Тариф на любовь

Медленно, очень медленно я заново осознавала кто я и где нахожусь. Что со мной происходит. И кто сидит рядом. И, наконец, тревога острым лезвием полоснула по сердцу. Я дернулась, отстраняясь от вампира, и с тоской заглянула ему в глаза, стараясь навечно сохранить в памяти этот образ:

– Алекс, уходи!

Вампир застыл.

– Алекс, я тебя умоляю: уходи! Сюда в любой момент может ввалится мой шеф! А он между прочим главный чистильщик. Или кто-то из его подчиненных придет. И я не знаю кто опаснее. Шеф? Или Ипатов? Не рискуй так из-за меня! Я того не стою.

Оцепенение, охватившее Алекса при первых моих словах, постепенно спало. Вампир расслабился и нежно усмехнулся:

– Так приятно, что ты переживаешь за меня, заботишься.

– Алекс, это не смешно! – Тревога в груди нарастала. – Уходи, пожалуйста! Мне намного легче будет, если я буду знать, что ты жив и здоров. Пусть и не рядом со мной. Все равно для меня уже все кончено.

Я этого не хотела, но горечь все равно просочилась наружу в моих последних словах. Что бы я не говорила, но в глубине души все равно жила боль и разочарование, сожаление об упущенных возможностях.

Алекс нежно мне улыбнулся, ласково прошелся костяшками пальцев по моей скуле. Сердце предательски трепыхнулось. Не хочу, чтобы он уходил!!! Но надо.

– Анют, успокойся, тебе опять станет хуже, если будешь так нервничать. А у тебя сейчас задача продержаться до возвращения домой и уволиться. Потом мы исчезнем. И я все исправлю.

Я замерла, недоверчиво глядя на любимого. Что? О чем он? Но сердце уже колотилось, как безумное. А в груди робко расправила крылья надежда. Надежда на то, что все обойдется. И мы вопреки всему будем вместе.

Алекс, по-прежнему стоящий на коленях передо мной, вдруг выпустил меня из своих рук. Помог сесть ровнее. Поцеловал обе ладошки. И, глядя мне прямо в глаза так пристально, что я вновь разучилась дышать, торжественно заявил:

– Ань, я очень виноват перед тобой. Я – полный идиот! Дебил, как принято сейчас говорить. Не понял ни тебя, ни себя. Не понял, что с нами происходит. И едва не угробил обоих. Но я ладно. Своя боль не так мучительна. А вот вину перед тобой мне предстоит заглаживать пока дышу. – Алекс на секунду умолк, давая мне время осознать сказанное. А потом тихо добавил: – Ань, я предлагаю тебе все: вечность, себя, свое сердце и тело в придачу. И не обязательно все вместе. Если не захочешь меня видеть, я пойму. И уйду сразу, как верну тебе здоровье. Важнее всего ты и твои желания.

Сердце пропустило удар. А потом и еще один. О чем это он? Я сплю? Или уже умерла? Неужели Алекс действительно только что признался мне в любви? Или это не любовь? А умеют ли вообще вампиры любить?

Столько вопросов и ни одного ответа! Я растерянно приоткрыла рот. И тут же его закрыла, не зная, что сказать. И чем дольше я молчала, тем больше хмурился Алекс. Торжественность уступала место неловкости и неуверенности.

– Ань, не молчи, пожалуйста! Если я опоздал, и в твоей жизни уже есть кто-то другой, так и скажи! Я тебе не лгал. Помогу вернуть здоровье, и уйду. Не буду мешать твоему счастью. – Голос Алекса охрип от переживаемых им чувств. – Если злишься на меня, то только скажи! Я все сделаю, чтобы загладить вину! Все, что есть в этом мире, будет у твоих ног! Анют, только не молчи!

Спазм перехватил мне горло, не давая дышать, говорить. И этот спазм не имел ничего общего с болезнью. Просто, впервые за все время с момента ухода Алекса, у меня пела душа. Эмоции душили. К глазам подступали слезы. Ко мне вернулось счастье. Не имея возможности выдавить из себя хотя бы звук, я некрасиво шмыгнула носом и просто кивнула. Алекс, пристально за мною наблюдающий, вздрогнул. И робко потянулся ко мне:

– Анют, ты… ты простишь меня?

Я снова кивнула, уже куда увереннее. Наблюдая, как расцветает улыбка на любимых губах.

– И… и примешь меня?

Откуда у Алекса такая неуверенность? Я снова кивнула. И тут же вампир сгреб меня в охапку, стиснув так, что стало невозможно дышать. Вампир позабыл, что я человек? Но возмутиться не успела. Алекс отпустил меня и снова, в который раз за этот вечер, заглянул мне в глаза:

– Аня, я люблю тебя. И хочу быть рядом до конца. Все то время, которое мне отвела вселенная. Ты хочешь разделить со мною вечность?

Говорят, от счастья глупеют. В моем случае это на сто процентов верное утверждение. Прошло не меньше минуты, прежде чем я осознала смысл сказанного. Алекс уже опять успел занервничать. Я чуть не хихикнула вслух: мне можно гордиться, я успешно делаю из непробиваемо спокойного вампира неврастеника. Но в следующий миг меня накрыло осознанием. До мозга, давно и прочно пребывающего в эйфории, наконец дошло, что нам предложили. И я вытаращилась на вампира. Неужели это то, о чем я думаю?

Внутри меня словно сверхновая взорвалась, сметая все на своем пути ударной волной. Счастье пузырьками шампанского впрыснулось в кровь. Я хотела закричать на весь мир: «Да! Я согласна!» Но не успела.

Короткий предупредительный стук в двери. Всего лишь условность, предупреждающая о том, что кто-то сейчас войдет в комнату. И вот уже дверь очень медленно, словно в замедленной съемке, ползет в сторону, открывая проход. Сердце стиснул ледяной кулак ужаса.

Глава 11

– Алекс, уходи!

Я с отчаянием, умоляюще смотрела на вампира. Но мой горячечный шепот был проигнорирован. Алекс пристально смотрел на открывающуюся дверь. Словно заранее просчитывал ходы в шахматной партии. А у меня сердце кровью обливалось при мысли о том, что сейчас в комнату войдет шеф. Танечка и Миша относительно не опасны. А Ипатов… Думаю, он по своей воле теперь никогда ко мне не приблизится.

– Аня… – Тихий шепот сталью клинка полоснул по моим натянутым нервам. – Не спишь? А чего тогда в темноте сидишь?

Едва слышный щелчок выключателя прозвучал громом среди ясного неба в ночной тишине. Следом комнату залил неяркий свет нескольких настенных бра, заставив меня нелепо хлопать глазами, словно сова, внезапно оказавшаяся на солнечном свету.

– Как ты себя чувству…

Фраза оборвалась на полуслове, а вошедший Ипатов наконец рассмотрел нашу скульптурную композицию.

Несколько долгих, жутких секунд Ипатов молча разглядывал встрепанную меня и коленопреклоненного Алекса, все больше мрачнея с каждой секундой. А потом с угрюмой угрозой поинтересовался:

– А что тут происходит?

Если честно, то я растерялась. Вот что можно ответить на такой простой вопрос, если тебя застали в объятиях вампира, который стоит перед тобой на коленях? Где-то в глубине меня родился истерический смешок. Это только я могла так влипнуть!

Алекс текуче и плавно поднялся на ноги, пристально глядя в глаза Ипатову:

– Вы как раз вовремя. – Алекс говорил на чистейшем русском языке. – Я только что сделал Анне предложение. И она приняла его. Вам выпала честь первым об этом узнать и поздравить нас.

Одно короткое и в то же время бесконечно долгое мгновение ничего не происходило. А потом Ипатов небрежно поинтересовался:

– И с чем же я могу вас поздравить?

Я не отрывала испуганных глаз от Ипатова. И только поэтому заметила всю метаморфозу, случившуюся с его лицом, после того, как его наконец накрыло пониманием произошедшего. Сначала Коля едва заметно, почти неуловимо споткнулся на последнем слове. Замолчал, и даже задержал дыхание. Словно сомневался в собственной вменяемости. Потом недоверчиво покосился на Алекса и на меня. Я почти физически ощутила, как его взгляд безжалостно шарит по моему лицу, жестко задевая истерзанные неумеренными поцелуями губы. Очевидно, именно тогда пазл для Коли сложился. И он, сообразив наконец, что происходит, начал багроветь.

У меня от ужаса сердце провалилось куда-то в пятки. Но бояться еще было рано. Ипатов еще контролировал свои действия и всего лишь презрительно поинтересовался:

– А вы не слишком сильно торопитесь, господин француз?

Совершенно очевидно, что новости Колю ошеломили настолько, что он утратил свою обычную наблюдательность и все еще не сложил один и один. Но Алекс безжалостно его добил:

– Отнюдь. Мы с Анной знакомы почти год. Я считаю, это достаточный срок. Более, чем достаточный. Я даже успел наделать ошибок и жестоко обидеть Аню. Но это сейчас уже не важно. Я все отдам, чтобы загладить свою вину.

Коля недоуменно хлопнул глазами. Я практически видела, как в его голове идет сложный мыслительный процесс и вращаются шестеренки в попытке все свести воедино. В следующее мгновение до Ипатова наконец дошел смысл произошедшего, и он взревел, бросаясь на Алекса:

– Ах ты, скотина! Это же ты ее так эффектно бросил тогда под новый год!

Я еще успела различить, как кулак Ипатова со всего маха впечатывается в челюсть Алекса. Я заметила, как Алекс, потеряв равновесие, начал падать назад, головой прямо на прикроватную тумбочку. И как руки вампира протянулись вперед в явном намерении схватить зарвавшегося Ипатова. А дальше все смешалось.

Даже и не подозревала никогда, какой невыносимо громкий, противный, режущий уши визг я могу исторгнуть. Насколько мощные мои легкие. Но визжала я знатно. На одной ноте, не отрывая глаз от стремительно перемещающегося по номеру клубка тел.

Не до конца прикрытая входная дверь приоткрылась еще больше. Кто-то заглянул в номер. И тут же исчез. Я не успела заметить кто это был. Да и не важно это было. Меня больше волновало то, что происходило между Ипатовым и вампиром. А Алекс почему-то явно проигрывал в этой драке, позволяя чистильщику себя избивать.

Не знаю, сколько все это длилось. Мне показалось – целую вечность. Я уже даже хотела рискнуть, и соскочить с кровати, хотя бы попытаться помочь Алексу. И плевать на последствия. Он прав. Своя боль переносится намного легче, чем боль любимого человека. Я не могла смотреть, как Алекса избивают.

Все закончилось внезапно и в один момент: нас всех просто оглушило разбойничьим свистом. Я мгновенно заткнулась, икнув от неожиданности. Но едва не завизжала вновь. Потому что Ипатов, сидящий верхом на вампире, беспомощно прикрывающем голову руками, и не думал останавливать полет своего кулака. Мрачно зыркнув на вошедших, он замахнулся еще сильнее.

Вместо визга из моего сорванного горла вырвался придушенный хрип. Потому что Борисыч грозно рявкнул, сдергивая Николая с моего любимого за полуоторванный воротник рубашки:

– Ипатов!!! Ты рехнулся окончательно? Нам только скандала с потенциальным клиентом не хватает!

Коля безропотно позволил поставить его на ноги и ядовито возразил, некрасиво сплюнув на пол:

– Тогда Аньке нужно начистить одно место! Чем это таким у нее намазано, что все представители Диарелли поголовно теряют от нее голову?

Не высказанное оскорбительное замечание, где именно у меня намазано, повисло в воздухе, и Алекс зашипел, поднимаясь на ноги:

– Не смей оскорблять девушку, русское быдло!

У меня перед глазами все почернело и закачалось, когда я услышала, как вампир обозвал Ипатова. Тот немедленно вспыхнул и снова бросился в драку. К счастью, Борисыч успел вовремя его перехватить:

– А ну тихо! Остыли немедленно, петухи гамбургские!

Алекс, с окровавленным лицом, медленно скрестил руки на груди и переместился так, чтобы прикрыть меня собой. Маневр ни от кого не укрылся. И я увидела, как задумчиво посмотрел на меня шеф. Как еще больше побагровел и обозлился Ипатов. Как восторженно расширились глаза у беседующей с представительным мужчиной в костюме-тройке переводчицы.

Вообще, народу в номер набилось много. Здесь были все наши, включая флегматичного Мишу. Уже упомянутый мужчина, в котором я заподозрила управляющего отелем. У самых дверей стояла нервно комкающая подол униформы девушка-горничная. Из коридора заглядывали чьи-то любопытные глаза. А я по-прежнему сидела на разворошенной кровати. Растрепанная, зареванная и перепуганная до потери пульса. Одно было хорошо: в поездку в Милан я не брала эротичного белья. И сейчас на мне красовалась вполне приличная закрытая трикотажная сорочка с мило улыбающейся Минни Маус на груди.

Через пять минут конфликт был исчерпан. Танечка о чем-то договорилась с управляющим. Тот кивком выпроводил горничную вон из номера и выжидательно посмотрел на Борисыча. Тот поморщился, словно уксуса хлебнул, но достал из кармана бумажник. Сколько он отдал управляющему, мне не было видно. Но Алекс сдержанно проинформировал:

– Я компенсирую. Разгром и скандал – моя вина. Мне и отвечать.

Шеф бросил нечитаемый взгляд в нашу сторону и сумрачно велел Мише:

– Забирай Татьяну, и идите отдыхать. Продолжения не будет.

Этих двоих долго уговаривать не пришлось. Лишь только за ними закрылась дверь, Борисыч повернулся к Ипатову:

– Марш в свой номер! Поговорим о твоем поведении утром!

Не смотря на холодный, пробирающий до костей, тон шефа, Ипатов упрямо вскинулся, вспыхнув мгновенно, как порох. Но Борисыч очень ласково его остановил:

– Коленька, не испытывай моего терпения. Конфликт буду разбирать сам. Мне надоело твое своеволие. – И уже жестким, ледяным тоном добавил: – Я сказал: марш в свой номер! Ты уже достаточно опозорил корпорацию!

После этой отповеди Коля сдался и вышел вон, напоследок наградив меня таким взглядом, что у меня от ужаса все тело стало ватным. Оглушающе громко хлопнула дверь, закрываясь после ухода Ипатова. Шеф повернулся к нам:

– Теперь вы. Поговорим?

Глава 12

Борисыч взял от стола стул, поставил его прямо напротив нас и тяжело опустился на мягкую поверхность. Я в ужасе молчала, не зная, что сказать, что предпринять. За несколько томительных минут моя жизнь перевернулась с ног на голову. И смысл жизни висел теперь на волоске. Не переживу, если с Алексом что-то случится из-за моей беспечности!

– Ну? Чего стоишь? Присядь. Не съем я Аньку. В отличие от Ипатова я прожил достаточно долгую жизнь, и давно понял, что жизнь – это не только черное и белое. В ней полно полу оттенков. Их гораздо больше, чем чистых цветов.

Борисыч говорил тяжело, медленно, устало. Словно наведение порядка в моем номере отняло у него все силы. Алекс выслушал, переступил с ноги на ногу, словно обдумывая слова шефа и неохотно отступил. Но тут же, словно опомнившись, подошел ко мне и сел рядом, завладев одной моей ладошкой. Родные глаза внимательно посмотрели мне в лицо:

– Ты как? Продержишься?

Сжавшееся от страха за вампира горло отказывалось выдавливать из себя звуки. Поэтому я просто кивнула.

– Хорошо. – Алекс с бесконечной нежностью погладил мою ладошку. – Еще немного. Если станет хуже – немедленно говори. Ладно?

Я опять кивнула. А Алекс повернулся к шефу:

– Я вас внимательно слушаю.

Борисыч поставил локти на колени и, чуть наклонившись вперед и сведя пальцы домиком, задумчиво пристроил на них подбородок. Его внимательный взгляд блуждал между мной и Алексом.

– Аня, как твое самочувствие? Может, позвать врача? А мы с господином французом пообщаемся в другом месте?

Я на секунду представила это «общение», и чем вообще общение чистильщика и иного может закончится, и протестующе взметнулась:

– Я в порядке! И мне значительно лучше!

Борисыч усмехнулся и посмотрел на Алекса:

– Подлечил?

Что?!! Не знаю, как Алекса, а меня словно кирпичом между глаз приложили. Шеф в курсе того, что происходит? Я растерянно посмотрела на вампира. Алекс сидел спокойный, невозмутимый и почти равнодушно смотрел на шефа. И только едва заметно поджатые губы показывали насколько не нравится вампиру сложившаяся ситуация. Его пальцы замерли на моей ладони, перестав поглаживать. И у меня неожиданно возникло острое ощущение, что рядом со мной притаился хищник. Огромный, смертельно опасный, готовящийся напасть. Я изо всех сил вцепилась в ладонь Алекса.

Вампир словно очнулся. Оторвал взгляд от шефа и с бесконечной нежностью поцеловал мне руку, перевернув ее ладошкой вверх. Моя тревога под его ласковым взглядом слегка улеглась. Алекс словно говорил взглядом: «Не паникуй. Я все решу.»

Шеф, не дождавшись ответа, хмыкнул:

– Мда… Аня, ты мне как дочь. Практически заменила собой мою девочку, погибшую много лет назад. – Я напряглась до судорог. Начало речи мне категорически не понравилось. И Борисыч это заметил: – Не дрожи. Не трону я твоего любимого. Если он тебе действительно нужен.

Глаза шефа впились в Алекса. А я в ужасе безмолвно открывала и закрывала рот. Что происходит?!! Я сплю? Или уже умерла?

Первым отмер Алекс. И чуть прищурившись бархатным голосом поинтересовался:

– Почему я должен вам верить? Учтите, я, хоть и давно никого не убивал, ради Ани разорву в клочья любого.

– Я заметил, как ты рвал Ипатова. – Шеф насмешливо прищурился, словно провоцируя вампира на дальнейшие действия.

Зная, насколько Алекс вспыльчив и скор на расправу, я тревожно прижалась к боку вампира, отчаянно надеясь, что успею его удержать, что он не станет меня отшвыривать в сторону, как досадную помеху на пути к горлу главного чистильщика.

Алекс подарил мне еще один бесконечно нежный взгляд и едва слышно прошептал:

– Не бойся. Все обойдется. – А потом повернулся к шефу: – Мне не нужна его жалкая жизнь. И мне есть о ком беспокоится и заботиться. Я не могу и не хочу подвергать Аню опасности. Если ради ее спокойствия требуется позволить набить мне морду, я это сделаю. И не раз. Что касается состояния ее здоровья, то, если бы я успел до визита доктора, то все сделал бы сразу. Теперь же придется поддерживать ее пока не появится возможность исчезнуть. Я не буду подставлять Аню внезапным выздоровлением под ваших служащих. Ей и так досталось в этой жизни.

Борисыч снова хмыкнул. Но промолчал, устало опустив лицо вниз. На несколько томительных секунд в комнате повисла тишина. А потом Борисыч поднял голову и внимательно посмотрел на нас обоих:

– Ты пристроил Аню ко мне на работу?

Алекс чуть склонил голову набок:

– Я спланировал это. Но конечная цель была другая. Ради ее безопасности, я научил Аню всему, что должен знать хороший служащий. А потом предполагалось, что она устроится на работу к вашему заму. И с течением времени выйдет за него замуж. Для нее это было бы лучше всего и безопаснее всего. Но все с самого начала пошло наперекосяк. Ее встреча с вами. Собеседование. И, как итог, ее работа на вас. Но самой большой моей ошибкой оказалось то, что я не принял во внимание наши чувства. Отмахнулся от того, что чувствую сам и что переживает Аня. Из-за этого получилось то, что получилось. А мы сидим сейчас здесь. – Алекс сильнее прижал меня к себе, словно успокаивая, и продолжил: – Я не понимаю, какую игру вы сейчас ведете. Но имейте ввиду: ради счастья и здоровья любимой я пойду на все. И до конца. Лучше просто отпустите нас. Мы исчезнем. И вы больше никогда нас не увидите. И не услышите о нас.

Борисыч внимательно посмотрел на нас обоих. А потом:

– Кто ты? Я чувствую твою сущность иного. Но определить вид не могу. Я должен быть уверен, что ты поможешь моей дочке.

Гостиничный номер сделал стремительное сальто перед моими глазами. Во рту пересохло, а голова закружилась. Я не верила своим ушам. Судорожно вцепившись в вампира, я с отчаянием молила про себя: «Не говори! Не говори! Молчи!» Глядя во все глаза на шефа, я судорожно пыталась придумать выход из создавшейся ситуации. Нельзя Алексу признаваться перед чистильщиком. Это практически смертный приговор для вампира. Не переживу, если из-за меня с Алексом что-то случится!

Вампир пытливо смотрел на Борисыча, успокаивающе поглаживая меня по спине. И словно что-то просчитывал. Наконец, придя к какому-то решению, понятному только ему одному, Алекс осторожно отодвинул меня в сторону, словно освобождая себе место для маневра, и пристально посмотрел на главного чистильщика:

– Откровенность за откровенность. Считаю, что я тоже имею права получить ответ на свой вопрос.

Борисыч приподнял на мгновение бровь. Будто говоря: «А не обнаглел ли ты, мальчик?» Но совершенно неожиданно для меня кивнул, соглашаясь:

– Хорошо. Думаю, ты прав.

Алекс глубоко вздохнул, и словно в ледяную воду нырнул:

– Я вампир.

Глава 13

Я сдавленно пискнула, заметив, как расширяются от шока глаза шефа. Как перехватывает у него дыхание. Борисыч даже оторвал подбородок от рук и слегка выпрямился, услышав ответ Алекса. А потом… Шеф рассмеялся. Смехом горьким и острым, как битое стекло.

Алекс озадаченно оглянулся на меня, словно спрашивая: «Что это с ним?» Да разве ж я знала. Вампир знал столько же, сколько и я. А глава корпорации очень неплохо хранил свои тайны.

Наконец, Борисыч отсмеялся. И, перестав содрогаться от приступов жуткого смеха, успокоился, откинулся на спинку стула, пристально посмотрел на нас. Я всей кожей ощутила, как напрягся Алекс, готовый в любую секунду бросится на главного чистильщика. Я опять занервничала. Да, шеф безоружный. И всего лишь человек. И по идее, у него нет шансов против Алекса. Алекс – вампир. Но мне все равно было тревожно.

Борисыч горько усмехнулся:

– Да уж! Судьба – великая насмешница. Однажды все это в моей жизни уже было.

Я ощутила, как вытягивается от удивления мое лицо. И ошарашенно посмотрела на вампира. Может, он хоть что-то понимает? Но Алекс был в таком же неведении, как и я.

– Что, официальная легенда разнится от того, что я только что сказал? – Шеф в упор посмотрел на Алекса: – Ты хотел откровенности? Ну что ж, слушай. Когда-то давно, наверное, даже не в этой жизни, у меня была семья: жена и дочь. Больше детей бог нам не дал, поэтому баловал я своих девочек, как мог. Жена для меня была всем: моим сердцем, моим дыханьем, смыслом всей моей жизни. А дочка… – Хриплый голос Борисыча на секунду сорвался. Но в следующий миг он продолжил: – Дочь была моим солнечным лучиком, моей радостью и надеждой. Я жил только ради них. И вот однажды, когда моя дочь почти выросла, она тогда училась на предпоследнем курсе института, она пришла ко мне и сказала: «Папа, я влюбилась. И хочу быть со своим любимым всегда.» Не совсем такими словами. Но смысл тот же. – Новый судорожный вздох, и Борисыч устало прикрывает глаза. Но продолжает рассказ. – Мне бы тогда насторожиться, остановиться, подумать. Но я был слишком самоуверен. Дочь привела возлюбленного знакомиться. Это было летом. И пришли они поздним вечером. Когда уже стемнело. И я снова ничего не заметил, идиот. Оказалось, моя девочка встретила вампира. И захотела стать такой же. А тот… с барского плеча щедро предложил и нам с женой стать кровососами. – Шеф в упор пристально глянул на Алекса: – Я не понимаю, как ты можешь ходить днем, под солнцем, потом расскажешь. Но тот… потенциальный зять не мог находиться на улице не только под солнечными лучами, но даже и просто при дневном свете. Услыхав покровительственные нотки в его голосе, я потерял голову от ярости. И выгнал зятька из дому, запретив даже смотреть в сторону моей девочки.

У меня даже дыхание перехватило от услышанного. В висках гулко стучала кровь. Боже мой! Ну почему в моей жизни такое происходит? Что теперь делать? Шеф Алекса живым никогда не отпустит. Тем более, что один трагичный случай в его жизни уже был.

Борисыч шумно выдохнул и устало растер ладонями лицо:

– Я недооценил ситуацию. Не смог и не захотел понять дочь. И потерял ее. Спустя четыре дня после разговора дочь вышла как-то из дому. И больше не вернулась. Неделю я метался по всем ее знакомым и друзьям. Обращался в органы и просто к незнакомым людям в поисках моей девочки. Я все столбы и заборы в городе обклеил ее портретами. Но никто ничего не видел и не знал. Дар мой молчал. А внутри все слиплось в тошнотворный ледяной ком в предчувствии неминуемой беды. – Вот теперь шок накрыл и меня. Дар?! Я покосилась на Алекса. Но вампир не отрывал глаз от кающегося в прошлых грехах шефа. – На восьмой день утром, как обычно, жена отперла дверь, чтобы выпустить на улицу дочкину любимицу, кошку, и страшно закричала. На тот момент я был в душе. Выскочил, как был, не вытираясь и оскальзываясь мокрыми ногами на кафеле. Кажется, даже падал. А жена все кричала и кричала. Но крик постепенно переходил в полузадушенный хрип. Когда я до нее добрался, – я вдруг с ужасом поняла, что мой стальной, несгибаемый шеф плачет, – она уже даже не хрипела. Просто сидела, привалившись к косяку двери, и схватившись за горло, смотрела на порог. А там… там… – Очередной вздох Борисыча больше был похож на всхлип. – На пороге сломанной куклой лежала моя дочь, с надеждой глядя мертвыми глазами в утреннее небо.

Борисыч снова умолк, слишком явно переживая прошлое. Алекс растерянно подвинулся поближе и снова меня обнял, прижимая к своему сильному телу. Мы оба не знали, что делать и что говорить. Слишком неординарной оказалась открывшаяся правда. А для меня еще и жуткой.

Наконец, шеф справился с собой и продолжил рассказ:

– С той минуты моя жизнь разделилась на до и после. У супруги на почве увиденного случился инсульт. Сколько врачи не бились, но спасти ее не смогли. Я тоже ничего не смог поделать. Жена словно утратила волю к жизни. Через пять дней она тихо угасла на моих руках. И я в одночасье лишился семьи. Остался совсем один. – Борисыч остро глянул на руку Алекса, обнимающую меня за талию и продолжил: – Люди по-разному переживают свое горе. Кто-то пьет спиртное лошадиными дозами. Кто-то рыдает день и ночь. Кто-то с головой уходит в работу. Я же поставил перед собою цель: отомстить за моих девочек. Уничтожить тех, кто сломал их жизни. Я поклялся положить на этот кровавый алтарь свою жизнь. И у меня получилось. Не буду вдаваться в подробности, но через полгода меня заметили. На меня вышли люди, сделавшие охоту за иными своей профессией. Так сильный ведьмак похоронил свой дар и стал профессиональным чистильщиком. – Шеф усмехнулся нашей с Алексом реакции на услышанное. И поинтересовался: – Вампир, ты удовлетворен моей откровенностью?