Одно любовное зелье

– Могла бы предупредить!

– Ты сам вызвался меня провожать, господин защитник!

– Дрянной из меня защитник, – отдувался Нат, смахивая с лица пот.

– Отличный защитник, – не согласилась Джун, и тон ее был серьезным. – Спасибо… что остановил ту дрянь.

Она сказала это так вкрадчиво, что Нат смущенно сглотнул. Джун сидела на несколько крутых ступеней вверх, и из-за резкого поворота узкой винтовой лестницы виднелись только ее ноги в форменных башмачках.

– Не за что. У нас же уговор, ты мне еще нужна, – попытался пошутить Нат. Тут же понял, что шутка вышла дрянной.

– Ну да… – фыркнула Джун.

– Я не… – он попытался что-то сказать, сам не зная что. Только бы вернуть проскользнувшую в ее голосе нотку доверия и чего-то еще…

– Пошли, господин Желудь, – снова насмешливо приказала Джун.

Она встала и принялась неутомимо отсчитывать ступеньки. Нат поплелся следом. Пока он шел, клялся, что завтра же бросит все факультативы по всем предметам и запишется в треклятую команду по чарболу. Будет как Палий бегать по утрам, ходить на идиотские тренировки, получать и ставить однокашникам шишки, найдет что-то увлекательное в разработке стратегических планов на каждый глупый и бессмысленный матч глупого и бессмысленного чарбольного турнира.

«Девчонки любят спортивных парней», – стучали у него в голове наглые и снисходительные слова Палия. Да, наверное, любят. Вот и Джун… И что, что он спас ее от марионетки, напичканной черной магией. Подумаешь! А вот то, что он пыхтит тут как боров, не способный угнаться за ней по лестнице… Наверное, он выглядит жалким в ее глазах. Проклятье!

Да какого черта его вообще волнует, что о нем думает Джун Патик! И нисколько не волнует! Плевать ему на это с высокой колокольни… Такой же высокой, как эта башня Часов… Да кончится ли эта лестница хоть когда-нибудь, будь она проклята?!

И лестница наконец закончилась.

Нат, костеря всё на свете, выбрался со ступенек, шагнул в темное помещение и тут же со всего маху приложился обо что-то лбом.

– Твою!..

Светлячки тут же померкли, едва теплясь в темноте. От боли Нат потерял концентрацию.

– Прости, прости! – Джун придержала его за пиджак. – Черт, забыла совсем. Тут эта железка… Сама об нее столько раз ударялась, что уже не замечаю, как пригибаюсь.

У Ната из глаз сыпались искры. Прекрасно! Просто чудесно! Если этот вечер не порадует его хоть чем-то, то он разорвет обязательства, даже если его рука, связанная клятвой, отсохнет. Договорится с местными медиками – наверняка восстановят за пару дней…

К его стыду, удар был такой силы и так близко к глазам, что он не удержал слез.

– Иди сюда. Вот сюда…

Джун повела его куда-то в темноте, надавливала на макушку, заставляя пригнуться. Он, промаргиваясь и ругаясь сквозь зубы, послушно пошел куда велели.

Что-то зашуршало на полу, Нат явственно почувствовал магию, и Джун усадила его на что-то мягкое.

– Дай посмотреть…

Он отрицательно покачал головой.

– Нат, не капризничай. – Джун отстранила его руку. Большей частью ему не хотелось, чтобы она видела застывшие в его глазах непрошеные слезы. Еще подумает, что он разнюнился из-за слабого удара. Нат незаметно сжал кулак, и светлячки окончательно погасли, оставляя их в темноте.

– Блеск, – прокомментировала Джун.

– Дай… минуту… – выдохнул Нат. Глаза медленно привыкали к темноте. Над ними высоко сверху светились ярким магическим блеском стрелки часов. В помещении было холодно и ветрено. Между часовыми механизмами далеко внизу было видно горящий редкими огнями вечерний город. У них над головами щелкали, скрипели, мерно двигались гигантские пружины и шестерни.

– Мы что, прямо под часами?

– Да. На вот, приложи, – Джун на ощупь положила в его ладонь что-то холодное, Нат приложил ко лбу. Лед, похоже, завернутый в платок. – Сейчас отойдет немного, и я тебя подлатаю.

– А ты умеешь?

– Боишься, что испорчу твои золотые мозги?

– Они, знаешь ли, единственное, что во мне есть примечательного, – пробормотал Нат. – Не хотелось бы лишиться…

Джун тихо засмеялась. Нат наконец окончательно сморгнул слезы, да и лед, подтаивая, оставлял на лице капли, так что можно было не бояться показаться в глазах Джун совсем уж размазней. Нат подул на пальцы, и шары света снова поплыли вокруг них, освещая помещение. Джун наколдовала им нелепую диванную подушку без спинки и ножек, обтянутую темно-синим бархатом. На ней они и сидели под неумолчный гул работающих часов.

Нат пощупал лоб – на нем проступала здоровенная шишка.

– Давай, – Джун потерла друг о друга ладони.

– А ты точно умеешь? – снова засомневался Нат.

– Да точно, точно! Я всю команду лечу после каждого матча.

– О, как прекрасен чарбол, – пробормотал Нат и послушно отстранил лед. Джун положила ладонь ему на лоб. Кожу защипало, но стало и правда легче, боль отступала, звон в ушах проходил.

– Ну вот, твои драгоценные мозги в полной безопасности. – Джун отряхнула руки.

– Спасибо.

Нат осмотрелся. Над ними мерно кружились шестеренки, гигантский циферблат, подсвеченный магией, смотрел на город в нескольких метрах над их головами.

– Вид тут так себе, – заметил Нат. Часы, и правда, заслоняли почти всё.

– Да не видом я тут любуюсь.

Нат недоуменно поднял брови.

– Забираюсь сюда каждый понедельник и перевожу часы.

– Что?! – Нат пораженно хлопнул глазами. – Так это ты?!

– Ага, – расплылась в белозубой улыбке Джун. – Каждый великий маг что-то да ломал в этой академии. Симлик – фонтан, Арагаст – восточную лестницу, Фердинант – Лунный мост… Ну а я сломала часы.

– А дураки болтают, что их сломал Фердинант, сотню лет назад!

Джун тихо засмеялась:

– Ага, распускать слухи и смотреть, как народ сам придумывает легенды, – это то еще развлечение.

Нат расхохотался.

– И не лень тебе?

– Жизнь без капризов не жизнь, – Джун пожала плечами. – А ты? Уже решил, что сломаешь? Ты-то точно можешь сделать это как полагается.

– А как полагается?

– Великими непреодолимыми чарами, ясное дело.

– Я… – Нат замялся. – Не знаю… Ломать – это как-то глупо.

– Это же традиция, Нат. И причем довольно веселая.

– Может, я хочу созидать, а не разрушать. – Он отвел глаза. Фраза и самому показалась слишком уж заносчивой.

– Тогда почини фонтан, думаю, это всех впечатлит. Или Лунный мост. Представь, как все обалдеют, когда он появится днем!

– Пытался починить фонтан… – признался он вдруг. Вообще-то он даже Палию в этом не признавался, стыдно было. – Не вышло.

– Почитаешь записи Симлика – может, и выгорит.

– Посмотрим. – Нат мечтательно поглядел на свою сумку.

– Странный ты, знаешь?

– Почему?

– Такой… правильный, аж встряхнуть хочется. – Джун усмехнулась и смущенно отвернулась. Встала, пошла к часам и стала простейшими бытовыми заклинаниями крутить стрелки. Затрещали возмущенно шестеренки, что-то скрипнуло внутри механизма.

– М-да… великое проклятье Фердинанта… – пробормотал Нат, наблюдая, как Джун просто и бесхитростно тянет часовую стрелку вниз.

– Сделаем сегодня рекорд – путь показывают плюс шесть часов, а?

– Лучше плюс три, самое мерзкое. Тогда полуночный бой будет посреди ночи.

– О, а ты входишь во вкус шалостей, господин отличник. Пусть так. Не забудь заткнуть уши на ночь.

Нат усмехнулся.

– Их подводят раз в неделю, да?

Джун отряхнула руки и вернулась к нему на подушку.

– Да, смотритель поднимается сюда по понедельникам. Чаще ему неохота: сам понимаешь, путь не близкий.

– Но, если чар нет, любой преподаватель может подправить часы и с земли.

– Да, но они же не знают, что чар нет, и не пытаются. Все решили, что это еще одно местное проклятье, и махнули рукой.

Нат покачал головой.

– Поверить не могу. Ты ломаешь часы каждую неделю… И я столько лет думал, что это какой-то талантливый маг таким образом подшутил и над академией, и над городом.

Джун подняла брови. Нат осекся.

– Я… я не имел ввиду…

– Еще как имел. Не волнуйся, я давно привыкла, что все считают практиков за недомагов. – Она потянулась к своей сумке и вытащила запечатанную бутыль. – Будешь сидр? Я подогрею.

Наверху в башне и правда погуливал неприятный сквозняк. Он то и дело забирался Нату под пиджак, но, даже несмотря на это, он совсем не горел желаниям прямо сейчас уходить. Не только из-за ступенек, но и потому, что ему не хотелось расставаться с Джун. Просто хотелось немного поболтать, ничего криминального. Нат подозрительно прислушивался к каждому своему порыву, опасаясь, что его накроет беззаветная и страстная любовь к Патик вот прямо сейчас. Ничего подобного. Ему в общем и целом приятно было с ней поговорить, нравились ее улыбки и гримаски, с ней было весело. Но и всё. Никаких роковых страстей не наблюдалось, и Нат чувствовал себя в относительной безопасности. Кажется, несмотря на Вещее перо, он не собирался терять голову.

– Да, спасибо.

Джун сотворила им по чашке из валяющегося тут же мусора. Нату досталась металлическая из какой-то отработавшей свое шестеренки, Джун – каменная из отколовшегося камня стены. Она откупорила бутылку, подержала ее в руках и разлила сидр. Над чашками уютно заклубился пар.

В молчании они пили. Нат слушал мерный звук работающих часов, смаковал вкусный сидр и не мог поверить, что за один вечер попал на профессорскую кухню, в хранилище личный вещей директора Симлика, столкнулся с черной магией и разгадал тайну часов.

– Ты была права, – сказал он.

– М? В чем?

– Это мой самый лучший семестр. Даже если ты больше не покажешь мне ничего стоящего, этот вечер уже превзошел все ожидания. – Нат искренне улыбнулся.

– А ты не такой уж зануда, Спинс. Кто бы мог подумать.

– От тебя это весомая похвала, спасибо.

Они смотрели друг на друга, улыбаясь, и вдруг оба торопливо схватились за кружки и отвели взгляды. Что-то неуловимо теплое пробиралось внутрь груди Ната вместе с сидром. На лбу зудела шишка, Джун Патик улыбалась ему, а над головой мерно щелкали часы, тайну которых ему сегодня походя раскрыли. Нат вспомнил про куклу и нахмурился:

– Но про марионетку… я думаю, мы должны сообщить.

– Кому сообщить? – тон Джун тут же похолодел и стал сугубо деловым.

– Профессорам.

– Ты же сказал, там все надежно запечатано.

– Да, но…

– И как ты объяснишь, что ты делал в башне? Как ты туда попал? Нет уж, сдавать себя я не позволю.

– Ты не понимаешь.

– Ты сказал, это просто кукла! Ну и пусть сидит в своем шкафу еще сто лет.

– Я думаю, это Исповедница, Джун. Довольно… темная вещица.

Джун прищурилась:

– Что за Исповедница?

– Это сущность, в которую маг сливает, как в закрытую бутыль, все свои темные, злые мысли. Гнев, ярость, желание причинить зло. Таким образом ты можешь спрятать эти мысли от менталистов. На время вынуть их из своей головы и стать белым и пушистым на любом испытании и проверке.

– И ты думаешь, у нас кто-то сливает свой гнев в эту куклу?

– Или сливал… Не знаю. Замок на шкафе был не слишком старым, понимаешь? В этой башне было чисто. Это ты прибиралась?

– Нет, – Джун отрицательно замотала головой. – Там всегда так было. Никакой пыли. Я подумала, что хороший практик наложил чары на вещи Симлика. Или он сам наложил…

– Или кто-то прибрался, чтобы не было видно, что он целенаправленно ходил к старому шкафу в углу.

Джун сглотнула и торопливо разлила им остатки сидра.

– И что происходит с человеком, который использует эту Исповедницу.

– Да ничего. Просто становится на время добряком.

– И сколько ее можно использовать? Постоянно?

– Ты шутишь? – Нат фыркнул. – Это же выдирание эмоций прямо из твоей души. Это черная магия, запрещенная и опасная. Я понятия не имею, сколько раз можно использовать эту штуку. Обычно ее используют, чтобы пройти какие-то тесты, уйти от преследований Стражей, а потом забирают всё обратно. Но тут…

– Кто-то хранит в ней эмоции прямо сейчас. Свою злость, ярость… Ясно.

– Ты часто бывала там?

– Забредала пару раз, – сказала Джун небрежно.

– И шкаф всегда стоял в углу?

– Стоял, но была ли она внутри? Не знаю. Как бы то ни было, мы не можем сказать преподавателям, что мы были там. Тебя тут же заставят вернуть записи Симлика, у меня заберут ключи… Боги, это сколько же отработок мне вменят за их кражу. Нет уж, давай просто выбросим этот шкаф куда-нибудь в главный двор.

– Чтобы на нее набрел первокурсник? Это марионетка чуть не вцепилась в тебя, ты помнишь?

– Еще бы не помнить! Ужас!

Они помолчали, в тишине грея руки о чашки.

– Нат, а этот кто-то, если он туда ходит, он поймет, что ты открывал шкаф?

– Да. То есть поймет, что его открывал кто-то, не конкретно я.

– А если он видел, как я туда пробиралась, он подумает, что это я?

– Не подумает. Ты не могла открыть замок такой сложности.

– А если он видел нас сегодня? И тебя тоже?

Нат задумчиво допил сидр.

– Не знаю. Всё возможно. Если хозяин куклы в академии, он наверняка за ней приглядывает, но я не почувствовал никаких охранных чар.

– Значит, остается надеяться, что наш визит прошел незамеченным, – сверкнула глазами Джун. Нат на мгновение залюбовался ее хитрым, бесстрашным выражением лица. Кашлянул и поставил чашку на пол.

– Нам пора. Отбой через полчаса.

Джун превратила диван обратно в старую холщовую тряпку, кружки в кусок металла и камня, не забыла прихватить с собой пустую бутылку из-под сидра.

Они долго и муторно спускались по каменной лестнице, благо вниз было совсем не так тяжело, как вверх.

Выскользнули из неприметной двери в коридоре пятого этажа.

– Ну, мне туда, – кивнула Джун в одну сторону.

– А мне туда, – Нат поглядел в другую. – С-спасибо… – запнулся он.

«Это было не свидание, – напомнил он себе. – Не свидание!»

– Приходи на завтрак в восемь. Морти без меня тебе и кусочка сыра не даст.

– Почему он тебя кормит?

– Не всё сразу, господин умник. – Джун отвернулась и зашагала по коридору. – Пока-пока! – Она, не оборачиваясь, привычно помахала рукой и скрылась за поворотом.

Нат с минуту стоял, глядя ей вслед, и глупо улыбался.

– Пока… – пробормотал он, натянул на лицо привычное хмуро-сосредоточенное выражение и побрел к их общежитию.

Глава 7 Водные чары

Полночи Нат занимался. Приключения – это, конечно, здорово, но занятий у него от этого меньше не становилось. Утром пришлось снова выпить Бодрящего эликсира, аж два глотка – так слипались глаза. Сегодня у него были только чары – весь день с утра и до вечера, а после ужина факультатив по эликсирам. Интересно, он на него попадет? Может быть, Джун сегодня снова устроит экскурсию?

Под завистливым взглядом Палия, который был посвящен и в его договор с Джун, и в кулинарные шедевры повара Мортимера, и даже в загадочную Исповедницу в шкафу, Нат пошел вниз к профессорской кухне.

Джун еще не было. Он сел прямо на пол, зажег себе пару шаров света и стал торопливо дочитывать талмуд Алисера Тумса. Водные чары всем давались с особым трудом. Вода субстанция особо текучая, и удержать ее линиями силы – задача не из легких. Многие студенты собирались сдать зачет кое-как и никогда больше об этих чарах не вспоминать. Нат, разумеется, не мог себе такого позволить. Урезать себя в целой области чар? Оставить уязвимость? Нет уж.

Но сегодня таблицы и планограммы чар совсем не оседали у него в памяти. Он то и дело смотрел на проход лестницы, ожидая, как Джун выскочит оттуда, с развевающимися рыжими кудрями, в очередной оскорбительной для всего магического сообщества футболке… И, может, с улыбкой? Может же быть, что она будет рада его видеть? Почему нет. Вчера они… вроде неплохо поладили.

Нат поймал себя на том, что он просто пялится в книгу и барабанит пальцами по обложке. Нахмурился и приказал себе читать, а не думать о Патик.

Часовая башня пробила полдень. Значит, уже за восемь… Нат поглядел на наручные часы. Ну и где она? Он явно рисковал остаться без завтрака. Что-то неприятное шевельнулось в груди. Да что ей до него. Они не друзья и, уж конечно, не пара, сдался ей он, господин Желудь.

Джун вылетела из прохода лестницы еще через десять минут.

– Прости! Я совсем забыла! – смеясь, пропыхтела она. Ната больно это кольнуло. Ну да, кто он такой, конечно про него можно и забыть.

Он захлопнул книгу и встал.

– Знаешь, в чем причина всех разочарований? – Джун подняла брови. – Нарушенные договоренности.

Джун выпрямилась.

– Этого больше не повторится, господин Желудь, – отчеканила она деловым тоном. – Будьте уверены, я свои обязательства выполню сполна. Прошу вас подождать еще одну минуту.

Она стукнула по кирпичу и скользнула в кухню. Ровно через минуту она появилась вновь, сунула ему в руки поднос с едой.

– Обед в полпервого, – заявила она и, тряхнув волосами, ушла. Ее шаги гневно простучали на лестнице, а Нат, как распоследний идиот, остался в одиночестве в темном коридоре.

Вот и кто его за язык тянул? Аппетит как-то резко пропал. Нат взял еще горячий рогалик с нежным кремом внутри, молча съел и оставил поднос рядом с потайной дверью. Встреча с Мортимером и его проволочниками точно не украсила бы это утро.

Сегодня у них были практические занятия по чарам, так что Нат, Палий и все студенты их курса заранее поплелись на «стрельбища» – к местам, где чаровники практиковались. Пока они шли, профессор Кирст рассказывал то, что Нат уже прочел в книге Тумса: как лучше накладывать линии силы на водные поверхности.

Нат с подозрением присматривался к профессору Кирсту. Уж слишком был похож замок на шкафу с Исповедницей на его фирменный стиль. Не он ли ставил? Декан Кирст с первого курса одаривал Ната «особым» отношением – принудительно пихал на все межакадемские испытания страны, а Нат не подводил, что ставило профессора в весьма выгодное положение. Беспрецедентные успехи его лучшего студента вот-вот грозили принести Кирсту высшую степень преподавательского мастерства: магистр чар. Почетнее был только Конклав.

Кирсту было по виду далеко за шестьдесят, хотя с магами такого уровня никогда не знаешь, сколько омолаживающих эликсиров он выпил за свою жизнь. Он был низкоросл и полноват, носил монокль и никогда не расставался с амулетом удачи – нелепого вида золотым кулоном, которым его одарила жена. Внешне их маленький декан выглядел не слишком презентабельно и, уж конечно, не опасно – этакий смешной пухлячок с глупыми побрякушками. Но мага никогда не стоило судить по внешности.

Нат споткнулся о камень и чертыхнулся, поплелся дальше за другими студентами, забираясь выше в горы. Академия стояла в предгорьях, подальше от мирных жителей ближайшего городка Ажен. С юга нависали скалы, тянущиеся к небу, а на севере чернел Разлом – огромная трещина в породе глубиной несколько сотен метров, тянущаяся на десятки километров и разрезающая долину пополам: с одной стороны земли Академии, а с другой – города. Разлом был овеян легендами и слухами. По одной версии, в незапамятные времена тут была битва магов, по другой – великие маги прошлого защищали своих учеников от обезумевших мещан, разверзая толщу земную. Где бы ни была истина, но трещин в породе вокруг академии было несколько, не все такие крупные, как главный, но всё же их было достаточно, чтобы сдерживать студентов в рамках территории.

Через Разлом к Ажену когда-то было перекинуто три моста, а сейчас остался только один. Первый мост обрушил один из выпускников лет триста назад, второй мост заколдовали, чтобы он появлялся только ночью, и теперь он именовался Лунным мостом, а третий – Белый мост, прозванный так за белоснежные витые перила, – все-таки оставили в покое из практических соображений. Это был последний мост, по которому студенты могли попасть в город.

Сокурсники и Нат как раз шли по мостику над трещиной с южной стороны Академии – разлом Генриетты, студентки, бросившейся сюда от неразделенной любви лет сто назад, – и поплелись по дорожке дальше всё вверх и вверх. Тут же, ближе к горам, стоял их стадион для чарбола. Трибуны из монолитного камня должны были защищать зрителей от случайных заклятий и последствий стихийных чар. Нат, топая вместе с другими студентами, глянул на стадион и тут же вспомнил Джун.

Черт, и зачем он наворчал на нее? Вчера было так уютно выпить с ней сидра в часовой башне. И за завтраком Нат предвкушал повторение. Милую болтовню, шутки, улыбки… А получил поднос с едой и звонкий стук башмаков по лестнице. Девчонки! Драконово пекло задери их непонятные мозги. И что он такого сказал? Она ведь действительно опоздала!

– Что ты такой кислый? – поинтересовался Палий.

– Ничего. Как прошло твое свидание?

Нату отчаянно хотелось сменить тему, но он понял, что сказал это зря. Брови Палия тут же поползли вверх.

– Прости? Тебе интересно, как прошло мое свидание? Серьезно?

– Ну… – замялся Нат. Еще бы ему было интересно. Палий ходил на три-четыре свидания в неделю, и зачастую с разными девушками. Чем там у них завершалось, Нат вполне мог вообразить и сам.

– Зимний сад профессора Хальцены, – мечтательно протянул Палий. – Золотая жила. Зажигаешь пару светляков, цветочки благоухают, бабочки летают, все эти ручейки и водопадики. Бросаешь девчонке пару банальных фраз, обнимаешь, и окружение всё делает за тебя. Серьезно, я из этого сада еще ни разу не уходил ни с чем. Как минимум поцелуи, а как максимум… – Палий самодовольно усмехнулся. Рядом с ними шагала Эйприл Каниц, та самая, что шла второй по огненным чарам и хотела сделать военную карьеру. Она презрительно скривилась:

– Ну ты и свинья, Вилац!

– Я просто еще не встретил ту самую, – не смутился Палий. – Может, это все-таки ты, Эйп? Как насчет второго свидания?

– Иди ты. – Она прибавила шагу и отошла от них.

– Но конкуренция на этот сад велика, – как ни в чем ни бывало с серьезным видом посетовал Палий. – Пришлось шугануть каких-то практиков оттуда.

– Шугануть? – Нат приподнял бровь.

– Можно сказать, они ушли по-хорошему.

Нат угрюмо посмотрел под ноги. М-да, практики недомаги… Он вообще-то никогда не задумывался о том, как им живется в академии. Всегда принимал как должное, что практическую магию считают за самый слабый факультет. Конечно, чаровники могли вдарить любому так, что ноги не унесешь, а практики… Могли подпортить форму, прическу, поколдовать с весом, но всё это было таким несерьезным рядом с возможностью чар. Естественно, со студентами старших курсов чар предпочитали не связываться, даже с таким неумехой, как Палий. Он все-таки принц крови, трижды подумаешь, прежде чем заводить такого врага.

Отдуваясь после подъема, студенты добрались до скал и прошли привычной узкой тропой к водопаду и озеру под ним.

– А вот и «ванна»… – вздохнул Палий. Ему никогда не удавалось выйти сухим после практики по водным чарам. Все принялись снимать пиджаки и обувь, вытаскивать из карманов ценные вещи, парни закатывали штанины.

– Итак, мои дорогие выпускники, сегодня у нас снова водные барьеры, – объявил Кирст.

Студенты страдальчески застонали. Водные барьеры! Да это самое сложное, что может быть. Вода субстанция легкая, хрупкая и совершенно не предназначенная для остановки каких-либо чар. Естественно, все предпочитали для такого землю.

– Спинс, будьте добры, – Кирст указал на место напротив себя. Сам он уже стоял посреди озерца, без видимых усилий удерживая себя на поверхности воды. Нат, босой, с закатанными на лодыжках брюками, пошел к Кирсту. Ходить по воде – та еще задачка. Нужно держать линии силы на ступнях и не растерять их при каждом шаге, а то сразу провалишься по колено, если не ухнешь с головой. Весеннее горное озеро отнюдь не привлекало в него окунуться. Но Нат шел вполне уверенно, он много времени уделял тренировкам по вычерчиванию линий силы ногами, а не только руками, памятуя, что в любой магической схватке первое, что пытаются сделать, – обездвижить или, чего уж там мелочиться, оторвать магу руки.

– За вашей спиной водопад, Спинс. Неиссякаемый источник воды для чар. Под моими ногами так же много воды, но никакой любимой вами для барьеров земли. Что будете делать в такой ситуации?

– Побегу на берег, – явственно прозвучало бурчание Палия. Кто-то прыснул.

– Еще слово в таком духе, Вилац, и место Спинса займете вы.

– Очевидно, это ситуация для барьера воды, – покорно поддакнул Нат.

– Атакуйте, – приказал Кирст.

Нат сделал пасс. Вода слизнулась его рукой с камня как полотно, крутанулась в воздухе и полетела в Кирста.

– Банально, Спинс. – Профессор уже взмахнул руками, вода под его ногами зашумела, но он всё равно не покачнулся.

Нат сжал кулаки, и поток обратился сотней ледяных игл.

– Ожидаемо…

На пути его чар поднялась волна воды. Но воды странной, мутной и зеленоватой. Ледяные иглы завязли в ней как в густом сиропе.