Конструирование социальных представлений в условиях трансформации российского общества

Татьяна Емельянова

Конструирование социальных представлений в условиях трансформации российского общества

Российская академия наук Институт психологии

Рецензенты

доктор психологических наук, профессор, академик РАО Г. М. Андреева доктор психологических наук А. В. Юревич

© Институт психологии Российской академии наук, 2006

Предисловие

Радикальная трансформация всех сфер общественной жизни современной России породила целый ряд социально-психологических проблем, вставших перед различными группами населения. Изменение государственного и политического устройства страны, распад СССР, внедрение системы рыночных отношений в экономике, изменение роли нашей страны в системе международных отношений и другие глобальные инновации вызвали необходимость их понимания, интерпретации, а также преодоления возникших трудностей. Все это придает особую актуальность разрабатываемому Т.П. Емельяновой новому научному направлению исследований, ориентированному на социально-психологическое осмысление отмеченных процессов.

В работе Т.П. Емельяновой теоретический анализ конструкционистской парадигмы (которая, будучи парадигмой нового поколения в социальной психологии, дает возможность анализировать процессы социальных изменений на новом уровне) органично сочетается с глубокой эмпирической разработкой проблемы конструирования социальных представлений в условиях современной России. В работе такого масштаба впервые особое внимание уделяется анализу теории социальных представлений, ее истокам, становлению и современному состоянию, а также тем методологическим возможностям, которые эта теория предоставляет для понимания и объяснения процессов, происходящих в трансформирующихся обществах. Современная общественно-политическая и экономическая ситуация в России подвергается подробному изучению с позиции социальной психологии. Обобщаются результаты отечественных исследований, с различных точек зрения разрабатывающих социально-психологические феномены трансформационных процессов в условиях российского общества. В представляемой книге отражается конкретное историческое время и тем самым ее содержание вносит определенный вклад не только в социальную, но и в историческую психологию.

Эмпирическим основанием работы Т.П. Емельяновой послужили результаты многочисленных конкретных исследований, проведенных ею или под ее руководством на протяжении последних пятнадцати лет. Эти исследования сами по себе представляют большую ценность. Они явились плодом долговременного сотрудничества лаборатории социальной и экономической психологии ИП РАН и кафедры социальной психологии Тверского государственного университета. Результаты исследований Т.П. Емельяновой обсуждались на международном семинаре по проблемам социальных представлений, организованном А.В. Брушлинским в ИП РАН (1995 г.) с участием С. Московичи, У. Дуаза, Р. Фарра, И. Марковой и др., на всероссийской конференции «Современные проблемы психологии управления», организованной ИП РАН совместно с факультетом психологии ТвГУ (2002 г.), на заседаниях лаборатории социальной и экономической психологии ИП РАН, а также на международных конференциях в Великобритании, Франции, Канаде и Словакии.

Выводы, сформулированные автором по итогам многолетней работы, позволили не просто доказать целесообразность использования понятия социального представления при изучении трансформирующегося общества, но и внести существенный вклад в развитии самой теории социальных представлений. Если в западной традиции изучения социальных представлений в условиях стабильных обществ акцент делается на исследование репрезентаций в относительно однородных по социально-психологическим признакам больших социальных группах, то Т.П. Емельянова показывает, что в условиях резких социальных трансформаций проявляется эффект диверсификации социальных представлений в больших группах. С опорой на субъектный подход, разработанный в отечественной психологии С.Л. Рубинштейном, А.В. Брушлинским, К.А. Абульхановой и др., Т.П. Емельяновой было эмпирически и теоретически доказано, что существуют определенные социально-психологические факторы или, в терминологии автора, внутренние условия жизнедеятельности коллективного субъекта, которые значимо связаны с характеристиками их социальных представлений.

Явным «приращением» в рамках теории социальных представлений является и то, что автор находит специфические черты в структуре социальных представлений россиян о политике и экономике, конструируемых в современных российских условиях, по сравнению с соответствующими представлениями жителей Западной и Центральной Европы. В частности, обнаружен надежный факт акцентирования морально-нравственных составляющих социальной жизни в социальных представлениях россиян в отличие от тенденции рационализации общественных явлений, выявленной западноевропейскими исследователями. Кроме того, автором доказывается существование выраженной дезинтеграции социальных групп российского общества на уровне конструирования социальных представлений, проявляющейся в диверсификации трактовки таких основополагающих нравственных категорий как, например, справедливость и т. д. В результате проведенных исследований теория социальных представлений обогащается как концептуально, так и методологически, благодаря чему ее объяснительные возможности расширяются.

Теоретические и эмпирические результаты, полученные Т.П. Емельяновой, позволяют говорить об успешной разработке ею нового научного направления в социальной психологии, основными чертами которого являются теоретический вклад в понимание и развитие парадигмальных характеристик самой теории социальных представлений как конструкционистской, доказательство принципиального значения внутренних условий жизнедеятельности больших групп в спецификации конструирования ими социальных представлений, а также осуществление комплексного анализа и выявление закономерностей процесса конструирования социальных представлений в трансформирующемся российском обществе.

Содержание данной книги отражает авторский поиск объяснительных механизмов закономерного изменения социально-психологических явлений на уровне больших групп и общества в целом, и поиск этот выполнен Т.П. Емельяновой профессионально и добросовестно.

Член-корреспондент РАО, доктор психологических наук,

профессор АЛ. Журавлев

Предисловие автора

С конца 80-х годов XX века перестройка всей политико-экономической системы нашей страны породила у различных групп населения острую потребность в осознании произошедших трансформаций и, порой, драматичных изменений в их жизни. Конструируя свое представление о социальных изменениях, люди создают собственное видение существующих проблем, которое подчиняется определенным социально-психологическим закономерностям. Анализ этих закономерностей, с одной стороны, позволяет воссоздать картину событий политической и экономической жизни, сконструированную различными социальными группами, а с другой стороны – приблизиться к пониманию тех социально-психологических механизмов, которые действуют в социальном познании людей в период трансформационных изменений в общественном укладе. Работа была задумана как комплексное теоретико-эмпирическое исследование конструирования социальных представлений об экономике, политике и национальных отношениях различными группами современного российского общества.

Монография содержит три раздела. Первый раздел посвящен теоретическому анализу парадигмы нового поколения в социальной психологии, а именно, конструкционизму, а также тем направлениям, которые возникли в его русле. Во втором разделе рассматривается теория социальных представлений, ее истоки, зарождение и современное состояние, особое внимание уделяется тем методологическим возможностям, которые предоставляет эта теория для анализа трансформирующихся обществ. Третий раздел содержит анализ современной общественно-политической ситуации в России, выделяются важнейшие проблемные моменты, обсуждаются итоги эмпирических работ, посвященных конструированию социальных представлений.

Автор опирается на результаты исследований, проведенных ею или под ее руководством в лаборатории социальной психологии Высшей школы социальных наук (l'EHESS, Франция), в Стажерском международном центре (CIES, Франция), в Центре психологических исследований университета Западной Бретани (CRPSY, Франция), на базе университета Эрлангера (ФРГ), а также на кафедре социальной психологии Тверского государственного университета.

Автор пользуется случаем выразить свою глубокую признательность Г.М. Андреевой, А.В. Брушлинскому, А.Л. Журавлеву, С. Московичи, А.В. Юревичу, сотрудникам лаборатории социальной и экономической психологии ИП РАН за ценные консультации в процессе подготовки этой книги, а также преподавателям, аспирантам и студентам кафедры социальной психологии Тверского государственного университета за помощь в организации эмпирических исследований.

Т. П. Емельянова

Раздел 1

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии

Глава 1

Зарождение новой парадигмы

Первые признаки парадигмального сдвига в социальной психологии не без основания соотносят к началу 70-х годов, ознаменованных выходом в Европе в 1972 г. работы «Контекст в социальной психологии» и книги Р. Харре и П. Секорда «Объяснение социального поведения» (Harre, Secord, 1972), а в США в 1973 г. – статьи К. Гергена «Социальная психология как история» (Gergen, 1973). Эти пионерские работы отличает выраженный критический потенциал, уже неоднократно анализировавшийся в отечественной и зарубежной литературе. Между тем представляется интересным подробнее остановиться на тех тенденциях и приоритетах, которые обнаруживаются в работах авторов, предложивших инновационные подходы в социальной психологии.

1.1. Предшественники конструкционизма в социологии знания и психологии

Социальный конструкционизм как движение в социальной психологии принято связывать с постмодернистской критикой позитивистско-эмпирической науки и ее представлений об объективном и универсальном характере знания. Декларирование любого знания как социально конструируемого через исторически определенные социально-культурные факторы, начиная с работ Московичи, Харре, Гергена, осуществляется не только представителями дискурсивной психологии, теоретиками концепции социальных представлений в ее «сильной версии», по В. Вагнеру (Wagner, 1998), но и приверженцами «психологии социального» (The psychology of the social, 1998), «общественной психологии» (Societal Psychology, 1990) и других новейших направлений европейской социальной психологии. Между тем, по-видимому, именно К. Герген, сделавший акцент на исторической, культурной и политической специфике социально-психологических теорий в противовес модернистской точке зрения на познание как отражение реальности, применил к социально-психологическому знанию разработки, предпринятые в социологии знания к 70-м годам XX века. Речь идет, прежде всего, о работах М. Шелера, А. Шюца и особенно П. Бергера и Т. Лукмана (Бергер, Лукман, 1995). Под влиянием Гергена в социальную психологию проникает идея конструирования людьми социальной реальности, вводимая им под именем конструкционизма. В наиболее часто цитируемых статьях Гергена (Gergen, 1973; Gergen, 1985) мы находим своего рода адаптацию методологии Бергера и Лукмана к развитию социально-психологического знания. Идея относительности знания, историчности человеческого мышления, его зависимости от идеологии и политики, почерпнутая, по словам этих авторов, из трех направлений германской мысли XIX столетия – марксизма, ницшеанства и историцизма, воплощается у Гергена в идею «социальной психологии как истории» (Gergen, 1973). Не апеллируя непосредственно к социологии знания, он ратует за кооперацию социальной психологии с другими гуманитарными науками и за создание единой социально-исторической науки. Впрочем, как показало время, социальными психологами был услышан скорее другой его тезис – о необходимости поиска индикаторов социально-психологических изменений, призыв «мыслить в терминах континуума исторических длительностей» вместо изучения закономерностей стабильного социального поведения. Действительно, развитие социальной психологии в последние двадцать лет во многом совпадает с предсказаниями, сделанными Гергеном. Расцвет кросскультурной психологии, возникновение исторической психологии, бурное развитие в рамках социальной психологии таких направлений, как исследования коллективной и социальной памяти, являются подтверждением этому.

Между тем, идея о плодотворности взаимодействия гуманитарных наук в сфере социологии знания, порожденная эпохой постмодерна, была успешно реализована именно в самой социологии знания. Как Шюц, так и, вслед за ним, Бергер и Лукман основываются на феноменологии Гуссерля, философии Ницше, на американской социальной психологии в варианте символического интеракционизма, на идеях Джемса и на социологии Вебера. Это вполне закономерно, поскольку сам предмет – знание – в гуманитарных науках является междисциплинарным по своей природе.

Думается, естественным являлся бы и аналогичный ход в развитии социальной психологии знания, а именно: обращение к социологии знания в поисках истоков методологии. Между тем в работах как американских, начиная с Гергена, так и европейских социальных психологов, начиная с Московичи, трудно встретить ссылки на представителей социологии знания, хотя методологическое родство их позиций указанными авторами не отрицается (Gergen, 1994).

Разумеется, в соответствии со стандартом научного подхода социально-психологические закономерности конструирования знания о мире традиционно эмпирически выявляются в соответствующих исследованиях, но, с другой стороны, учитывая современные интегративные тенденции, результаты этих исследований должны интерпретироваться в более широком гуманитарном контексте, который предоставляет, в частности, социология знания. Феноменологическая социология, вполне оформившаяся как новая парадигма к моменту появления работ Московичи, Гергена, Фарра, Тэжфела и Харре, пафосом своей борьбы с позитивизмом не могла не вдохновить социальных психологов на размышления о необходимости перестройки здания социальной психологии.

Помимо социологии знания, конструкционистское направление в социальной психологии было инспирировано как собственно психологическими разработками, так и достижениями других гуманитарных наук. Постмодернистские направления в литературоведении и языкознании, а также в науковедении настраивали умы на идеи относительности значений, превалирующей роли контекста в понимании, историчности знания и отрицания «прогресса» в науке. Среди психологических концепций в качестве основных «вдохновителей» конструкционизма обычно рассматривают конструктивизм Ж. Пиаже и теорию конструктов как инструментов интерпретации в процессе личностного познания Дж. Келли. Однако нельзя не признать, что именно социология знания своими основными положениями о привязке индивидуального знания к социальному процессу, о материализации процесса познания в языке и относительности знания заложила основу революционной перестройки в социальной психологии.

Как известно, европейские авторы обратили острие критики против традиционной американской модели социальной психологии, справедливо упрекая ее в жестком сциентизме и отрыве от социального контекста. В качестве альтернативы были предложены концепция социальных представлений, теория социальной категоризации и подход Харре.

Из этих известных европейских концепций, видимо, именно подход Харре в наибольшей степени заимствовал не только пафос, но также частную методологию и даже методы социологии знания, практикующей анализ естественных взаимодействий, для выявления принципов интерпретации явлений повседневной жизни. Если и можно говорить о зарождении феноменологической социальной психологии, то в наибольшей степени эта квалификация соответствовала бы подходу Харре и дискурсивных социальных психологов.

Между тем, Герген, почти одновременно с европейскими критиками (как известно, его «манифест» [Gergen, 1973] опубликован в США год спустя после европейского «Контекста в социальной психологии»), предложил свой радикальный вариант критики традиционной социальной психологии, основные пункты которого повторяют критические аргументы социологов-феноменологов в адрес позитивистской социологии. Основной тезис этой работы – об исторической и идеологической ограниченности результатов социально-психологических исследований, об их тенденциозности – развивает идею феноменологов о том, что традиционная социология, неоправданно применяющая естественнонаучный метод к анализу общества, собственно сама является разновидностью «народной науки» и может служить материалом для исследования наряду с прочими конструктами обыденного мышления своего времени.

Те шаги, которые в 1973 г. предлагал предпринять Герген для изменения характера социально-психологических исследований, едва ли можно назвать глобальным проектом перестройки социальной психологии, как это было в случае упомянутых европейских авторов. Ратование за интеграционные процессы в самой социальной психологии и за ее взаимодействие с другими гуманитарными науками, призывы к большей социальной восприимчивости науки и к акценту на исторической изменчивости при изучении социально-психологических фактов едва ли прозвучали как программа действий. Эта работа обратила на себя внимание скорее эффектным приложением идеологии постмодерна и методологических принципов социологии знания к современной социальной психологии.

Собственно говоря, проект преобразования социальной психологии, заявленный как движение социального конструкционизма, был выдвинут Гергеном более чем через десять лет после его пафосного выступления в 1973 г., т. е. к тому времени, когда западноевропейские концепции Московичи, Тэжфела, Харре уже получили мировую известность, а идея социального конструирования перекочевала из феноменологической социологии в социальную психологию, прежде всего, благодаря работам Московичи. Тем не менее, именно в статье Гергена впервые прозвучал термин «конструкционизм» в контексте социально-психологической теории и обозначились контуры новой методологии.

Демарш, предпринятый Гергеном, был инновационным (с оговорками, учитывающими западноевропейские разработки), но вторичным относительно феноменологической социологии и социологии знания. В поисках корней конструкционизма Герген апеллирует к классикам психологии: Левину, Фестингеру, Шехтеру, использовавшим понятие социальной реальности. Герген признает, что «социальные психологи конструкционистского направления пересекаются в сфере своих интересов с этнометодологами (исследуя, как люди привносят смысл в окружающий мир)» (Gergen, 1994, р. 64). Между тем, более тщательный анализ параллелей, обнаруживаемых между этими направлениями, помог бы не только лучше понять методологические корни социально-психологического конструкционизма, но и продвинуться на пути его дальнейшего освоения.

Хотя конструкционистские идеи Гергена получили широкий резонанс среди социальных психологов, прослыв революционными и радикальными, сам Герген признавал, что конструкционизм в разработанном им варианте не содержит в себе ясного и четкого основания для науки, альтернативной традиционной социальной психологии (ibid.). Действительно, его положения скорее выглядят как манифесты, призывы к постмодернистской перестройке здания социальной психологии. Основным пафосом этих призывов стало утверждение не разрушительной, а трансформирующей силы конструкционизма, а также его принципиальной терпимости к иным точкам зрения в рамках науки – утверждение, порой приходящее в противоречие с наступательной риторикой текстов Гергена.

Несмотря на признание Гергеном слабости собственно позитивной и созидательной части своей концепции, в его работах, несомненно, просматриваются контуры того, что можно назвать конструкционистским подходом в социальной психологии. Прежде всего, новая социальная психология является психологией социального познания, поскольку основным содержанием социально-психологических процессов объявляется конструирование знания социальными агентами. Вслед за Пиаже, теоретический акцент в ней делается именно на построении человеком реальности, так как, согласно Пиаже, реальность ассимилируется в существующую систему понятий ребенка, а благодаря дополнительному процессу аккомодации его когнитивная система приспосабливается к структуре мира.

Еще одной опорой для формирования конструкционистского подхода к знанию становится конструктивный альтернативизм Дж. Келли и его последователей, поскольку он «возводит основной источник человеческих действий к процессам, с помощью которых индивид истолковывает, познает или объясняет мир для себя» (Gergen, 1994, р. 67).

При этом за основу принимается положение Глассерфельда о том, что знание активно выстраивается познающим субъектом (ibid.). Для Гергена эта идея принципиальна, поскольку он акцентирует внимание на том, что все знание социально оспаривается и отстаивается в обществе. Для понимания этих процессов важнейшим является микросоциальный анализ, т. е. анализ взаимодействий, отношений и ценностей. При этом мысль о роли социальных взаимодействий в понимании процессов познания, несомненно, позаимствована им из концепции социального конструирования реальности Бергера и Лукмана (Бергер, Лукман, 1995). Между тем, по-видимому, стоит признать, что конструкционистский подход в версии Гергена действительно содержит в себе не только критический (как часто считается), но и позитивный, созидательный потенциал.

1.2. Этогеника и социальный конструкционизм

В литературе высказывалось мнение о том, что основания новой парадигмы были заложены Гергеном, а «Харре вместе с Гергеном стоял у истоков “альтернативной” социальной психологии» (Якимова, 1999, с. 52). Однако, если сравнить даты появления их трудов, имевших принципиальное значение для дальнейшего развития социальной психологии, то нельзя не заметить, что Харре, будучи одним из авторов работы «Контекст социальной психологии», уже в 1972 г. заявило своем подходе, состоящем в анализе эпизодов, а в 1977 г. он опубликовал статью «Этогенический подход: теория и практика» (Наггё, 1977), обосновав новое направление – этогеническую психологию.

Приоритет Харре состоит не только в том, что эта работа появилась раньше статьи Гергена «Движение социального конструкционизма в современной психологии», вышедшей в 1985 г. В отличие от Гергена, который предлагает дать новому движению в социальной психологии название «конструкционизм» и рисует лишь общие контуры будущей методологии, Харре заявляет методологические основания новой социально-психологической дисциплины, которые впоследствии станут базой как его собственных исследований, так и работ по дискурсивной психологии. В литературе подходы Харре и Гергена чаще всего рассматриваются независимо один от другого (Шихирев, 1999; Якимова, 1999) как существующие параллельно друг другу. Причины этого вполне понятны – данные подходы появились в разных странах, соответственно в Великобритании и в США; их авторы практически не ссылаются друг на друга, не указывая читателю на какие-либо точки пересечения или размежевания своих взглядов. Между тем, такие пересечения обнаруживаются, причем в принципиальных моментах. Хотя первый пункт сходства очевиден – это критика бихевиоризма и социального когнитивизма – его стоит упомянуть, поскольку, именно отталкиваясь от него, оба автора выстраивают свою позитивную программу. Они в разное время заявляют о наступлении революции в психологической науке, которую Харре в 1992 г. (Натте, 1992) называет второй когнитивной революцией (русский перевод этой статьи вышел в 1996 г.), а Герген в 1994 г. – второй революцией в психологической науке. Существо революции, согласно обоим авторам, оказывается сходным. Харре имеет в виду, прежде всего, отказ от понимания психики как «машинообразной обработки информации» и от проверки гипотез о законах этой обработки, Герген – отказ от картезианской идеи внутреннего производства знания и метафоры человека как машины.

Думается, более знаменательны пункты сходства в позитивных программах этих авторов. Без сомнения, в центре интереса обоих подходов оказывается феномен межличностного взаимодействия. У Харре – это действия, совершаемые людьми в соответствии с правилами и планами при активном использовании символических систем «в общественном и индивидуальном контексте для совместного решения различных задач» (Харре, 1996, с. 5). Символические знаковые системы, например, речь, используются активными индивидами для исполнения структурированных последовательностей актов, представляющих собой дискурсивный процесс. Таким образом, речь становится основным техническим средством этогенического анализа. В свою очередь, Герген, выдвигая тезис «Communicamus ergo sum», делает основным объектом исследования группы собеседников, участвующих в разговоре. В связи с этим «ни разуму, ни миру не придается онтологический статус. Для конструкциониста термины и для разума, и для мира – это компоненты дискурсивных практик» (Gergen, 1994, р. 68). Т. е., по словам Гергена, «для конструкциониста во главе угла стоит микросоциальный процесс» (ibid., р. 69). Именно здесь, а не в головах людей конструируется знание, и утверждение о том, что имеет место «общественное конструирование значения, а также непрерывное и бессистемное присвоение прошлых значений для выработки современного понимания» (ibid., р. 67) становится доминирующей посылкой. Эти примеры, на наш взгляд, являются вполне убедительным доказательством близкого методологического родства двух рассматриваемых подходов в социальной психологии, вместе составляющих направление, которое можно назвать интеракционным.