Абель

– Кстати, насчет вашего брата…

Я тут же встрепенулась. Из-за этих новостей совсем забыла про Алекса.

– К сожалению, мне не удалось найти его контакты. Возможно, ваши близкие помогут в этом вопросе?

Я отстраненно кивнула, пытаясь не разреветься от досады. Если они не сделали этого до сих пор, то вряд ли помогут… Но спросить, конечно, стоит. Мой телефон безнадежно был потерян после аварии, по словам Бренды. Там, возможно, я могла бы что-то найти.

Когда доктор вышел, я опустилась в кресло напротив койки, и мои глаза впились в тумбочку, где находился фотоальбом.

* * *

Усевшись поудобнее, я принялась рассматривать первую фотографию в альбоме. На ней – я и Абель стоим у парапета вполоборота, глядя растерянно в одну сторону, словно нас случайно поймали в кадр. Он держит меня за талию, а моя рука покоится на его груди. Пшеничного цвета волосы мужа коротко подстрижены, одет он в кожаную куртку с какой-то надписью на спине. Такую вроде называют «косуха». На следующем фото я целую его в щеку, а он прижимает меня к себе. Мы сидим на диване, в компании незнакомых мне людей. Он смеется, открывая ровные, белые зубы, и я приметила, какая красивая у него улыбка. Сейчас я могла позволить себе получше изучить его лицо. От фото веяло теплом и взаимными чувствами. Сокровенным миром двух влюбленных, который понятен только им двоим. Я невольно улыбнулась, доверяясь своей улыбке на кадре.

Перевернув страницу, я рассматривала себя возле кухонного гарнитура с младенцем на руках. Я присмотрелась к малышу, который мирно спал, держа маленькой ручкой мой палец. Так странно видеть себя в моментах, которые никогда не происходили. Я перелистывала фото, где чередовались места и люди, среди которых я узнала Бренду и нескольких мужчин из мотоклуба, что посещали меня.

Одна из фотографий задержала мой взгляд. Мы стояли лицом друг другу, держась за руки, перед мужчиной с папкой. Видимо, это наша свадьба? Но все было не так, как я представляла всегда в своей голове. Не было ни платья, ни костюма… Ни украшений или романтичного декора. Все было иначе… На моей голове была скромная фата, аккуратно закрепленная сзади. Я была в темных джинсах и просторном топе в тон. Абель был одет в клетчатую рубашку с закатанными рукавами, а на плечах была та же косуха. Мы улыбались друг другу, явно радуясь этому событию. Между нами была любовь…

Энергетика фото захватила меня. Я словно прониклась этими чувствами. Но тут же внутри защемило от возникновения другого чувства. И я не могла это остановить… Тим… почему так случилось? Почему мои чувства к нему настойчиво сохранились? Абель… я вижу, что очень любила его. Как же ему тяжело смотреть на меня и видеть холод и отстраненность…

Меня словно разрывало от противоречивости и напора чувств. Я закрыла лицо руками и заплакала, не в силах остановиться. Это испытание было мне не по силам…

* * *

Не знаю, сколько времени прошло, пока я позволила себе вволю выплакаться. Но когда я наконец усмирила свои эмоции, за окном уже темнело. Отложив фотоальбом и поднявшись с кресла, я направилась в ванную. Умывшись прохладной водой, я взглянула на свое заплаканное отражение. Слезы оставили красное опухшее лицо, но они также принесли облегчение. Как хорошо, что небольшая ванная располагалась в палате. Вообще, такие обустроенные палаты стоили недешево. Кто же заботится так о моем комфорте? Ведь Абеля не было, когда все случилось…

Мои размышления прервались, когда я услышала, как кто-то зашел. Вытерев лицо, я вышла из ванной и остановилась напротив незнакомого темнокожего мужчины. Он был одного возраста с Абелем. Одет в деловой костюм, но без галстука. Его лицо было приветливым, но я отчего-то напряглась.

– Добрый вечер миссис Уинтер, – он нахмурился, приглядевшись. – Я не вовремя? Вы в порядке?

Не вовремя. Я всегда старалась, чтоб моих слез никто не видел.

– Да… это просто… посттравматическая эмоциональная… нестабильность, – пробубнила я. – Мы знакомы?

– Джек Морроу.

Он протянул руку, которую я неуверенно пожала.

– Я веду следствие по вашему делу.

– Следствие?.. – повторила я. – По моей аварии следствие?

– Ну да. Заведено дело, как положено… идут следственные работы.

Я растерянно смотрела на него, еще больше путаясь в событиях.

– Но эта авария… это же был несчастный случай, – настаивала я, считая, что мужчина что-то путает. – Кроме меня никто ведь не пострадал?

Теперь уже он смотрел на меня настороженно.

– Откуда у вас такая информация, миссис Уинтер? – Спросил он спокойно, но пристально глядя в глаза.

– Мне… изначально озвучили эту версию, – уклончиво ответила я, не упоминая, что это была Бренда.

А полицейские, что допрашивали меня, не вдавались в подробности и очень скоро махнули рукой, решив, что от меня ничего не добиться с этой амнезией.

– Возможно… до того, как дело завели, все выглядело именно так, – согласился он. – Видимо, мои коллеги не ввели вас в курс дела.

– Что вы имеете в виду? – спросила я с опаской.

Он выдержал паузу, прежде чем ответить:

– Это не было несчастным случаем. Ваш автомобиль умышленно столкнули с трассы.

Глава 4

Кап, кап, кап… Жидкость из последней капельницы заканчивала свой путь в мое тело. Сегодня меня должны выписать, и чем ближе был этот час, тем больше я нервничала. Причин для этого немало: загадочная авария, муж, который меня пугает, и этот незнакомый город, подробнее о котором я узнала из местных новостей.

Телевизор я включала редко, хотя это было единственным развлечением кроме прогулок. Мое внимание привлек репортаж, где молодая журналистка рассказывала о вооруженном ограблении одного из магазинов в Стоктоне. Она стояла на фоне пострадавшего здания и вещала в микрофон:

«…напомним, что еще два года назад, по версии Форбс, Стоктон находился на втором месте самых преступных городов Калифорнии. Ситуация изменилась, когда значительно увеличился штат в полицейском департаменте. Преступность снизилась, город ожил, однако группировки до сих пор действуют, и периодические стычки продолжают пугать жителей и наплывших арендаторов…»

Только этого не хватало.

Преступность, конечно, есть везде, но ты не боишься высунуть нос из дома. Я сразу подумала об аварии, невольно связав ее с обстановкой в Стоктоне. Прошло несколько дней с тех пор, как я разговаривала со следователем. И именно с того момента я начала относиться ко всем настороженно. Решила для себя, что никому не могу доверять. Абеля я больше не видела, хотя медсестра рассказывала, что он не раз приходил, когда я спала. А Бренда… ее я не стала ни о чем спрашивать, когда она посетила меня. Мы, как всегда, поговорили ни о чем, и женщина сообщила, что Абель заберет меня из больницы.

За окном стояла солнечная погода. Ветки деревьев с разноцветными листьями колыхались от осеннего ветра. Я знала, что в Стоктоне преобладает теплый климат. Но эта осень выдалась довольно холодной. Проживая продолжительное время в Финиксе, я привыкла к жаре. Однако меня всегда тянуло к месту с умеренным, влажным климатом. Там, где я родилась, был именно такой.

Альтурас – небольшой город в округе Модок. Где лето было теплым и сухим, а зима холодной и снежной. Он располагался на берегу реки Пит, и там прошло мое пусть и не безоблачное, но вполне счастливое детство.

Мама достойно воспитывала нас с братом и одна растила после развода с отцом. Когда она поняла, что ему никогда не будет достаточно одной женщины, не смогла это терпеть. Насколько я помню, отец не возражал и даже оставил нам дом.

Алекс – мой брат, старше меня на два года, в тот момент только пошел в школу. Мы не особо переживали по поводу развода родителей, потому как сдержанный и суровый отец не проявлял к нам любви, и мы, мягко говоря, его побаивались. Ему были незнакомы проявления чувств и ласковые слова – он считал это слабостью. Однако был ответственным, что касается обеспечения семьи, и после развода регулярно выплачивал алименты.

Мы с Алексом росли сплоченными и самостоятельными детьми. Мама старалась, чтобы мы ни в чем не нуждались, работала на износ и все пыталась успеть, словно предчувствуя смерть. Ей было тридцать, когда врачи обнаружили рак. И именно тогда во мне поселилась цель стать врачом. Чтобы, как банально это ни звучит, найти лекарство от этой страшной болезни, и чтобы больше никто не страдал так, как моя мама.

Мне было восемь, когда ее не стало, а брату только исполнилось десять. Она сгорела за полгода, и это была самая тяжелая потеря для нас с Алексом. Мы долго переживали и восстанавливали свое внутреннее состояние.

Очень скоро нас приютила у себя двоюродная сестра мамы – Лорен. Ее любезность была проявлена больше из-за опекунских выплат, чем из чувства долга. Тетка перевезла нас в Финикс и привела в свой дом, где с нескрываемым недовольством нас встретили трое ее детей. Отношения сразу не заладились – мы были чужими для них.

Лорен прилежно выполняла долг опекуна: мы всегда были одеты и накормлены, у нас была крыша над головой и теплая постель. Но она не считала нужным давать нам ласку или моральную поддержку. В доме все было строго, и для каждого всегда находилась работа. Так мы и росли с братом, опираясь друг на друга и вечно чувствуя себя как в гостях.

Алекс ответственно исполнял роль старшего брата и самого близкого человека, считая своим долгом защищать и опекать меня. Он был очень амбициозным еще с раннего возраста. Увлекался техникой, компьютерами и умудрялся подрабатывать с четырнадцати лет. По достижении совершеннолетия он смог позволить себе жить отдельно, снимая с другом небольшую квартиру. Но мы всегда оставались на связи.

Я, в свою очередь, с седьмого класса начала делать упор на химию и биологию. Окончив школу с отличием, без труда поступила в университет на факультет естественных наук и переехала в общежитие. Параллельно я проходила программу на подготовительных медицинских курсах. Все это стоило немалых денег, но благодаря успехам в учебе я получала стипендию и могла себе позволить взять кредит. Еще часть денег была взята с продажи маминого имущества, которые Алекс настойчиво вложил в мое обучение.

Я рано назвала себя хирургом, ведь если сейчас мне двадцать пять, я только прохожу интернатуру. Чтобы стать хирургом, нужно осилить длинный и тяжелый путь. А если память не вернется, вряд ли у меня будет возможность восполнить этот пробел…

В начале второго курса я и познакомилась с Тимом на студенческой вечеринке. Он давно обратил на меня внимание, и обстановка подходила для знакомства. Уверенный, сдержанный – он играл в футбольной команде при университете.

Я сначала недоверчиво относилась к нему – молодые парни ветрены, и к тому же он красив, пользовался успехом у девушек. Но Тим был терпелив и с пониманием относился к моим страхам, так что со временем я расслабилась.

Он стал моим первым мужчиной и в отношениях, и в постели. И я думала, что это навсегда…

Вот она – моя жизнь. Остановилась на этом этапе и завесила шторы.

Время показывало три часа дня, когда Викки зашла в палату, плюхнув небольшую, но полную сумку в кресло. Через полчаса я была одета в обтягивающие джинсы с одинаковыми дырками в районе колен, свободный широкий топ серебряного цвета и бесформенный серый пиджак из драпа. На ногах красовались удобные серые кеды.

– Ну и мода… – скептически протянула я, глядя в зеркало.

У меня в приоритете всегда была классика и деловой стиль, а в этой одежде я себя не узнавала.

– Эй, это твои вещи, дорогая! – сообщила подруга, выразительно подмигнув. – Зато ты хоть выглядишь по-человечески. Абель вечно застает тебя врасплох. – Покачал она головой, застегивая сумку.

Волосы я собрала в аккуратный хвост и, не в силах противостоять Викки, подвела глаза, накрасила ресницы и немного подвела губы. Выдохнув, я закрыла шкаф с зеркалом, оглядела последний раз палату, убедившись, что ничего не оставила, и мысленно попрощалась со своим укрытием.

Покинув палату, мы направились к столу регистрации. Мне вручили больничный лист и дали подписать несколько документов. Меня убедили, что все оплачено, и я могу ехать домой. Доктор Конер как раз успел застать мой уход.

– Ну что, Элия, удачи! – произнес он, улыбаясь и пожимая мне руку.

Я искренне улыбнулась в ответ, и мне стало очень грустно, что мы расстаемся.

– Жду вас через неделю на прием. И вот… принимайте строго по рецепту, – он протянул мне лист с назначением.

– Хорошо. Спасибо вам за все! – поблагодарила я искренне, еле сдерживая слезы.

– Не за что, дорогая, – поспешил обнять меня доктор, заметив, как мне тяжело.

Мы тепло улыбнулись друг другу, и, попрощавшись с ним, я двинулась к главному входу, где ждала Викки.

Она повела меня на парковку, сообщив, что Абель скоро будет. Я наслаждалась свежим воздухом, а солнце щедро пригревало. Я ощущала себя по-другому… когда ты больше не в статусе пациента и мир не ограничен одной больницей. В моей ситуации это как пугало, так и соблазняло – узнать поближе свою жизнь.

– Так… Где моя машина?

Викки озадаченно оглядела заполненную парковку, пытаясь сориентироваться. Затем полезла в сумку и достала оттуда ключи с увесистым пультом от автомобиля. Подняв руку вверх, она нажала кнопку, и мы услышали, как с левой стороны пикнула сигнализация.

– Нашлась! – весело воскликнула она, и мы обе улыбнулись ее хитрости.

Зеленые глаза подруги вдруг скользнул поверх меня

– А вот и твой муж…

Я обернулась и увидела глянцевый серебристый пикап, движущийся по парковке. Остановившись напротив, Абель вышел из салона и направился к нам. На нем было серое пальто нараспашку, черная майка и джинсы. Я смутилась, заметив, как он прошелся взглядом по моей фигуре. Невозможно было понять, что он думает о перемене в моем виде.

– Готова? – обратился он ко мне, коротко кивнув Викки.

"Никаких тебе «здрасте»", – пронеслось в моей голове.

– Да, – ответила я, опустив глаза на сумку возле ног. Абель тут же подхватил ее и направился к машине.

– Ну, давай, я сразу за вами! – предупредила подруга и, чмокнув меня в щеку, направилась к своей машине. А я неуверенно последовала к пикапу мужа…

Мы ехали молча. Я рассматривала улицы Стоктона, примечая, что он был довольно запущен. Здесь не было высоток или элитных особняков. Обшарпанные дома и здания, застарелые вывески магазинов и кафе. Довольно часто по дороге проезжали байкеры в своих отпугивающих аксессуарах. Люди тоже соответствовали настроению города: унылые, неприветливые. То тут, то там группами стояли подозрительные личности, а еще бродяги. Много бродяг шаталось по тротуару: кто-то тащил повозку со своими пожитками, кто-то сидел прямо на асфальте и спал, опершись о стену.

Я сморщилась, увидев очередного бродягу, который держался за столб и блевал прямо на тротуар, а мимо проходили люди, будто ничего не замечая.

– Не привыкла видеть такое? – вдруг услышала я. Похоже, Абель проследил за моим взглядом.

Я обернулась и неуверенно произнесла:

– Не в таких… красках.

– Не переживай. Это не главная достопримечательность города, – уверил он, глядя на дорогу.

И через несколько кварталов я смогла в этом убедиться. Картина значительно изменилась, похоже, мы въехали в центр… Брендовые магазины, кафе заполнены людьми, ухоженные деревья и блестящие витрины свежих лавок. Я приметила даже несколько офисных высоток.

Патрулирующих полицейских здесь было гораздо больше, чем я встречала по городу. Видимо, увеличение штата действительно пошло на пользу городу.

На протяжении пути я периодически незаметно наблюдала за Абелем. Он сидел в расслабленной позе, уверенно управляя машиной одной рукой, и о чем-то размышлял. С одной стороны, мне нравилось, что мой муж немногословен. Однако, вопросов к нему было много, и меня так и подначивало заговорить.

– А… где ты был, когда случилась авария? – нарушила я в какой-то момент тишину.

Абель коротко глянул на меня и не сразу ответил:

– Я уехал за две недели до этого. Назрели дела в Белфасте, – сдержанно поведал он, продолжая следить за дорогой. – Перед отъездом мы с тобой… не очень хорошо расстались и не созванивались. А Бренда не сообщила мне. Я узнал случайно.

Я не могла даже предположить, по какой причине Бренда не стала говорить Абелю о таком происшествии с его собственной женой? Однако нутром чувствовала, что тут все непросто, если мы поссорились перед его отъездом. Да и тон мужа был заметно уклончивым.

– У тебя родственники в Ирландии? – спросила я, не в силах больше подавлять любопытство.

– Наш филиал находится там.

Я нахмурилась. Не знала, что у мотоклубов бывают филиалы. Вообще вся эта байкерская тема для меня темный лес. Или, может, он имел в виду филиал автомастерской?

– Мне жаль, что меня не было, когда это случилось, Элия, – вдруг сказал Абель, сосредоточив на мне тяжелый взгляд. – Я хочу, чтобы ты знала это.

Я слегка кивнула в ответ и неловко перевела внимание на окно. Понимала, что чувство вины не дает ему покоя. Не представляю, как бы я чувствовала себя на месте этого мужчины…

Тем временем из центра мы въехали в спальный район города. Растительности здесь было значительно больше, что делало улицу уютнее, однако дома встречались всякие.

Автомобиль затормозил очень скоро – у небольшого одноэтажного дома с бежевыми панелями и деревянным забором.

– У меня есть к тебе просьба, – неожиданно обратился ко мне Абель, когда я уже собралась выходить.

Замерев, я вопросительно оглянулась.

– Макс – он не знает, что случилось с его мамой. Сыну не объяснить, что ты забыла его. Поэтому… постарайся встретить его с теплом.

Некоторое время я растерянно смотрела на мужчину, анализируя эту просьбу. Конечно, я бы и так встретила ребенка, который считает меня матерью, тепло и открыто. Похоже, не только я осторожно вела себя с мужем… Для него жена так же стала другой, и он не знал, как я поведу себя в той или иной ситуации.

– Да, конечно. Я все понимаю, – ответила я обнадеживающе.

Абель доверительно кивнул и дернул ручку двери. Мы вышли из машины и направились в сторону дома, который был для меня чужим.

Глава 5

Абель открыл передо мной дверь, и я прошла в небольшую прихожую, переходящую в просторный зал, отделанный в серо-голубом цвете. В глаза сразу бросились шары, которые висели по углам, создавая праздничное настроение. Видимо, мое выздоровление было событием.

Почти сразу нам навстречу вышла Бренда в фартуке, который крайне нелепо смотрелся на ее кожаных штанах.

– С возвращением! – произнесла она бодро и подошла, чтобы обнять меня.

– Спасибо, – тепло отозвалась я.

– Давайте, проходите… Уже все готово! – пригласила хозяйка, указав рукой влево, и скрылась там же за углом.

Я оглянулась на Абеля, который в этот момент снимал пальто, и тут же услышала быстрый топот. Из-за другого угла внезапно выбежал светловолосый мальчик лет пяти и замер напротив нас. Не успела я толком среагировать, как он метнулся ко мне с криком «Мама!» и обнял за ноги своими ручками.

Я застыла в растерянности, чувствуя, как изнутри меня что-то прошибло. Сердце ухнуло вниз, оставляя тяжелый осадок. Эти объятия были мне знакомы… Словно каждую ночь это происходило во сне, и только сейчас – в реальности – я об этом вспомнила.

Абель напряженно наблюдал за мной, как я медленно опустила руки на маленькую голову.

– Привет, малыш… – тихо произнесла.

Он поднял на меня свои серо-голубые глазки.

– Я скучал по тебе, где ты так долго была? – спросил он звонким голоском, не отпуская меня.

Я растерянно смотрела на мальчика, не зная, что ответить.

– Эй, парень, главное, что мама вернулась, верно? – вмешался Абель, протягивая руку сыну, который тут же ее пожал. А меня муж слегка подтолкнул вперед: – Идем.

Мальчик поймал мою руку и потянул влево от прихожей, куда еще недавно проследовала Бренда. Мы прошли по узкому коридору, в конце которого располагалась кухня. Тетя Абеля что-то спешно нарезала, когда мы зашли в просторное помещение. Кухня была разделена на две зоны барной стойкой. С одной стороны кухонный гарнитур из коричневого дерева… и я сразу вспомнила интерьер. Ведь именно здесь было сделано фото, где я стояла с младенцем на руках.

С другой стороны кухни располагалась обеденная зона, где по центру стоял довольно вместительный стол прямоугольной формы. На нем уже аккуратно были расставлены тарелки и разные закуски. По кухне витал аромат запеченного мяса, и мой желудок болезненно сжался от голода. Сегодня я толком не ела в больнице, и сейчас этот ужин был очень кстати. Макс подтащил меня к столу, и когда я села на ближайший стул, ребенок тут же залез мне на колени. Он прижался ко мне, а я обняла его в ответ. Так мы и сидели, пока Абель настойчиво не велел ему занять отдельный стул. Скоро Викки присоединилась к нам, и мы начали тихий семейный ужин. Я с удовольствием уплетала запеченное мясо по-французски, разнообразные рулетики из кабачков и бекона. Даже обычный греческий салат – был изумительным! Бренда просто душу вкладывала в приготовление.

Мне было уютно в этом узком кругу. Я расслабилась и чувствовала себя комфортно. Мы вели легкий разговор на общие темы, и даже несколько раз в нашей компании раздавался смех. Я поймала себя на мысли, что зачарованно наблюдаю, как обаятельно смеется муж. Черты его лица смягчались, он располагал к себе, а ямочки на щеках делали его особенно привлекательным. Я вообще почти весь вечер скрытно наблюдала за ним. Как он взаимодействует с сыном, так естественно и открыто проявляя любовь, теребя его макушку или поддерживая глупые игры. Но при этом он не сюсюкался с ним и обращался, как к мужчине, пусть и пятилетнему. Словно лев, воспитывающий своего львенка… именно такое сравнение почему-то пришло в голову.

В какой-то момент он поймал мой взгляд, и я не стала прятаться, а позволила себе прямо смотреть ему в глаза – в эту серо-голубую бездну. Это длилось всего мгновение, но я почувствовала, будто между нами пронеслось что-то незримое… Даже мурашки побежали по коже! Я заставила себя прервать этот контакт, не в силах справиться с навязчивой мыслью, что перехожу грань дозволенного и как будто предаю свою любовь к Тиму.

Когда ужин был окончен, Бренда провела меня по дому, терпеливо рассказывая, где что находится и как все расположено. Дом был небольшой, но уютный. Помимо кухни и зала, который я уже видела, здесь была детская комната, спальня и ванная. Мне понравился дом, возможно, потому что я чувствовала свой вкус в интерьере.

Когда мы с Брендой убирали со стола, за окном было уже темно. Абель в это время находился с Максом, а Викки уехала в больницу на ночное дежурство. Я немного позавидовала подруге, ведь я больше не принадлежала этому миру хирургии и, оставаясь в стороне, чувствовала пустоту и досаду.

– Ну, вроде все… – произнесла Бренда, снимая фартук. Но, завидев оставшуюся посуду в раковине, снова потянулась за ним.

– Я помою! Не переживайте, – остановила я ее.

Она кивнула, устало улыбнувшись.

– Завтра утром я отвезу Макса в сад, поедешь на экскурсию? – предложила она.

– Да, конечно. Мне нужно скорее освоиться.

– Ну, тогда пока. – Она поцеловала меня и направилась в прихожую. Через несколько минут я услышала, как отъехала ее машина.

Вернувшись к раковине, я включила воду, чтобы домыть оставшуюся посуду. Когда я закончила и обернулась в поисках полотенца, замерла, увидев Абеля в проходе, который молча наблюдал за мной.

– А где Макс? – спросила я негромко.

– Спит, – ответил он, приближаясь.

Я кивнула, потупив взгляд. В его присутствии я постоянно нервничала и смущалась. А тут еще мы наедине… Но, к моему облегчению, мужчина прошел мимо и взял с полки стакан, чтобы налить воды. Я тихо выдохнула, стараясь хоть немного расслабиться.

– Я пока поживу в клубе. Так что можешь спокойно ложиться в спальне, – сообщил Абель, не глядя на меня.

Я подняла глаза, пытаясь хоть что-то прочесть на бесстрастном лице мужа. Бренда рассказывала, что клуб для многих второй дом, если не единственный! И у каждого члена была своя комната, где можно было жить или проводить время.

– Хорошо, – отозвалась я.

Может, это было не совсем правильно, но я была благодарна за то, что он дает мне пространство и входит в положение.

– Звони, если что-то понадобится.

Кинув короткий взгляд на меня, Абель поставил стакан и вышел из кухни. А скоро в прихожей щелкнула входная дверь.

Выключив свет на кухне, я прошла по коридору и задержалась у входной двери, чтобы закрыть ее на замок. Заглянув в детскую, я убедилась, что Макс спит, и двинулась к крайней комнате, где располагалась спальня. Нащупав включатель, я застыла, рассматривая комнату в коричнево-бежевых тонах. Большое окно занавешено тяжелыми шторами, двуспальная кровать, коричневый деревянный комод с овальным зеркалом, на котором стояли разнообразные тюбики с кремами и косметикой. По обе стороны кровати стояли тумбочки с настольными лампами, подобранные в цвет комнаты. Здесь была еще одна дверь, за которой находилась небольшая ванная комната.