Розы для проститутки

Я переоделся в футболку с изображением тираннозавра и в спортивные штаны, лег на выделенную мне кровать и – подложив руку под голову – уставил взгляд в потолок…

…«Голубой дельфин» оказался не таким плохим местом. Двери палат выходили в просторный коридор с развешенными по стенам картинами: натюрмортами, пейзажами и зарисовками из жизни зверей и птиц. Можно было посидеть на мягких софах и диванчиках. Розеток хватало, чтобы сразу человек пятнадцать заряжали свои гаджеты. На низеньком столике всегда стояли два чайника: один – с настоем шиповника, другой – с чем-то вроде компота. Подходи с кружкой – и наливай.

Коридор выводил в обширную рекреационную зону. Здесь был стол для бильярда с разноцветными шарами. На стеллаже – доска и фигуры для игры в шахматы и шашки, воланы и ракетки для бадминтона, карты, домино. Всегда работал телевизор. Передача про обитателей саванны – слонов и гепардов – сменялась популярным сериалом «Молодые мамаши» или ток-шоу, на котором полоскали грязное белье звезд эстрады.

Нашлось место и для полки с книгами. Напрасно было надеяться раскопать в библиотеке санатория произведения дорогих моему сердцу восточных авторов. В нашей истинно православной республике, где правительство насаждает церковно-славянскую духовность – Низами, Навои и остальные почти не издаются. За книгами любимых поэтов мне приходилось охотиться – обегать букинистов.

Зато я обнаружил на полке два недурных приключенческих романа и «Русские народные страшилки». Так что у меня было что почитать и кроме «Фархада и Ширин».

Этаж просыпался в девять утра. По коридору проплывала дородная пожилая дама в синей униформе – работница санатория. И возвещала:

– Завтракать, ребятки!.. Завтракать.

Народ – в основном сухонькие старички да леди почтенного возраста – как вереница верблюдов тек в столовую.

На завтрак давали манную либо овсяную кашу. Бутерброд с маслом, сыром или докторской колбасой. Желтоватый чай на запивку.

После завтрака «старшее поколение» заваливалось досматривать сны или тянулось к телевизору. А более молодой контингент – включая меня – под присмотром сотрудницы (как детсадовцы под бдительным оком воспитательницы) шел на прогулку.

Эти прогулки на свежем морозном воздухе способны были вдохновить и такого плохого поэта, каким был я. Здание санатория стояло посреди большого ухоженного парка. Красноватые сосны эффектно смотрелись на фоне искрящегося под солнцем снега. Здесь и там были устроены кормушки для птиц. Тропинки – с которых каждое утро тщательно сгребали снег рабочие в комбинезонах – вились между сугробами.

Вернувшись с прогулки – я падал на кровать читать русские страшилки, поэму Навои или «рожать» собственные вирши. Либо топал развеяться в рекреацию – где катал шары по зеленому сукну (играть в бильярд я не умел) или смотрел с дедками и бабками телеящик. Старики хорошо ко мне относились. Ласково звали «сынком».

На обед нам подавали: на первое – уху, щи, гороховый суп или борщ; на второе – картофельное пюре с котлетой, несоленый плов или макароны с фрикадельками. В качестве десерта – печенька или мандарин. И – наконец – завершалась трапеза кружкой сока либо компота.

После обеда «постояльцы» проваливались в сон; смачно храпели некоторые старички и мужички. Я – конечно – не спал. А в энный по счету раз перечитывал «Письмо Ширин к Фархаду», отчего у меня ходуном ходило сердце.

В тихий час меня проведывала моложавая приятная докторша. Она интересовалась моим самочувствием. Измеряла мне давление и пульс.

Раз в два-три дня ко мне заходил сам господин директор. (Кого-кого, а этого толстозадого типа мне совсем не хотелось видеть). Ламповый свет отражался в директорской лысине – которая казалась гладко отполированным зеркалом.

Директор покровительственно похлопывал меня по плечу:

– Ну что, олененок?.. Нагуливаешь жирок?..

Ко мне приезжала бабушка. Она привозила апельсины, бананы и финики.

Докторша прописала мне массаж. Упитанная немолодая массажистка знала свое дело на пять с плюсом. Ее руки, гуляющие по моей спине, были как руки повара, месящего теста. Я закрывал глаза и только мурчал, как кот, от удовольствия.

Если выразиться метафорически: мой «отпуск» в «Голубом дельфине» тоже был массажем – моральным.

На сердце у меня и впрямь стало легче. Я даже перестал обижаться на Снежану, которая так жестоко меня отшила. В конце концов: не такой она аппетитный ломоть пирога, чтобы из-за нее переворачивать стол. Она вообще рыжая лисичка. А мне нравятся темненькие девочки.

Я не прекратил думать о Малике. Но теперь я любил ее, скорее, как звезду – которая прекрасна тем, что недосягаема.

«Возможно, Вселенная на несколько минут свела меня с Маликой, чтобы пробудить во мне стремление к любви, – рассуждал я. – Я обязательно найду себе девушку, похожую на Малику. Такую же восточную красавицу».

Как это сделать – я плохо себе представлял. Реалии унитарной республики на западном берегу Волги были таковы, что «туземцы» (белобрысые славяне) с одной стороны и мигранты (таджики, тюрки, сибиряки) с другой – жили как в параллельных мирах.

Расеяне просиживали штаны в офисах, заказывали салат с вареной курицей или с крабовыми палочками в приличном кафе. Катались на персональных авто японского и немецкого производства. Мигранты убирали снег совковыми лопатами. Чинили канализацию. Мыли окна.

«Параллельные миры» соприкасались только когда на кассе в супермаркете таджикская девушка пробивала продукты гордому «сыну славян» со скидочной картой. Или когда какой-нибудь опрысканный одеколоном клерк-метросексуал (лакированные туфли, блестящие от геля волосы) заруливал в бистро эконом-класса и покупал кулебяку у продавщицы-тюрчанки. Увидеть на улице влюбленную парочку «абориген» плюс мигрантка или мигрант плюс «туземка» – было чудом чудным, дивом дивным.

Но у меня появилась мечта – которая согревала сердце, как согревает ладони теплая чашка кофе…

На ужин давали солянку с порубленной на кругляшки сосиской или запеканку. Да стакан кефира. После ужина оставалось еще два часа до отбоя. Народец лениво прохаживался по коридору или скапливался у телевизора. На софах и диванах сидели дядечки и тетеньки, уткнувшиеся в свои смартфоны.

А для меня часы после ужина были временем стихов. В «Голубом дельфине» я переживал нечто вроде творческого подъема.

Правда, из-под моего «пера» выходили – по-прежнему – в основном наброски и отдельные строчки. Как бы «огрызки» стихотворений. И все-таки я сочинил два десятка четверостиший-рубаи про «тюркские глаза», «волосы, темные, как ночь», «губы-лепестки» и несколько газелей все о том же.

А на седьмой день пребывания в «Голубом дельфине» я разродился вот каким стихотворением:

Шумит, свистит метель –

Я буду ждать весны.

Удобная постель,

Лазоревые сны.

И что мне ветра вой?..

Пусть город замело.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.