GROND IV: Акт насилия

– Что за подразделение, кто командует?! – Анастасия пытается навести порядок во всем этом столпотворении, в шахте ни в коем случае не должно возникнуть затора, иначе никому из них не выбраться наверх.

– Ефрейтор Болт, я командир!

Проворно поднявшийся к ним робот козыряет большевикам неуловимо быстрым движением черной перчатки – кастета.

– Рад вас видеть, товарищи офицеры. Мы здесь, чтобы обеспечить эвакуацию выживших гражданских на швартовочную палубу. – Ефрейтор обращается к большевикам на УКВ, используя стандартный флотский язык без усложненного кодирования.

– Кто отдал приказ?!

– Резервный диспетчерский пункт на верхней швартовочной палубе. Основной пункт уничтожен при атаке ледокола, большая часть персонала погибла. Надо идти, нельзя терять времени, станция горит!

– Хорошо! Люди, слушайте меня внимательно! – Ожившая система оповещения разносит голос Насти по всему пространству шахты. – Сейчас мы все вместе поднимемся к швартовочной палубе, к транспортным кораблям в доках. Следуйте за нами и четко исполняйте все наши приказы, никакой паники! Действуйте быстро, помогайте друг другу! Ни в коем случае не пытайтесь выйти в матрицу и не используйте никакие приборы без нашей команды, если не хотите быть убитыми ледоколом. Торопитесь, мы должны закрывать за последними аварийные переборки, чтобы не пропустить огонь вслед за нами. Пошли!

Колонна продолжает восхождение. Впереди пара роботов, следом Ольга с Анастасией, за ними основной отряд ефрейтора, а потом уже все остальные, все новые люди из распахнутых переборочных люков. Взбираться надо с максимальной скоростью – пожары и взрывы продолжаются, за стенами все горит, температура в шахте уже достигла шестидесяти градусов и продолжает расти, вентиляторы не справляются.

– Ефрейтор, что с кораблями в доках, что с крейсером Большевик и его экипажем?

– Ваш корабль цел, равно как и большинство других, но о состоянии экипажа мне ничего не известно, связь с диспетчерским пунктом неустойчивая, остатки ледокола оказывают сопротивление. На верхней палубе, в районе доков и судоремонтного завода идут бои, у нас больше нет связи с другими отрядами.

Судоремонтный завод, именно там были инженеры Большевика в момент атаки, остальные должны находиться на крейсере.

– Ясно. Кто напал на станцию – пираты Боддикера, флот Сверхновой или кто-то еще?

– Пираты. Десантный отряд числом до батальона, поддержанный несколькими рейдерами, они атаковали сразу же, как ледокол сжег главный компьютер и систему защиты. Мы отбили несколько атак абордажных команд, а потом получили приказ выводить гражданских. Стоп!

– Не стреляй, свои!

Из очередного люка в шахту выбираются еще гражданские, которых ведут за собой несколько бойцов Красного Рассвета, те самые, что прибыли на Ладогу незадолго до катастрофы, привезя освобожденных пленных. Их возглавляет молодая женщина: судя по выставленным на обозрение татуировкам, она на два ранга старше Андрея Кирова, занимая в иерархии Рассвета чин аналогичный полковнику или капитану первого ранга. При ней шестеро бойцов, все как один молоды – четверо парней и две девушки, каждый в легкой силовой броне с индивидуальным оружием, своим оружием. Интересно, сколько всего их было на транспорте, и сколько пережили атаку?

– Ага, никак офицеры Большевика? Рады вас видеть живыми и здоровыми, товарищи!

– Анастасия Мельникова, оператор радарной установки.

– Ольга Воронова, старшина.

– Коммандер Рада Джонс, отряд Топ Ган.

Большевики и коммандер Джонс обмениваются рукопожатиями, остальные бойцы отряда приветствуют девушек короткими кивками.

– Итак, товарищи большевики, раз уж мы все здесь встретились, то предлагаю как можно скорее подняться на швартовочную палубу, думаю, вам надо на ваш корабль. А мы рассчитываем получить в свое распоряжение один или два десантных челнока пиратов, которые причалены к внешнему радиусу, наш старый грузовик разбит. Возражений нет?

– Никаких. Продолжаем движение, ефрейтор, задраивай за нами люки!

Колонна выживших упорно лезет вверх, до последней шлюзовой камеры уже недалеко. Ольга идет первой, обогнав роботов, чтобы проверить замки – все открыто, можно выходить, они достигли швартовочной палубы. Она пытается вызвать крейсер, но сигналы УКВ-передатчиков здесь проходят особенно плохо, мешает бронекорпус, запустить основную матрицу по-прежнему не представляется возможным. По переборкам доносится звук выстрелов – где-то рядом продолжаются перестрелки, но здесь, под шлюзовой камерой все тихо.

– Ждите, сейчас открою!

Старшина начинает вводить коды с индивидуального ключа, когда прямо перед ней коротко вспыхивает и тут же гаснет крошечная лампочка на распределительном щите. Вспышка очень короткая, с интервалами в одну десятитысячную секунды, но Ольга умеет быстро читать морзянку. Теперь ясно.

– Настя, давай сюда, тебя с Большевика вызывают!

– Стоять!

Старшина успевает дернуть кольцо аварийной переборки за проскочившей наверх Настей, но коммандер быстрее со своим выстрелом, плечо Ольги обжигает огнем. Переборка захлопывается, и почти сразу начинает раскалываться на части под градом выстрелов ефрейтора и его бойцов, Настя успевает сбросить в пролом десяток разрывных шмелей, прикрыв раненую Ольгу своим телом от серии разрывов.

– Бежим!

Верхний шлюз наконец-то распахнут, в шахту бьют клинками света зенитные прожектора, Настя передает Ольгу Шерхану, остальные морпехи, заняв позицию у горловины шахты, перестреливаются с боевыми роботами, бойцами коммандера и вооруженными гражданскими.

– Скорее, к челноку! Елена, готовь операционную, у нас двое раненых, один тяжелый!

Швартовочная палуба подверглась тотальному разрушению. Герметичный контур пробит во множестве мест, зияя огромными пробоинами, шпангоуты согнуты или перебиты направленными взрывами, шарообразная махина судоремонтного завода расколота пополам и горит, большинство кораблей в доках разрушено. И над всем этим стремительно приближающаяся звездочка – Отец Народов заходит на экстренную посадку.

– Быстро, на причал!

Морпехи влекут Ольгу на один из немногих уцелевших причалов, дальняя часть которого сорвана взрывом и обрывается прямо в пустоту. Только сейчас она видит вторую двойку морпехов и братьев Кузнецовых, они несут на руках Деда, старший механик без сознания.

– Грузитесь на борт!

Шерхан передает большевиков прибывшему на челноке Домчееву, а сам тут же возвращается к братьям и сестрам – бой продолжается. Отец Народов отрывается от причала, совершая короткий перелет над разрушенной швартовочной палубой. Дважды по нему открывают огонь зенитные автоматы, оба раза Токарев уворачивается, закрывшись стеной помех.

– Что с Дедом?!

– Ледокол, здорово шибануло, он подключен был в тот момент!

Пока Кузнецы укладывают старшего механика в индивидуальный реанимационный модуль, Анастасия под руководством хирурга наскоро врачует раненую подругу.

– Хорошо, что у коммандера ствол был заряжен бронебойным для морпеха, заряд прошел навылет.

– Ага, дурочкам везет, – зло усмехается Ольга, боковой камерой разглядывая изувеченное плечо – весь сустав придется менять. А если бы в нее попали разрывным, то менять пришлось бы все туловище, если вообще осталось бы, что менять. Всего-навсего плечо, микроскопическая плата за излишнее доверие, легко отделалась, смеется старшина. Всего-навсего выстрел в спину от ближайшего союзника.

Они уже все знают, узнали сразу же, как выбрались на швартовочную – Шерхан скинул им короткое донесение Владимира Ильича. Теперь все становиться на свои места.

Не было никакого десантного отряда Тартара, не было обстрела и торпедной атаки, не было вражеских кораблей на горизонте. Был отряд Топ Ган, прибывший на Ладогу-7 в полном составе, и получивший разрешение на посадку в частном секторе, поскольку бойцы Красного Рассвета были в союзниках капитана Климова, чей корабль стоит в доке на ремонте. Именно под его гарантию им дали причалить, ненадолго, только для передачи пленных, вызволенных из концлагерей Тартара.

Пленных привезли, без обмана, больше сорока человек для передачи родным. Но пленных не совсем обычных – в телах большинства из них уже заканчивали прорастать мощные бомбы, те самые, что синхронным взрывом разрушили внешний, частный сектор Ладоги, убив три с половиной тысячи человек разом. Но то у частников, отделенных от сектора Союза махиной складской палубы. Для военной базы нападавшие предложили другое решение, еще более изящное.

Один из доставленных на Ладогу пленных не был гражданским. Офицер флота Союза, попавший в плен несколько месяцев назад, высокопоставленный офицер, которого требовалось немедленно доставить в штаб флота, для чего ему был разрешен доступ на верхнюю палубу. Как именно инженерам Рассвета удалось имплантировать в него ледокол, не убив при этом, еще предстоит выяснить, но задумка удалась на славу. Одним ударом электронный хищник подчинил себе почти весь сектор, убив или искалечив всех, кто в тот момент был подключен к матрице. В том числе и Деда – старший механик как раз помогал инженерам на судоремонтном заводе в решении особо сложной проблемы.

– Шибануло здорово, никогда такой силы хакерской атаки не видел, – Анатолий пересказывает события последнего часа, пытаясь унять периодически идущую из носа кровь. Получается плохо, аптечка не справляется, он тоже пострадал, хотя и в гораздо меньшей степени, чем стармех. – Мы работали в локальной сети, так что нас только рикошетом задело, а Дед был в глубокой матрице, на самой стремнине. Выжил он только благодаря индивидуальному защитному модулю, которым снабдил его Ильич, все остальные, кто был в тот момент в сети – все накрылись, сгорели как сверхновая.

– Мы отрубили соединение и вытащили Деда, рядом все мертвые, кроме нас на заводе никто не выжил, – Борис продолжает рассказ, дав возможность брату еще раз попробовать остановить кровотечение. – Дальше было еще интереснее. Все кругом мертвы, связи нет, что с кораблем, где и в каком состоянии остальные – не знаем. Знали только, что вы на нижних палубах по барам шатаетесь, но взрывы мы тоже слышали.

– Короче, на палубу вышел, а палубы нет – вся швартовочная к чертям, большинство кораблей накрылись. Нашли скутер и покатили к своим, думаю, уж старик Ильич должен был удержать корабль. Едем, едем, а тут из аварийного люка выходят гражданские, они как-то сюда с самого низа поднялись. Ну и просят подвести: там, не доезжая до Большевика, еще два челнока целых стоят. Ну, вот и подвезли.

– Они тоже на вас напали?

– Ага, только не сразу напали, сначала мы их довезли до места назначения. Им же не мы были нужны, им корабль наш нужен, он все так же стоял в доках, захваты блокированы, просто сгорели. Довезли мы их до челноков, ну, тут они нас гранатами и приложили, а затем к Большевику бросились. Мы застрелили троих, еще двоих комендор сжег, но остальные успели подорвать заряды, у них при себе были флотские мины и гранаты. В общем, покорежило наш пароход, опять в ремонт надо вставать. Но на этом неприятности не закончились, они только начинались.

– Гражданские пытались атаковать еще трижды, пока мы шли к кораблю – все лезли и лезли из аварийных люков, некоторые в скафандрах и с трофейным оружием, другие просто в аварийных комплектах, замерзали почти сразу же. Шансов у них не было, морпехи уже подняты по тревоге, скосили всех. А потом пошло еще веселее – на наш док напали местные боевые роботы. Не все, часть из них не подчинилась ледоколу и просто сгорела. Но те, что перешли под его командование, тех было много, и проблем они нам доставили внушительные, два морпеха убиты, еще трое серьезно повреждены. Нападавшие пытались использовать против нас крепостные орудия, пришлось стрелять в ответ. Хорошо еще, что тут ядерного арсенала нет.

– Ладно, я понимаю насчет роботов – они переключились на ледокол, – раздраженно комментирует Ольга, наблюдая, как хирургический гель затягивает разорванное плечо. – С роботами все ясно, но почему гражданские на нас напали, почему они даже не пытались спастись?!

– Они все не думают о спасении, а подчиняются коммандеру Раде Джонс, как и роботы, только в данном случае она применила не ледокол, а газ и гипноизлучатели большой мощности, в точности, как в Тартаре. Видимо, взорвав частный сектор, ее люди собирали выживших в нескольких герметичных отсеках, и там наскоро облучали, превращая в зомби. Затем поднимали наверх, и там уже выдавали им трофейное оружие и скафандры. Сразу как поняли, что наш корабль не уничтожен ледоколом, они пустили гражданских в бой, и чуть было не достигли цели, уже потом подключали боевых роботов, по мере того как ледокол брал отсеки.

– Ясно. А второй залп Жукова и удар за ним, от которого бублик чуть не раскололся – вы от роботов так отбрехивались?

– Нет, по пехоте Северов лазерами работал. А Георгий Константинович нам понадобился для другой работы. Как только Джонс смекнула, что первая волна не достигла цели, и орудиями Ладоги нас тоже не достать, она подняла в пустоту свой транспорт, который, естественно, был замаскированным боевым кораблем с полным комплектом бомб и снарядов. Они стартовали с внешнего радиуса, обогнули станцию на малой высоте и затем атаковали, хотели разбомбить док, но Ильич их упредил, и вражеский корабль разбился, едва не похоронив нас при падении. Думаю, вы слышали, как он навернулся.

– Вот почему коммандер сказала нам, что ее корабль уничтожен, не соврала. А дальше что было?

– Отразив первую атаку, нам надо было действовать дальше. Большевик все так же стоял в доке, вывести корабль в пустоту не получается, чертов ледокол блокировал захваты и пусковую рампу, собрали туда всех наших ремонтников и часть морпехов, все еще работаем, режем и сбиваем захваты взрывами. Тем временем Климов послал Шерхана с бойцами на поиски остальных, то есть нас с вами. Нас-то они быстро нашли, а тут Ильич, частично заборов ледокол, обнаружил вас – вы, оказывается, поднимаетесь наверх через шахту, вместе с несколькими нашими врагами – очевидно, бойцы Рассвета хотели прикрыться вами как заложниками в случае чего. Повезло, девчонки, очень повезло, что Ильич сумел предупредить.

– Да уж, спасибо за лампочку.

– Так, приехали.

Заложив еще один вираж над горящим тороидом, Токарев притыкает Отца Народов на поверхности станции рядом с доком, снова подняв челнок в пустоту сразу, как большевики выбираются наружу.

– Быстрее, давайте Деда сюда, реанимационная капсула уже готова, – Чернова принимает пациента. – Оль, тобой займемся позже, мне еще Бурлакова вытаскивать. Тебя ждут на рабочем месте.

– Кузнецы – на разборку завалов!

– Есть!

В доке и вокруг него обстановка тяжелая, здесь только отгремел суровый бой. Подступы к стартовой площадке устилают тела десятков гражданских и разбитых роботов, кольцевой гребень искорежен многочисленными взрывами и попаданиями тяжелых снарядов. И все это погребено махиной рухнувшего транспорта Топ Ган, закрывающего выходы из дока. На обломках грузовика идет напряженная работа, ремонтные машины орудуют лазерными резаками, периодически вспыхивают беззвучные взрывы, раскалывающие корпус врага. Сам крейсер не пострадал при падении транспорта, но получил повреждения от близких разрывов мин и гранат, а также многочисленные легкие попадания лазеров и бронебойных пуль. Борис прав, им опять потребуется ремонт, но только после того, как корабль покинет разрушенную Ладогу, сделать это надо как можно скорее.

– Внимание, экипажу занять свои места, готовность к взлету десять секунд. Юрий, выводи малым ходом!

Ольга уже в своем отсеке, в боевом скафандре, забыв о страшной ране и изувеченном плече, которые остались за пределами матрицы. Скафандр уже заполнился рассолом, но еще никто никуда не летит, для взлета надо освободить корабль из ловушки. Это дело инженерной команды, у нее свой бой – вместе с Владимиром Ильичом ей предстоит отражать очередной натиск ледокола. В прошлый раз, столкнувшись с электронным хищником, она была на стороне нападавших, теперь придется попробовать себя в роли обороняющихся.

– Хорошо, что ты решила заскочить на огонек, фройляйн, без тебя тут было не так весело. Ну как, готова к труду и обороне?

– Всегда готова!

– Отлично, лови задание!

Руины локальной матрицы напоминают слоеный пирог, все слои которого перемешались самым причудливым образом. Здесь ледокол, здесь сектор, подконтрольный аварийному протоколу, здесь сеть взял под свой контроль компьютер Большевика, здесь вообще все разрушено и ничто никому не подчиняется. И именно в таком, неподконтрольном никому секторе сейчас идет главный бой – отряд Топ Ган вместе с боевыми роботами, под прикрытием сотен облученных гражданских, штурмует реакторный отсек Ладоги, который до последнего удерживает отделение морпехов Большевика.

– Похоже, мисс Джонс очень серьезно настроена от нас избавится. Не сумев разрушить наш крейсер в доке, она пытается взорвать реактор, чтобы прихлопнуть нас вместе со всей станцией. Мы не сможем взлететь еще около трех минут, и это время морпехам надо держаться, одновременно не давая ледоколу нас расколоть. Я помогу нашим всем, что у нас есть, а ты пока держи ледокол.

– Ладно, рискнем!

Обложившись максимально прочной электронной защитой, старшина вступает в бой с кибернетическим хищником. Ее задача отвлечь на себя внимание ледокола, не давать коммандеру использовать его против пятерки морпехов, удерживающих реакторный отсек под натиском стократно превосходящего противника.

Схватка с ледоколом дается очень тяжело, и ранение, искалечившее плечевой сустав здесь совсем не помогает. Совсем не то, что сражаться с человеком или искусственным интеллектом, где можно четко обозначить разум противника, и исходя из этого, пытаться предсказать его поведение. Ледокол такого разумного ядра лишен, у него только хищные инстинкты, так что Ольге кажется, что она вручную сражается с лесным пожаром или лавовым потоком, норовящим сжечь и затопить все кругом. Но ее ответные удары не менее сильны, и ей удается привлечь на себя все внимание рукотворного огня, освобождая Владимира Ильича для помощи морским пехотинцам.

– Быстрее, мне долго не удержать его, надо отчаливать!

– Еще немного, мы почти уже сбросили транспорт.

Где-то за пределами матрицы проходит серия мощных взрывов: Кузнецы раскалывают останки разбитого корабля, последние захваты сброшены, заклинившая стартовая рампа разбита. Топ Ган идет на последний штурм реакторного отсека, но Ольга не увидит решающей рукопашной – она вся на острие атаки, сдерживая напор цифрового огня.

– Есть контакт, есть расстыковка, взлетаем!

Направленным взрывом сбросив с дороги остов сбитого транспорта, Большевик выходит из дока на самой малой скорости. Соединение с матрицей разорвано, и вовремя, старшина едва не сгорела, да и Владимиру Ильичу серьезно досталось. Реакторный отсек почти весь занят врагом.

– Идем за морпехами!

Большевик следует к цели на самой малой высоте, едва не задевая кормой элементы конструкции станции. Короткими ударами лазеров Северов сбивает выбравшихся на поверхность боевых роботов, дважды ударив главным калибром по ожившим орудиям Ладоги.

– Погибаю, но не сдаюсь, прощайте, товарищи! Полундра!

Последний морпех пал в бою, враг в реакторном отсеке, устанавливая особо мощные кумулятивные мины к основанию реактора. Поздно – Большевик уже выбрался из ловушки.

– Отец Народов подобрал Шерхана и уцелевших бойцов, уходим!

Смертельно раненная, коммандер Рада Джонс подрывает ядерный реактор, довершив уничтожение колонии. Тороид содрогается, а затем раскалывается в районе северного полюса, выбрасывая испепеляющий пламень из проломов и открытых доков. Силовые элементы конструкции разрушены, гигантское колесо теряет жесткость и начинает повсеместно разваливаться, уступая напору бушующего внутри ядерного пожара. Тотальное уничтожение довершает детонация запасов воды и топливных баков, после чего военная база тонет в ослепительной вспышке синего огня. Свечение спадает через минуту, открыв обзор на скопление раскаленных обломков, уже начавших постепенное сближение под воздействием силы тяжести.

– Общая диагностика.

Ладога-7 полностью уничтожена. Большевик серьезно поврежден, и ему снова требуется ремонт. Двое большевиков ранены, один в критическом состоянии – Елена в медицинском отсеке бьется за жизнь Деда. Ольге опасность сейчас не грозит, разбитое плечо можно заменить и потом. Противник ликвидирован, ледокол прекратил свое существование. Погибло семеро морских пехотинцев – целое отделение. А кругом царит война.

– Только что получили подтверждение. Королева Ос атаковала не только нас. По всему околоземному пространству одновременно взяты на абордаж сотни кораблей и колоний. Как наших, так и Сверхновой. Это война, товарищи. И нам на ней самое место, мы предательства не прощаем, – капитан подводит общий итог первого дня нового, две тысячи девяносто пятого года.

ГЛАВА 2: ТЕНДЕНЦИЯ К ХУДШЕМУ

Тяжелый, неуверенный шаг раненого гиганта. Разбитые телескопы и прицелы, радары, сожженные жестким излучением. Векторы тяги плохо слушаются штурвала, нормально функционируют только первый и второй двигатели, третий работает с постоянными перебоями в системе подачи топлива. Четвертый мотор, разбитый прямым попаданием вражеского снаряда еще в центре Тартара, по-прежнему остается разрушенной и обгоревшей грудой металлолома, заменить его не успели.

Обширная угрожающая деформация несущего корпуса, множественные пробоины, сотни отказов внутренних систем. Пробитые навылет топливные и водяные баки, постоянные утечки кислорода, нехватка энергии и сбои в системе охлаждения реактора. Младшие офицеры, приходящие в себя после многочисленных травм, старший механик, раненный осколками ледокола и по-прежнему прибывающий на грани жизни и смерти. Таков крейсер Большевик, уходящий в глубокую пустоту и оставляя за кормой горящие руины Ладога-7. Впереди тоже руины и пожары – новая война, необъявленная, но оттого не менее яростная, набирается сил с каждой секундой.

– Елена, как Дед?

– Жить будет, по крайней мере, сейчас. Дальше никаких гарантий – его здорово зацепило, мне одной не справиться. Надо срочно доставить его в полноценный нейрохирургический госпиталь.

– Сделаем.

Ольга стоит на вахте вместе с братьями Кузнецовыми, терпеливо дожидаясь своей очереди на медицинскую помощь. Искалеченное правое плечо быстро, уродливо, но эффективно заделано хирургическим гелем и синтетической мышечной тканью, так, чтобы она могла и дальше носить боевой скафандр, выполняя свою работу. Когда Чернова освободиться и найдет время, ей сделают новое плечо – естественно, у Елены найдется запасной плечевой сустав в закромах, корабельному врачу Большевика не впервой заменять органы и конечности на биомеханические аналоги.

Множество космонавтов, в том числе и она сама проходили в свое время через подобную процедуру, теперь настал черед Ольги. Но только после того, как хирург закончит экстренную операцию над старшим механиком и затем поможет Кузнецам, им досталось куда тяжелее: у Анатолия до сих пор не останавливается кровь, Борис контужен, хотя и не подает виду, работая столь же уверенно, как и раньше. Инженеры должны стоять на своих постах, иначе тяжело поврежденный боевой корабль просто не дойдет до цели.

Терпеливо перенося последствия оперативного вмешательства и побочные эффекты многочисленных препаратов, Воронова проводит один ремонт за другим, латая дырявую, словно решето, электросеть, и затягивая холодной сваркой многочисленные пробоины. Работая словно на автомате, она погружена в свои мысли, вспоминая во всех деталях, в каждой секунде недавние события на Ладоге. Все, что было сказано, увидено и услышано, все, что было сделано, сделано ею самой, ее товарищами, случайными попутчиками и врагами. Все произошедшее, от первой и до последней секунды, забранное ее обширной памятью и теперь снова и снова воспроизведенное с максимальной точностью – только так можно понять смысл произошедшего. Смысл предательского удара в спину.

Отряд Топ Ган прибыл на Ладога-7 с одной-единственной целью – уничтожить частный боевой корабль Большевик, уничтожить вместе с экипажем. Возможный захват станции был не больше чем дополнительным призом в главном задании – навсегда вывести из игры мощнейший боевой корабль, избавиться от главного союзника.

Конечно, Ольга могла бы сказать себе, что это какая-то чудовищная, трагическая ошибка. Что не может быть, чтобы верные союзники, верой и правдой сражавшиеся плечом к плечу с большевиками несколько месяцев, и совместно одержавшие ряд побед над сильнейшим и опасным противником – не может быть, чтобы эти союзники намеренно выстрелили им в спину. Убив притом больше пятнадцати тысяч человек на Ладоге, в массе своей обычных гражданских, абсолютно непричастных к Большевику. Не может быть.