В знак уважения

Михаил Юрьевич Чурин

В знак уважения

© Чурин М.Ю., текст, 2022

© Издательство «БИКАР», оформление, 2022

Рассказы

Медвежонок

Ольга Сергеевна установила в музыкальном центре новый, только вчера купленный диск с подборкой детских песен. Коллекция представленных музыкальных номеров с красочным оформлением была собрана в основном из мультипликационных фильмов. Выбор пал на песню «Зелёная карета». Почему именно эту песню поставила мама – просто Ольга Сергеевна своих самых близких мужчин называла медвежатами. А в этой песне медвежата упоминаются очень часто и с какой-то неподдельной искренней теплотой. Первым семейным «медвежонком» стал её муж Михаил, затем в семье появился и второй «медвежонок» – маленький сын Володя, для него вчера и был приобретён диск с подборкой детских песен. Эта замечательная песня в исполнении Александра Суханова особенно полюбилась и маме, и сыну Володе:

Спят, спят мышата, спят ежата,Медвежата, медвежата и ребята —Все, все уснули до рассвета.Лишь зеленая карета,Лишь зеленая каретаМчится, мчится в вышинеВ серебристой тишине.

Маленький Вова в это время бегал по комнате, он никак не мог успокоиться. Но, услышав знакомую песню, остановился, начал внимательно вслушиваться в слова любимой песни. Подошла обрадованная мама – наконец-то сын смог сосредоточиться. Теперь можно спокойно прослушать детские песни. Она начала причесывать растрёпанную голову мальчика. Вова стоял в нерешительности: он ещё не набегался, и в то же время очень хотелось послушать любимую песню. И всё же малыш выбрал второе. Он взобрался, как ему казалось, в огромное кресло, стал смотреть мультфильм с летящей по небу зелёной каретой.

Вдруг малыш внимательно посмотрел на маму и неожиданно произнес:

– Мама, а папа сейчас тонет…

Первой реакцией молодой женщины на слова сына был испуг, откровенный испуг:

– Володя, что ты говоришь? Что ты придумал? Папа в море, и не надо ничего фантазировать. Не говори мне такие вещи. Слышишь, что я тебе говорю!

Мальчик, сконфузившись, опустил глаза. Затем он выбрался из высокого кресла, прошёл к мебельной стенке, в которой был установлен телевизор. Вова стал внимательно смотреть на экран телевизора, по которому в голубом небе продолжала свой полёт зелёная карета с запряжёнными сказочными конями. Затем он посмотрел на мать: в его взгляде Ольга Сергеевна уловила присутствие вины и непонимания: откуда он это выдумал – сказал просто так, так получилось…

Прошло три часа с того момента, когда неожиданно для всего экипажа остановился главный двигатель. Теплоход развернуло лагом, и теперь огромные волны Норвежского моря стремительно раскачивали обессиленное судно, пытаясь погубить его вместе с экипажем. Напряжение в борьбе за живучесть корабля интернационального экипажа нарастало с каждой минутой.

Казалось, ещё немного, и наступит момент истины. Капитан Зигфрид Бекман, пожилой немец, всё это время находился на мостике. Несмотря на то что сумасшедший крен почти достигал критических значений, сигнал бедствия подан не был. Зигфрид ждал, периодически вызывая машинное отделение, требуя докладов о ходе выполнения ремонтных работ. Но доклады были неутешительными. И вот «машина» сама начала вызывать мостик, говорил старший механик – поляк Франчишек Ковальчик:

– Мостик, капитан, нашли причину. Проблема в топливной системе.

– Сколько нужно еще времени для устранения неполадок?

– Постараюсь уточнить как можно быстрее.

Капитан обратился к своему старшему помощнику:

– Вот уж эти мне современные сокращённые экипажи. Майкл, давай дуй вниз в машину, выясни точно, какие перспективы. Есть большие опасения, что скоро мы получим подвижку груза.

Михаил начал спускаться вниз в машинное отделение по уходящим из-под ног судовым трапам. Достигнув цели, он открыл тяжёлую противопожарную дверь машинного отделения. В глаза ударил яркий свет – в помещении было включено всё освещение. Первое, что успел отметить старший помощник – большое скопление людей в этом достаточно тесном помещении, наполненном всевозможным судовым оборудованием, и совершенная разруха этого отсека со вскрытыми палубными настилами и разбросанным инструментом. Здесь присутствовали и перепуганные матросы – малайцы и филиппинцы, они стояли в стороне в полной готовности выполнить любое распоряжение старшего механика. Внизу, у вскрытых машинных сланей, работами руководил старший механик. Его было просто не узнать – утомлённое лицо, полное тревоги, как и весь его обычно аккуратно сидящий рабочий комбинезон, было перемазано машинной сажей и маслом. Рядом, почти совершенно в таком же виде, двигались фигуры судового электромеханика и моториста. Увидев старпома, Франчишек, не отвлекаясь от проводимых работ, прокричал:

– Майкл, передай капитану – через тридцать минут, думаю, сможем дать ход.

Поднявшись из машинного отделения, уже на главной палубе в надстройке он увидел в дверном проёме жилой каюты высокую фигуру, облаченную в судовой оранжевый гидрокомбинезон. В этой фигуре старший помощник узнал судового повара – болгарина Тодора. Затем из-за спины повара появилась вторая фигура, маленького роста, также в гидрокомбинезоне. Это была буфетчица Светка, молодая женщина, член команды, говорящая по-русски, родом из Николаева. Работники камбуза вцепились в коридорные леера, пытаясь закрепиться у двери каюты, стремительно раскачиваемой, как и всё в надстройке теплохода. Михаил понял, что повар и буфетчица уже приготовились к самому худшему заранее, не дожидаясь подачи команды капитана. В этой ситуации не было ничего неожиданного, так как повару, насколько знал Михаил, уже приходилось ранее бывать в подобной ситуации.

– Михаил Иванович, что в машинном отделении? Что говорит старший механик? – в голосе судовой буфетчицы слышались большая надежда и огромный страх.

– Старший механик не исключает, что через тридцать минут поедем дальше, – был ответ старшего помощника. В этот момент Михаил удивился своим мыслям: «Смотрите, Светка, эта обычно капризная и вертлявая буфетчица, держится молодцом. Кто мог подумать? Человек проверяется в беде».

Через два месяца после описанных событий старший помощник Михаил Иванович получил замену. По возвращении домой, как было заведено в их семье, был устроен большой праздник. Чувствовалось, что жена подготовилась к встрече Михаила основательно. И уже после всех посиделок за столом Ольга Сергеевна предложила своим «медвежатам» посмотреть диск с любимыми детскими песнями. Все уселись поудобней, на диване, приготовились к просмотру. Маленький Вова прижался к отцу, не выпуская из рук подаренную отцом новую большую игрушку – серого слоника. Неожиданно Ольга обратилась к мужу:

– Михаил, медвежонок, а что, у вас все было нормально на судне?

Далее она назвала точную дату интересующего её дня. Михаил насторожился:

– Ничего не было. Всё как всегда, без особых проблем. А почему ты об этом спрашиваешь?

Ольге пришлось рассказать о причине её интереса, рассказать, как Володя тогда неожиданно для неё выдал «новость» о том, что папа тонет.

– Ольга, чего ты всё накручиваешь, мало ли что Вовка может выдать. Всему этому придавать такое большое значение… Он же маленький, может, что угодно выдумать.

– Михаил, ты правду говоришь? На самом деле у вас все было без происшествий? Ты не обманываешь меня?

– Оля, зачем мне тебя обманывать. Сказал же, что всё было нормально. В этот раз такая была замечательная команда, и капитан, и старший механик – такие грамотные специалисты.

Затем мама включила видео. На экране заскользили по голубому небу сказочные птицы, мудрая сова. А как только на небе появилась зелёная карета с запряжёнными причудливыми конями, увлекавшими её вдаль, приятный спокойный голос запел:

Спят, спят мышата, спят ежата,Медвежата, медвежата и ребята —Все, все уснули до рассвета.Лишь зелёная карета…

Михаил сидел на диване, прижав к себе маленького Вову. Он внимательно следил за экраном, на котором видел зелёную карету, запряжённую сказочными конями с длинными гривами и хвостами. Надо же так случиться: «зелёная карета» или «зелёный фургон» – именно так шутливо называли его теплоход почти все его флотские друзья, с которыми ему приходилось встречаться в море в этом последнем контракте. И связано это было с тем, что корпус его теплохода был выкрашен именно в зелёный цвет. Это было главным отличием его теплохода от других судов. Такое совпадение.

И вдруг голубое небо с зелёной каретой и конями начало исчезать с экрана, перед глазами появились огромные волны Норвежского моря. И вот эти волны уже полностью заполнили экран, они всё наседали и наседали. И все события того дня опять стремительно пронеслись в памяти Михаила Ивановича.

Да, такое забыть невозможно!

Капитан решает всё

Вот и всё, переход к порту назначения подходил к своему завершению. Теплоход успешно прошёл Скагеррак и Северное море и теперь, взяв лоцмана, продвигался по реке Оруэлл. Да, можно считать, что повезло – в зимнее время проскочить такой район практически без штормов, это удается крайне редко. Погода стала портиться уже на самом подходе. И опять же повезло, что очередной циклон пройдёт во время стоянки в порту. Портом назначения в этот раз был английский Ипсвич, предстояла погрузка солода на порт Таллин. Известно, что солод – это проросший ячмень для производства пива. Теплоход прошёл причалы Филикстоу с его мощными портовыми кранами, скоро появится автомобильный мост, который требовалось аккуратно пройти.

Из-за поворота реки показалось судно. Капитан Михаил Павлович взял бинокль, стал внимательно всматриваться в силуэт встречного теплохода. «Да, так и есть – это идёт, похоже, коллега – однотипное с ними судно». Вскоре оно начало вызывать своего собрата на связь:

– Михаил Павлович, добрый день. Куда путь держим? В славный английский порт Ипсвич? В один из древнейших городов Англии?

– Добрый день. Извините, с кем имею честь беседовать?

– Михаил Павлович, не узнал? Это Кузнецов Юрий Григорьевич.

– Юрий Григорьевич, извини, не узнал. Давно тебя не видел. Я и не знал, что ты на этом теплоходе работаешь. Как прошла погрузка, к чему готовится? У нас, как я понял, груз по одной партии идёт.

– Михаил Павлович, погрузка, должен сразу сказать, была тяжёлая. Матросов просто загоняли. Практически всю погрузку с лопатами провели. Все пустоты заполняли в подзорах трюмов. Груз лёгкий, поэтому надо было, как можно больше использовать объём трюмов.

– Юрий Григорьевич, я что-то не совсем понял, а почему это делал экипаж? У нас рейс-задания должны быть, как я понимаю, на одинаковых условиях. Я почему и задаю этот вопрос, потому что у меня в рейсовом задании так и стоит: погрузка на условиях FIOST[1]. А у тебя, что не было этой оговорки?

На другом конце связи наступила продолжительная пауза. Михаил Павлович еще раз задал свой вопрос, и только после этого встречное судно вновь вышло на связь:

– Михаил Павлович, ты знаешь, я, если честно, и не очень-то смотрел, что в рейсовом задании написано.

– Юрий Григорьевич, а на что, по твоему видению, надо ещё обратить внимание во время стоянки в порту?

– Да и стоянка была неспокойная – постоянные перешвартовки.

Михаил Павлович насторожился. Как так – постоянные перешвартовки? Обычно по этому чартеру допускается только одна перешвартовка. Остальные также за счёт фрахтователя. Что-то здесь неладное. Хотя, судя по ответу коллеги – он не очень-то имел желание утруждать себя по защите интересов судовладельца и экипажа: всю стоянку матросы провели в трюме с лопатами. Чудеса, а потом с какой это стати и без каких-либо дополнительных выплат, просто так, за «здорово живёшь».

Далее традиционно обсудили последние новости пароходства и пожелав друг другу удачи и спокойной погоды суда удачно разошлись перед одним из речных плёсов. Теплоход, пройдя мост, проследовал далее вверх по реке Оруэлл. Мимо проплывали зеленеющие огромные поля и лиственные леса, что совершенно, казалось, не вязалось с этим временем года. Лоцман спокойно расположился в лоцманском кресле, а капитана после разговора со своим коллегой не покидало чувство тревоги: «Необходимо в самое ближайшее время связаться с коммерческим отделом пароходства, необходимо все же уточнить позицию по количеству возможных перешвартовок в порту погрузки».

Лоцман точно рассчитал подход теплохода к шлюзу, поэтому взяли с ходу – до момента полной воды оставалось чуть меньше двух часов. Затем судно было отшвартовано у одного из причалов порта. Попрощавшись с лоцманом как с давним товарищем, капитан прошёл к себе в каюту – необходимо было срочно просмотреть условия чартер-партии для того, чтобы убедиться в своей правоте и вести с судовым агентом предметный разговор.

Да, так и есть: записано вполне понятно – один причал погрузки и одна перешвартовка, всё остальное за счёт фрахтователя. Поэтому они, как правило, стараются организовать грузовые работы без каких-либо перешвартовок. Любопытно, очень любопытно.

Разговор с судовым агентом не заставил себя долго ждать – требовалось оформить приход судна в порт. Агент начал вести беседу издалека, и по тому, как он начал это делать, Михаил Павлович понял, что это просто разведка его компетентности и желания отстаивать свои позиции. Беседа плавно перешла к договоренностям о совместных действиях по погрузке теплохода. Агент не стал настаивать на необходимости работы матросов в трюмах по штивке груза, а просто предложил принять участие в этой работе экипажу за весьма приличное вознаграждение. О перешвартовках изначально разговора не было, но на второй день сломался транспортёр, и пришлось передвигаться силами команды под каждый трюм дважды. И эти перешвартовки пришлось оплачивать. По этому моменту судовой агент всё же не сдержался: никогда русские не отказывались работать, а тут умный попался, чартер-партию читает.

Через трое суток теплоход закончил погрузку, которая осуществлялась, как это и ожидалось, на одном причале. При оформлении отхода судовой агент поблагодарил капитана за успешную совместную работу, выразив благодарность за участие экипажа в погрузке теплохода. Они расстались, как показалось капитану, всё же довольные друг другом. Теплоход закончил шлюзование и пошёл в обратный путь вниз по реке Оруэлл под проводкой лоцмана. Назначением был заявлен порт Таллин, фрахтователь прислал перед самым выходом в рейс подтверждение касательно порта выгрузки. Но больше всех в этой ситуации были довольны матросы: вот капитан молодец – дал им возможность дополнительно подзаработать. Это было неожиданно и поэтому способствовало хорошему настроению и желанию далее работать в этом экипаже под руководством Михаила Павловича. Все же хороший у нас капитан – грамотный и ответственный.

Пасхальные праздники

Весна в этом году выдалась холодной.

Наступило утро, лёгкая дымка стелилась над водной поверхностью. Ещё совсем слабое солнце было не в состоянии пробиться сквозь низко ползущие серые тучи. На открытых палубах было сыро и неуютно.

Теплоход зашёл в шлюз, и от присутствия серой дымки у воды и серого пасмурного неба он казался огромным. Перед шлюзом взгромоздился высокий мост, по которому по-прежнему продолжали своё движение легковые автомашины.

Подали швартовы, обтянули их и доложили о готовности к шлюзованию.

Лоцман сидел в капитанском кресле, смотрел в лобовой иллюминатор, безразлично наблюдая за пробегающими на большой скорости автомобилями, за береговыми матросами, расположившимися на стенке шлюза. Впереди за поворотом уже начал просматриваться огромный город. Это был Антверпен – один из крупнейших портов мира, второй порт в Европе после Роттердама.

Неожиданно внутренняя дверь на мостике теплохода приоткрылась, и в щель в дверном проем втиснулась молодая женщина с подносом в руках. Это была судовая буфетчица Лена. Спросив разрешение у капитана, она прошла к левому крылу мостика и привычным движением поставила на небольшую полку, оборудованную специальной подсветкой, принесённый ею поднос. Это был поднос для лоцмана с его завтраком. Капитан, глянув на судовые швартовы, обратился к лоцману:

– Господин лоцман, как насчёт чашечки кофе?

– Огромное спасибо, не откажусь, – откликнулся тот.

Буфетчица смотрела на капитана. В её глазах отражалась готовность выполнить следующее распоряжение командира. Капитан опять обратился к лоцману:

– Господин лоцман, здесь кофе и чай. Может быть, вы что-то ещё желаете?

– Огромное спасибо. Достаточно. Я ограничусь чашкой кофе. Спасибо.

Капитан, поблагодарив буфетчицу за заботу о лоцмане, отпустил её с мостика.

Началось шлюзование. Капитан вышел на правое крыло теплохода – необходимо было проверить натяжение швартовых и начало шлюзования в целом. Всё шло в нормальном режиме. Капитан поёжился, на крыле мостика после рубки особо чувствовалась низкая температура и влажность. Затем он прошёл в рубку, плотно закрыв входную дверь.

Лоцман стоял в левом углу мостика у полки с его завтраком.

Он с интересом рассматривал крупный кекс с украшенной макушкой:

– Мастер, а что это такое за кулинарное необычное изделие?

Капитан улыбнулся.

– Это творение нашего повара – называется пасхальный кулич.

– Как пасхальный кулич?

– Да, это пасхальный кулич. У нас в России сегодня главный христианский праздник – Светлое Христово Воскресение – Пасха.

– Да, да, православная Пасха всегда позже католической. Мы тоже недавно праздновали.

Лоцман аккуратно отломил маленький кусочек от нарядного кулича – всё же решил не обижать капитана, присутствующих на мостике и попробовать православную пасху.

– Мастер, Easter day! С праздником Христова Воскресения. Молодец у вас повар – приготовила пасху очень вкусную, – а ещё чуть позже добавил: – Мастер, надо готовиться отдавать швартовы. На шлюзе включили огни, разрешающие дальнейшее движение. Капитан, скоро будем на месте, в Антверпене.

Дорога домой

1

Судно неожиданно для всех членов экипажа, и в первую очередь для самого капитана, получило команду после выгрузки в итальянском порту Равенна следовать на ремонт в Хорватию на судоремонтный завод рядом с Риекой. Предстояла длительная стоянка в доке с выполнением большого объёма ремонтных работ с одновременной установкой нового судового радиооборудования. Судно проследовало в Риекский залив.

Как быстро, оказывается, летит время, и вот уже два месяца сплошного ремонта совершенно незаметно перешли в завершающую стадию, технический директор завода Петроишевич обещал через три дня вывести судно из дока. А на следующий день пришло сообщение от судовладельца о направлении на судно новых членов экипажа, и самым главным в этом сообщении была информация, что и капитану запланирована замена. «Ну, вот и хорошо, наконец-то поеду домой, а точнее, полечу к своим. Пора домой – уже седьмой месяц работы пошёл», – думал в эти минуты Сергей Иванович. Кроме него на замену экипажу судна должен был быть направлен ещё и второй помощник капитана, а на соседний теплоход, также стоящий на ремонте – третий помощник.

Вскоре они появились на борту теплохода. Завершающая стадия ремонта наложилась на необходимость готовить большое число различных документов к сдаче. Замена членам экипажа прибыла с большой задержкой – застряли в Москве по причине нелётной погоды. Капитаны приступили к передаче дел, ощущая явный дефицит времени. Времени на нормальную, основательную передачу дел просто уже не было в связи с назначенным скорым временем выхода судна из ремонта. Поэтому передача дел велась без перерывов на сон. Похожая ситуация наблюдалась и у второго помощника, но разве можно сравнивать объемы передаваемых дел капитана и помощника? Совершенно не отдыхая, Сергей Иванович всё же передал дела к назначенному времени. Передаточные акты были подписаны.

За время стоянки судна на ремонте в процессе решения огромного количества всевозможных организационных вопросов Сергей Иванович успел оценить деловые качества технического директора, из-за чего у них сложились хорошие деловые отношения.

Видимо, из-за сложившейся ситуации со временем и просто из дружеских побуждений Петроишевич предложил отвезти капитана вместе с другими заменившимися членами команды на своей машине до железнодорожного вокзала Риеки. Далее, как объяснил директор, они доберутся до Загреба, где в аэропорту их завтра будет ждать самолёт чешской авиакомпании, который и доставит их в Москву с пересадкой в городе Прага.

Сергей Иванович пошёл на соседний теплоход – необходимо было попрощаться с коллегой-капитаном. Кирилл Андреевич, уже человек в возрасте, имеющий репутацию большого оригинала, встретил коллегу радушно, предложил чаю. Неожиданно он завёл разговор о мощном научном потенциале города, где располагалось пароходство. Этим рассуждениям не было конца. Если в самом начале разговора Сергей Иванович просто соглашался с рассуждениями своего коллеги, то через какое-то время он начал просто напоминать, что пришёл просто попрощаться, так как в ближайшее время их должен забрать на своей машине технический директор. Но все эти напоминания игнорировались, рассуждения о потенциале не прекращались. Сергей Иванович перешагнул комингс входной двери в каюту капитана и таким образом, спиной вперёд, начал продвигаться к выходу из надстройки. Кирилл Андреевич тоже вышел в коридор и, следуя за гостем, продолжал свои рассуждения. Так они и оказались на юте, причем Сергей Иванович, которому так и не удалось отделаться от своего собеседника, продолжал продвигаться спиной вперёд. Он глянул на часы на руке – времени для разговоров не осталось, было необходимо срочно возвращаться на свой теплоход. Сергей Иванович наконец-то сказал «до свидания» и, резко развернувшись, сделал шаг вперёд. И в это же мгновение налетел на палубный пиллерс, ободрав себе нос. Не сильно, но ссадину получил. Наконец попрощавшись с Кирилл Андреевичем, он, трогая ушибленный нос, проследовал к себе на теплоход: «Вот этого еще не хватало: в дорогу нос себе ободрал – судно-то другое и другие особенности, у нас на ютовой палубе пиллерсов нет».

2

Вскоре на судно прибыл технический директор Петроишевич. Вместе с ним проследовал и третий помощник капитана с другого теплохода. Сергей Иванович, попрощавшись с экипажем, в сопровождении технического директора прошёл с вещами к его машине, стоявшей у судового трапа. Второй помощник уже стоял у машины. Дружно загрузив вещи в багажник, отъезжающие сели в машину. Команда, собравшаяся у трапа, ещё долго махала руками вслед отъехавшему автомобилю.

Петроишевич гнал машину по извилистой узкой дороге, расположенной вдоль самого берега моря:

– Так, мастер, я довезу вас до вокзала в Риеке и посажу на электричку. Электричка приходит в Загреб в семь утра, так что вы ещё успеете отдохнуть в дороге. А от железнодорожного вокзала до аэропорта доберётесь или на автобусе, или возьмёте такси. Билеты забронированы, не беспокойтесь. Бесплатно провозите багаж до пятнадцати килограмм, всё, что выше этого веса будет стоить десять долларов за каждый килограмм вашего багажа. Так что всё хорошо, самое главное – вовремя зарегистрировать билеты. Летите на самолете «Чешских авиалиний» с остановкой в Праге. Если появятся какие-то проблемы, звоните.

Вскоре они были на железнодорожном вокзале. Сергей Иванович попрощался с Петроишевичем как самым закадычным другом – время ремонта сблизило их, они искренне сдружились. Было жалко расставаться, Сергей Иванович крепко пожал руку техническому директору Петроишевичу. Тот постоял с отъезжающими некоторое время у вагона электрички, а затем, резко повернувшись, зашагал по перрону на выход. Компания моряков с чемоданами поспешила разместиться в вагоне:

– Андрей, что у тебя в чемодане, ты его еле тащишь! Железки, что ли, везёшь домой?

– Везу запасные части для автомашины.

– Дома купить запчасти нет возможности?

– Сергей Иванович, если бы такая возможность была, не стал бы я их везти за тридевять земли.

– Понятно. Теперь натаскаешься, пока доберешься до дома.

Электричка совершенно была не похожа на нашу отечественную. Наличие аккуратных купе было полной неожиданность для отъезжающих моряков. Велюровые кресла были разделены удобными деревянными перильцами, которые со временем начали раздражать моряков. После ускоренной передачи дел без сна, очень хотелось спать, но перильца мешали принять подходящую позу – пришлось торчать вертикально каждому на своём сиденье. Капитану было проще: он расположился на крайнем месте у окна, поэтому просто прижался к вагонной переборке – две ночи без сна утомили его, а сейчас можно было попытаться немного всё же поспать. Он вяло смотрел, как начал свой бег поезд, как перрон стал проходить мимо вагонного окна. То же сделал и третий помощник, разместившийся на крайнем месте у внутренней переборки вагона, закинув ноги на свои тяжёлые чемоданы, оставленные в проходе купе. «Вот и всё. Риека осталась в прошлом», – успел подумать капитан. Какое-то время он всё же смог поспать, проснулся от нескончаемых громких вздыханий второго помощника. Он никак, видимо, не мог найти удобную позу для сна, постоянно ёрзая на своём месте: