На поводке у ангела

Инна Федералова

На поводке у ангела

Глава 1

[Акт первый. Трудности перехода]

Они отдыхали, после очередной утомительной тренировки лёжа в спортзале на матах. Хиро задумчиво подбрасывал фаербол, жонглируя пассами на расстоянии, Таро молча наблюдал за ним и наконец не выдержал:

– О чём ты думаешь?

В очередной раз поймав горящий мяч, Хиро мечтательно посмотрел в потолок и произнёс:

– Так хочется влюбиться…

– Что? – переспросил Таро, не веря своим ушам.

Хиро снова подкинул мяч и спросил:

– Как ты думаешь, что это за чувство?

Большой зал, словно по мановению волшебной палочки окунулся во тьму, так что даже стали видны звёзды, усеявшие потолок. Таро помолчал некоторое время, наблюдая за пульсацией фаербола, затем притянул его к себе, поймал, прокрутил на одном пальце и медленно проговорил:

– Себастиан говорит, что это… Это, как эйфория… То, от чего сердце то замирает, то стучит быстрее, то медленнее… Вот так: «Тук… тук… тук… тук-тук-тук-тук… тук… тук…» – Потускневший было шар вновь разгорелся, мигая в такт произносимому, словно Таро поделился с ним силой.

Хиро на мгновение замер, увлеченно наблюдая за его пульсацией, а затем, прищурившись, взглянул на брата и сказал со странной интонацией:

– А ещё говорят, что любовь – это зло, ощущение ложных чувств, которое толкает на глупые поступки.

От услышанного в глазах второго бесёнка вспыхнули нефритовые всполохи недоумения. Хиро смотрел, не в силах отвести взгляд, и неожиданно для себя подумал, почему они появляются у Таро, только когда тот удивляется? А удивляется-то он чему-то крайне редко… Тут же ему вспомнилось, что глаза у Асмодея тоже временами вспыхивали, но не только от удивления, к тому же, от природы карие, они порой затягивали в свой омут всё вокруг, подобно чёрной дыре. Хиро многое замечал, но не решался делиться своими наблюдениями ни с мамой, ни с Абигором, ни с вечно занятым Асмодеем. Дьяволенок не сторонился инкуба, но от его внимания не ускользало, что тот относился к нему несколько безразлично, а при встрече ограничивался небрежным полунаклоном головы и быстро развеивался по своим делам. Глядя на брата, который каждый раз резко менялся в лице после подобных уходов Асмодея, Хиро понял, что точно так же инкуб относился и к Таро. Он очень гордился своей внимательностью (одним из качеств, что передались ему от Абигора), которая позволяла ему читать брата – и не только его, – как раскрытую книгу.

Желая сгладить возникшую было неловкость, Таро решил сменить тему:

– У тебя ещё не проявлялись способности Абигора? Всё же здорово было бы видеть будущее или читать чьи-то мысли.

– Отец сказал, что я это почувствую, когда придет время.

– Вот и Агалиарепт нас еще не учит такому. Хотя должен.

– Должен… Но ты же знаешь, что он скажет.

Таро молча кивнул.

На мгновение повисла тишина, каждый задумался о чём-то своем. Мяч перестал полыхать синим и был отложен в сторону.

– А ведь за окном уже темно.

– Ой, да. Быстро так. Скоро Дар фон Кейзерлинг должен приехать.

– У нас что, снова званый ужин? – в удивлении изогнул бровь Хиро.

– Хм, а ему когда-то требовалось особое приглашение? Он каждый вечер заявляется в одно и то же время.

– Ну да. Ты заметил, что этот вампир глаз не сводит с нашей мамы? – наморщил нос Хиро.

– Она же красавица, – улыбнулся брат. – Отец говорил как-то, что она из Земных, и что однажды он украл ее душу… говорил, потерял голову.

– Асмодею, конечно, можно верить, – начал было Хиро, но вдруг осёкся.

– Тебя что-то смущает? – спросил Таро, видя, что брат погрузился в размышления.

Какое-то время Хиро молчал, сверля взглядом пол под ногами. Но стоило ему поднять глаза, как Таро перестал улыбаться.

– Да. Еще как смущает! – вдруг взорвался дьяволенок, поднялся, взял фаербол в руки и снова принялся яростно кидать его в стену, да с такой силой, что в ней образовалась дыра. – Думаешь, я не знаю, почему мать с твоим отцом при всех изображают образцовую пару? – От очередного паса мяч застрял в дыре, а рядом отвалился кусочек штукатурки. – И тебя самого-то не смущает та тайна, о которой знают только наши опекуны и вампир?

– Перестань, – фыркнул Таро, скрестив руки на груди. – Все у нас нормально. Ты слишком много думаешь об этом, поэтому тебе что-то там кажется. Все нас любят одинаково, и неважно, что у меня отец Асмодей, а у тебя – Абигор.

Хиро с досадой отмахнулся. Таро заметил, как на лице его заходили желваки.

Внезапно двери распахнулись.

– Здравствуйте, юные демоны, – с еле уловимой усмешкой в голосе поздоровался Дар фон Кейзерлинг, входя в спортзал.

– О, вы уже здесь? – Таро склонил голову в знак приветствия.

– Здравствуйте, – сквозь зубы поздоровался Хиро и отвернулся при мысли, что и этот вечер не обойдется без провокаций вампира, каждый раз усердно испытывавшего терпение Абигора.

Следом неожиданно появилась и сама Лэр и, не поздоровавшись с гостем, порывисто обняла их с братом, поцеловав каждого в лоб:

– Вы сегодня что-то долго, мои милые. Пора заканчивать.

– А меня обнять не хочешь? – всё так же иронично осведомился Дар.

– Я хотела сказать, что все приготовления к ужину закончены. Пока Бенджамин и Себастиан сервируют стол, у вас есть время привести себя в порядок, – вновь обратилась Лэр к бесятам, по-прежнему не обращая внимания на вампира.

– Надеюсь, сегодня будет не так, как в прошлый раз, – потирая шею, съязвил Таро.

– Таро! – Глаза Лэр укоризненно полыхнули синим пламенем. – Сегодня ими руководил Себастиан, и они наверняка постарались на славу.

Сын недоверчиво хмыкнул:

– Ну да… Вечно у них… то пересолено, то переперчено, то недожарено так, что ткнёшь вилкой – и чуть ли не кровь хлещет.

Стоявший рядом Дар фон Кейзерлинг рассмеялся и потрепал его по волосам:

– В тот раз ты по ошибке потянулся к еде, предназначавшейся мне. Себастиан знает, что нужно для такого, как я.

«Хищник», – с неприязнью подумал Таро и, поймав взгляд вампира, вспомнил, как Себастиан однажды сказал, что господин фон Кейзерлинг любит, когда ему подают мясо в луже крови с добавлением вина из лучшей коллекции Асмодея. При воспоминании о вкусе этого блюда, к которому бесёнок потянулся в тот вечер, по ошибке приняв поданное за сироп в десерте, его снова передёрнуло.

– Ну все, мальчики, быстро в душ, – напомнила Лэр, чуть заметно наморщив носик.

Таро понимающе кивнул и вместе с вампиром направился к выходу. Лэр улыбнулась, глядя вслед уходящим, и только хотела последовать за ними, как почувствовала, что Хиро осторожно тронул её за локоть:

– Мам…

Она внимательно посмотрела на сына: слишком уж непривычно робко звучал его голос.

– Да, милый, что-то случилось?

Пылая гневом, Лэр-Рэзамэль ворвалась в кабинет к своему супругу. Глаза демоницы искрили от плохо скрываемой злобы и раздражения.

– Ваше Томное Превосходительство… – начала она, усевшись на его стол, заваленный, как обычно, бумагами.

– Ох, и ты туда же, – приложив ладонь ко лбу, устало вздохнул он. – Что стряслось на этот раз?

– Хиро… – едва начала она, как ее нетерпеливо перебили:

– Вот же неугомонный…

– Хиро говорит, будто Таро чувствует себя ущербным… нежеланным ребенком, представляешь?!

– Глупости, – не отрывая взгляда от очередного документа, буркнул Асмодей.

– Почему это глупости? Ты не думаешь, что Таро видит, как мы притворяемся? – наконец-то решилась озвучить свою догадку герцогиня.

Как Асмодей ни пытался делать вид, что занят, всё же при этих словах ему пришлось поднять глаза. Он долго молчал, вглядываясь в лицо Лэр и вспоминая, как ради нее он некогда забыл свою гордыню, затем заговорил:

– И Таро вправе так думать. Отчасти это твоя вина. Несмотря на то, что я на коленях молил тебя о прощении за все свои проступки, и ты знала, что я был готов начать с тобой все сначала, ты все же выбрала Абигора. Может, тебе стоит уравнять наши шансы? К примеру, расстаться с ним и разобраться в первую очередь в себе… Так ли уж он тебе нужен, м-м?

Лэр схватилась за голову, про себя подумав: «А что будет дальше?» – но всё же произнесла:

– Ты хочешь, чтобы я порвала с ним магические узы?

– Именно. Во всяком случае, мальчики уже взрослые и все прекрасно поймут.

– Вот еще! – По телу Лэр, выдавая её злость, прошли языки пламени.

– Кстати, я до сих пор не могу понять, как это у тебя получилось забеременеть от нас двоих сразу. Это нонсенс какой-то среди демонов.

– Расскажи им о пророчестве. Сделай с этим что-нибудь, объясни, я не знаю, ты же инк… – продолжала Лэр, не обращая внимания на речь своего господина, но вовремя осеклась, вспомнив странности, замеченные ею за Таро – например, манию при каждом удобном случае протирать невесть откуда взявшейся салфеткой подлокотник кресла или же подставку для вазы в гостевой зоне.

Асмодей не знал этого, как и того, что незадолго до игры в фаербол пятнадцать лет назад ею овладел и дворецкий Себастиан.

– Инкуб? – закончил за нее Асмодей. – И что, мне надо рассказать им о том, что я могу спать с другими женщинами? – Он снова вернулся к своим бумагам, задумчиво потирая лоб, но краем глаза всё же заметил, как хвост супруги начал нервно подёргиваться.

– С другими женщинами? Только если это будут обычные жертвы. Но если ты позаришься на демониц… – Лэр красноречиво помолчала, затем неожиданно изменившимся тоном проговорила: – Асмодей, мы же «образцовая пара»…

– Ты что, ревнуешь? – Демон встал, обогнув стол, сел рядом с ней и, положив её ноги к себе на колени, начал их поглаживать. – А сама-то? Думаешь, мальчики не замечают твоего флирта с Даром фон Кейзерлингом?

– Знаешь что, – вспыхнула герцогиня и, скинув его руки, спустила ноги на пол, – этот вампир мне просто друг!

– Да ну? – ехидно усмехнулся инкуб и скрестил руки на груди. – Так я тебе и поверил… Небось он до сих пор по-дружески развлекает тебя ураганными поездками на своем «огненном коне».

– У нас ничего не было, – терпеливо и более спокойно возразила Лэр. – Ты вот что скажи… – Её ладонь неожиданно оказалась на его мускулистой груди, и пальчики забарабанили незамысловатый ритм.

Асмодей перехватил руку и заставил супругу обвить свою шею, а сам обхватил ее талию.

– Может, твой Абигор не доставляет прежнего удовольствия? – прошептал он над самым ухом. – Ты только скажи, и мы возобновим. Ты же знаешь, вечность – такая скука, а наши отношения помогут скрасить обыденность.

– Все у нас нормально. – Лэр скинула с себя его руки и с хитрецой взглянула в глаза мужа. Улыбнулась при этом самой своей милой улыбкой: – Мне твоего свадебного подарка вполне хватило с головой.

Лэр не нравилось, когда Асмодей начинал говорить о Даре. Неужели есть повод беспокоиться? Но ведь она и так старается не замечать вампира рядом с собой… Мысль о том, что инкуб мог действительно по ней скучать, демоница отбросила сразу, в очередной раз убедив себя в том, что для Асмодея возобновление былых отношений было бы скорее очередной шалостью, чем действительно чем-то серьёзным.

Почему-то ей вспомнилось, как он влез в ее голову во время их поцелуя на свадебной церемонии. Тогда прозвучали те же самые слова: «Только скажи… я с радостью это повторю», – а вместе с поцелуем он передал воспоминания обо всём, что они пережили вместе: как она отвергала его, какой была их первая ночь, когда она ему наконец уступила… Уже тогда Лэр оказалась порабощенной инкубом, причем, если верить этим воспоминаниям, добровольно. Правда, потом вся его любовь оказалась наигранной. Так можно ли было сейчас верить словам супруга? Скорее нет, чем да, уж слишком хорошо она его знала…

Лэр прекрасно помнила тот день, когда впервые увидела Асмодея: концерт, толпа фанатов, ждущих ее выхода, первая химия чувств, возникшая где-то в подсознании… Непрошеным гостем всплыло воспоминание, как они заключили меж собой договор: тогда глаза инкуба заволокла живая непроглядная тьма, которой она устрашилась. После этого Лэр жила как в тумане, порой чувствуя себя чем-то вроде марионетки, испытывающей чужие чувства, эмоции, желания… Поначалу она готова была поверить в то, что это самообман, но такое чувство охватывало её, хоть и редко, и на краткий миг, но с пугающей периодичностью и неотвратимостью. Она смутно помнила, кто такой Серпент, с трудом вычленяла из сонма знакомых лиц Абигора и лишь много позже из его слов узнала о том, что ему пришлось добиваться ее во второй раз.

Следом вспомнился пик славы их музыкальной группы «Asmodenium», лучшие моменты, проведенные на сцене, и то совместное интервью, когда их прямо на улице застали папарацци. Не удержавшись, Лэр хихикнула и снова привлекла внимание инкуба:

– Ты чему смеёшься?

– Знаешь, я бы не прочь повторить срыв какого-нибудь музыкального фестиваля, как мы сделали в канун свадьбы.

– Да, помню. Это было весело. Мы ещё тогда психов пугали… – мечтательно-задорно улыбнулся инкуб.

– По-моему, это вышло даже более забавным. – Лэр взглянула на Асмодея и, состроив глазки, вновь заговорила с деланной серьёзностью: – Мне кажется, к твоему первому предложению был бы не против присоединиться ещё кое-кто.

– Ты сейчас о ком? – подыграл ей Асмодей. – Не о Даре ли? Значит, всё-таки…

– Я не об этом! – Лэр ткнула его кулачком в грудь. – У него большой потенциал. Помнишь, как он его продемонстрировал?

– Ну как же не помнить! Эта его «Сладкая шлюха дьявола»… Ну, спой он так сейчас, всё было бы по-другому…

– Те, кто нас помнит, будут рады услышать любую песню. Особенно новую.

– Да, но наши поклонники-то уже не те. Понимаешь, о чём я? – вопросительно изогнул бровь Асмодей, взглянув на супругу с усмешкой. – Вероятно, и вкусы у них сейчас другие.

– И правда, – тут герцогиня замолкла. – Это ведь мы можем оставаться вечно молодыми. Ну, тогда завоюем новые сердца, зажжём как раньше. Мне так этого не хвата-а-ает, – застонала Лэр и, как ребенок, с мольбой взглянула в глаза инкубу. – К тому же мальчикам пора показать реальную жизнь. Пусть привыкают, набираются опыта. И хоть немного отвлекутся от рутины.

– А это идея. И вправду, можно устроить… Думаю, заодно и показать, какими мы можем быть. Тогда они сразу позабудут свои никчемные ущербные переживания.

– Вот и обрадуешь их за ужином. Все уже в сборе, кстати, одного тебя не хватает. – Герцогиня улыбнулась и направилась к выходу, мерно покачивая бёдрами и как бы случайно задев кончиком хвоста лицо Асмодея.

– Дорогая, выбор за тобой, – вскользь бросил ей вслед инкуб, напоминая об Абигоре.

На душе Лэр-Рэзамэль вдруг сделалось очень гадко. То, что предлагал ей супруг, было невозможным, но он говорил это так, будто последствия не стоили выеденного яйца. Лэр любила Абигора всей демонской сущностью и ни за что не хотела отрекаться от него. Ей даже сложно было представить, что это можно сделать.

Все эти пятнадцать – нет, почти шестнадцать, – лет она чтила союз с Асмодеем, соблюдала дистанцию, уважала любое его слово, сказанное дьяволятам, была благодарна за всё, что он делал ради их развития и воспитания. Они выросли и уже видят бремя семьи. «Необычной семьи», как сказал бы Агалиарепт. Видят… А что чувствуют? Если Таро осознает себя ущербным, а Хиро страдает при его виде, значит, ей надо последовать этому нелепому совету. Ради них…

Лэр-Рэзамэль не заметила дороги от кабинета Асмодея в их с Абигором покои и пришла в себя, только оказавшись в них и прислонившись к двери. В голове звенело: «Как теперь смотреть в глаза Абигору? Что ему сказать?» Не справившись с тугим комком, она негромко застонала и осела; ноги сами собой разъехались в стороны, и в следующий миг непрошеные слезы хлынули из глаз.

Застолье уже началось. Асмодей как отец семейства сидел во главе стола, по правую от него сторону расположились сыновья. Абигор напротив Хиро, остальные гости – Серпент, Уфир, Агалиарепт, Дар фон Кейзерлинг – разместились кому где было удобно. Пустовало только место Лэр.

– Где же мама? – обеспокоенно спросил Таро, и его карие глаза во второй раз за сумрачный вечер подернулись нефритовыми сполохами.

Асмодей пристально взглянул на него, а Абигор, случайно обратив взгляд на братьев, заметил, как у стоявшего за их спиной Себастиана волосы внезапно приобрели белый цвет. Подобное бывало и у Лэр после сильнейших нервных потрясений, но так давно, что они оба уже начали забывать. «Что же могло случиться на этот раз?» – мелькнула тревожная мысль, ведь сейчас и именно с ним демоница так счастлива… Генерал Карателей невольно согнул в пальцах вилку, выражение его лица с озадаченного стремительно переменилось на озабоченное.

– Папа? – заметив это и подавшись вперед, осторожно прошептал Хиро.

…

Слезы продолжали обжигать лицо, сквозь соленую пелену очертания комнаты представали серым размытым пятном.

– Не могу… не могу…– уже в который раз прошептала Лэр самой себе и вздрогнула от того, что двери, к которым она прижималась спиной, легонько дернулись.

– Илэриас, – вкрадчиво позвал голос с другой стороны. – Открой мне.

Лэр быстро утерла слезы и, повернув защелку, отползла в сторону. Только после этого Абигор смог войти.

– Ты почему все еще здесь и взаперти? – От взволнованного взгляда демона новый тугой комок подкатил к горлу. Она уже все решила, и теперь оставалось самое сложное: оправдать такой ответственный для обоих шаг.

– Что бы там ни случилось, успокойся, ладно? – Абигор осторожно приблизился к герцогине, примирительно поднял ладони и встретился с ней взглядом.

Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга в ожидании.

– Нам… нам нужно расстаться… – Брошенное в звенящую пустоту, это прозвучало не совсем уверенно, а лицо Лэр было таким, словно она не утверждала, а спрашивала, и не его, а саму себя. Однако внутри у демоницы всё сжалось, и, не в силах выдержать взгляд любимого демона, она отвернулась.

– Что ты такое говоришь? – Абигор помотал головой и сделал шаг навстречу. Лэр испуганно отступила, но в следующий миг взглянула со всей холодностью, а лицо ее переменилось, сделавшись вдруг серьезным.

На миг сердце Абигора застыло, словно перестало биться, затем заколотилось как бешеное. «Это не Лэр. Не может быть Лэр…» – крутилась в голове мысль.

– Я могу тебе все объяснить… но не сейчас. – Лэр проглотила тягучий горький комок. – Оставь меня.

– Что за подростковые замашки? – скривился демон.

– Абигор, – в ее голосе послышался рык, – так надо… мне надо побыть одной.

«Что за нелепость?» В словах Лэр не звучало ничего такого, что могло бы одним махом перечеркнуть их любовь. Было видно, что она что-то недоговаривала. В голове Абигора само по себе всплыло имя того, кто был способен положить конец их отношениям – Асмодей!

Абигор вовсе не собирался позволять этому инкубу распоряжаться их с Лэр судьбой. Он приблизился к герцогине вплотную, взял ее руку в свою, горячо поцеловал в ладонь и удержал, когда она попыталась вырваться.

– Я действительно хочу побыть одна.

– Почему же ты плачешь? – недоверчиво сузил глаза Абигор.

– Я не знаю, – прошептали дрожащие губы, и одинокая слеза скатилась по щеке. – Наверное, у меня расстройство личности, – улыбнулась Лэр совсем слабо и вновь взглянула на него.

С минуту он пристально всматривался в большие синие глаза, но так и не увидел ответа. «Неужели поставила блок?» – мелькнула недоуменная мысль. Поначалу Абигор отмахнулся от неё, не веря, что после стольких лет, проведённых вместе, Лэр способна отгородиться от него, однако ещё раз взглянул в её глаза и вдруг отшатнулся, как от удара.

– Прости, – прошептала Лэр.

…

Абигор вернулся очень быстро. По паркету неестественно громко скрипнул стул, который он отодвинул, и генерал Карателей уселся на место. Весь его вид выдавал внутреннее напряжение. Хиро по обыкновению считал на отцовском лице все эмоции, которые хоть и были видны невооруженным глазом, но по большей части оставались непонятны, и почувствовал, как его наполняет нечто странное – будто внутри внезапно образовалась пустота, от которой стало грустно. Дьяволёнок сам не понял, откуда вдруг взялась эта пустота, но догадывался, что это как-то связано с тем, что произошло за пределами зала.

Следом вышла герцогиня, и все присутствующие сразу же заметили, какими белыми были её волосы.

– Лэр, ты вновь решила сменить имидж? – попытался пошутить Уфир, наблюдая за тем, как она усаживается напротив Асмодея. Взбешенная герцогиня пропустила его реплику мимо ушей, а самого инкуба удостоила колким взглядом. Поняв, что на него никто не обращает внимания, Уфир устремил взгляд в свою тарелку

Супруг выдавил равнодушную улыбку.

– Папа? – прошептал Хиро Абигору, чуть подавшись вперед.

– Все нормально. – Абигор поднял глаза и, ободряюще подмигнув, покосился на инкуба. Асмодей смотрел на него и снисходительно улыбался.

– Мальчики! – провозгласила Герцогиня, удобнее располагаясь на своем месте, пока Себастин наливал ей красное вино. – Себушка, хватит, – шепнула она уже дворецкому, заметив, что ежевечерняя доза была выше обычной. Дворецкий чуть слышно усмехнулся в ответ.

Таро, Хиро и остальные немо взглянули в другой конец стола.

– У меня приятная новость. – Лэр подняла свой бокал и, подобно Агалиарепту, отставила мизинчик в сторону. – Мы все отправляемся на убойный уик-энд. – Сказанное сопровождала белизна улыбки и взгляд, полный предвкушения и ожидания, которым Лэр обвела по очереди всех присутствующих.

– Уик-энд? – по своему обыкновению иронично повторил Дар. – Это весело… И я тоже приглашён?

Увидев, как вопросительно изогнулась бровь Асмодея, а Абигор застыл в ожидании, Лэр-Рэзамель немного помолчала и затем как можно более мягко ответила:

– Конечно, мой дорогой друг. Если ты этого хочешь.

– Конечно же, хочу! – в тон ей отозвался вампир.

Инкуб устало закатил глаза. Абигор взъерошил пепельные вихры, ладонью провел по лицу. Уфир встретился взглядом с молчаливым Агалиарептом, застывшим с поднесенной ко рту вилкой. Себастиан опасливо переглянулся с Бенджамином, доливавшим Асмодею вина: понизившийся до должности дворецкого, второй демон чуть заметно пожал плечами.

– А что такое «уик-энд»? – тихо шепнул Таро изумленному Хиро.

– Не знаю, но надеюсь, девушки там будут нормальные, – бросил тот в ответ и опасливо взглянул на своего отца. Взгляд которого был весьма заинтересованным.

Внутри аэропорта «Ла гардиа» оказалось людно. Что было только на руку: обычно их приход в мир Земных сопровождался всякого рода чертовщиной и специфическим запахом. В этот раз тоже не обошлось без того, чтобы все здание аэропорта на мгновение не окунулось во тьму, будто в районе «Королей» внезапно отключили электричество. Люди взволнованно охнули, но, не успев толком испугаться, успокоились, через несколько секунд все вернулось на круги своя: заработали кондиционеры, замигали таблички с расписанием авиарейсов и светодиодные указатели. Однако среди сновавших туристов прошлись шепотки о том, что запахло гарью.

Внезапно появившиеся асмодеевцы попытались слиться с толпой. Шедшие впереди остальных Лэр и Уфир даже с подозрением заозирались по сторонам, дескать, откуда мог идти этот самый запах. Лишь поймав на себе пару удивленных взглядов, демоны облегченно вздохнули и стали пробираться в направлении выхода – столпотворение было еще то…

Снаружи их ожидал Серпент, который уже успел припарковать семейный минивэн на площадке перед аэропортом как можно ближе к самому зданию.

– Ты вовремя, – поравнявшись с ним, кивнул Асмодей.

Глава 2

[Акт второй. Другой мир]

Вскоре Серпент свернул на Пятую Авеню, и они оказались в квартале Карнеги-Хилл, форма которого напоминала неправильный треугольник.

– Девяносто шестой. Ваш, – отчеканил водитель, останавливаясь у заранее выбранного Асмодеем мраморного коттеджа.

– Разрешаю надеть корону, только сильно уж не наглей. – Сидевший рядом инкуб попрощался с ним парой понятных только им жестов.

– Проследи уж там за Тамуром и Эндрейном, ладно? – обеспокоенно заглянула в серые глаза Серпента Лэр-Рэзамэль, пока остальные выбирались наружу.

– Конечно, детка, – подмигнул тот и улыбнулся совсем по-мальчишески.

– «Детка»? Что он о себе возомнил? – чуть слышно шепнул брату Таро, услышав последнее.

– Дядя постоянно ее так называет, – пожал плечами Хиро, впервые увидев нечто, отдаленно напоминавшее гримасу отвращения на его лице. – Тебя это беспокоит?

Договорить демонятам не дали. Рядом раздалось едва слышное покашливание Себастиана:

– Хватит сплетничать.

…

Вошедший первым Абигор сдвинул на кончик носа темные очки и осмотрелся. Внутри коттедж оказался более просторным, чем снаружи. Минималистически обставленная прихожая была длина почти до чрезмерности. В нескольких метрах от двери высилась закрученная в спираль лестница. Абигор подошёл к ней и увидел расположенный в стороне знакомый механизм в виде демонского трезубца, которым в Вертероне открывали потаенные помещения. Он потянул вниз острие, и откуда-то сверху разлился мягкий зеленый свет. Абигор задрал голову и, увидев, как осветился второй этаж, опустил оставшиеся острия. Пространство верхнего пролета, оканчивавшегося на третьем этаже, тут же заволокло приглушенным красным светом, а прихожая утонула в сапфировых сумерках.