Оружие бога

– Как вас хоть звать?

– Меня зови Рашем, а её – Лерой.

Мы назвали себя, после чего Сар опять посмотрел вниз.

– Уезжают, – сказал он, поднимаясь в полный рост. – Можете встать. Они уже так далеко, что не достанут стрелой, а трава такая, что в ней не спрячешься. Немного выждем и тоже пойдём, а пока закопаем Лаша.

«Если бы не ушёл Барт, могли бы отбиться без потерь, – с горечью сказал я. – Лаш возился со мной, как нянька, когда я был маленьким».

«Он погиб, выполняя свой долг, – отозвался Сар. – То же может случиться с любым из нас. Если судить по твоей карте, мы прошли только половину земель шеннов».

Пока хоронили слугу, последние кочевники скрылись за дальними холмами. После этого взяли свои вещи и спустились вниз.

– Далеко идти? – спросил Марх. – Мы сегодня не ели.

– Четыре свечи, – ответил Раш. – Можете пожевать на ходу, если осталась еда, или терпите до нашей стоянки. Так и быть, накормим и даже не возьмём денег. Всё-таки вместе дрались.

«Отдаю тебе тело, – сказал Сар. – Вряд ли у них много людей в ватаге, но если будет опасность, я успею его забрать».

Мы не стали есть, попили воду из фляг и пошли следом за разбойниками. Я не спускал глаз с девушки, на которую было очень приятно смотреть. Прекрасная фигура, которую не скрывало просвечивающее на солнце короткое платье, и шикарные волосы цвета меди, к сожалению, коротко обрезанные. Лицо было бы красивым, если бы его не портили скуластость, немного вздёрнутый нос и веснушки. Но в целом очень милая девица. Раш был хорошо сложен, но лицо не отличалось красотой даже без повязки на выбитом глазу. Волосы у него тоже были рыжие, но светлее, чем у Леры.

Незадолго до того как пришли, я почувствовал запах дыма, а потом и горелого мяса. Когда к ним добавился запах крови, я остановился.

– Стойте! Очень скверно пахнет, поэтому приготовьте арбалеты и будьте начеку!

Моя тревога передалась братьям, а разбойники, наоборот, пошли быстрее.

Глава 5

Раш обнимал рыдающую Леру, а мы молча смотрели на картину разорения и смерти. Кто-то разрушил жилище, сделанное из жердей и шкур, и перебил его обитателей. Мужчину убили и бросили в костёр, от которого и несло смрадом, а на шкурах лежали тела пожилой женщины и девчонки лет десяти. От платьев остались одни обрывки, поэтому было видно, что их сначала насиловали, а потом перерезали горло. Сделавшие это забрали вещи и увели лошадей. Нетрудно было догадаться, что встреченные нами разбойники и убитые – это одна семья.

«Лошади отменяются, – сказал мне Сар. – Что думаешь делать?»

«Сначала поговорю с Рашем, – ответил я, – а потом буду думать. На карте холмы только в этой части степи, дальше их не будет. Если на нас нападут, на ровном месте не отобьёмся, а без лошадей не уйдём. Это на наших опасно скакать, а кочевники неслись на степных без опаски».

«Хочешь разжиться их лошадьми, – задумался он. – Если попадётся небольшое племя, это может получиться. Здесь ночами не жгут костры, а меня в темноте никто не увидит. Будет не так уж трудно вырезать караульщиков».

– Потом утешишь сестру, – обратился я к Рашу, – сначала скажи, кто это мог сделать.

– Воины хана Бурея, больше некому! – со злобой ответил он. – Передрались ханы на севере, здесь пока спокойно. Не стал бы он за вами гоняться, если бы была какая-то опасность. Наверное, сначала вырезали наших, а потом занялись вами.

– Вы говорили, что у холма были все его воины…

– Все, кого он мог взять, – перебил меня одноглазый. – Два или три десятка воинов должны охранять стойбище, а скотом обычно заняты подростки.

«Семь или восемь десятков, – подсчитал оставшихся мужчин Бурея Сар. – Спроси его, как охраняют лошадей».

– Тех, на которых ездят, держат в стойбище, – ответил на мой вопрос Раш, – остальные пасутся неподалёку от источника воды. Там же их оставляют на ночь. В светлое время охраняют подростки, у которых есть луки, а на ночь посылают воинов. Хотите угнать лошадей? Днём вас не подпустят, а ночью… Костров не жгут, но воинов будет не меньше десятка. Кочевники неплохо видят в темноте и стреляют без промаха.

– Если пойдёшь ты, так и будет, – сказал я, переговорив перед этим с Саром. – Меня они не заметят. Одежда чёрная, а если ещё намазать лицо сажей, можно будет подходить к караульщикам и резать им шеи. Они же не сидят толпой?

– Держатся по двое, – ответил он. – Меня возьмёшь? Я готов идти голым и вымазаться сажей! Без коня в степи не выжить.

– Вы и с конями не выживите. Сам видишь, какая цена слову кочевников.

– Да, нужно уходить, – согласился одноглазый. – Мы и так собирались это сделать, но позже, когда утихомирится степь. Хотели добраться до Зарбы, а это легче сделать через королевство Тора. Нужно идти на север, а там сейчас резня.

– Уйдите в Салею, – предложил я. – Мы едем оттуда и до холмов не встретили ни одного кочевника.

– Нечего нам там делать, – ответил Раш. – Мы лучше рискнём идти с вами. Не прогоните? Сестра хорошо сражается, поэтому не будет обузой.

– Я тоже вымажусь и пойду с вами! – утерев слёзы рукавом, заявила девушка. – Хоть кого-нибудь убью! Только сначала нужно похоронить наших.

– Вы только доведёте до табуна, – возразил я. – Дело сделаю я. Вы не сможете незаметно подкрасться и действовать с нужной быстротой. Утолите свой гнев как-нибудь в другой раз, если предоставится такая возможность. Мы и так отомстили за ваших родных. Когда соседи узнают, что у хана почти не осталось воинов, у него будут неприятности. А с нами можете идти. Я заплачу за помощь, поэтому у вас будут деньги на первое время.

– Бурей породнился с соседями, – мрачно сказал Раш. – Если он к ним обратится, неприятности будут у нас. Нужно ехать всю ночь, иначе не уйдём.

– Деньги у нас есть свои, – вставила Лера, увидела, как на неё посмотрел брат, и поспешно добавила: – Но мы и от ваших не откажемся, если дадите.

– Сколько нам идти? – спросил я.

– Недолго, – ответил Раш. – Выйти нужно вечером.

Мы помогли выкопать ямы, а своих родных Раш и Лера хоронили сами. После этого одноглазый куда-то отлучился, наверное, забрал спрятанные деньги. Когда он вернулся, мы сменили место стоянки и поели, поделившись едой с новыми попутчиками. Все легли отдыхать, а девушка устроилась поблизости от меня.

– Вы кто? – спросила она. – Можешь не говорить о купцах, они совсем другие.

– И многих вы потрошили? – не отвечая на вопрос, спросил я.

– Можешь не верить, но мы не занимались разбоем! – сказала Лера. – До войны многие шли через степь в Зарбу. И это были не только торговцы, но и переселенцы из Салеи. У некоторых купцов были проводники из кочевников, но и для нас хватало работы. Тогда мы жили южнее. Брат соврал, потому что принял вас за ватагу. Разбойники здесь были, но давно ушли, потому что некого грабить.

– Можешь не верить, – ответил я её словами, – но мы самые настоящие купцы.

– Загр? – не поверила она. – Мы обо многом говорили с выходцами из Салеи. По их словам, вы продаёте там не товары, а самих себя. Да и мы не видели с караванами ни одного из ваших.

– Загры бывают разные, – сказал я. – В Салее такого не делают, а в других королевствах купцы с помощью магов вселяют в них копии своей личности. Можно продать товар, не рискуя ничем, кроме денег.

– Я об этом слышала, но не поверила. Так ты не загр, а копия?

– Сейчас я купец, а на холме был загр. Я тоже умею сражаться, но одним мечом и в своём теле, поэтому в случае опасности дерётся он.

– А что у вас за товар? С собой только сумки и бурдюк для воды, да и на ваших конях не было тюков. Я насмотрелась на караваны, в которых из-за груза на лошадях видны только их головы.

– Ты мне пока не жена, чтобы я отчитывался, – усмехнулся я. – Вот выйдешь замуж, тогда спрашивай. По цвету волос подходишь, а остальное нужно проверять.

– Я не набиваюсь тебе в жёны! – вспыхнула она. – Только попробуй подкатить с проверкой, мигом останешься без…

Я расхохотался, а девушка поняла, что её разыграли, обиделась и перебралась к брату.

«Будь с ней мягче, – вступился за Леру Сар, сильно меня этим удивив. – Ей и так досталось».

Мы отдыхали до тех пор, пока не стало смеркаться. Когда Раш сказал, что уже можно выходить, я сбегал к кострищу и, плеснув на золу воду из фляги, зачернил руки и лицо.

– Жуть! – увидев меня, сказал Марх. – Днём страшно, а ночью точно никто не увидит. Лишь бы и не услышали.

– Когда нужно, я могу двигаться бесшумно, – отозвался я, – а от стада и ночью будет хоть какой-то шум. Даже если что-нибудь услышат, не успеют отреагировать. Ты куда собралась?

– Тоже намажусь, – не глядя на меня, ответила Лера.

– Ты и так красивая, – пошутил я. – Раш, пригляди за сестрой, чтобы не наделала глупостей. Если у нас ничего не получится с лошадьми, то не из-за меня, а из-за вас. Первое непослушание – и мы с вами тут же расстанемся.

Мы взяли вещи и двинулись вслед за одноглазым. Идти пришлось довольно долго.

– Вон за тем холмом, – показал он рукой, когда наконец пришли. – Днём с него наблюдают за окрестностями, а сейчас для этого слишком темно. За холмом ровное место, а у его подножья небольшое озеро с ключами.

– Останьтесь здесь! – приказал забравший тело Сар. – Серк, отдай на время свой кинжал.

Загр забрал кинжал наёмника, сунул его за пояс и, вытащив из ножен мечи, побежал к холму. Когда он оказался у его подножья, стало совсем темно. Видимо, Ларей услышал мою молитву, потому что небо было затянуто облаками. Обойдя холм, Сар вышел к озеру. За ним отдыхало стадо. Многие коровы продолжали жевать, стоявшие на ногах лошади переминались и вздыхали, да и те, которые лежали, не были неподвижными. Овцы вели себя тише. Конечно, шум был слабый, но достаточный, чтобы заглушать звуки шагов.

«Меня не услышат, но и я не слышу их дыхания, – сказал Сар. – Попробую найти по запаху».

Я тоже запомнил запах кочевников, когда загр рубился с ними на холме. От степных воинов несло дымом и чем-то кислым. С того места, где притаился Сар, запах людей забивала вонь от стада.

Больше не разговаривая, загр обошёл озеро. Его зрение позволяло с трёх десятков шагов видеть контуры предметов, человек мог заметить что-то тёмное с двух-трёх, да и то только во время движения. Внезапно я почувствовал знакомый запах. Сар замер, высмотрел двух сидевших кочевников и двинулся в их сторону. Когда до ближайшего караульщика осталось с десяток шагов, он беззвучно рванулся вперёд. Оба удара были нанесены одновременно, и обезглавленные тела упали без шума. После этого загр стал обходить стадо, точно так же убивая дремлющих кочевников. Их оказалось не десять, а шестнадцать, и дремали не все, но он прекрасно справлялся, пока не подобрался к последней паре. Под ногой что-то хрустнуло, и оба воина вскочили с оружием в руках. Было слишком рискованно сражаться, не видя мечей противников, поэтому Сар убрал свои в ножны и взял в руки кинжалы. Как ни тихо он это сделал, но кочевники услышали и с громкими криками бросились на звук. Бросок кинжала, второй – и удар по голове погрузил меня в беспамятство.

Возвращение к жизни было неприятным. Меня трясло, голова раскалывалась от боли, и сильно воняло конским потом. Чуть позже по ушам ударил грохот многих копыт. Я потерял чувство времени и не мог бы сказать, как долго продолжалась эта пытка. Наверное, опять потерял сознание и пришёл в себя в темноте. Не было тряски и не воняло лошадьми, но голова по-прежнему раскалывалась от боли. Я застонал и почувствовал на лбу чью-то ладонь.

– Слава великой Селии, вы очнулись! – радостно сказал женский голос.

– Что со мной случилось? – с трудом спросил я.

– Вы убили всех кочевников, но последний успел бросить топорик. К счастью, он ударил не лезвием, а обухом. Мы долго ждали, а потом брат сбегал узнать, чем всё закончилось. Вы не приходили в сознание, поэтому пришлось привязать к коню. Нужно было спешить, чтобы уйти как можно дальше. Ночью двигались шагом, а днём несколько раз устроили скачку. Это уже земли враждебных Бурею племён, поэтому сюда не сунется.

Мысли мутилось, и я не понял и половины того, что она говорила. В горле пересохло, и я ещё смог попросить воды и сделать несколько глотков из фляги, после чего то ли заснул, то ли опять потерял сознание.

Очнулся утром. Голова болела, но уже не так сильно. Я лежал на вонючем одеяле и сверху был прикрыт таким же. Попытка встать отозвалась взрывом боли в голове, и пришлось спешно лечь. Тут же надо мной склонилась Лера.

– Вам нельзя вставать! – заботливо сказала она. – Скажите, что нужно, и я сделаю!

– И отливать за меня побежишь? – отозвался я. – Позови кого-нибудь из Лаброев, они мне помогут.

Подбежал Серк, с помощью которого я поднялся, отошёл на десяток шагов от места привала и облегчился. После возвращения на одеяло стало немного легче.

– Может, поедите? – спросил наёмник.

– Мне нужно полежать и немного прийти в себя, – ответил я. – Мои сумки не потеряли?

– Всё в целости, – ответил он. – Вещи сохранили, а у кочевников взяли десять коней, луки и одеяла. Ещё забили корову и запаслись мясом. Мы остановились на весь день, поэтому у вас будет время подлечиться. Здесь хорошая вода, а кочевники почему-то ушли.

Я полежал, вспоминая подробности вылазки к стаду, а потом обратился к Сару и впервые не получил ответа. Попытки связаться с хозяином тела ни к чему не привели. Это нельзя было объяснить его нежеланием общаться. Или удар топора убил его личность, или она потеряла связь с телом. Несмотря на то, что такой исход давал право на долгую жизнь, я был огорчён и напуган. Сар всегда приходил на помощь и спасал от смертельной опасности. Мне были по-прежнему доступны сила, быстрота и чувствительность тела, но загр был великолепным бойцом, а я только умел драться. И дело было не только в этом. В последнее время мы с ним сроднились. В детстве меня опекал один из братьев, который был на два года старше. Защищал от мальчишек, вытирал сопли и утешал, когда доставалось от отца. Я тогда не мог представить себя без его опеки, а сейчас подобные чувства были к куда-то исчезнувшему Сару. Оставалось надеяться, что он сможет вернуться. А пока нужно срочно избавиться от последствий удара и освоиться с мечами. Я фехтовал мечом и кинжалом, но с двумя мечами дрались по-другому. У братьев было по два клинка, придётся учиться у них, конечно, не сейчас, а когда пройдём степь.

– Как себя чувствуете? – спросил подошедший Марх. – Сможете ехать, или опять привязывать ремнями?

– Если сегодня отдохну и завтра не будет скачки, обойдёмся без ремней, – ответил я. – Уберите эти вонючие одеяла, я лучше полежу на траве. Зачем меня укрыли?

– Ночью было прохладно, поэтому Лера отдала вам своё одеяло, – объяснил он. – Я не чувствую никакой вони.

Наёмник забрал одеяла и ушёл, но я недолго оставался один.

– Вам что-нибудь нужно? – спросила присевшая на корточки девушка. – Может, хотите есть? Я сварила кашу.

– И на чём же ты её варила? Что вы используете для растопки?

– Сейчас жгли ветви кустов, – ответила она, – а раньше был кизяк. Это высушенный навоз.

– Спасибо за одеяло, – поблагодарил я. – Сейчас не хочется есть, может быть, потом.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Лера. – Вам не трудно говорить? Если мешаю, могу уйти.

– Сегодня уже лучше. Серк сказал, что отсюда ушли кочевники. Что он имел в виду?

– Мы видели два брошенных стойбища, – ответила она, – а возле воды не было стад. Кочевники могут перенести место стоянки, но от источников уходят, только когда они пересыхают. Здесь много воды, поэтому брат считает, что их кто-то согнал.

– А почему вы не пользуетесь луками?

– У отца был лук, а из брата плохой лучник. Он даже с двумя глазами стрелял хуже меня. А я не могу пользоваться боевым луком, потому что не хватает сил. Был охотничий, но я оставила его в семье.

– Лера, а почему ты так на меня смотришь? – спросил я, заставив её покраснеть.

– Вы говорили насчёт проверки, – сказала девушка, стараясь не смотреть мне в глаза. – Ну тогда, на холме. У вас со многими женщинами не получалось?

– Только с одной, – ответил я. – На гостевых дворах присылали тех, кого уже любили загры. А у тебя ещё никого не было? Сколько же тебе лет?

– Кому нужны рыжие! – с горечью сказала она. – И из кого мне было выбирать? Переселенцы могли сделать женщиной, для большего я была не нужна. А так хотелось любви! У одного из тех, кого мы вели в Тору, были книги о страстной любви. Когда ехали шагом, он читал вслух. Мать потом сказала, что это выдумки. Родители не любили друг друга, хотя никогда не ссорились. Я и подумала, что вы тоже рыжий, да ещё красивый… Может, будем вместе? Могли бы попроситься в отряд к наёмникам. От такого бойца никто не откажется, поэтому взяли бы и меня. Если хотите, мы можем попробовать. Дети от такой связи бывают редко, а я не дорожу девственностью.

– Мне сейчас только пробовать. Да и потом… Я не занимаюсь этим при всех, а когда ещё предоставится возможность уединиться! И вряд ли это понравится твоему брату. Не хочется, чтобы он ткнул мне в спину чем-нибудь острым.

– Раш не такой! – горячо возразила Лера. – Он не ударит в спину! Брат меня любит и никогда не сделает плохо. Если я решу сама, он это примет. А место найдём, вы, главное, выздоравливайте.

– Я уже не такой сильный боец, каким был, – признался я. – Загр не отзывается после удара, поэтому у меня осталось только тело, но не его навыки бойца. Теперь нужно учиться бою двумя мечами, а пока не научусь, буду драться одним. Я не неумеха, но с ним не сравнюсь.

Я не собирался это скрывать и рассказал бы спутникам, чтобы больше рассчитывали на себя, а не на помощь исчезнувшего Сара. Пусть теперь расскажет она.

– Я буду любить вас и такого! – пообещала она. – Может, так даже лучше, потому что загру я точно не нужна.

– Я от тебя не отказываюсь, но поговорим об этом позже, – сказал я. – А сейчас я хочу отдохнуть.

Отдыхать было не от чего, но хотелось подумать, а Лера мешала со своей любовью. Она послушно ушла, а я задумался о том, что делать дальше. Мне говорили, что личность человека – это его дух и память. Моя никуда не исчезла, значит, топор не выбил из Сара дух, а только повредил ему память. У нас был дальний родственник, который потерял память из-за удара разбойничьей дубины. Арон перестал кого-либо узнавать, да и говорить мог только на самые простые темы. Память так и не восстановилась, и он через несколько лет умер. Наверное, и мне в дальнейшем нужно рассчитывать только на себя. Я не сомневался в том, что, если доберусь до Зарбы, смогу выгодно продать жемчуг. Со временем найду и того, с кем можно отправить отцу золото. Остаётся решить вопрос: стоит ли возвращаться самому. Я знал своего родителя и был уверен в том, что в семью возьмут даже в таком виде. И что дальше? В Дерме к заграм относились с прохладцей. А как ещё относиться к тем, кто продаёт свой уд или за деньги рискует собой вместо другого? Столичные купцы не признали бы меня ровней, и пришлось бы не вылезать из походов, причём поручали бы самые опасные маршруты. Тоже жизнь, но не такая, о какой я мечтал. Если правда то, что в Зарбе привечают чужаков, я мог бы там хорошо устроиться. Немного беспокоило королевское поручение, но с ним можно было не спешить. Ловят глупых или неосторожных, а я себя таким не считал. О Лере пока не думал. Девушка нравилась, но даже если получится проба, то я не буду спешить с женитьбой. Может, найду кого-нибудь получше.

К полудню я уже сам поднялся и поел кашу. После этого приказал Серку принести мои сумки и проверил их содержимое. Всё было на месте. Я вытряхнул в сумку монеты из самого маленького кошеля и туго набил его жемчугом, перекладывая жемчужины обрезками перевязки, после чего с помощью шнура повесил на шею. Если пропадёт ларец, отцу придётся обойтись без золота, но я уже не буду бедствовать.

Вечером подошла Лера.

– Я говорила с братом, – сказала она, сев рядом со мной. – Он недоволен моим решением, но не будет нам мешать. Вы ещё не выздоровели?

– Куда ты спешишь? – недовольно спросил я.

– Я хочу знать, подходим мы друг другу или нет, – ответила девушка. – И потом скоро поедем по самым опасным местам. Если меня убьют, так и не узнаю радости любви. Жрицы говорят, что Селия таких наказывает. Если к ней попадают девчонки вроде моей сестры, им делается скидка на возраст, а я давно должна была стать женщиной! Осенью уже исполнится семнадцать!

Голова побаливала, но уже не сильно, и слабость прошла, поэтому я решил ей не отказывать. Я не собирался заниматься этим весь вечер, но недолго уже мог. Все отдыхали и старательно делали вид, что не заметили нашего ухода. Отошли на сотню шагов, и я стал раздеваться. Одеяло не взял из-за запаха. Ничего, полежим на моей одежде. Лера тоже быстро стянула платье, под которым не оказалось рубашки. Я сразу на неё отреагировал.

– Какой он большой! – с опаской сказала она, глядя на мой уд. – Это будет не очень больно?

– Не бойся, – отозвался я ложась на одежду. – Если ничего не получится, не будет и боли, а если он войдёт… Почувствуешь боль, но тебе будет не до неё. Садись на меня, буду тебя готовить.

У меня ни разу не было девственницы, поэтому старался быть осторожным даже в ласках. Всё получилось, и меня даже хватило на два раза, а она от страсти совсем потеряла голову. Я головы не терял, наверное, потому, что она опять разболелась. Удовольствие, конечно, испытал, но меньше, чем обычно. Любовью всё-таки нужно заниматься здоровым.

– Я так рада! – восторженно говорила Лера, когда мы возвращались к остальным. – Давай сходим утром?

– Я неважно себя чувствую, а силы нужно беречь для дороги. Главное – выжить и добраться до Торы, а потом можно заняться любовью. Нам долго ехать?

– Если ничего не помешает, то три или четыре дня, – ответила разочарованная девушка. – Завтра будем ехать по землям самых больших племён. По слухам, они и передрались. Странно, что мы до сих пор никого не встретили.

Она недолго расстраивалась и, когда пришли на стоянку, опять была весёлой и радовалась тому, что стала женщиной и мы подходим друг другу. Глядя на сестру, Раш сам стал не таким мрачным, как обычно. Вот мог бы я так веселиться на следующий день после гибели семьи? Или она в своём горе уцепилась за любовь, чтобы не погрузиться в отчаяние? Позже я узнал, что между родителями и детьми не было тёплых чувств, и рыдания Леры были вызваны смертью сестры. На ночь она постелила своё одеяло рядом с моим, но потом отодвинулась, сказав, что моя близость рождает желание и не даёт уснуть.

Утром я чувствовал себя нормально. Голова не болела, а опухоль на лбу исчезла без следа. В человеческом теле так легко не отделался бы. Интересно, что могло хрустеть под моей ногой? На лугу не было ничего, кроме травы и дерьма, поэтому Сар перестал осторожничать. Слава Ларею, что боевой топорик ударил обухом. Для лезвия даже череп загра был недостаточно прочным.

Кусты сожгли за один раз, поэтому сегодня обошлись без костра и горячего завтрака. Поели оставшееся со вчерашнего дня жареное мясо, оседлали лошадей и поспешили тронуться в путь. Трава была не очень высокая, и степные лошади уверенно шли по ней рысью. По словам Раша, они чувствовали даже норы грызунов. Может и так, потому что за всё время похода по степи ни одна из них не оступилась и не поломала ног, хотя шагом сейчас двигались только для того, чтобы дать им отдохнуть. Когда время перевалило за полдень, ветер принёс запах падали.

– Там смердит! – крикнул я, показав направление рукой.

– Я ничего не чувствую, – сказал Раш. – Нам туда ехать, заодно посмотрим. Степь ровная, поэтому опасность увидим издалека.

Вскоре и остальные почувствовали вонь, а я был вынужден смочить перевязку и замотать нос. Кони тоже чувствовали смерть и вели себя беспокойно. Вскоре завоняло так, что стали слезиться глаза.

– Нужно объехать, – решил Раш. – Наверное, рубились кочевники, а уцелевшие не смогли или не захотели хоронить павших. Судя по запаху, их там сотни. Теперь понятно, почему нам никто не встретился.

Объезжали долго и смогли нормально дышать, лишь оставив место побоища далеко за спиной. После этого никто не хотел есть. Для отдыха остановились ближе к вечеру, когда нашли воду. Неподалёку было брошенное стойбище, в котором нашли солому и много кизяка. Костёр пованивал, но зато у нас был нормальный ужин. После него отдыхали, а когда стемнело, Лера увела меня доказывать любовь. Она любила тихо, поэтому можно было не уходить далеко. Я чувствовал себя нормально и применил всё, на что был способен. В результате после страстных стонов получил слёзы.

– Я не смогу без тебя! – плакала девушка. – Я не могла даже представить, что бывает такое! Если бросишь, перережу себе горло – так и знай! Можешь не жениться, только не уходи! Я готова для тебя на всё!

Я не чувствовал такой готовности и любви, но успокоил её как мог: