Источник сообщает, что после проведенной аттестации в СИЗО-14 обстановка остается напряженной. Ряд сотрудников: майор внутренней службы Абрамов Ю.Б., капитаны Бывальцев А.А., Андреев Е.К., недовольны переназначением (считали, что достойны повышения на открывшиеся вакансии).

Отдельные сотрудники одобряют прошедшую аттестацию и удовлетворены повышением денежного довольствия. Среди последних можно отметить Шаманова Б.Р., которого повысили в должности, переведя на капитанскую. Шаманов, являясь карачаевцем, имеет широкие связи среди бизнесменов диаспоры и неоднократно оказывал мелкие услуги руководству СИЗО.

В отношении двух сотрудников: капитанов Слезкина А.П. и Егорова А.А., у источника имеется непроверенная информация о наличии незарегистрированного оружия, которое м.б. использовано в криминальных целях.

«Железняк» 25.06.13г.

Задание агенту:

1. В отношении к-нов Слезкина и Егорова необходимо получить дополнительные сведения о наличии оружия.

2. Установить с Шамановым доверительные отношения в целях получения от него дополнительной информации о ситуации внутри СИЗО, а также в настроениях в диаспоре.

Ст. оперуполномоченный майор Гонцов Ю.Ю.

Резолюция начальника:

«Согласен. В помощь «Железняку» для работы по Слезкину и Егорову подключите оперативные контакты «ПАС» и «ВВТ».

Начальник отдела полковник Владимиров А.Ю.

– Юрий Юрьевич, генерал очень недоволен нами, – Забелин присел на свободное место, – пора уже браться за работу, засучив рукава. Ковалева, видимо, выпишут завтра, и он к нам присоединится, а тебе надо вплотную заняться подбором источников. Есть мысли?

– Может, поизучать Шаманова, о котором говорил «Железняк»? В его СИЗО окопались ваххабиты, вербуют молодых пацанов…

– Свои люди в этом учреждении пригодятся, вот и займись им плотнее. Если он не станет источником, пусть будет доверительным контактом, мне все равно – главное, чтобы давал информацию вовремя, ну еще помогал по нашим вопросам. Да и все материалы по Шаманову передавай мне, не надо Владимирову. Ты сейчас в моей группе, никому не нужно знать, чем мы занимаемся, на каких людей выходим. Понятно?

Бросив случайный взгляд на руки Юрия Юрьевича, Забелин заметил, что тот беспокойно перебирает бумажки на столе.

«Ю-ю почти хроник, – подумал он. – Если бы я его не знал, то точно принял бы за конченого алкаша. С другой стороны, физиономию Гонцова ведь можно использовать в оперативных целях. Разве кто-то подумает, что он чекист?»

Москва, СВАО, район «Марьина роща», улица Двинцев возле гимназии № 2130, 27 июня, 17:10

Жена Забелина Рита Виккерс подъехала к гимназии, в которой училась их дочь, к двум часам дня. Хотя прошел месяц, как начались летние каникулы, Виккерс пристроила Аню, так звали дочь, в городской летний лагерь при школе. В него ходило много детей, и дочери было нескучно. Она должна была скоро появиться из школы; ей исполнилось двенадцать, совсем уже взрослая, но Маргарита пока не рисковала отпускать дочь на улицы одну, давать полную свободу. Этих маньяков сейчас столько развелось! А ведь когда она училась, о таких вещах не только не шептались, но и в детективных фильмах никогда не показывали. Кражи, воровство, ну, в крайнем случае, убийство.

Конечно, не факт, что сексуальные преступления по отношению к детям не случались, но они не носили массовый, распространенный по стране характер. Теперь же, что ни день, появляются новые ужасные сообщения, страшные подробности.

Рита повернула зеркало заднего вида, посмотрела на лицо. С грустью пришлось заметить, что от старости не убежишь. Вот появилось несколько седых волосков у виска. Вот возникли две морщинки с края глаз. Она провела пальцами по коже, словно надеясь массажем ликвидировать эти злосчастные следы увядания кожи, но все осталось как есть. А ведь ей еще нет и пятидесяти!

Прекрасный летний день был уже на излете, но все равно ласково грело теплое солнышко, на небе не наблюдалось ни облачка. Место, где она припарковалась, было тенистым, закрытым от солнечных лучей густой листвой растущих на обочине деревьев, поэтому ее черный джип не грелся, и Виккерс не включала кондиционер.

Она планировала подвезти дочь до дома, а потом вернуться в офис и поработать до вечера. Ликвидировав почти все дела в Уральске, она оставила за собой только торговый центр, переведя основной капитал в Москву. Здесь она создала фирму по оптовой торговле продуктами, не большую и не маленькую – среднюю. На крупную пришлось бы значительно потратиться – набирать солидный штат, думать о логистике, о серьезных кредитах в банке, а с маленькой было скучно.

Рассеянным взглядом она пробежала по тротуару, ведущему к выходу из школьного двора. Двор школы был огорожен зеленым металлическим забором, прутья которого выстроились ровной шеренгой и оканчивался широкой дверцей. Вдоль всего тротуара, до самой автобусной остановки, тесно примостились машины, и Маргарите с трудом удалось втиснуть свой джип.

Она видела, как по тротуару медленно прогуливались женщины, среди которых Виккерс узнала знакомых из класса, где училась дочь. Они тоже отправили своих детей в летний лагерь, и теперь пришли их забирать. Рита хотела выйти из машины, поздороваться, но в последнюю минуту передумала, решив подкрасить губы.

В это время мимо проехал мусоровоз с двумя рабочими. Маргарита краем глаза заметила, что машина притормозила возле остановки, один из рабочих в синем комбинезоне резво выскочил из кабины, забрал из бачка мусор и нагнулся, заправляя пустой пакет.

Она с удовлетворением отметила про себя, что Москва, все-таки, относительно чистый город, регулярно убирается и облагораживается, разбивают клумбы, высаживают цветы, деревья. И пусть за это приходится платить повышенным числом гастарбайтеров – она согласна.

До уха Виккерс долетел звонкий шум детских голосов. Рита обнаружила, что учителя уже отпустили детей, закончив работу лагеря. Детвора высыпала на двор. Родители быстро, наметанным глазом находили своих детей и разбирали их, как заботливые наседки своих цыплят. Дети постарше, многоголосой, веселой толпой выходили из ворот и с шумом, гамом, разлетались в разные стороны, точно грачи по весне.

Хлопнула дверца машины – в салоне очутилась Аня.

– Привет, мам! – она чмокнула Маргариту в щеку и Виккерс машинально, материнским взглядом окинула дочку. Анна чертами лица больше походила на отца, на Сергея: и прямой нос, и голубые глаза, и овал лица – все было от него. От матери дочка унаследовала только темно-рыжие, почти каштановые, волосы.

– Как прошел день, Анюта? – весело спросила Маргарита, заводя мотор – с дочкой они всегда общались в несколько ироничном тоне, словно старшая сестра говорила с младшей.

– День прошел клево! – так же весело, в тон матери ответила Аня. Она кинула сумку на заднее сиденье и привычно пристегнула себя ремнем.

– Ну что поехали?

– Мам, заедем в «Старбакс»? – Аня умоляюще посмотрела на мать.

Рита не успела ответить. Впереди, по ходу движения раздался громкий хлопок, точно кто-то наступил на пустой бумажный пакет, надутый воздухом, а затем ее машину накрыл оглушающий грохот. Как определила Виккерс, звук шел от автобусной остановки и следом сразу раздался крик, визг, косматый густой дым взвился вверх.

Ей было плохо видно, что там творится, но пластиковая крыша остановки уже не возвышалась над машинами, ее не было, так же, как и большого куска металлического забора позади. По краям дыры в заборе вверх торчали острые прутья железной решетки, выгнутые силой мощного взрыва. Подчиняясь инстинкту самосохранения и боясь за дочь, Маргарита вознамерилась нажать на газ, рвануть прочь, пока снова не громыхнуло. От Сергея она слышала, что часто закладывают два устройства и когда на место прибывает оперативно-следственная группа, то срабатывает второе. Но ехать вперед, значить проезжать рядом с остановкой.

Она беспомощно оглянулась назад, чтобы определить расстояние до задней машины, в надежде развернуться и поехать в обратную сторону. В глаза ей бросилось застывшее лицо Маши, ее пальцы, судорожно вцепившиеся в ремень безопасности.

– Сейчас дочка, погоди! – успокаивающе пробормотала она. – Погоди, сейчас поедем!

– Мам, а что там случилось? – испуганно спросила Аня. – Кто там на остановке?

Мимо по тротуару бежали женщины и дети с искаженными страхом лицами, некоторые размазывали кровь по лицу и оттого выглядели еще страшнее. Поддавшись общей панике, Виккерс нажала педаль газа, подавая машину назад. Она хотела сделать это плавно, осторожно, но не рассчитала и резко ударила в капот машину, стоящую позади. К общим крикам добавился и вой сигнализации.

– Мам, ну, что там?

Голос дочери, которая смотрела во все глаза в сторону того места, где некогда была остановка, слегка отрезвил и привел в чувство Маргариту. Чего она запаниковала? Они далеко от взрыва, им вреда не будет, до них недостанет. Она взяла себя в руки.

– Сиди здесь, не выходи! – бросила она дочери и выскочила наружу.

На улице запахи горелой резины, пластика, бензина, ощущались еще сильнее, чем в салоне машины. Доставая сотовый телефон из сумочки, Виккерс медленно пошла вперед.

Навстречу уже никто не бежал.

Чем ближе она подходила, тем страшнее ей становилось. У самой остановки, перегородив дорогу, стоял покореженный «Опель» без лобового стекла. Взрыв развернул его и отбросил почти к середине дороги. Рита боялась посмотреть, что сталось в эпицентре взрыва. Ее мучила невозможность, нереальность происходящего с ней, с ее дочерью, со всеми, кто очутился здесь и в этот час.

Как такое оказалось возможным неподалеку от центра многомиллионного города полного людей, машин, суетливой уличной жизнью? Как такое могло произойти белым днем, мирным и тихим, наполненным звонко-звучащими детскими голосами? Сама мысль о возможном несчастье в такой солнечный день, казалась Рите дикой и бредовой.

Она, медленно шагая и держа в руке сотовый телефон, о котором совершенно забыла, приблизилась к эпицентру взрыва еще на несколько метров. Дым рассеялся, и ей открылась ужасающая картина: она увидела несколько тел – это были женщины и дети, все лежали без движения, не подавая признаков жизни.

Будучи достаточно опытной женщиной и многое повидав в жизни, сама попавшая под пули бандитов, Рита считала себя достаточно хладнокровной, чтобы не терять голову в подобных ситуациях. Но тут ее охватила паника. Она вдруг представила себя здесь вместе с Аней, ведь они иногда тоже стояли здесь, ждали автобус, теперь могли бы вот так же лежать, неживые…

Она вспомнила о телефоне и лихорадочно набрала номер мужа.

– Сергей, – закричала она в трубку, едва тот ответил, – тут взрыв, остановку взорвали.

– Где ты, в каком месте? – уточнил муж, и голос его показался Маргарите излишне спокойным, как будто он ей не поверил, не посчитал серьезным ее сообщение.

– Я у Ани, возле школы. Остановку тут взорвали. Ты меня слышишь?

– Рита, спокойно! Вы не пострадали?

– Нет, с нами нормально. Аня уже забралась в машину, когда…

– Скорую вызвали?

– Нет. Не знаю. Сережа, так страшно, так страшно! Там же могли бы мы с Аней.

– Рит, послушай меня, возвращайся в машину, вызывай скорую. Я сейчас подъеду. Поняла? Дождись меня, не уезжай!

Виккерс растерянно посмотрела вокруг, повернулась, медленно пошла назад к машине. Она была потрясена случившимся и чувствовала себя опустошенной. Перед глазами стояла картина с разбросанными по остановке телами женщин, детей. Один мальчик чуть моложе ее дочери, лежал на спине у края тротуара, неловко подвернув ножку. Рядом валялась женская сумочка, осколки разбитого лобового стекла «Опеля». Кто мог это сделать, кому надо? Убить детей могли только выродки, такие как в Беслане6.

Она села в машину и принудили себя сохранять спокойное выражение на лице, хотя горло перехватило спазмом, а глаза налились слезами. Ей не хотелось пугать дочь.

Через полчаса подъехал Забелин на черной служебной машине. Он был вместе с Гонцовым. К этому времени Рита уже полностью взяла себя в руки, ее переживания выдавали чуть покрасневшие глаза. Место происшествия было оцеплено. Сновали медики, полиция опрашивала свидетелей, Риту уже опросили. В штатском ходили сотрудники следственно-оперативной группы.

– Сергей Павлович, – сообщил Гонцов, вернувшийся к их машине, – там полиция и следственный комитет занимаются. Это не наш объект.

Гонцов имел в виду, что производство следствия по терактам было отнесено к разным силовым ведомствам. ФСБ, в частности, расследовало теракты на объектах, имеющих стратегическое значение, или на тех, где случилось большое количество жертв. На этой остановке погибло пять человек – двое взрослых и трое детей и дело отошло полиции.

Мимо них медленно проехали санитарные машины.

– Юрий Юрьевич, договорись со старшим, чтобы нам сообщили, если найдут улики. Особенно это касается возможного участия ваххабитов.

Гонцов пошел к остановке, вокруг которой работали следователи.

– Это кто? – удивленно спросила пришедшая в себя Маргарита.

– Сотрудник из моей группы.

– А-а, я думала какой-то бухарик из бывших ментов.

Забелин усмехнулся.

– Есть и исправившиеся алкоголики, не все пропадают на дне бутылки. Малыш, ты как? – обратился он к дочери. Дочь смотрела на него непонимающим взглядом синих глаз.

– Пап, а что там?

– Там…– Сергей Павлович замолчал, не зная, как объяснить. Рассказать о теракте – дочь не поймет, да и не для нее это, рано еще. – Там несчастье, Анюта, большое несчастье! Ты пока сиди, не выходи из машины, а потом с мамой поедите домой.

Посмотрев туда, где высокий и прямой как фонарный столб Гонцов разговаривал с кем-то из следственной группы, Забелин поинтересовался у супруги:

– Рита, ты что-то заметила странное, необычное, чего раньше здесь не было?

– Да нет, Сереж, все как обычно: подъехала, припарковалась, немного подкрасилась, вон даже помаду забыла убрать, она на приборной доске. Потом Машка прибежала. Мы с ней и не успели поговорить толком, так что, ничего такого! Потом громыхнуло.

– Подозрительных людей не видела? Может машины?

– Говорю же, ничего такого! И машин тоже не было чужих. У тротуара стояли пустые, я бы заметила кого-нибудь.

Забелин задумчиво посмотрел на здание школы, видневшееся сквозь металлическую ограду. Оно было после ремонта, переливалось на солнце новыми стеклами окон, блестело панелями бежевых плит, которыми был отделан фасад.

– Наверное, в гимназии должны быть видеокамеры! – предположил Забелин. – Потом заберем копию записи, посмотрим, что на них. Я на минуту схожу к Гонцову, посидите пока.

Юрий Юрьевич разговаривал с миловидной шатенкой, у которой было строгое серьезное лицо, но какое-то непривычно яркое. Потом Забелин сообразил, что этот эффект девушке придают ярко-алые губы и густо наложенный макияж, подведенные черной тушью глаза, удлиненные ресницы. «Как Барби, только с юга», – подумалось Забелину, невольно представившему куклу-блондинку с темными волосами. Выяснилось, девушка работала в Следственном Комитете, и звали ее Оксана Яркова. Она была в синей форме, на погонах по четыре звездочки, что соответствовало званию капитан юстиции.

– Добрый день! – поздоровался подошедший Забелин и представился, но был встречен не очень любезно.

– Я уже объяснила вашему коллеге, что делом занимается полиция, – холодно сообщила Яркова, – вы здесь не нужны! Мы сами справимся. Если будет что-то заслуживающее внимание, получите информацию установленным порядком.

– Да ладно, мы же все делаем одно дело, – попытался разрядить обстановку Сергей глядя на самоуверенное лицо следователя в юбке. – Я хотел попросить записи видеокамеры с гимназии.

– Мы их изучить, после сообщим вам, – неопределенно ответила Яркова. – А сейчас, извините, работать надо.

Глядя вслед отошедшей Ярковой, Юрий Юрьевич, дергая кадыком, буркнул:

– Серьезная дамочка!

– Ничего, решим вопрос. Только придется выходить на другой уровень у следаков в их Комитете. Ох и не люблю я эти заморочки, когда каждая кочка мнит себя горой! Ты подожди меня в машине, я схожу к своим и еще вернусь.

Думая о Ярковой и удивляясь в душе людям, которые любят создавать проблемы другим абсолютно на пустом месте, Сергей отправился к джипу жены. Там он сказал Рите:

– Если с тобой уже поговорили следователи, езжайте!

– Мне еще ГИБДД ждать, видишь, помяла, – Рита махнула рукой на машину, стоявшую позади нее. – Если можешь, захвати Машу и забрось ее домой. Я боюсь, мне придется часа два ждать, здесь же все оцеплено.

– Хорошо! – согласился Забелин и посторонился – с включенными красно-синими огнями, но без сирены, начали двигаться машины скорой помощи, забравшие погибших от остановки. Он посмотрел им вслед, испытывая горькое чувство бессилия и ненависти. Враг был вокруг, враг наносил смертельные удары, убивая беззащитных, а они не знали где он, кто он, и, самое главное, куда ударит в следующий раз.

Москва, больница скорой медицинской помощи, общая палата, 27 июня 2013г., 18:22

Дмитрий Ковалев готовился к выписке из больницы. Он чувствовал себя достаточно хорошо – голова уже не кружилась, и больничная палата не плыла перед глазами, не болел бок, на который он упал, когда отлетел от машины, пропала периодически наплывавшая тошнота. И самое главное, бесследно исчезло проклятое черное забытье, в которое он сваливался в первые дни.

Он уже собрал вещи, оделся и готовился уйти из палаты, но его задержал работающий телевизор, стоявший в углу комнаты. Обычно он работал без звука, однако тут пошла картинка школы, возникло встревоженное лицо диктора, и Дмитрий прибавил звук. Так он узнал о совершенном теракте возле гимназии на улице Двинцев. Он присел на стул, чтобы досмотреть репортаж до конца. Но дверь палаты открылась, вошел молодой человек с модной небритостью на лице. Он был невысокого роста, подвижный, в джинсах и зеленой майке с надписью «Russia». В вошедшем Ковалев признал однокашника по университету Ромку Песоцкого. С ним они вместе заканчивали юридический факультет, и тот тоже был майором, только служил в полиции.

Роман, насколько было известно Ковалеву, занимался йогой, но ходил туда не столько для приобретения гибкости тела, сколько для того, чтобы познакомится с девушками и потом вместе изучать позы типа «лотоса» или «крокодила». Заниматься сексом, когда твой партнер стоит на руках, казалось ему забавным занятием.

– Здоров, красавчик! – жизнерадостно бросил с порога приятель.

На майке, на груди у Песоцкого расплылись темные круги от пота – на улице было жарко.

– Возьми воду в холодильнике! – предложил Ковалев, показывая на стоящий в углу небольшой, похожий на высокую тумбочку, холодильник.

Песоцкий достал маленькую бутылку, весело забулькав водой из горлышка. Утолив жажду, он бросив взгляд в сторону телевизора, заметил, что показывают следователя Яркову и тут же заулыбался, обнажая крупные, лошадиные зубы. В обрамлении черной поросли под носом и на подбородке зубы казались еще больше:

– Глянь, Оксанку показывают!

Все они: Ковалев, Песоцкий, Яркова и погибшая Татьяна учились на одном курсе и в одной группе, периодически встречались на собраниях однокурсников. Роман, помимо всего прочего, несколько раз выезжал вместе с Оксаной на места преступлений.

– Точно, Оксана! – подтвердил Ковалев. – Серьезное дело там, я смотрю, закрутилось. Опять теракт. Сколько прошло с последнего?

Песоцкий задумался.

– Кажется, в Домодедово, в позапрошлом году. Теперь опять. Так что плохо работаете, господа чекисты!

– Да ладно, не мы одни! Всем можно сделать предъяву.

– Ты долго здесь еще будешь? – сменил тему Песоцкий.

– Как раз сегодня выписываюсь.

– Значит, скоро с тобой посидим в баре, пивка попьем?

– А то!

Песоцкий снова посмотрел на телевизор, где показывали развороченную остановку, но уже без тел и лицо его омрачилось.

– Слушай, – обратился он к Дмитрию, видимо вспомнив предыдущий взрыв, когда по телевизору показывали обгоревшую черную «Тойоту», – там же с тобой Таня была?

– Да, Рома, она! Я не знаю, откуда она взялась, гулял по улице, смотрю, идет. Ну и пошли вместе.

О своих подозрениях, о том, что Татьяна могла оказаться тем самым детонатором, который и привел в действие СВУ7, Ковалев благоразумно умолчал. Подозрения – есть подозрения, их к делу не пришьешь, а тень на человека можно кинуть.

– Да, Танюшка, – вздохнул Песоцкий, – не повезло ей!

– Еще бы! Если это можно назвать невезением.

– Я не о том, Димон! – Роман хлопнул с досады себя по коленкам. – В жизни ей не повезло, вот о чем! Сама погибла, а брат нарик конченый. Кто о нем будет заботиться без нее? Кому он нафиг нужен!

– А он… Он дома жил с Татьяной?

– Не знаю я. Но если хочешь, пробью адрес, – охотно вызвался Песоцкий, желая быть хоть чем-то полезным своему приятелю. У Ковалева ведь и так есть много возможностей в ФСБ, и без него он легко бы справился.

– Ромка, – Ковалев замялся, у него вдруг возникла мысль, что брат-наркоман мог быть как-то причастен к странным поступкам сестры, угрожать ей, шантажировать, – как думаешь, не мог брат наезжать на Таню, просить денег на дурь? Они же такие, эти нарики, им родные – не родные, все пофигу!

– Да мог, конечно! – пожал плечами Песоцкий. – Но причем тут ты? Думаешь, это он заставил ее подойти к тебе?

– Понимаешь, – Ковалев выключил телевизор, по которому закончили показывать новости, – мне кажется, ее как-то использовали. Я ведь работал по одной из группировок этнических наркодилеров.

– Вышел на серьезных людей?

– На одного из дилеров по кличке Антон.

– Понятно! И что, тебе адрес братца нужен или уже нет?

– Нужен.

– Тогда за тобой будет должок, посидишь со мной в баре, – заулыбался Песоцкий, вновь показывая большие зубы.

– Не шантажируй, Ромка! Как пробьешь адресок, сбрось инфу эсэмэской.

Дмитрию не верилось, что Таня связалась с наркодилерами, он не мог в этом себя убедить, да и не похоже это было на нее – спокойную, собранную девушку, отличницу. Он вспоминал ее лицо, таким, каким увидел в тот последний субботний день. На нем не было отпечатка предательства, того порочного и циничного расчета, который мог читаться в глазах подосланной девицы. И лицо ее не было лицом наркоманки: цвет кожи, зрачки глаз, губы – говорили, что она чиста и не сидит на наркоте. Нет, вряд ли она принимала, вряд ли связана с дилерами.

А вот ее брат мог, это реально! С брата следовало начинать. Что ж, он начнет, а потом, если нароет что-то полезное, передаст информацию отдельским ребятам. Возможно, это и станет той зацепкой, в деле о покушении на него, которая поможет. Следственная группа ведь не сильно продвинулась в расследовании, это было ему известно. Он, именно он, Ковалев, должен сделать первый шаг в правильном направлении.

Ему невольно вспомнились обрывки снов, видений, захвативших его после контузии. Первый шаг по черной дороге, простирающейся через Долину. Это очень трудно, неимоверно, но сделать его надо. «Опять меня к религии потянуло, – подумал он, – с чего бы это?»

После ухода Песоцкого, он набрал номер Забелина на мобильнике – тот ехал в машине с места взрыва и застрял в столичной пробке.

– Сергей Павлович, я сегодня выписываюсь, – сообщил Ковалев. – Помните, вы говорили, что у меня есть несколько дней, чтобы разобраться со старыми делами?

– С дилером этим, с Антоном?

– И с ним тоже. Тут, появились свежие мысли, надо отработать.

В трубке возникла пауза, Сергей не был в восторге от просьбы майора. Да, он обещал и Снегиреву, и Ковалеву, что не будет наседать. Но, во-первых, много времени он не сможет дать, а во-вторых, эти разговоры проходили до теракта на остановке и если со взрывом «Тойоты» все было ясно – покушались на Ковалева, то здесь полная неизвестность, сплошной туман. Никаких требований, никаких угроз и никто не взял на себя ответственность.

– Могу дать тебе пару дней, не больше. Пока займись своим расследованием, но перед этим загляни ко мне, переговорим. Сегодняшний теракт на остановке, возможно, дело рук ваххабитов.

– Они сделали заявление?

– Пока нет. И вот еще что, смотри, будь осторожен – не попади опять в историю! Мне сотрудники нужны в целости и сохранности.

– Сергей Павлович, постараюсь! Снегирев учил нас не рисковать без надобности…

– Вот-вот, я тоже своих так учил. Неосторожные, безбашенные люди, Дима, многим нравятся больше, чем осторожные, потому что неосторожность часто принимается за смелость. А это не так, далеко не так! Ты понял?..

<1 2 3 4 5 6 7 >

На страницу:

Перейти

4 из 7