Попаданка для лорда-ректора

– Что ты хотела, лэри? – спросил он подбежавшую девушку и окатил ее таким ледяным взглядом, что та остановилась в паре шагов, будто натолкнулась на невидимую преграду.

Высокая, с поднятой грудью, которая норовит вывалиться, с тонкой талией и крайне бледной кожей, какая бывает только у расы носферату – детей ночи. В Академии им запрещено под страхом смерти охотиться, как и оборотням, эльфам и прочим нечеловекам. Но девушки темных рас к нему липнут особенно сильно – думают, у них есть преимущества. Дурочки, перед его тьмой они все равны.

Девушка моргнула красными глазами, аккуратно подведенными черным карандашом и проговорила спешно:

– Я по поводу праздника посвящения в магические студенты.

Гадар Дартион сдвинул брови, пытаясь вспомнить, о чем речь.

– Праздника?

Студентка-носферату растеряно похлопала смоляными ресницами и поправила такие же смоляные локоны.

– Ну как же… Вы нам с ответственной группой поручили подготовку зала. Мы все сделали. Кристаллы света перезаряжены, стулья и столы для фуршета расставлены, главный кристалл на потолке подготовлен.

– А, это. Гм. Да, – вспомнил, наконец, Гадар. Еще этот праздник. А он изо всех сил борется с членом в штанах, чтоб тот вдруг не начал выпирать прямо тут, перед этой студенточкой. Иначе она его точно не правильно поймет.

Лина все это время стоит и зачарованно переводит взгляд с него на нее и обратно. Как она невинно это делает… Так и хочется прижать к стене, раздвинуть коленом ноги…

«Тьма, слушай тьму…»

Гребаный стыд!

Видимо, эта студентка-носферату, будь неладно ее носфератовское чутье, уловила в нем возбуждение. А, черт… глупая, приняла на свой счет.

Глазки девушки заблестели, она облизала губы, и как-то призывно покачала плечами, чуть подавшись вперед.

– Если вы, лорд ректор, довольны моей работой, я могла бы лично показать вам ее эффективность, – проговорила она и растянула губы в ослепительной улыбке носферату, с аккуратными клыками, которые обслуживает у лучшего дантиста Академии.

Черт! Это какое-то жуткое испытание для него, для его выдержки.

«Нет, тебе нужна не эта. Другая. Возьми зеленоглазую… Она для тебя… Нужна… Наполни ее тьмой…»

– Убирайся, – прошипел он, и обе девушки в страхе отшагнули.

Лина прижала ладони к своей до сих пор мокрой груди, ах ты, моя маленькая развратница, а студентка-носферату сглотнула растерянно и пробормотала:

– Извините, лорд Ректор, я не хотела… Я просто…

– Я не на тебя, – отозвался Гадар.

Лина рядом пискнула:

– Значит, на меня?

– Нет, – скрипнув зубами проговорил он.

Черт, теперь они обе решат, что ректор чокнулся. Им же не объяснить особенностей физиологии темных магов. Тем более тех, кто борется с тьмой и не хочет, не желает вредить людями.

Нет, надо что-то делать. Слишком серьезная нагрузка на него сегодня. Артефакт, фолиант, что угодно, чтобы только задавить, заглушить эту тьму и ее призывный голос.

– Носферату, – обратился он к студентке, старясь на Лину вообще не смотреть (пусть думает, что угодно, но в ее интересах сейчас оказаться от него как можно дальше), – как тебя… эм… лэри…

– Арилия фон Либэр, – с готовностью ответила студентка. – Из северных земель.

– М, угу, – равнодушно отозвался Гадар. – Отведи новенькую в Обитель Обнажения дара.

Глаза Арилии округлились, стали похожи на два красных фонарика.

– Я??

– Я скоро вернусь, и ты будешь свободна, – сказал он со всей строгостью, на какую способен сейчас. Он очень рискует, но оставаться рядом с Линой еще опасней. Прежде всего, для нее. – Прямиком. В обитель. Я проверю. Из коридора не сворачивать. Абитуриентку не пугать, не распускать руки, не нарушать главное правило обучения нелюдей в Академии. Иначе…

Он так выразительно и страшно посмотрела на Арилию, что та как-то уменьшилась, вжала голову в плечи. Ничего, пускай лучше боится заранее. Пускай даже не смеет допустить мысли, чтобы навредить этой малышке. Этой Лине… свалилась она на его голову.

А он будет очень быстр, он подавит тьму, спустит пар. И тут же вернется к Лине. К сладкой новенькой студентке, от которой ему просто сносит крышу, ему, ректору Академии Диамант де Грин, темному лорду, магу с многолетним опытом. Он уже рисует в голове, как будет раздевать ее, как стянет с нее этот чертов купальник, как вопьется губами в ее мягкие губы…

«Она твоя…. Твоя…»

Рррах… Тьма великая! Надо спешить.

Опасаясь, что его снова затянут в разговор, Гадар сложил руки на груди, его окутала черная дымка, а в следующую секунду он исчез с глаз студенток, оставив лишь легкое черное облачко.

Глава 7

Почти всю дальнейшую дорогу они шли молча. В коридоре полумрак, который освещают уже привычные зеленые кристаллы от пола до потолка. Лина в ужасе косилась на спутницу.

Вампирша?! В самом деле?! Она не сожрет еe сейчас где-нибудь в темном углу?

Но девица то ли не обращала не нее внимания, то ли делала вид, что не обращает. А когда подошли к высокой двери из розового кварца, как-то пренебрежительно покривилась и произнесла:

– Дальше мне запрещено.

– Почему? – вырвалось у Лины, хотя завязывать беседу с этой упырихой ей на самом деле вообще не хотелось. Но, с другой стороны, она тут мало чего понимает, может эта клыкастая прольет немного света на эту запутанную историю.

Блин, она же реально с клыками! И явно пыталась клеить ректора!

Эта мысль почему-то полосонула чем-то жгучим в районе груди, захотелось пнуть эту брюнеточку да посильнее. Так, минутку, она серьезно сейчас об этом думает? С чего вдруг?

Упыриха еще сильнее скривила свой идеально вылепленный носик (наверное, у них тут для каждой расы свои косметологи, врачи и парикмахеры – слишком уж ухоженная), и произнесла, сверкая клычками:

– Ты с луны упала? В Обитель Обнажения дара студенты попадают только раз. Слишком сильные магические поля, с ними могут справляться только готовые маги. А ты вообще… И повезло же – влезла в средине семестра. Теперь будешь с ректором тусоваться, зараза.

Мда, не сильно ей тут рады. Чтобы понять, что эта упырица не испытывает к ней особой симпатии, не надо обладать каким-то даром. Вон, скалится, глаза красные, брр…

Лина поспешила с ней распрощаться и, осторожно толкнув створку, скользнула внутрь. Значит, тусоваться с ректором классно? Это престижно или что? Хотя что за вопросы – достаточно посмотреть на лорда Ректора, и в теле возникает какая-то томительная и приятная слабость, низ живота наполняется теплом, а оно с чего-то сползает ниже, где трусики…

Черт! О чем она думает?! Надо сосредоточиться на главном – в конце концов, ее закинуло в другой мир, сейчас будут что-то делать с ее даром, который крайне неожиданно обнаружился.

И весьма интересно – как именно они собираются это делать? Наденут ей на голову какой-нибудь магический шлем?

Она преодолела очередной коридор (правда светящиеся камни в нем в этот раз оказались синими, а не зелеными), и оказалась в небольшой комнате с приглушенным светом. В середине широкий каменный… э… алтарь? Из розового кварца и светится, будто внутри встроены лампочки. Вокруг него такие же кварцевые столбы.

– И чего дальше? – спросила она в темноту (больше-то здесь никого не увидела).

– Обнажи тело и возляг на алтарь, абитуриентка.

Лина так и застыла, выпучив глаза. Она не ослышалась сейчас? Во-первых, откуда этот голос, а, во-вторых, он вообще слышит, что несет? Еще и слова какие, выпендривается.

– Что значит «обнажи и возляг»? – оторопело спросила она. – Вы нормальные вообще?

– Обнажи тело и возляг на алтарь, абитуриентка, – повторил голос.

Нет, они там что издеваются? Не будет она ничего обнажать и никуда «возлягать». Совсем очумели! Надо просто развернуться и уйти, а ректору сказать, что… что у них тут в этой обители какой-то извращенец сидит и требует, чтоб девушки перед ним раздевались.

Как только представила, что будет это говорить лорду Дартиону, в груди как-то слишком уж томительно ухнуло. Не похоже на панику, скорее, на… возбуждение? Она реально возбуждается при мысли о ректоре?! Ну вообще капец, попала. Не хватало ей проблем, так теперь еще и это! Она ведь его совсем не знает, видела один раз в жизни (правда, этого раза хватило, чтобы ей по эмоциям шарахнуло). Неужели запала? Блин, ну какая банальщина. Без году пол часа в новом мире, и первое, что она сделала – запала на ректора.

А ей ведь казалось, что она оригинальная, необычная, не как все.

Мда…

Но поделать-то с собой ничего не может, эти ощущения… Нет. Эти странные ощущения слишком сильные. Будто они удвоены. Как так?

Только вот раздеваться она не будет.

Резко развернувшись на пятках, она сделала решительный шаг обратно в коридор и тут же ойкнула от боли, ухватившись за лоб – какое-то магическое (ну а какое еще?!) поле не выпустило ее обратно. Ну чудесно, теперь она заперта в этой Обители Обнажения дара с каким-то придурком.

– Эй! А ну быстро выпустили меня!

Она постучала ладонями по невидимой преграде перед собой, в воздухе в местах ударов расползлись светящиеся круги, как на воде.

Класс.

И где этот невыносимо харизматичный и притягательный ректор, когда он нужен? Хотя… Если бы ей пришлось раздеваться перед ним…

От одной только мысли об этом ее охватил жар, низ живота наполнился какой-то сладкой истомой. Ой, мамочки… Надо как-то перестать так реагировать…

– Предупреждаю, я могу врезать, – сообщила Лина и сглотнула пересохшим от накатившего желания языком, она вновь обернулась к алтарю, сжав кулаки.

Сказала она это больше для устрашения – однажды дала пощечину какому-то гаду, который на эскалаторе вздумал лапнуть ее за зад, так ладонь и пальцы потом два дня горели. Чего уж говорить, если кулаком приложить.

– Обнажи тело и возляг на алтарь, абитуриентка, – все с той же интонацией повторили в полумраке, и Лина запоздало поняла, что в этой Обители она все-таки одна.

Этот голос вроде записи – повторяет всем одно и тоже, видимо так удобнее проводить инструктаж. Так что? Ей действительно придется раздеваться?

Здесь?!

– Может, не надо? – дрогнувшим голосом спросила она и, на всякий случай оглядела полумрак комнаты – вдруг кто-то все же затаился и собирается подглядывать.

Но в обители все так же пусто, только сияние кварцевого алтаря и камней.

Блин блинский! Выходит что? Ей не выйти отсюда, пока не выполнит условия этой говорилки? Они хотя бы инструкции оставляли…

– Обнажи тело и возляг на алтарь, абитуриентка, – механически повторил голос.

– Да замолчи уже, – фыркнула Лина и нерешительно приблизилась к алтарю. – Я уже поняла.

Несколько минут она мялась, стеснялась, краснела и порывалась убежать, но вовремя вспоминала о магическом заслоне. Ох, остается надеяться, что он работает в обе стороны, и никто, пока она будет тут валяться голой не войдет.

Стыдно-то как.

Постояв еще немного и выслушав очередное требование «возлечь» и обнажиться, она отшвырнула накидку, выданную ректором, и несмело стала стягивать футболку. Та все еще сырая на груди, а в Обители к тому же прохладно. Ну отлично, еще простудиться не хватало.

Все еще оглядываясь сняла штаны, но когда сделала шаг к алтарю, доставучий голос опять высказался.

– Ды ты издеваешься?! – выкрикнула она, задрав голову. – Мне что, и купальник снять?

Она сказала это со всем сарказмом, на какой способна, но через пару секунд поняла – именно это от нее и требуется сделать.

Ей нужно лечь на алтарь голой?

Совсем?!

Глава 8

Когда Гадар вывалился из темного облака у себя в кабинете, в мыслях было пусто, а вот внизу все встало колом. Нет, серьезно? Его многолетнюю выдержку сломала какая-то абитуриентка в купальнике?

«Твоя… Она твоя…»

– Заткнись! – рявкнул он на тьму, которая за сегодня уже прилично достала. – Я не причиню ей вреда.

Только сказать легче, чем сделать – все в нем только и мечтает, как содрать с Лины одежду, как раздвинуть ей ноги, ласкать ее везде, окутать ее своей тьмой…

Черт.

Он метнулся к шкафу с артефактами, быстро забегал взглядом по полкам. Это не то… этот слишком слабый, этот хрупкий – расколется при нагрузке. Это вообще для драконов…

Вот!

Он цапнул амулет в самом углу полки, один из сильнейших артефактов поглощения. То, что нужно, магия кристаллов всегда была очень сильной, а сейчас ему нужен самый сильный. Это все, что у него есть в распоряжении.

Затем был быстрый и болезненный ритуал поглощения, Гадар стискивал зубы, сидя на коленях в магическом круге, пока над ним парил амулет и поглощал излишки необузданной тьмы. Это всегда было больно – ведь тьма теперь, такая же часть его, как и свет. Но первая оказалась слишком мощной, слишком соблазнительной…

Когда ритуал завершился, Гадар испытал облегчение вместе с опустошением. Кому понравится, когда из него вытаскивают часть силы? Хотя это не на долго, он уже чувствует, как темная магия стремительно копит в нем мощь, чтобы поскорее восполнить изъятое.

Но ничего, он как-нибудь справится. Это все не важно сейчас, нужно еще довести до ума дела с абитуриенткой.

Лина.

Маленькая сладкая девочка. Как ему быть с ней вообще? Проводить ритуал в Обители Обнажения дара, кроме него, никто не может. Но он всегда держался профессионально, все студенты в момент раскрытия были дня него бесполыми. Но Лина… Нет. Она очень даже девушка. У него член встает только от одной мысли о ней.

Как проводить ритуал?

И отвертеться нельзя.

Да он и не хочет отверчиваться, если честно.

– Блин… – выругался он.

Его окутала черная дымка, а в следующий момент он уже стоял перед магическим полем в Обители Обнажения дара.

В горле все пересохло, взгляд приковался к сочному, полуголому телу девушки, которая очень робко и неохотно стягивает с себя штаны. Тьма велика… Дай ему сил выстоять. Хотя нет, лучше бы тьма вообще не показывалась.

Вот она осталась в купальнике, вот она ругается на кого-то, ах, да, видать не сразу поняла, что в Обители запись магического голоса в качестве инструкции. Малышка…

Гадар стиснул зубы – кровь прилила вниз, член затвердел и болезненно уперся головкой в штаны. Пришлось рукой поправить его, подняв вверх. Черт, как в таком состоянии проводить этот долбаный ритуал?

Лина тем временем, все-таки решилась выполнить требования – стала стягивать с себя купальник. Медленно, робко. Черт, она что, нарочно его изводит? Хотя нет, она ведь его сейчас не видит, с той стороны все выглядит как пустая Обитель.

Когда она отбросила купальник в сторону, Гадар простонал – у нее совершенное тело. Эта грудь, эти вздернутые и съежившиеся от прохладного воздуха соски, он бы сейчас отдал всю свою тьму, чтобы коснуться их. Эта упругая и округлая задница…

В голове все закружилось, член в штанах требовательно дернулся. Чеееерт…

Он прижался ладонями к магическому полю, мысленно благодаря Обитель за то, что это поле тут вообще есть, иначе он не выдержал бы, не смог бы стоять в стороне, пока эта дерзкая и соблазнительная девочка ложится на алтарь. Твою за ногу… Она лежит перед ним на алтаре, голая, зовущая!

Ритуал. Он должен произнести слова начала ритуала.

Соберись ректор. Ты же ректор, блин.

Но сделать это с каждой секундой все сложнее. Какого ж хрена… Она такая невинная, эти ножки, как хочется их раздвинуть, потрогать ее горячую, мокрую щелочку…

– Гадство! – рыкнул на себя он и с такой силой шлепнул себя по щеке, что зазвенело в ушах.

На несколько мгновений это помогло – пока перед глазами летали цветные мухи, он вскинул ладони и проговорил хриплым, перехваченным желанием голосом:

– Да начнется ритуал открытия дара. Сияющий алтарь, открой его и выпусти на волю, обереги владельца и дай ему сил.

Это короткое заклинание далось ему с таким трудом, будто он бревна ворочал, на лбу выступил пот, руки затряслись, голова упала на грудь, в таком положении видно, как выпирает бугор в штанах. Жуть, он в самом деле, сейчас как подросток.

– Сияние алтарного кварца вредно для глаз некоторых рас, – донесся механический голос магзаписи с той стороны поля. – Если ты относишься к расе людей, ночных, темных эльфов, носферату, гномов, русалок, демонов или оборотней – надень повязку на глаза.

Гадар выждал немного, пытаясь хоть как-то усмирить свой стояк, но он вообще не поддавался. А когда вновь поднял взгляд на Лину, из глотки вырвался стон. Да ну что ж это…

Она лежит, вся охваченная сиянием, на глазах черная повязка, девушка вся такая невинная, и в то же время зовущая, с торчащими вверх сосками, подбритым и соблазнительным треугольником в самом низу живота, что Гадар аж поморщился от боли в паху – он хочет ее. Хочет до безумия. И слава этой Обители, что предусмотрела магическое поле. Так он не доберется до нее, не навредит.

Хотя он не собирался ей вредить.

Наоборот.

Почему-то этой сладкой девочке хотелось доставить удовольствие, хотелось обнимать, ласкать… Это в нем тьма говорит или его собственное желание?

Как же сложно стоять вот так рядом и смотреть на голую девочку с завязанными глазами, на алтаре, окутанную светом. Она будто просит, чтобы он коснулся ее, зовет…

Безумие какое-то.

Алтарь делал свою работу – по нему и по Лине катались радужные волны, свет стал таким ярким, что будь он внутри магического поля ослеп бы на сутки. Но поле защищает не только ее от него, но и его от себя.

Он как завороженный, как околдованный ее красотой, наблюдал за ритуалом. Гадар не мог вспомнить, чтобы хоть когда-нибудь был так очарован ритуалом Обнажения дара. Обычно все проходило быстро, иногда неловко (девушки очень неохотно раздеваются в незнакомой комнате перед алтарем, даже в одиночестве. А он не считается. Он – руководитель процесса). Но, блин, в этот раз все по-другому.

Он едва смог запустить ритуал. А ведь буквально минут десять назад избавился от части тьмы. Она не могла так быстро восстановиться, какой бы мощи не была. Так что выходит? Это его собственное желание? Не тьма толкает его к этой малышке?

Или тьма только усиливает собственные эмоции?

Да что с ним такое…

Световые волны по безупречному телу Лины катались все быстрее, она вздрагивала, Гадар при этом сам дергался, будто ощущал все, что происходит с ней. За магическим полем стал нарастать гул, потом яркая вспышка осветила Обитель (к счастью Лина ее не видит, она же в маске). Затем в воздухе над алтарем проявился символ проникающих друг в друга цветущих ветвей. Секунда – и он рассыпался сотнями сверкающих точек, осыпая живот и грудь Лины искристым конфетти.

Гадар так и застыл с открытым ртом.

Эмпат?

Она эмпат?

Почему-то все в нем в этот момент так сильно потянулось к ней, что он даже не сразу понял, что его теневая проекция отделилась от него и с легкостью преодолела магический барьер.

Словно у него возникли какие-то дополнительные части тела, и они сейчас приближаются к Лине.

Глава 9

Лина сама не поняла, как решилась раздеться в этой жуткой обители. Думала, что точно простынет на камне, но алтарь оказался теплым, словно специально прогрели. И когда лежала на его гладкой поверхности, причем с завязанными глазами (капец, ее еще и попросили глаза завязать), по коже бегали щекотливые всполохи.

Она жутко боялась. Думала, сейчас точно паника накатит и готовилась к ней изо всех сил потому, что здесь-то уж ей точно никто не поможет с ней справиться. Врачей нет. А даже если есть – она все равно одна, хоть кричи, хоть не кричи.

Жуть какая…

А деваться все равно некуда.

Она уже сама не понимала, сколько тут лежит. В целом ничего особенного не происходило. Ну лежит, ну на теплом камне, ну одна. Правда голая абсолютно. Но этого же никто не видит.

Паника к ее огромному облегчению все не наступала. И Лина постепенно успокоилась – если паническая атака не пришла сейчас, может быть уже и не придет. Тут даже задремать можно – тихо, тепло.

Еще больше расслабившись, она стала размышлять о недавних событиях. Прежняя жизнь показалась каким-то сном – универ, приемная семья, доставучий Стас. То была как будто не она. А вот сейчас – она настоящая, сейчас она словно на своем месте, несмотря на то, что вообще ничего не понимает.

Потом мысли как-то сами собой уползли в сторону ректора. Этот мужчина будит в ней какие-то потаенные, глубинные желания, о которых она и подумать не могла. Неужели она способна вот так заинтересоваться незнакомым мужчиной? Да что там… Заинтересоваться – это мягко сказано. Она уже начала фантазировать о нем.

Что было бы, если бы он оказался здесь? Если бы он смотрел, как она раздевается, как ложится на алтарь, как лежит тут с завязанными глазами?

Сама эта мысль так возбудила, что Лина невольно закусила губу. Блин, обалдеть. Она бы сопротивлялась? Строила бы из себя недоступную? Или пошла бы на поводу у… чьих желаний? Своих? Ее желания сейчас определенно выходят далеко за границы ее представлений о себе.

Лорд Дартион…

Он оставил ее в одиночестве.

Но она может представить себе сейчас все, что угодно.

Как он касается ее, как целует… У него, наверное, очень мягкие губы. Как хочется испытать его поцелуй…

Лина лежала и буквально грезила наяву, разрешения снимать повязку ей никто не давал, и это только сильнее заводило.

Она буквально ощутила, как к ее колену прикоснулось что-то невесомое так, как может прикасаться только воздух. И вот к щеке тоже прикосновение, скольжение к губам… М… Как было бы здорово, если бы это была не ее фантазия, а настоящие пальцы, настоящие губы лорда ректора. Какая она, оказывается, не сдержанная. Но ведь этого никто не узнает.

Лина ощущала, как к ее губам будто прикасается что-то невесомое, и в тоже время она каждой клеточкой чувствовала эти прикосновения. Пожалуйста, лорд Дартион…

В ее фантазии он губами скользил по ее коже, оставляя влажный след. Вот уже он обхватил пальцами ее грудь, начал гладить подушечками соски… М…м…м.. лорд… не останавливайтесь, это так классно…

Лина поверить не могла, что фантазирует об этом, лежа на каменном алтаре в Академии. Но ничего поделать не могла – это же так заманчиво, особенно когда знаешь, что никто не увидит, не узнает. Вот его горячие и сильные пальцы поползли ниже, погладили живот… О… о… она почти физически это чувствует. Как хорошо…

Лина выгнулась в спине, постепенно ощущая, что теряет контроль, теряет самообладание. Разве так можно? Разве можно себя вот так вести? Ии может на нее повлияла эта сама комната? Наверняка. Она никогда раньше так не делала. Это все магические силы затуманили ей ум…

Это не возможно. Невероятно. Как можно ощущать прикосновения фантазий? Или у нее такое хорошее воображение, что она ощущает эти дразнящие поглаживания? Кто бы мог подумать…

– А..а…а… – простонала она сдавленно, стесняясь саму себя и явно ощущая, как горячие пальцы скользнули ей между ног, раскрыли потайные лепесточки. – М… это безумие…

Снять повязку она все еще не решалась, и от этого еще больше возбуждалась. Что происходит, что с ней происходит? Откуда эти безумные волны желания? Она хочет… хочет ректора?..

Фантазия будто обрела свой разум, стала жить собственной жизнью, она больше не контролировала ее, да и не могла – все тело охватил жар, низ живота сжался тугой пружиной, но как ее отпустить Лина даже представить не могла. Сейчас нет ничего, что могло бы сбросить это безумное, горячее и жгучее напряжение. У нее однажды был парень. Она представляла, что происходит между мужчиной и женщиной. Но то, что творится сейчас, не идет ни в какое сравнение ни с чем.

– Блиин… – простонала она, выгибаясь в спине и хватаясь за края алтаря, когда эти пальцы, эти умелые и фантастические пальцы стали гладить ее бугорок, скользить вокруг мокрой щелочки. Она чувствует, как течет, как все в ней стремиться на встречу… кому?

Ректору Дартиону!

И не важно, что его сейчас здесь нет.

– О… о… как классно… – прохныкала она, обхватив грудь. Какое безумие она сейчас творит. Но почему такие реальные ощущения?.. Откуда они… Нет… она подумает об этом потом… Сейчас так хочется, а…а…а… эта теплая пружина внизу живота, она пульсирует, все в ней пульсирует, м…м… даже соски набухли, она чувствует, как было бы хорошо, если бы он взял их в рот… О… да… именно такие ощущения… будто он уже это сделал, его язык скользит вокруг ее соска…

Что с ней, что с ней происходит?

Ноги сами разошлись, как глупо, здесь же никого… М…м… только ее горячая фантазия, она ласкает ее между ног, о…о…о… как хорошо, она дразнит ее бугорок, ее набухший бугорок… Как невыносимо сладко… Ей хочется еще.

Хочется продолжения…

– Пожалуйста, – взмолилась она, сама не понимая, кого в эту секунду просит.

***