Духовная личность

Типы, выделенные Л. М. Поповым и А. О. Максумовой, которые относятся к категориям «духовной» и «бездуховной» личностей, представлены нами в таблице 5.

Таблица 5

Типы личности, относящиеся к категории «духовная» и «бездуховная» личность

Описание психологических особенностей типов людей с преобладающей ориентацией на добро или зло (там же) и их классификация по принципу «духовная»/«бездуховная» личность позволяют раскрыть подробные личностные характеристики этих антагонистических типов.

* * *

Итак, тип «духовная личность» может трактоваться в широком смысле в связи с обобщенными ценностно-смысловыми ориентирами, как у Р. Л. Лившица, а также в узком смысле, раскрываясь в форме частных личностных целей (Р. Эммонс), или быть представленным в различных подтипах, отражающих разные качества человека, связанные с духовностью (Л. М. Попов, А. О. Максумова).

3.2. Тип «человек дающий» и тип «человек берущий»

Исходя из типологического подхода, в то же время подчеркивая его относительность и условность, с одной стороны, и все же не отрицая возможности установления типов на основании преобладания некоего комплекса черт личности над остальными, – с другой, с применением дихотомической классификации мы предложили идею выделения двух психологических типов личности: «человек дающий» и «человек берущий», первый из которых можно соотнести с типом «духовная личность», а второй – с типом «бездуховная личность».

Тип «человек дающий» позволяет отразить сопряженность понятий «духовность», «личность», «духовная личность» и «духовные способности»; создает возможность для расширения представления о духовности, связав ее проявления с добродетельным поведением и продуктивной жизнедеятельностью человека в разных сферах в отличие от более узких трактовок духовности, ассоциирующих ее, например, только с религиозностью.

Выделение типа «человек дающий» позволяет, с одной стороны, приблизить духовность к повседневному реальному бытию человека, а, с другой – возвысить это бытие до высших духовных проявлений – уровня актуализации «духовной личности».

Согласно нашему представлению, бытие «человека дающего» выступает как высшее предназначение человека и связано с проявлением его духовной личности. Это соотносится с концепцией Ж. Маритэна; можно сказать, что у него представлено описание «человека дающего» как дарующего. Маритэн говорит о глубинной щедрости существования, об овладение собой ради принесения себя в дар. Он пишет: «Предпочтительнее даровать, нежели получать: духовное существование в любви – наивысшее откровение существования для „Я“. „Я“, будучи не только материальным индивидом, но также и духовной личностью, владеет собой и держит себя в руках, ибо наделено духом и свободой. Но во имя чего оно владеет и располагает собой, если не ради наилучшего в истинном и абсолютном смысле – ради самоотдачи» (Маритэн, 2004, с. 25). Философ говорит об онтологическом познании «Я», в котором открывается «реальность скрытой целостности… постигаемой лишь через любовь на ее высшем уровне существования – существования как дарующего себя» (там же).

3.2.1. Духовная альтруистическая направленность

Сущностная характеристика духовной личности – доброта, бескорыстная любовь к другим людям, ответственность и забота о них, ориентация на благо, пользу для других. Она проявляется в ключевой духовной способности любить других людей и связана с духовной альтруистической направленностью (Ожиганова, 2016а, в).

«Человек дающий» дарует любовь окружающим, проявляя способность любить искренно, бескорыстно, неподдельно, созидательно и ответственно. О такой любви пишет Фромм: «Под любовью мы имеем в виду способность испытывать чувства заботы, ответственности, уважения и понимания в отношении других людей, желание, чтобы эти другие развивались» (Фромм, 1989, с. 200). Эта любовь выражается в духовной альтруистической направленности «человека дающего».

Духовная альтруистическая направленность, считается некоторыми учеными изначально присущей человеку в соответствии с положениями теории социобиологической природы альтруизма, в рамках которой отмечается, что этические нормы и альтруизм имеют прочные биологические основы (Эфроимсон, 1961; Lumsden, Wilson, 1981; Wilson, 1975, 1978; и др.). «Эволюционно-генетический анализ показывает, что на самом деле тысячекратно осмеянные и оплеванные… этические нормы и альтруизм имеют также и прочные биологические основы, созданные долгим и упорным направленным индивидуальным и групповым отбором» (Эфроимсон, 1961).

«Человек дающий» таким образом реализует заложенные природные механизмы проявления человечности, в то же время в альтруистических деяниях он исходит из высших ценностей, транслируемых через культуру.

Духовная альтруистическая направленность отличается от альтруистической направленности. Первая олицетворяет собой абсолютное, безусловное бескорыстие, вторая – отражает относительность, утилитаризм: сильную зависимость от ситуации и условий, совершение благих дел, проявление заботы о других с мыслью, что они потом отплатят тем же.

Чтобы яснее определить понятие «духовная альтруистическая направленность», мы рассматриваем его в противопоставлении «недуховной эгоистической направленности», опираясь на идеи О. Конта, который предложил термин «альтруизм» для выделения понятия, противоположного понятию «эгоизм». Согласно Конту, альтруизм в качестве принципа означает «Живи для других». Этот принцип, по нашему мнению, как глубинная установка присущ духовной личности, отражает ее духовную альтруистическую направленность, проявляясь в типе человека дающего, что противоположно принципу «Живи для себя», имеющему отношение к недуховной эгоистической направленности и типу личности «человека берущего».

Духовная альтруистическая направленность может быть раскрыта, исходя из учения А. А. Ухтомского о доминанте. Речь идет не о физиологической ее трактовке, а об отношении к другим людям. Ухтомский пишет о доминанте на лицо Другого «вне и независимо от меня», отмечая важность самоценности другого человека. Он показывает необходимость необычайной чуткости и отзывчивости к жизни других, легкости перенастройки на другие мироощущения. «Такой человек наименее замкнут на самом себе, у него наименьший упор на себя, наименьшая наклонность настаивать на своем и своей непогрешимости. Он привык… критиковать себя, от того он смирен внутри самого себя и не критикует людей…» (Ухтомский, 2002, с. 387).

Интересный ракурс альтруизму придает концепция Ухтомского, связанная с двойником и собеседником. Автор призывает «научиться видеть во всяком приходящем человеке собеседника в подлинном его составе, болении и исканиях» (там же, с. 415). Иначе говоря, любой другой человек должен восприниматься объективно, а не через фильтры, налагаемые нашими убеждениями, мировоззрением, предвзятым отношением к другим и миру в целом. Это трудно, так как у человека есть двойник, свидетельствующий об эгоцентризме, из-за которого между человеком и его собеседником возникает экран. Этот экран создается самим наблюдателем и выявляет пороки последнего.

Эгоцентризм описывается как «постоянное преследование своим собственным образом: куда бы ни смотрел человек, с кем бы ни встречался, везде он обречен видеть только самого себя – своего „двойника“, ибо приучился рассматривать все только через себя» (там же, с. 392). Двойник – это «я сам в своей самости» (там же, с. 435). Это неотступное преследование себя своей собственной персоной, которое связано с эгоцентрическим самоутверждением и самодовольством, с приведением всего и всех к своей мерке и точке зрения. Эгоцентрический двойник является препятствием постижения других людей такими, какие они есть в самостоятельном их содержании. Таким образом, эгоцентризм связан с «неспособностью видеть равноценное с собой самостоятельное бытие в мире и своем соседе» (там же, с. 393). Эгоцентризм стоит на пути к познанию другого человека и, можно сказать в более широком смысле, познания мира и истины.

Согласно Ухтомскому, любовь позволяет человеку прийти к пониманию другого человека – увидеть и понять собеседника: «Когда человек подходит к вещам и другим людям с любовью, он приобретает силы посмотреть на них выше себя и независимо от своих недостатков» (там же, с. 419). «Любящее бытие позволяет увидеть истину вне себя и выше себя» (там же, с. 421).

Ухтомский призывает к применению принципа «от своего двойника к самостоятельному собеседнику», к необходимости преодоления инерционной силы своей доминанты, связанной с эгоизмом, и преодолению себя – к движению навстречу Собеседнику, формированию доминанты на лицо другого. «Для приближения к истине надо начать с отказа от вожделенного самоутверждения, а это первый шаг к тому, чтобы открылся Собеседник, т. е. открылось сердце, и слух, и ум к Собеседнику; и с этого лишь момента начинается и путь (метод) к истине через брата, к истине живой, конкретной и содержательной…» (там же, с. 391).

Альтруистическое понимание другого человека тогда может рассматриваться в широком смысле как способ познания мира через любовь к людям, человечеству, миру. «Человек дающий», открывая свое сердце навстречу бытию, постигает и его смысл.

3.3. «Человек дающий» и продуктивная жизнедеятельность

«Человек дающий» выступает как антипод «человека берущего», что соотносимо с типологией Фромма, который противопоставляет человека, нацеленного на то, чтобы «быть», реализующего «принцип бытия», индивиду, ориентированному на то, чтобы «иметь», использующему «принцип обладания», который Фромм ассоциирует с небытием. Эти принципы бытия и обладания проявляются в разных аспектах жизнедеятельности: познания, власти, любви, веры и пр.

Человек, ориентированный на то, чтобы «быть» отличается от человека, нацеленного на то, чтобы «иметь», прежде всего тем, что он способен отказаться от обладания, которое у Фромма ассоциируется с эгоцентризмом: «Быть – значит отказаться от своего эгоцентризма и себялюбия» (Фромм, 1990, с. 95). Таким образом, человек, опирающийся на принцип бытия, выступает как «человек дающий», отстраняясь от обладания и эгоистических проявлений, свойственных типу «человек берущий».

Рассмотрим особенности типа «человек берущий»: это человек беспринципный, готовый любыми способами брать от жизни все. Он может проявлять себя как обезличенный потребитель-приспособленец. В этом смысле он соотносим с типом «человек приспособившийся», описанным Фроммом как индивид, «превративший себя в товар, лишенный всех устойчивых и определенных качеств, кроме потребности нравиться и готовности сколь угодно часто менять свои роли. Пока его усилия приносят успех, он в какой-то мере чувствует себя в безопасности, но утрата всего лучшего в себе, отказ от всех человеческих ценностей приводят к внутренней пустоте и неуверенности» (там же, с. 275). В этой связи можно привести также характеристики Фромма, касающиеся в целом рыночной ориентации современного человека: и как активного приспособленца, и как потребителя-хищника (нацеленность на формулу успеха, способность продать себя, умение преподнести себя; такие черты, как энергичность, честолюбие, бодрость, агрессивность; использование происхождения, связей и влияния и пр. для достижения своих корыстных целей, что превалирует над профессиональным мастерством (там же, с. 295).

Типу «человека берущего» (потребителя-приспособленца) мы противопоставляем тип «человека дающего», который настроен не потреблять и не приспосабливаться к условиям жизни, а созидать мир, отдавать ему свои лучшие достижения, используя высшие качества и способности. Он обновляет мир и развивает его: создает шедевры в области культуры, новые открытия в науке, новые технологии и пр. «Человек дающий» творит мир, при этом отдавая себя, он одновременно и творит себя, созидая себя как духовную личность в дарственном акте. В акте отдавания себя «человек дающий» самореализуется, саморазвивается, самопреобразуется, проявляя в отличие от «человека берущего» (потребителя-приспособленца), созидательную активность. Это согласуется с мыслью Фромма: «Быть активным – значит дать проявиться своим способностям, таланту, всему богатству, человеческих дарований, которыми – хотя и в разной степени – наделен каждый человек. Это значит обновляться, расти, изливаться, любить, вырваться из стен своего изолированного „Я“, испытывать глубокий интерес, страстно стремиться к чему либо, отдавать» (там же, с. 94).

«Человек дающий» не только созидает мир, но и одухотворяет его. Фромм пишет, что продуктивность может проявляться не обязательно в виде чего-то полезного: «Продуктивные личности оживляют все, чего бы они ни коснулись. Они реализуют свои собственные способности и вселяют жизнь в других людей и в вещи» (там же, с. 97). Человек дающий проявляет себя в разных ипостасях и как высокий профессионал, и как любящий родитель, и как верный друг, и как человек, готовый оказать бескорыстную помощь людям.

Таким образом, важным показателем различия типов «человек дающий» и «человек берущий» является продуктивная жизнедеятельность.

«Человек дающий» как проявление духовной личности стремится к самовыражению, самоотдаче, реализации своего человеческого потенциала на благо других и общества в целом. Это отражается в продуктивности его жизнедеятельности, которая может быть связана как с созданием реальных продуктов (творческих, научных и пр.), отличным выполнением профессиональных, семейных обязанностей и пр., достижением высокого мастерства в разных сферах, так и проявляться в других формах: воодушевлении других людей, возвышении их, придании им значимости, исходя из гуманистического принципа отношения к другим людям «главная ценность – это человек», что обусловлено духовной альтруистической направленностью.

«Человек берущий», наоборот, стремится лишь к достижению личного блага и удовольствия, демонстрируя недуховную эгоцентрическую направленность; он непродуктивен, а если показывает продуктивность, то только ради личной выгоды. Он проявляет себя в:

– праздности – стремится «забирать», потреблять то, что создано другими, не внося своего вклада в общее благосостояние общества);

– хищничестве – пытается «отбирать», потреблять то, что создано другими: вещи, идеи и пр. (обман, насилие); относится потребительски к другим людям, использует их как средство для достижения своих целей, может манипулировать людьми для личной выгоды;

– стремлении к обладанию как самоцели – старается накопить материальные блага, в основном присваивая, забирая себе законными (или незаконными) путями то, что создано другими людьми; выступает как человек-собственник во всем;

– превосходстве (эгоцентризме), стремлении к славе, успешности – стремится получить высокий статус, титулы, награды и пр. (достижение личного блага любой ценой, забирая все необходимое для этого у других, не считаясь ни с чем, ни с какими моральными принципами; при этом возможны как отсутствие продуктивности, так и высокие профессиональные и другие достижения). Стремление к высоким достижениям и/или к власти обусловлено эгоцентризмом, желанием доказать свое превосходство над людьми, основано на принципе «главная ценность – это Я».

Не придавая значения и ценности другим людям, принижая их достоинства, «человек берущий» самоутверждается за их счет, забирая у других физическую и психическую энергию, отнимая позитивное настроение, лишая продуктивной работоспособности и даже здоровья.

Важно отметить, что жизнедеятельность «человека берущего» в целом – это контрпродуктивная жизнедеятельность: она ведет к деградации, деструкции личности самого «человека берущего» и к упадку общества, в котором доминируют такие люди; создает препятствия для продуктивности других людей и развития социума.

Примеры продуктивности жизнедеятельности в соотнесении с типом «человек дающий» и «человек берущий» можно найти в дихотомической типологии Т. Веблена, который на уровне психологии индивида выделял два основных типа людей – хищнический (predatory), который можно рассматривать как тип «человек берущий» и миролюбивый (peasible), который, по нашему мнению, соответствует типу «человек дающий».

Психология хищнического типа проявляется в различных формах насилия, мошенничества и расточительства, в то время как противостоящая ей психология миролюбивого типа характеризуется такими чертами, как инстинкт мастерства, бескорыстная любознательность и родительское внимание. В той или иной степени эти две формы человеческой психологии одинаково присутствуют в современных социальных институтах, профессиях, культуре и т. д. (Veblen, 1967).

Многие черты хищнического типа, описанные Вебленом, напоминают симптомы патологического нарциссизма на уровне социального взаимодействия и соответствуют типу «человек берущий». Они проявляются в следующих чертах: лицемерие, доминирование (навязывание своей воли более слабым), физическая эксплуатация, господство, соперничество, увертливость, махинации, обман и все виды приемов для использования в своих интересах стремления людей к совершенству и мастерству; придание огромного значения признакам ранга, класса, старшинства, этикета и статусных преимуществ. Наиболее известной из этих черт стала та, которую Веблен назвал «демонстративным потреблением».

Основной чертой человека, противоположного хищническому типу, Веблен считал инстинкт мастерства, который захватывает интересы людей, ведет их к достижениям эффективности и экономичности труда, проявлению высокой компетентности, овладению технологическими навыками и творчеству (Veblen, 1990). Инстинкт мастерства Веблен соотносил с духовной природой человека, которую, как он писал, «часто называют более просто „человеческой природой“» (ibid., p. 14). Эти идеи соответствуют нашему представлению о типе «человек дающий».

Согласно Т. Веблену, инстинкт мастерства «располагает людей к благосклонному взгляду на производительный труд и на все, что представляет собой пользу для человека. Он склоняет их к резкому осуждению расточительных затрат времени и сил. Инстинкт мастерства присутствует во всех людях и дает знать о себе даже в очень неблагоприятных условиях… В той мере, в какой инстинкт мастерства вступает в противоречие с законом демонстративного расточительства, он выражается не столько в настоятельном требовании реальной полезности, сколько в постоянном ощущении одиозности и эстетической неуместности того, что видится явно бесполезным» (Веблен, 1984, с. 68).

Основываясь на идеях Т. Веблена, можно говорить о выделении по критерию ценностно-смысловой направленности противоположных типов, связанных с «демонстративным потреблением» и «инстинктом мастерства», что соответствует типам «человек берущий» и «человек дающий». Такое же противопоставление существует у Э. Формма, который различал два типа характера: 1) непродуктивные ориентации и 2) продуктивные ориентации. К первому непродуктивному типу относятся четыре подтипа (таблица 6).

Таблица 6

Тип характера непродуктивной ориентации и его отношение к другим людям

Особенности типа непродуктивной ориентации

1. Рецептивная ориентация – определяющее отношение – подчиненность (если я буду подчиняться более сильному человеку, то он даст все, что мне нужно, т. е. другой человек является источником благ, от него можно получить все необходимое для себя.

2. Эксплуататорская ориентация предполагает такой тип отношений, как авторитарность и даже садизм («Если я силой отбираю у другого человека то, что нужно мне, я должен управлять им и сделать его бессильным объектом моей власти»).

3. Накопительская ориентация подразумевает тип отношения, связанный с отстраненностью от других людей, которые могут представлять угрозу для накоплений.

4. Рыночная ориентация так же, как и накопительская, зиждется на отдаленности от других людей… она предполагает легкость контактов, поверхностность связей, отстраненность от других проявляется в более глубокой эмоциональной сфере (Фромм, 2011).

Специфика типа продуктивной ориентации

К типу продуктивной ориентации относится «человек производящий», характеризующийся как любящий, разумный. Основу отношений людей этого типа к другим составляет «плодотворная любовь» в самом широком смысле (это любовь матери к ребенку, любовь к людям или любовь между двумя индивидами).

Фромм дает характеристики плодотворной любви. Это забота, ответственность, уважение и знание… «Любовь представляет собой плодотворную форму отношения к другим и к самому себе. Она предполагает заботу, ответственность, уважение и знание, а также желание, чтобы другой человек рос и развивался» (там же).

Типы людей с непродуктивной и продуктивной ориентацией, описанные Фроммом, соотносятся с типом «человек берущий», отражающим эгоцентрическую личность, и типом «человек дающий», отличающимся духовной альтруистической направленностью.

Как основу своей классификации Фромм использует критерий – отношение к другим людям. Этот критерий мы считаем основным для выделения типа «человек дающий» и «человек берущий». Такой же критерий используется Б. С. Братусем для определения различных уровней/типов личности.

Выделенные нами типы «человек дающий» и «человек берущий» соотносимы с такими типичными профилями личности, описываемыми Б. С. Братусем, как «просоциальный тип» и «эгоцентрический тип». Они характеризуются следующим:

– «просоциальный тип» ориентирован на создание результатов – продуктов труда, деятельности, общения, познания, которые принесут благо другим людям, обществу, человечеству в целом;

– «эгоцентрический тип» характеризуется стремлением лишь к собственной выгоде, удобству, престижу. Свое «Я» рассматривается как самоценность, зато отношение к другим чисто потребительское (Братусь, 1993). Братусь подчеркивает эгоцентрическую основу потребительского отношения к людям, что соответствует нашей интерпретации типа «человек берущий», и гуманистическую, альтруистическую направленность просоциального типа, что свойственно «человеку дающему».

Таким образом, «человек дающий» отличается от «человека берущего» альтруизмом, цельностью, верой в себя и свое призвание; преданностью своему делу, профессии; стремлением к мастерству, служению делу, людям, обществу, высокой продуктивностью жизнедеятельности, ориентированной на благо других и социума.

Сопоставление типов «человек дающий» и «человек берущий» с типами личности, отраженными в разных психологических концепциях, представлено в таблице 7.

Таблица 7

Типы «человек дающий» и «человек берущий» в соотнесении с типами личности в концепциях Р. Л. Лившица, Э. Фромма, Т. Веблена, Б. С. Братуся

3.4. Добродетельное поведение и «человек дающий»

«Человек дающий» проявляется в реальной жизнедеятельности через духовную альтруистическую направленность в добродетельном поведении.

Понятие «добродетель» в западной культуре уходит корнями в древнегреческую философию и, в первую очередь, имеет отношение к философским взглядам Сократа, Платона и Аристотеля. Согласно мнению Сократа и Платона, добродетельность поступков обусловлена знаниями, а причиной недобродетельного (безнравственного) поведения является незнание. Сократ и Платон связывали добродетель со счастливой жизнью. Они считали, что если жизнь является добродетельной, правильной, моральной, то значит, и разумной. Платон выделял четыре добродетели: мудрость, мужество, умеренность, справедливость. «Он обосновывал природу моральных добродетелей. С позиций объективного идеализма он утверждал вечное существование так называемого „мира идей“, одной из разновидностей которых, с его точки зрения, и являются моральные добродетели. Добродетели не зависят от человеческих стремлений и желаний. Они существуют вечно в неизменном состоянии, т. е. абсолютны. Люди, если они достаточно подготовлены, могут открывать их для себя. Платон был первым философом, заявившим об абсолютной объективности, независимости от человека моральных ценностей» (Махова, 2008, с. 31).

Аристотель выделял множество добродетелей: мужество, щедрость, правдивость, великодушие, благоразумие, сдержанность, доброжелательность, справедливость, мудрость, рассудительность и др., подробно описывая каждую из них. Он анализировал добродетели, противопоставляя их порокам. Аристотель отмечал, что «гневливость нельзя считать мужеством, потому что она ориентирована не на прекрасное в поступках человека, тогда как все человеческие добродетели выражают стремление к совершенному, прекрасному, возвышенному» (там же, с. 32). Согласно Аристотелю, достижение счастья, возможно в том случае, когда человеческая деятельность в течение всей жизни соотносится с совершеннейшими добродетелями. Добродетель представляет собой не врожденное качество, а приобретенное с помощью учения и труда.