслушивалась настолько, что начинала верить. Было ли это способом маскировки и введения в заблуждение, или мозг разведчика не чужд возрастным причудам, доктор Менделеева так и не смогла понять.

― Уууубью!!! ― раздался вопль, за которым последовал вполне характерный для ситуации грохот. Однако сейчас, вопреки всему негативному семейному опыту, накопленному человечеством тысячелетиями, жертвой оказался сам тиран и агрессор. Он поскользнулся на брошенном кем-то из детей огрызке яблока и растянулся на грязном полу, нелепо взбрыкнул ногами. Пару минут он барахтался, стараясь собрать конечности, словно гигантский жук, потом постепенно затих, и вскоре неразборчивые ругательства перешли в громкий и заливистый храп.

Олег вопросительно посмотрел на хозяйку квартиры.

– До утра будет дрыхнуть, ― кивнула она и направилась к кухне, куда они так и не дошли. Похоже, позаботиться о пьяном валяющемся на полу муже не входило в ее планы.

Олег пошел за хозяйкой, стараясь не наступать на разбросанные по коридору детские игрушки. И, самое главное, не показать свое отношение к происходящему.

– Простите, я пришел рано. Мне было назначено на десять. ― Он осмотрел убогую кухоньку, оснащенную самой примитивной поварской системой. Наверное, их устанавливали в домах лет тридцать назад.

– Бард все равно опоздает, ― беспечно махнула рукой хозяйка, указывая гостю на стул, с которого предварительно убрала какое-то мелкое животное, похожее на морскую свинку.

– Кхм… ― Олег прокашлялся и осторожно присел. ― Скажите, Тамара, а Бард ― ваш друг?

– Когда-то был. Мы учились вместе в университете. ― Женщина, совершенно не похожая на носительницу гордого южного имени, подняла на гостя светло-серые глаза. ― После наши пути разошлись. Так, списываемся иногда.

– Мааам! ― вопль вбежавшего на кухню ребенка едва не заставил подпрыгнуть задумавшегося Олега. ― Костя не дает мне смотреть мультики!

– Смотрите по очереди, ― устало ответила мать.

– Ну а я что буду тогда делать? ― заныла девочка, топнув ногой.

– Сидеть тихо. Или папа проснется.

Восставший папа был сильным аргументом для ребенка. Девочка испуганно расширила глаза, взмахнула светлыми косичками и убежала. На гостя она не обратила внимания.

– Я не закончила университет, потому что к последнему курсу была беременна, ― продолжала прерванную беседу Тамара. ― Отец ребенка сбежал, поэтому мне пришлось тяжко. Потом появился Юрка. Он не всегда был таким. И у нас родился еще ребенок, и еще… На нормальную работу устроиться не получилось. Вот и живем теперь в портовом районе в квартире моего покойного дедушки. Хорошо старшего сына мама забрала на пару дней, иначе бы здесь очень громко было.

Рассказ был краткий, сдержанный и многое объяснял. Например, то, почему бывшая студентка факультета информационных технологий прозябала в порту с каким-то подзаборным пьяницей, по недоразумению оказавшимся ее законным мужем. Их когда-то связывала большая любовь? Или любовь к детям заменила Тамаре все, даже нормальное человеческое общение? Вряд ли тело, валяющееся на полу в коридоре, годилось для интеллектуальных бесед за семейным ужином. Олег ободряюще улыбнулся и пожелал проклятому Барду появиться побыстрее, потому что уже не знал, как вести себя с хозяйкой. Ничего не скажешь ― конспиративная квартира.

Словно в ответ на молитвы Олега в коридоре раздался скрип двери, шум шагов, и Тамара сердито дернула головой.

– Опять забыла дверь закрыть из-за этого алкаша. Бард, это ты? ― крикнула она. ― Проходи на кухню. И на Юрку не наступи, а то проснется.

– Ничего, мы ему поможем заснуть обратно, ― раздался знакомый низкий голос. Перед мысленным взором Олега пронеслись квадратная челюсть и лысая башка.

– Ребята, вы можете быть свободны. Увидимся утром, ― сказал голос Барда. ― Или вы всерьез считаете, что я не смогу защититься вот от этого?

Раздался какой-то шум.

– Как убитый, ― произнес кто-то, и Олег представил белозубую улыбку и курчавые волосы. ― Как бы не помер.

– Он последний месяц так почти каждый день, ― крикнула Тамара. ― И пока на тот свет не собирается.

В коридоре еще немного потоптались, буркнули «спокойной ночи, Виктор Робертович» и мягко хлопнули входной дверью.

– Повезло, что твой благоверный лыка не вяжет. ― На кухне появился Бард в растянутом свитере омерзительного коричневого цвета, надетым под темный комбинезон. На шее висел колючий на вид серый шарф. ― Добрый вечер, док, ― подмигнул он Олегу, словно старому знакомому.

Возмущаться было бессмысленно. К тому же всемогущий Бард мог обидеться и попросту отказаться иметь с ним дальше дело. Олег вежливо поздоровался в ответ, твердо решив не уподобляться собеседнику и, главное, не дать сбить себя с толку.

– Томка, вы уже познакомились? ― продолжал Бард, присаживаясь на край заваленного тряпками табурета и подхватывая с пола морскую свинку. ― Это муж Жанны.

– Я догадалась. Она приглашала меня на свадьбу. Но не получилось.

Олег почувствовал поднимающееся в нем раздражение. Для всех этих людей, начиная от блестящего актера и заканчивая изможденной женой портового алкоголика, он был не доктором Олегом Нарышкиным, третьего уровня допуска «Идеального здоровья», а просто «мужем Жанны». Зачем вообще Барду и остальной их шайке для спасения Жанны понадобился Олег? Только из вежливости?

Олег отогнал неприятные мысли и прочистил горло.

– Мы будем работать здесь? ― холодно осведомился он.

– Что? ― удивился Бард, сажая на стол домашнего грызуна. – Нет, Тома сейчас нальет нам выпить, и мы поедем. Вы же на машине, док?

Тамара поджала губы.

– У меня только чай, ― опередила она вопросы Олега.

– Тогда налью я, ― ничуть не огорчился Бард и достал из кармана свою фляжку.

– И выпьешь тоже ты, – закачала головой Тамара. ― Му… Доктор за рулем, а у меня в семье Юрка пьет за двоих.

Бард пожал плечами и спрятал фляжку.

– Тогда обойдемся пока без дружеской попойки.

Сидя в машине, Олег ждал, пока его попутчик попрощается с хозяйкой квартиры. Перспектива ехать куда-то на ночь глядя не радовала Олега, тем более что завтра предстояли две плановые операции. Прибыв по адресу, продиктованному ему на пикете у моста, он ожидал решить все в короткие сроки и в указанном месте.