Сети Вероники

– Как раз здесь и придумал, – сказал Игорь. – В этом здании ресторан «Эрмитаж» был, знаешь? Где со Стивой Облонским обедал Левин, когда в Москву приезжал делать предложение Кити.

Можно было удивиться, что он привел именно этот пример, но Алеся не удивилась.

У нее как раз недавно случился разговор об «Анне Карениной». Узнав, что Алеся любит эту книгу, Ирина Михайловна сказала:

– Последний раз я читала ее в университете, и то лишь ради экзамена.

В ее голосе звучала такая явная неприязнь, что Алеся спросила:

– Почему?

Хотя практически все люди, которых она знала, не читали «Анну Каренину» вообще, и задавать им такой вопрос было бы даже смешно.

– Потому что не существует причин, по которым женщина может бросить своего ребенка, – отрезала Ирина Михайловна. – И я не понимаю, зачем должна читать про такую женщину.

Алеся промолчала, и этот неприятный для нее разговор прекратился. Значит, Ирина Михайловна рассказала о нем Игорю, потому тот и упомянул теперь про Левина и Облонского.

– Хочешь, оливье как раз и возьмем? – предложил он. – Или пожарские котлеты можно, тоже хороши и тоже аутентичны.

– Вы часто ходите в этот театр? – спросила Алеся.

Сама она про театр на Трубной площади никогда не слышала даже. Но мало ли про что она не слышала в Москве.

– Скорее, в этот ресторан, – ответил Игорь. – Работаю рядом, а у них бизнес-ланч хороший.

– А я в театрах вообще почти не бываю, – вздохнула Алеся.

– Ты так вздыхаешь, будто признаешься в чем-то неприличном.

– Так и есть. Не то что неприлично, но нехорошо все-таки. Столько театров в Москве, а я только раза два, может… К театру, наверное, надо с детства привыкнуть, а если не привык, то уже и не полюбишь.

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Меня в детстве по театрам, конечно, водили, как всякого московского мальчика из приличной семьи. Но как только водить перестали, я это дело прекратил. Не появилось собственного интереса. Так что теория твоя ошибочна.

– Зачем же вы меня в театр пригласили? – удивилась Алеся.

– Ну… Такую девушку, как ты, положено приглашать в театр.

Алеся хотела спросить, кем положено и что значит «такую, как ты», но ей показалось, что он произнес это с некоторым смущением, и она не стала его расспрашивать.

– Не понравится – уйдем, – сказал Игорь.

«Ну уж нет, – подумала Алеся. – В любом случае до конца досмотрю».

Но заставлять себя оставаться до конца ей совсем не пришлось. Как только, допив шампанское и съев оливье, который в самом деле оказался очень вкусным, они с Игорем поднялись в фойе и остановились перед широкой мраморной лестницей, она сразу поняла: есть здесь что-то, ощущаемое ею как близкое, хотя и совершенно непонятно почему. То ли лестница эта, то ли большие старинные зеркала, то ли…

Додумать, что это может быть, Алеся не успела. На лестнице появился веселый молодой человек и сообщил, что он будет сопровождать во время прогулки по театру тех зрителей, которым сейчас раздаст бейджи, а других зрителей будет сопровождать другой молодой человек, а третьих – третий, и так они все совершат удивительное путешествие во времени и пространстве по единственному особняку на Трубной, который сохранил свои исторические интерьеры.

Еще в ресторане, когда Игорь отходил к стойке за шампанским, Алеся заглянула в Википедию и выяснила, что означает слово иммерсивный. Так что предложенная молодым человеком программа ее не удивила.

Но все, что было дальше, удивило, и очень. Точнее сказать, ошеломило. И не какими-нибудь особенными театральными эффектами, и не игрой актеров, которая показалось ей довольно простой, а ощущением, к которому Алеся совсем не была готова.

То, что происходило в этом старинном доме – не сегодня и не в любой день, который она знала по своей жизни, а в другие, очень давние дни, – было так значительно, что собственная ее жизнь не то что не могла с этим сравниться, но даже прикоснуться к этому не могла.

Спустились в подвал, и актер, одетый по моде девятнадцатого века – Алеся не знала его фамилии и не узнала в лицо, – рассказал, что в этом подвале собирались самые страшные бандиты Москвы, потому что Трубную площадь окружала Грачевка, в которую даже днем опасно было заглядывать обычному человеку и которую Горький описал в пьесе «На дне».

– Но здесь же и тогда был дорогой ресторан? – повернувшись к Игорю, тихо спросила Алеся, пока актеры разыгрывали сценку, в которой труп случайного прохожего прямо из этого подвала, чуть не из-под ног зрителей, сбрасывали в реку Неглинку. – Как же он в таком страшном районе находился?

– Так в любом большом городе бывает, – негромко ответил Игорь. – Я недавно в Сан-Франциско отель наугад забронировал, первый попавшийся, на одну ночь. Так еле таксиста нашел, чтобы из аэропорта туда повез, все отказывались. Улица такая, что и я бы отказался: типы какие-то мрачные бродят, марихуаной пахнет… А за углом все сияет, банки работают, бутики. Так живая жизнь и устроена, хорошо это или плохо, не знаю.

Алеся тоже не знала, хорошо или плохо, что жизнь устроена так противоречиво. Раньше она вообще не думала об этом и никаких контрастов не замечала ни в Пинске, ни даже в Минске. Москва же оказалась особенным городом, она поняла это сразу, как только сюда приехала, и с каждым днем это ощущение лишь умножалось. А сейчас, в подвале старинного особняка, оно не просто умножилось, но сделалось острым и, к Алесиному удивлению, почти болезненным.

«Я не часть всего этого, – подумала она. – Ни контрастов этих, ни вообще этой жизни».

Почему ее это ранит, было непонятно. Но задумываться оказалось некогда – провожатый повел свою группу наверх, в другие комнаты этого необъятного дома. И там, в этих комнатах, в зимнем саду, в залах и на мраморных лестницах, закружилось такое действие, что Алеся едва успевала вертеть головой, чтобы ничего не пропустить.

То есть само по себе действие было понятным: плясали под низкими сводами девушки из публичного дома, который, оказывается, когда-то обретался здесь среди множества других заведений, звучал рояль в зале, где Чайковский хотел отметить свадьбу, но вместо праздника вышел скандал, потому что на невесту он не мог смотреть без отвращения, гудела студенческая гулянка в честь Татьяниного дня, Чехов вел разговор со своим издателем Сувориным, а в главном зале, золотом и пурпурном, пел Шаляпин и зрителям поднесли шампанское…

Но не действие Алесю поразило, а возрастание того чувства, что возникло у нее сразу – огромной, какой-то очень значительной жизни, которой пронизано это пространство, и не только внутри театра, но и за его стенами.

Глава 12

Когда вышли на бульвар, голова у Алеси еще кружилась – то ли от шампанского, которым закончился иммерсивный спектакль, то ли от неутихающего волнения.

А в пространстве, сразу их окружившем, волнения не чувствовалось совсем. Апрель в этом году был теплый, лопнули почки на деревьях бульвара, а на его клумбах тюльпаны, еще не распустившись, уже приобрели цвет.

– Как он называется? – спросила Алеся.

Она хотела узнать, как называется бульвар, а вышло непонятно, будто она о тюльпанах спрашивает.

Но Игорь понял и ответил:

– Петровский.

Свободе и пространству Петровского бульвара не мешала домашняя замкнутость его контура.

– Понравилось? – спросил Игорь.

– Да, – кивнула Алеся. – Спасибо, что вы меня пригласили в этот театр. У него здание очень необыкновенное.

Не о здании хотелось сказать, а объяснить то, о чем думала весь вечер: что она не ощущает своей причастности к тому огромному и важному, что вдруг отчетливо поняла сегодня и про этот дом на Трубной, и про саму Трубную площадь, и про Петровский бульвар, и про Москву… Ко всему этому она не чувствует себя причастной, и это необъяснимо угнетает ее. Сказать-то можно… Но Алеся не понимала, как выстроить слова в таком порядке, который сам собою объяснял бы ее неясные чувства и мысли.

Ей показалось, что Игорь почувствовал заминку в ее голосе. Сейчас начнет расспрашивать, что ее смущает, и придется все-таки объяснять, неумело и неловко. Но он спросил другое:

– Так и не хочешь меня на «ты» называть?

Ответ на этот вопрос тоже не казался легким, но Алеся вдруг вспомнила английские романы, которые то и дело попадались ей на глаза в квартире Ирины Михайловны, и с честностью, присущей всем их героям, хоть положительным, хоть отрицательным, ответила:

– Мне трудно называть вас на «ты».

– Почему?

Он остановился, вглядываясь в ее глаза.

– Потому что я не знаю, нужно ли это.

Второй честный ответ дался уже легче, чем первый.

– Нужно ли тебе? – уточнил Игорь.

– И мне, и вам.

– О себе могу сказать: да, нужно. О тебе – как раз и спрашиваю.

Все-таки он тоже читал английские романы, наверное. Или москвичи в подобных ситуациях честны так же, как англичане? Во всяком случае, прямота, с которой он ответил, явно не вызвала у него ни заминки, ни неловкости. И волнения в его голосе не послышалось – он просто сказал что думает, а теперь ожидает, что и она сделает то же самое.

– У меня есть… обстоятельства. Я должна их учитывать, – сказала Алеся.

– Какие обстоятельства мешают тебе называть меня на «ты»?

– Не называть мешают, а понять, нужно ли это.

– Нужно ли переходить черту доверительности?

– Да.

Все-таки хорошо, что он прямой человек. А то она так и мямлила бы, наверное.

– Ты мне когда-нибудь эти свои обстоятельства объяснишь?

– Да.

Это Алеся произнесла уже твердо, потому что это была правда. И такая правда, которую Игорь должен знать, раз уж она работает и живет у Ирины Михайловны.

– Не хочешь поужинать? – спросил он.

– Так нас ведь прямо в зале накормили, – удивилась его вопросу Алеся.

В конце спектакля зрителям действительно поднесли не только шампанское, но и закуски, которые, наверное, напоминали те, что готовил здесь когда-то повар Оливье. Угощение тоже было частью иммерсивности.

– Да я и не ем так поздно, – добавила она. И вдруг поняла: ведь Игорь приглашает ее в ресторан и вряд ли думает при этом именно о еде. Смутившись от собственной неловкости, Алеся поспешила сказать: – И домой уже пора. Ирина Михайловна знает, что я не в ночь сегодня. Будет меня ждать.

– Она уже спит.

– Откуда вы знаете?

– Позвонил ей. Предупредил, что ты в театре.

Его тон сделался отстраненным.

– В театре с вами? – помолчав, спросила она.

– Конечно. Думаешь, я должен это скрывать?

Алеся так не думала. Игорь давно разведен, и бывшая его жена давно уже замужем, а взрослый сын живет в Германии. Все это Ирина Михайловна не то чтобы рассказала ей, но как-то постепенно сообщила за те полгода, что Алеся жила в ее квартире. И отношения у матери с сыном не такие, чтобы он стал скрывать, кого приглашает в театр, это было ей понятно. И относится Ирина Михайловна к Алесе доброжелательно, и, наверное, не была бы против, если бы Игорь стал с ней спать – рассудила бы, что это лучше, чем неудачная женитьба или какие-нибудь губительные страсти. Правда, к страстям Игорь вряд ли склонен, к губительным уж точно.

«О чем я думаю? – одернула себя Алеся. – При чем здесь «спать» вообще?»

– Все-таки я пойду, – сказала она. – Завтра на работу.

– Я тебя отвезу.

– Да зачем же? Отсюда близко, я на метро.

– Постой здесь, сейчас подъеду.

Пока он ходил за машиной, Алеся думала, как же это дорого – приезжать на машине в театр и парковаться на Бульварном кольце, просто немыслимые какие-то деньги. Но когда сказала ему об этом, Игорь ответил:

– Работаю рядом, я же тебе говорил. Машина у меня на офисной парковке.

В машине Алесе показалось, что между ними возникло какое-то напряжение. Во всяком случае, она его чувствовала. Наверное, из-за того, что отказалась с Игорем ужинать.

Чтобы развеять это ощущение, она спросила:

– А где вы работаете?

– В консалтинговой фирме.

– Кем?

Последний вопрос был довольно бессмысленный. Что такое консалтинговая фирма, она не знает, так что все равно не поймет его ответ.

– Владельцем, – ответил Игорь. И догадливо добавил: – Консалтинг – это, по-русски говоря, консультации. В моем случае на рынке нефти и газа.

– Вы, наверное, в Губкинском учились, – догадалась Алеся. – У моей подруги Маргариты племянник в этом году поступает. Там конкурс какой-то несусветный. Высший балл чуть не по всем предметам требуют. И все равно без блата не поступить.

Но оказалось, что она ошиблась. Не в смысле вступительных баллов, а в смысле его биографии.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.