Быстрее света, точнее пули

Зная, что о ней думают другие на самом деле, Лида лишилась многих друзей. Она не хотела сходиться с людьми, которые кривят душой. Тех же, кто говорит то, что думает, ей не встречалось. Она обрекла себя на одиночество.

Лида росла, и ее телепатические способности обострялись. Вскоре она поняла, что может внушать другим свои мысли. Однако совесть не позволяла ей поступать таким образом. А вот другие внушали ей все подряд, даже не подозревая об этом. Поддаваясь мысленным призывам или приказам людей, которые даже не служили для нее авторитетами, девушка стала прогуливать занятия, начала пить и курить, позволяла юношам больше, чем хотела…

Осознав, что катится в пропасть, Лида поняла, что во что бы то ни стало должна научиться отгораживать свое сознание от мыслей других. На это ушло немало времени и сил, ведь никто не мог дать ей подсказок. Но все же в конце концов она научилась ставить ментальный щит. Постепенно так натренировалась, что стала делать это буквально на автомате, и это не мешало ей думать, говорить, делать что-то еще, то есть жить…

Уже позже, когда научные знания позволили ей сделать это, она изобрела более удачную альтернативу шапочки из фольги, которая, как известно любому ученому, со своими задачами не справляется и даже вредит, усиливая отдельные сигналы. Свою «шапочку» она сконструировала таким образом, чтобы она напоминала украшение для волос.

Теперь, когда немовирус телепатами сделал многих, свое изобретение Лида носила повсюду, снимая лишь дома. Но Даниил Сергеевич добрался до нее и здесь.

Ложиться пришлось в «шапочке», утешая себя тем, что спали же наши бабушки на бигуди и ничего, выживали… Лида тоже выжила, но спала плохо, встала с больной головой и злющей-презлющей.

Не удивительно, что ее рабочий день начался с визита к Даниилу Сергеевичу и высказывания ему претензий по поводу его неэтичных и вообще возмутительных действий.

С утра Даниил Сергеевич был на нервах – ожидал аудиторов. Крупных грехов за ним не водилось, а мелкие… у кого их нет? Небольшой перерасход, нецелевое расходование средств, когда вместо материалов, на которые они выделялись, срочно было нужно приобрести мелочи, не предусмотренные сметой. Тратил не на себя, а на исследования, и проверяющие должны были это понять. Нервировал сам факт ревизии в самую горячую пору, когда времени подготовить материалы на соискание Гранта оставалось совсем мало.

Хорошо еще, что Сидоренко предупредил о предстоящей проверке. Вчера в конце рабочего дня его бывший однокурсник, а ныне заместитель директора по специальным разработкам зашел к нему в лабораторию, чтобы навести порядок в данных по проекту, над которым они год назад вместе работали. Он то и сказал, что завтра (теперь уже сегодня) ожидается ревизия, посоветовал проверить, нет ли расхождений в бумагах.

Данила оставил Николая Степановича в лаборатории, а сам отправился в кабинет, разбирать документы, чеки, накладные…

С бумагами Даниил Сергеевич провозился почти до полуночи, поэтому поспать ему удалось лишь несколько часов. Встал разбитым. Чтобы хоть немного взбодриться, принял контрастный душ, выпил большую кружку кофе. На работе был на полчаса раньше звонка. Открыл кабинет и, негодуя, что из-за бюрократов-аудиторов остановилась работа, сел ждать комиссию в кабинете.

На душе было тревожно, как будто что-то пошло не так. Даниил Сергеевич мысленно перебирал отчеты, акты, счета… и никак не мог сообразить, что могло вызвать беспричинное беспокойство. А волнение между тем усиливалось. Он и так уже был на взводе, когда в кабинет ворвалась Лидия Алексеевна. Это напоминало дежавю. Женщина сверкала глазами и своим нелепым головным убором.

– Вы подонок! – прошипела она на него, рывком открыв дверь. – Ваше поведение не просто не этично – оно возмутительно! Как Вы смеете лезть мне в голову и копаться в моих мыслях? Думаете, что Вам все сойдет с рук? Предупреждаю: если Вы еще хоть раз попытаетесь внушить мне бросить мои исследования, я устрою Вам взрыв мозга. Я сведу Вас с ума, так и знайте!

Даниила Сергеевич уставился на нее, ничего не понимая. Надо было сперва разобраться, что так сильно разозлило коллегу, но эта мысль пришла в голову оскорбленного без повода ученого уже после того, как его язык произнес:

– Точно сведете, если сумасшествие заразно. У Вас паранойя. Сделайте себе шапочку из фольги и живите спокойно.

– Уж Вы-то должны знать, что шапочка из фольги – не экран, а антенна. Для защиты от таких гадов, как Вы, нужна более сложная конструкция. По счастью, я ее имею.

Лидия Алексеевна выскочила в коридор, с силой захлопнув за собой дверь, и Данила даже не успел спросить у нее, с чего это вдруг она взяла, что он копался в ее мозге и пытался внушить ей мысль о прекращении исследований. Впрочем, это, вероятно, было неважно. Даниил Сергеевич заподозрил, что его эмоциональная коллега на самом деле страдает паранойяльным синдромом. Странно было лишь то, что она сама психотерапевт, а не видит отклонений и не лечится. И да: он сообразил, что странная конструкция на голове Лидии Алексеевны – не что иное, как аналог шапочки из фольги, то есть нечто, созданное с идентичной целью. Это заставило его расхохотаться, хотя после он даже пожалел несчастную и решил, что обижаться на нее нельзя.

Он даже взгрустнул немного из-за того, что Лидия Алексеевна оказалась не в себе. После вчерашней партии он проникся к ней симпатией и даже подумал, что не будь она коллегой, можно было бы завести с ней легкий роман. Если б не дикая прическа, эта женщина была бы в его вкусе.

Больше часа Даниил Сергеевич бездельничал, ожидая проверяющих. Никого не было. Пришла Лиза. Сказала, что не нашла его в лаборатории, но догадалась заглянуть за соседнюю дверь, которая оказалась входом в его кабинет.

– А что, экспериментов сегодня не будет? – поинтересовалась девушка.

– Извини, что не предупредил, – спохватился Данила. – Сегодня должна быть ревизия. С экспериментами, должно быть, ничего не получится.

– А у меня почему-то предчувствие, что все получится. Это ревизии не будет. Спорим?

– С тобой спорить – быть идиотом, – улыбнулся Данила, довольный тем, что Лиза, похоже, не держит на него зла за вчерашнее. – Но проверить не помешает. Жди меня здесь, узнаю у начальства.

Даниила Сергеевич направился к Сидоренко.

– Ну, и где твои аудиторы?

– Ой, я тебе не сказал? Ложная тревога.

Данила про себя выругался, но вслух поблагодарил за информацию и вышел.

– Ты была права, – похвалил он Лизу, вернувшись в кабинет. – Мне бы такую интуицию. И позвал: – Пойдем в лабораторию.

Включив оборудование, Данила заметил, что настройки почему-то сбились. Когда они с Лизой замеряли точность телепатической передачи мыслей на расстоянии, он пользовался специальным прибором, который помогал индуктору направить поток сознания в заданную точку. В последний раз там оставались координаты Лизиной комнаты в их многоэтажном доме. Теперь же координаты изменились. Это наводило на мысль, что кто-то запускал прибор в его отсутствие. И это мог быть только Сидоренко.

– Подожди минуту, – попросил Данила Лизу. – Нужно проверить одну догадку.

Он нанес новые координаты на карту города, узнал адрес. Позвонил кадровикам, поинтересовался, где проживает Лидия Алексеевна. Там ответили, что подобную информацию не имеют права предоставлять даже сотрудникам.

– А если я сам назову адрес? – попросил Данила девушку. – Вы только скажите, угадал или нет. Это нужно для подтверждения данных, полученных в ходе научного эксперимента, – соврал он.

– Хорошо, – сдалась девушка.

Данила назвал адрес, и сотрудница отдела кадров подтвердила, что Лидия Алексеевна Елизарова проживает именно там.

Стало ясно, что обвинившая Данилу в попытке взлома ее мозга коллега не была параноиком. Такая попытка действительно была. И совершил ее Сидоренко. Только вот зачем? Сам имел на Елизарову планы и хотел настроить ее против Данилы? Или же на самом деле хотел, чтобы она закрыла проект, отказавшись от Гранта? Но ему от этого какая выгода? Насколько Даниле было известно, сейчас его бывший однокурсник никаких исследований не вел, а, значит, и на Грант претендовать не мог… Все это требовало тщательного обдумывания, но сейчас он не мог этим заняться – его ждала Лиза.

– Спасибо, что подождала, и извини за вчерашнее, – обратился к ней Данила. – Я незаслуженно тебя оскорбил.

– Заслужено, – пробормотала Лиза, опустив голову и покраснев. – Это Вы меня извините. Мне показалось, что вы думаете о клубничке и представляете, как целуете меня.

Данила остолбенел:

– Так я и думал о клубничке, но не о той, что ты подумала, а об обычной, то есть о ягоде. Я ж ее вкус представлял.

– Я не ем клубники, у меня на нее аллергия, – смутилась Лиза, еще сильнее покраснев. – Выходит, я совсем испорченная.

– Ничего не испорченная, – успокоил я девушку. – У меня клубника тоже ассоциируется с сексом. Выходит, ты уловила именно тот образ, который связан с эротикой, так как вкус ягоды тебе не знаком. То есть у тебя эта ягода не ассоциируется с лакомством, потому что ты ее не ешь, вот и сработала оставшаяся ассоциация. Это же ключ!

– Ключ к чему?

– К пониманию, почему одна информация передается хорошо, а другая плохо. У каждого индивидуальный набор сенситивных образов и ассоциаций, свой набор данных в голове, свои коды. Когда у индуктора и перципиента они совпадают, информация передается точно, а при несовпадении – искаженной. Или вообще не передается. То есть нужно, чтобы телепаты были настроены на одну волну! Только вот как это сделать? Та еще загадка!

– Только вы не сдавайтесь, – попросила Лиза. – У Вас все получится. Я это вижу. Интуиция.

– Может, она еще о чем-нибудь тебе говорит?

– Интуиция?

– Да.

– Говорит. У Вас здесь есть враг, он хочет помешать. Хочет, чтобы Грант Вам не достался.

– И этот враг – женщина?

– Нет, мужчина.

– А я уже подумал про Лидию Алексеевну. Удивился, что ты не на ее, а на моей стороне.

– А кто такая Лидия Алексеевна?

– Это та женщина, которой ты вчера на меня пожаловалась. Она горло за тебя была готова перегрызть.

– Я ее не знаю. И не жаловалась никому. Только подруге рассказала.

– Значит, ей рассказала твоя подруга. Могут быть они знакомы?

– Не знаю, мы с ней общаемся телепатически. Наверное, могут быть знакомы. Они же, получается, обе здесь работают.

На этом обсуждение внутренней обстановки было закончено, Даниил Алексеевич и Лиза вновь перешли к экспериментам. Только на этот раз ученый старался выбирать однозначные и понятные образы, так что процент успешно переданных телепатем приблизился к 90. Был поставлен своего рода рекорд. Гипотеза подтверждалась.

После завершения опытов Данила предложил Лизе пойти в буфет и полакомиться недавно выведенной белой клубникой, лишенной аллергенов, но почти такой же вкусной и ароматной. Девушкой эта идея была принята с восторгом.

Войдя в буфет, Данила недовольно поморщился: Лидия Алексеевна была там и пила кофе с шоколадными эклерами. Казалось, будто она его преследует, то и дело попадаясь на пути. Он уже собирался обменяться с соперницей колкостями, но помешала Лиза.

– Вот она, моя подруга, – шепнула девушка Даниле, указывая глазами на доктора Елизарову.

– Лиза? – узнала девушку и ученая. – Рада познакомиться с тобой в реале.

Женщины устремились навстречу друг другу и обнялись, а Данила решил не портить им настроение. Он заказал своей помощнице обещанный десерт, себе взял кофе и бутерброд с семгой и сел за соседний столик, чтобы не мешать общению подруг. Лидия Алексеевна была полна сюрпризов. Выходит, она тоже телепат, как и Лиза? Возможно даже, что такой же сильный. Вот для чего ей этот безумный головной убор! Она уязвима и знает это. А он над ней еще и посмеялся! Интересно, у нее это тоже осложнение после Немо?

Данила стал с интересом изучать надетый на голову Елизаровой головной убор, пытаясь разобраться, как именно работает эта странная конструкция. Похоже было, что она ставит двусторонний экран. То есть блокировала Лидия Алексеевна, не только входящие, но и исходящие сообщения. Значит, было что блокировать. Чудесный материал для опытов – ее голова. Вот бы ее заполучить! Но они не соратники, а наоборот, так что поэкспериментировать с телепатическими способностями Елизаровой ему, по всей видимости, никогда не удастся…

– А Вы как думаете, Данила Сергеевич? – прервал его размышления вопрос, громко заданный Лизой.

– О чем? – не понял он.

– Вот я загадку прочитала: «Что быстрее и точнее всего на свете?». Лидия Алексеевна считает, что это любовь, ну, то есть стрелы Амура. А мне кажется, что-то другое. А Вы как думаете?

– Мысль, – пожал плечами Данила, полагая, что ответ на загадку очевиден.

– Точно! Ваш ответ мне больше нравится, – Лиза даже в ладоши захлопала от удовольствия. Елизарова недовольно поджала губы, на что Данила злорадно ухмыльнулся.

Допив кофе, он попрощался с Лизой и, ни слова не сказав Лидии Алексеевне, ушел к себе – работать с тем материалом, который имелся в его распоряжении.

Когда Лида вылетела из кабинета Даниила Сергеевича, услышала за дверью его глупое ржание. Очевидно, что потешался он над ней. «Ну, ничего, – попыталась она утешить себя, – посмотрим, кто будет смеяться последним». Она знала, что, постаравшись, смогла бы взломать мозг оппонента без использования какой-либо техники и, вероятно, справилась бы с внушением ему любой ерунды. А вздумай она атаковать сознание ученого регулярно, то, возможно, и с ума его свести смогла бы. Если только у него имеется генная предрасположенность к шизофрении и подобным недугам. Но Лида была врачом, а не палачом. Она давала клятву Гиппократа, и сведение с ума неугодного коллеги было бы чудовищным ее нарушением. Так что от подобных методов борьбы женщина решила все-таки воздержаться. И за Грант она будет сражаться по-честному, не используя паранормальных способностей. Этот вопрос для себя она тоже давно решила. Но до чего же обидно было, когда другие вели нечестную игру!

«Если он и впредь продолжит в том же духе, я все-таки вторгнусь в его мозг, и тогда посмотрим, кто кого одолеет», – храбрилась Лида.

Обида и злость мешали работать, и в конце концов женщина разрешила себе отвлечься и поднять себе настроение. Средством для этого должны были стать ее любимые шоколадные эклеры. За ними она и пошла в буфет.

Неизвестно, почему промолчала ее интуиция, но здесь Лиду ждал неприятный сюрприз: стоило ей только взять поднос с чашкой и пирожными, как в дверях появился ненавистный ей мужчина. Она чуть зубами не заскрипела от негодования. Но тут следом за ним в буфет проскользнула Лиза. Лида сразу узнала в этой худенькой девушке свою ментальную подругу. Та тоже явно ее угадала. Лида поставила поднос на ближайший столик и обняла подлетевшую к ней девушку. Они расположились за одним столиком и начали рассматривать друг друга, углубляя знакомство.

Болтали о пустяках, а Даниил Сергеевич уселся за соседним столиком и подслушивал. Делал это искусно – не подкопаешься. Даже когда Лиза спросила его версию отгадки на заданный ею вопрос, он сделал вид, что не понял о чем речь. А потом дал очевидный ответ, который Лизе понравился так сильно, что та даже зааплодировала. Лиде стало досадно, что этот ответ пришел в голову не ей, и что Лиза была от этого негодяя в восторге.

Когда он ушел, Лида предупредила Лизу, чтобы она была с Даниилом Сергеевичем острожной, так как он непорядочный человек.

– С чего ты взяла? – удивилась девушка. – Он хороший!

– Хороший человек не полез бы никому в голову без его согласия, а он меня вчера пытался взломать и внушить всякую ересь.

– Кажется, я поняла, что случилось, – догадалась Лиза и пересказала старшей подруге то, что произошло сегодня в лаборатории.

– Так что он тебя не взламывал, это кто-то другой, и Даниил Сергеевич, кажется, знает кто! – подытожила Лиза.

С ней было трудно не согласиться, и Лиде стало стыдно, что она так грубо обошлась с коллегой, заподозренным ею в нечистоплотном поступке: накричала ни за что и даже придумывала, как ему отомстить. А он, оказывается, ни при чем. Что он теперь о ней подумает? Вероятно, считает ее теперь параноиком. Теперь и не подойдешь к нему, не спросишь, кого он подозревает в совершении атаки на ее сознание… Ну, что ж, придется доходить до всего своим умом, не впервой!

Как ни старалась Лида приободриться, ее мучил стыд. И еще не оставляло ощущение потери. Интерес к незаслуженно оскорбленному ею коллеге, вспыхнувший накануне, разгорался все сильнее. И он уже перестал напоминать простое любопытство. Лида, не имевшая отношений с мужчинами еще со студенческих лет, то есть с тех пор, как научилась пользоваться ментальным щитом, поняла, что Данила имеет все шансы стать первым любовником после ее многолетнего воздержания. И она хотела этого, хоть и гнала эти мысли прочь, призывая на помощь разум. Ведь сам Данила не демонстрировал страсти. Для него она была просто коллегой, причем не совсем нормальной и обладающей несносным характером. После случившегося он не то что романа с ней не захочет закрутить – он будет стараться держаться от нее подальше, избегать любого взаимодействия. Попала так попала!

Лида пыталась заставить себя смотреть на Данилу как на соперника и перестать его жалеть (и желать). Она сосредоточилась на работе. Но ее мысли снова и снова возвращались к нему, ломая планы и срывая графики.

Следующая неделя, как обычно, началась с планерки у генерального. Один из вопросов повестки дня был особенно волнующим и для Даниила Петрова, и для Лидии Елизаровой: участие сотрудников научно-исследовательского центра «Заслон» в конкурсе на соискание Гранта. Сверху пришли разъяснения, что организация может выдвинуть лишь одного претендента. Даниле и Лиде предстояло доказать ученому совету, что наиболее достоин Гранта именно их проект. Предполагалось, что победителю будут предоставлены дополнительные ресурсы из резервного фонда центра, чтобы он мог наиболее ярко презентовать свое детище на госкомиссии. Проигравший же должен был отойти в сторону или включиться в работу над проектом своего оппонента.

Однако обоих ученых в этот день ожидал неприятный сюрприз. Попросив слова, Сидоренко высказал особое мнение: он считал, что в этом году «Заслону» не стоит вообще выдвигать на конкурс ни одного проекта. Во-первых, их сотрудники выбрали малоперспективные направления: вместо того, чтобы заняться поиском лекарства или разработкой вакцины от немовируса, они думают, что делать с его осложнениями. Причем один ищет способы их развить, другая – купировать. Выглядит так, как будто «Заслону» все равно, над чем работать, лишь бы была имитация бурной деятельности. Во-вторых, тратить резервы неосмотрительно – они могут потребоваться на что-то более важное. Если сотрудники не успевают подготовить свои проекты к защите в срок – это говорит об их несобранности и непрофессионализме. Не будут ли они срывать сроки и далее? В-третьих, получение Гранта будет сопряжено с массовыми и глубокими проверками. Они будут нервировать сотрудников, мешать им работать в привычном темпе. Сидоренко предлагал оставить идею получения Гранта, а сосредоточиться на работе с хорошо оплачиваемыми заказами. Кстати, на тендере таких пруд пруди.

По счастью, генеральный, несмотря на доводы Сидоренко, решил, что в конкурсе на Грант «Заслон» участвовать все-таки будет. Согласился лишь с тем, что резервы трогать не целесообразно: подготовить проект к защите на конкурсе победитель должен будет своими силами. Лидия Петровна попыталась напомнить, что им было обещано по паре лаборантов, на что директор ответил, что стражем резервов и распорядителем кадров в их центре является Сидоренко, курирующий не только спецпроекты, но и общие вопросы. Так что решение по этому вопросу будет принимать он. Если ученые смогут убедить Сидоренко усилить команду и выделить дополнительные ресурсы, то гендиректор будет только рад. А нет – значит, нет.

Отбор проектов назначили на среду, чтобы Елизарова и Петров могли подготовиться к своеобразному интеллектуальному поединку.

Даниил Сергеевич сразу же после планерки направился в кабинет своего бывшего однокурсника, который уже не в первый раз вставлял ему палки в колеса, при этом продолжая прикидываться товарищем.

– Объясни, что происходит? Чем я тебе насолил?

– Ты о чем?

– О препятствовании в получении Гранта.

– Лично против тебя я ничего не имею. Я пекусь об интересах организации. Даже помочь тебе готов, когда твои интересы не противоречат интересам «Заслона».

– Ты еще интересы государства сюда приплети! С каких это пор ты стал коллективистом?

– Всегда им был.

– Ну, уж мне-то ты мог об этом и не лгать! Повторяю: почему ты на самом деле против получения мною гранта?

– Я все сказал.

– Но ты хотя бы выделишь мне пару лаборантов?

– У тебя ж они уже есть.

– Ты же знаешь, что Валерий Петрович болеет и неизвестно когда сможет приступить к работе, а Сонечка ушла в декрет. Я прошу временной замены.

– А ты знаешь, что из-за всех этих пандемий мы уже год работаем в условиях кадрового голода. У других ситуация не лучше.

– Да что ты плетешь! Не все же работают без лаборантов. Скажи, Елизарова тоже бьется одна?

– Ей с самого начала был выделен один помощник, с ним и бьется. Это Леша, самый безалаберный изо всех наших сотрудников. Неизвестно, чего от него больше: помощи или хлопот. Ты удовлетворен?

– С завтрашнего дня у меня и Елизаровой должно быть по два лаборанта, иначе…

– Иначе что? Что ты мне можешь сделать? Пока что ты у меня в подчинении, а не наоборот. Так что нечего мне здесь угрожать. И прошу немедленно покинуть мой кабинет!

– Иначе я объявлю тебе войну, и это не угроза, а предупреждение. Я знаю, где можно копнуть, чтобы вытащить на свет божий нечто интересное.

– Копай, копай, землеройка – ничего не нароешь, потому что нечего. За мной грехов не водится.

– Как же! – ухмыльнулся Данила, давно уже подозревавший Сидоренко в участии в серых схемах.

«Да он просто боится проверок! – осенило Даниила Сергеевича, когда он увидел, как изменился в лице Сидоренко, стоило намекнуть о наличии на него компромата. – Наверняка делает откаты заказчикам и получает их с подрядчиков». Петров оставил своего бывшего приятеля гадать, есть ли у него какие-то доказательства нечестной игры или он просто блефует.

Вспомнив, что Сидоренко вставлял палки в колеса не только ему, но и Елизаровой, даже пытаясь убедить ее отступиться посредством телепатии, Данила еще больше уверился в том, что зам по спецпроектам трясется за свою шкуру. Почти наверняка, полностью все хвосты тот подчистить не мог, иначе и не беспокоился бы так сильно. А если компромат есть, то обнаружить его могли не только аудиторы, но и сотрудники. Конечно, в финансовых вопросах Петров спецом не был, но не был им и Сидоренко. Поэтому была надежда, что, получив доступ к соответствующей информации, Данила сможет понять, где не сходятся концы, и вывести коррупционера на чистую воду.

«Жаль, что Лешка не мой, а елизаровский лаборант, – подумал Данила, – он бы помог взломать компьютер Сидоренко». В их организации почти все сотрудники, включая лаборантов, имели два профильных образования. По одной из специальностей Алексей был хакером, то есть инженером по защите информации. Он был недисциплинированным, но талантливым, а внутренний бунтарь так и подначивал его идти против начальства. Какое-то время Леша заменял ушедшую в декрет Соню, так что немного его характер Данила успел изучить. Он решил, что если сам со взломом компьютера Сидоренко не справится, во вторник обратится за помощью к Алексею. Сегодня же попробует раздобыть компромат сам, никого не втягивая в эту сомнительную авантюру.

В понедельник Лида решилась выйти из дома без защитной шапочки, ограничившись лишь ментальным щитом. Шапочка блокировала не только чужие, но и ее собственные волны, а это мешало считывать информацию. Только с Лизой удалось вступить в контакт. Но эта девушка – исключение, сильнейший телепат, к тому же настроенный с Лидой на одну волну.

Лида старалась не нарушать установленные ей же самой этические правила и не считывать чужие мысли. Но она понимала, что кто-то объявил ей войну и хочет заставить выйти из игры. Поэтому после серьезной внутренней борьбы она все же разрешила себе нарушить неписаное правило и прощупать возможных противников.

Выступив против участия «Заслона» в конкурсе на получения Гранта, Сидоренко сразу же настроил ее против себя. После совещания она задержалась возле кулера, чтобы подслушать мысли зама по спецпроектам. Однако услышала она не монолог, а диалог.

– С завтрашнего дня у меня и Елизаровой должно быть по два лаборанта, иначе…

– Что иначе? Что ты мне можешь сделать? Пока что ты у меня в подчинении, а не наоборот. Так что нечего мне здесь угрожать. И прошу немедленно покинуть мой кабинет!