Проклятье фаворитки

Владимир Стрельников

Проклятье фаворитки

Часть 1. В тени Версаля

Глава 1. Старое предание

Пятидесятитонные квадратные "Леклерки" загрохотали по брусчатке узкой улочки французского городка, наполняя её грохотом гусениц и смрадом выхлопов. Пора! Лейтенант Жормон выскочил из дома, перепрыгнул через дворовую клумбу и помчался к танкам, запихивая в рот остатки бутерброда. Из-под его рифленой бутсы шарахнулась кошка, рыжая любимица квартирной хозяйки. Вечно она на дороге! Сама мадам Марта, пятидесятилетняя эльзаска, в очередной раз неодобрительно покачала головой:

– Когда-нибудь он ее, точно, раздавит!

Тем временем стройная фигура в песочном комбинезоне уже достигла ворот. Лейтенант привычно вскочил на нагретую весенним солнцем броню. Порядок! Скользнул на свое место, в предусмотрительно распахнутый танковый люк, присоединился к радиостанции:

– «Двадцать седьмой» на месте!

– Понял! – прозвучал в наушниках голос командира батальона.

Недавний выпускник танкового училища, лейтенант Мишель Жормон за несколько месяцев службы в полку уже добился дружбы товарищей, расположения командования и уважения подчиненных. Это был веселый, энергичный и добросовестный офицер, искренне любивший нелегкую службу в танковых войсках Франции. В Лионвиль, гарнизон которого составлял вновь сформированный механизированный полк, он прибыл совершенно один, с ворохом обмундирования и маленьким чемоданчиком личных вещей. Так как офицерское общежитие в гарнизоне ещё не построили, устроился на квартиру к мадам Марте. Его привлекла немецкая чистота её домика, свойственная эльзасцам.

Надо сказать, что городок был весьма живописным – в Лионвиле милым образом уживались времена абсолютизма и компьютеризации. Старинные дома соседствовали с супермаркетами, частные лавочки, достойные пера Дюма-старшего, с автоматами «Кока-колы», полу-средневековый уклад жизни – с ночными байкерскими «стаями»… Не было в городке только военных.

Последняя французская рота квартировала здесь ещё при Людовике XV. Но после жуткой ночи, когда из-за них на город легло страшное проклятье, уцелевшие жители умоляли короля больше не присылать в Лионвиль ни одного вооруженного человека. Так продолжалось почти два века. Пока умные головы в штабах Парижа не обратили внимание на странный "пацифистский" городок. В 1990 году в Лионвиль, составлявший второй эшелон обороны восточной границы, срочно перебросили новый механизированный полк.

Прошло около года. Легенда о проклятии была известна уже всем офицерам и даже солдатам нового гарнизона, но воспринималась как сказка:

«Однажды у молодого Людовика XV в одночасье появилась новая фаворитка. Прекрасная, как свет огня, светловолосая герцогиня Сильфия Аштаротская. Взгляд её необычных черных глаз воспламенял даже сердца убелённых сединами стариков. Король тоже оказался очарован колдовскими формами новоявленной звезды: гибким станом, округлыми бёдрами, гордой грациозной шеей, всегда украшенной крупными голубыми бриллиантами.

Празднества, карнавалы, охоты и фейерверки в честь несравненной госпожи Сильфии последовали бесконечной чередой. Подарки обрушились на юную богиню настоящим драгоценным дождём. У неё появились свои дворцы, выезды, свита… Хотя даже придворные герольды разводили руками, пытаясь понять к какому герцогскому роду принадлежала великолепная фаворитка? Её герб и бумаги подтверждали могущественную ветвь европейского дворянства, уходившую корнями к самим Каролингам, но в то же время ставили в тупик любого, решившего уточнить место расположения родовых владений.

Была и ещё одна странность. Герцогиню всегда сопровождали два блистательных и хорошо вооруженных кавалера – маркиз де Тодес и шевалье д`Эвтанази. И опять же никто из завистников не мог дознаться (хотя поиски велись, и немалые!), что же были за земли: Тодес и Эвтанази? Откуда родом сумрачные кавалеры? Впрочем, кого-то германское созвучие имен наводило на некоторые неприятные размышления… Но об этом предпочитали молчать.

В конце концов, совсем потерявший голову король решился обвенчаться с фавориткой. Придворные мужчины, сплошь околдованные красотой госпожи Сильфии, лишь завистливо вздохнули. Но дамы, покинутые воздыхателями и до этого пребывавшие в горестной растерянности, повели себя иначе. Они решились на заговор. Возглавила его виконтесса Изольда де Тампль, больше других переживавшая из-за разрыва с кузеном, молодым графом Мишелем де Тампль, также страстно влюбившемся в королевскую фаворитку.

Якобы, для развлечения будущей королевы, Людовику XV было предложено организовать рыбную ловлю на озерах, раскинувшихся вокруг Лионвиля. Городок славился как своей рыбой, так и удаленностью от Версаля. Заговорщицы надеялись, что очарование герцогини Аштаротской ещё не докатилось до этих мест, и в Лионвиле можно будет найти вооруженных сообщников для задуманного. А рыбная ловля, как было сказано королю, должна скрасить время подготовки к венчанию, чтобы в Париже этому не смогли помешать «многочисленные недоброжелатели».

Людовик XV согласился. Городок вовсю готовился к королевской свадьбе, когда свита Сильфии прибыла на озера. Заговорщицы же, со своими кавалерами, заняли гостиницы. В следующую ночь небольшой гарнизон Лионвиля, именем короля, был поднят по тревоге и послан уничтожить свиту невесты. Зная слабые стороны провинциальных солдат, коварные дамы убедили воинов, что те не только получат щедрое вознаграждение, если умертвят всех, кто находится на озерах, но и совершат благородный поступок.

Однако, случилось непредвиденное: в самый разгар полночной резни, когда солдаты опьянели от крови безоружных служанок, вопли несчастных перекрыли адский топот и смех. Как уверял потом чудом уцелевший лакей: «На огнедышащих конях, с горящими глазами, оглашая воздух беспрерывными выстрелами и хохотом, от которого кровь стыла в жилах, из лунного сияния возникли два гигантских чёрных всадника». Которые и прекратили резню, обезглавив половину нападавших.

Впрочем, женское коварство поистине беспредельно. Едва весть о побоище дошла до города, все кавалеры были разбужены и посланы в погоню за «разбойниками, напавшими на свиту прекрасной герцогини». Буквально через четверть часа две кавалькады придворных храбрецов помчались к окровавленному лагерю, размахивая горящими факелами, шпагами и пистолетами. Но навстречу каждой группе устремилось по черному всаднику.

Тем временем виконтесса, с семью последними солдатами гарнизона и их капитаном, снова вошла в лагерь. Пользуясь отсутствием сверхъестественных защитников, они быстро связали уцелевших служанок и саму Сильфию. Виконтесса де Тампль, довольно улыбаясь, приказала вывезти всех в лодке на середину озера и утопить.

Солдаты в точности исполнили указание в отношении служанок, а над самой фавориткой сначала надругались, прельстившись обворожительным телом. Причем, заговорщица, наблюдая за этим, радостно хохотала. Но неожиданно бившаяся и вырывавшаяся фаворитка затихла, и из-под обезумевшего в своей страсти солдата донесся её голос:

– Я проклинаю тебя, де Тампль, и всех солдат этого города. Моё проклятье истребит и тебя, и их, и всех ваших потомков до седьмого колена. Так сказала Аштарот и так будет. Но это не все. Я вернусь. Со своей армией и своими солдатами. И уже тогда смеяться буду я – Сильфия Аштаротская!

И, словно вторя её словам, над озером разнесся исполненный смертного ужаса вопль. Солдат рассмотрел, что насиловал полусгнивший разлагающийся труп. В ту же секунду вспыхнули адским пламенем чёрные всадники, и все узнали маркиза де Тодес и шевалье д`Эвтанази.

Перепуганные кавалеры осадили коней, творя крестные знамения, а солдаты в лодках в ужасе заметались, увидев, что пылающие фигуры развернулись и направились к ним. Прямо по водам озера. Насильники выкинули труп фаворитки за борт, но… Сильфия не утонула! Вместо этого покойница села на лунной дорожке и улыбнулась:

– Ай-ай-ай, мальчики, как не хорошо! Выбросить даму после такого выражения страсти! Это, по меньшей мере, невежливо…

Неожиданно глаза её сверкнули, словно угли, облитые маслом:

– Вы пойдете со мной. Все, кроме де Тампль. И будете отныне моими самыми верными рабами. Ведь я уже принадлежала вам?

Разбухшее лицо снова оскалилось в улыбке, и ошалевшие солдаты тут же попрыгали в воду. Увлекаемые тяжелыми кирасами, они быстро пошли ко дну. Сильфия скользнула за ними. А де Тодес и д`Эвтанази медленно истаяли, словно бы растворившись в лунном сиянии. Лишь убывающий месяц заливал мертвенным светом тихую гладь озера, да испуганно топтались на его берегах кавалькады кавалеров.

В то же мгновение король позабыл фаворитку. Он с новой силой предался развлечениям. И, что самое удивительное – никогда даже не спрашивал об исчезнувшей герцогине. Словно само имя её изгладилось в его августейшей памяти.

Виконтесса де Тампль была подобрана в лодке немою и безумной и через несколько дней умерла. Вслед за нею и весь род де Тамплей заканчивал жизнь в тихом безумии или скоропостижной смертью от воды. Избежал общей участи лишь юный граф. Он единственный искренне оплакивал исчезновение фаворитки и до глубокой старости ставил в церкви свечи за упокой её души.

С тех самых пор мертвая герцогиня иногда появляется в окрестностях Лионвиля, набирая обещанную виконтессе армию. Для этого она уводит на дно любого военного или же просто вооруженного человека – будь то охотник с ружьем или мальчик-пастух с веревочным кнутом».

Так заканчивалась старая легенда. А ещё старики вспоминали, как первый немецкий гарнизон в 1940 году был перебит патриотами городка и сброшен в то самое озеро Сильфии. Присланный через неделю новый исчез сам собой. А явившуюся затем карательную экспедицию на глазах всего города уничтожили вышедшие из озера утопленники в немецкой военной форме. Спастись удалось лишь одному, наиболее яростно отстреливавшемуся бронетранспортеру с офицерами СС. Больше немцы в городе не появлялись. Лишь бомбили озеро обычными и глубинными бомбами.

Мишель ещё раз вспомнил предание, увидев, что на штабной карте водоем был отмечен знаком особой опасности. Трасса учебного марша нигде не подходила к нему ближе трех километров. Он попробовал возмутиться, но командир батальона (вообще-то добрейший человек, разрешивший ему при выходах танков из полка садиться сразу на броню проезжавших мимо дома машин), на этот раз оказался непреклонен. Даже резок:

– Согласен, что все легенды времен Людовика XV могут оказаться суеверием. Но у этого озера погибло три гарнизона «бошей»! Вот с этим я не могу не считаться. Ведь немцы зачем-то бомбили озеро! Берега до сих пор изрыты воронками. Причем, от авиабомб крупного калибра, и сброшенных в огромных количествах. Так что к озеру ближе трех километров не приближаться! Это приказ.

Глава 2. Эльза

Вождение прошло успешно. Теперь батальону предстояла послеэксплуатационная проверка и дозаправка танков. Но, при всем уважении к своим войскам, Мишель не любил этого. Едва ему доводилось испачкаться в масле, как он тут же решал, что обращать внимание на чистоту больше не стоит, и чуть ли не целиком влезал в чрева боевых машин. А потом долго и мучительно отстирывал комбинезон, проклиная и себя, и «долбаные моторы», и «свои идиотские привычки». Вот и сейчас лейтенант чувствовал, что большой стирки не избежать.

Впрочем, в танковом парке, где солдаты уже копались в открытых трансмиссиях «Леклерков», эти мысли напрочь забылись. Полк взбудоражили городские слухи: Сильфия снова появилась! Солдаты наперебой пересказывали услышанные истории, одна страшнее другой, и работа почти не подвигалась. В конце концов Жормон просто приказал всем замолчать. Тогда поднял голову его наводчик. Глаза у громадного сержанта Эндрю подозрительно блестели:

– Господин лейтенант! Прошу вас, не запрещайте им говорить. Может кто-то что-нибудь слышал о моей невесте и братишке. Они тоже пропали сегодняшней ночью. Жюли, кажется, уехала со своей компанией на озера. А этот сорванец… Он просто не пришёл домой.

Эндрю заморгал и совершенно по-детски жалобно всхлипнул.

– Молчать! Не распускать нюни! – неожиданно сорвался лейтенант.

У него самого на душе было погано. Приказав подготовить танки к боевой стрельбе, он углубился в собственные ощущения. Что-то с ним было неладно. С сегодняшнего утра Мишель чувствовал себя своеобразной оболочкой, внутри которой сидит что-то новое и неведомое. Его одолевали странные, совершенно чужие ощущения, эмоции, мысли… Чтобы это могло значить? И вдруг он понял. У него началось раздвоение личности!

Это-то, еще, с какой стати? Мишель досадливо сплюнул. Вот только спятить ему как раз и не доставало для полного счастья! И тут же удивился собственному поступку – это ещё что за верблюжья привычка? Раньше лейтенант никогда так не поступал. Будь он хоть в сто раз более раздосадован!

Похоже, новая сущность начинала перехватывать контроль над его телом. Он продолжал оставаться лейтенантом Жормоном внешне и немного внутренне, но в целом уже не принадлежал себе! Например, сегодня замешкался, подключаясь к радиостанции. Хотя раньше мог сделать это с закрытыми глазами. А затем ощутил радость торжества над покорением «неизвестной» техники, когда связался с командиром батальона. Которого чуть не назвал «комбатом»… Сокращение, вот, какое-то идиотское.

Да и сейчас он придирчиво осматривал чрево «Леклерка», сравнивая его… С чем?! Мозг Мишеля отказывался ему повиноваться. А ненасытные глаза жадно рассматривали стандартный танковый парк: ангары и бетонные плиты, залитые щедрым солнцем, забор с колючей проволокой… Которую он тут же окрестил «колючкой».

Сам взгляд был по-детски широк, но вполне профессионален. Господи, да в кого он, в конце-то концов, превращается?! Хотя, если быть объективным, существо, так неожиданно поселившееся внутри, старалось сильно не беспокоить. По крайней мере – пока. Оно словно отдыхало от чего-то и жадно набиралось впечатлений.

В самом паршивом настроении Мишель пошел домой. Купил бутылочку «Кока-колы». И тут же с ужасом ощутил, как внутренне радуется возможности попробовать «новый» напиток. Который до этого пил уже бог весть сколько раз! Но всё же лейтенант решил доставить «удовольствие"» неизвестному существу и мелкими глотками просмаковал «Колу». Внутренняя сущность преисполнилась благодарности, и Жормон с удовольствием отметил, что новое «я» пока не проявляло отрицательных качеств. «Может, ты и неплохой парень!» – подумал Мишель… И тут же снисходительно с собой согласился!

Однако только что установленная внутри лейтенанта идиллия была разрушена горожанами, повсюду только и говорившими, что об исчезновении людей этой ночью и о появлении призрака фаворитки.

– Странно… И я чувствую раздвоение именно с сегодняшней ночи.

Какая-то смутная догадка шевельнулась в душе Жормона… Но тут же исчезла, вспугнутая чуть не сбившим его «Рено».

Дома Мишеля ожидал еще один неприятный сюрприз: кошки мадам Марты нигде не было. Хозяйка чуть не плакала от горя, и лейтенант, почти против желания, пообещал помочь в поисках. Правда, обрадованная женщина предложила за это постирать его промасленный комбинезон. И тут же оба существа в Жормоне радостно согласились. Оказывается, двойник тоже не переносил стирки.

Сначала лейтенант обошел сад, затем облазил дом с чердака до подвала. Прополз по карнизам, рискуя упасть и сломать шею, перетряхнул весь плющ, увивавший дом, надеясь выгнать из-под него беглянку. Всё было тщетно. Тогда он подошел к старой дубовой бочке, стоявшей под водостоком.

Мишель снял рубашку и уже почти зачерпнул полные пригоршни воды, как оба его существа одновременно ахнули и судорожно отпрянули – со дна на них смотрел выкатившийся светлый глаз. Белый оскал и сведённые судорогой лапы Эльзы красноречиво говорили о её мучительной смерти.

Жормон поднял голову. Около угловой воронки плющ был порван и свисал вниз. Очевидно, оттуда Эльза сорвалась и угодила в злополучную бочку. Он с сожалением посмотрел вниз и вдруг, неожиданно для себя, нагнулся и выудил мокрый труп из воды. Своей собственной рукой!

Очевидно, существо внутри было менее щепетильно. Отдавшись во власть решительного субъекта, Мишель, чисто аллергически не терпевший мертвечины, закопал страдалицу в центре сада. Затем перевернул и вылил в сточную канаву злополучную бочку и тщательно вычистил её скребком.

Хозяйке же сказал, что Эльзы, к сожалению, не нашёл. Очевидно, отлучилась по своим кошачьим делам, и нужно подождать несколько дней. Похоже, именно это и желала услышать измученная женщина. Она облегченно пожелала ему спокойной ночи и пошла спать.

Жормон мысленно одобрил своего решительного двойника и тут же почувствовал ответ:

– Брось. Ты бы сделал то же самое. Только чуть позже и с помощью какого-нибудь крюка.

Вконец расстроившись, Мишель тоже пошел спать. Но вторая половина осталась бодрствовать. Причем, лейтенанту всё время казалось, что она ждёт чего-то. И от этого отдых получался вязким и скомканным. К тому же за окном завывал ветер, добавляя в сновидения испуганного и жалкого.

Впрочем, испуга бодрствующая половина не чувствовала. И даже не просыпаясь Жормон понял, что двойник далеко не трус. Неожиданно внизу, на первом этаже, с треском и звоном разлетелось стекло. Тут же тело лейтенанта, все ещё спящее, словно стальной пружиной было подброшено недремлющей волей второй половины. И пока Мишель ногами отыскивал тапочки, собираясь пойти посмотреть, что там случилось, руки одевали в какой-то странной последовательности – берет, брюки, куртка, бутсы. Уже полностью просыпаясь, Жормон понял, что запакован в рабочий комбинезон и уже затягивает шнурки тяжелых армейских ботинок. Причём, произошло это, пожалуй, быстрее, чем описывается.

Тревога существа передалась и Мишелю. Плотно затворив дверь, он, крадучись, выскользнул в коридор и, прижимаясь к стене, поспешил вниз. Вот и гостиная, где звенело стекло. Чу! Оно снова хрустнуло… У Жормона противно засосало под ложечкой и липкий страх холодной паутиной начал крутить тело. У него нет оружия! А там…

Мощный удар рифленой подошвы выбил дверь, с треском ударившуюся о косяк и тут же отскочившую обратно. Лейтенант с перекошенным лицом возник в дверном проёме, держа руки со сжатыми кулаками перед собой, а ноги расставив в непривычной стойке. Он никогда не занимался ничем, похожим на каратэ, но сейчас кровь бурлила в жилах. Мишель знал, что сможет сделать всё, что угодно. Второе существо жаждало боя.

Комната с тремя узкими стрельчатыми окнами неярко освещалась серыми полосами ночного света, а сквозняки, влетавшие в зубчатую пробоину разбитого стекла, кружили в ней какие-то листья и сор. Темные пласты воздуха по углам сгущались в расплывчатые силуэты мебели. В комнате никого не было.

Лейтенант перевел дух, но тут же что-то скрипнуло снова. Напротив, в полумраке, зажглись два злобных зелёных огня, и мягкой грациозной походкой в слабоосвещенный квадрат вышла мёртвая Эльза. Что кошка мертва, Жормон понял сразу – шерсть висела клочьями, а с порезанной стеклом шкуры стекала вода. Очевидно, Эльза снова побывала в бочке.

Злобные огни, не мигая, приближались к лейтенанту. И было в кошачьей поступи что-то неестественное, что-то от экранных голливудских зомби. Неожиданно Жормон понял, что Эльза пришла убить хозяйку… Ей одиноко там, в царстве мёртвых.

– Ну нет, сволочь! – процедил он сквозь зубы. – Сначала тебе придётся пройти через меня!

Кошка прыгнула, но двойник встретил её таким яростным пинком, что лёгкое тельце, перевернувшись в воздухе, звучно шлепнулось о стену. Впрочем, как ни силён был удар, Эльза тотчас снова метнулась в сторону лейтенанта. И вновь толстая кожа бутсы послала её в шестиметровый полет.

– У неё должны быть переломаны все кости! – едва успел подумать Мишель, как рыжая, с тёмными подпалинами молния атаковала в третий раз. Блеснувшие сталью когти впились в песочную ткань «комбеза» и с глухим треском распороли её.

– Если зацепит тело – мне конец! – догадался лейтенант. Финтом сбросил Эльзу с ноги и с тут же с силой наступил, радостно слыша, как хрустят под мощным башмаком лёгкие кости. Резко отпихнул изуродованное тельце прямо в оконный проём. Раздался звон, и переломившаяся пополам кошка исчезла.

Каков же был ужас Мишеля, когда последнее, третье стекло вдруг разлетелось, и обезображенная, оскалившая белые зубы тварь снова запрыгнула в дом. Теперь её движения уже не напоминали кошачьи. Это было что-то совершенно чужое. Каждый перелом превратился в место нового сгиба, отчего зубастое и когтистое существо даже при самых сильных пинках уже не отлетало, а облепляло бутсы Мишеля, царапало и кусало жёсткую кожу, разрывая со зловещим треском плотные штанины танкового комбинезона.

Оба существа в Жормоне сражались с замогильной бестией с исступленной энергией. Они пинали, топтали её, пытались разорвать рифлеными подошвами или растереть по полу – ведь армейские ботинки являлись их единственной защитой и оружием – но все было тщетно. Уже похожая на разорванную подстилку, ощетинившуюся клыками и когтями, Эльза с дьявольской яростью атаковала лейтенанта, упорно пытаясь прорваться наверх. Туда, где спала её хозяйка.

Как ни странно, но мадам Марта до сих пор не показывала признаков пробуждения. Хотя от шума проснулся бы даже пожарник. Впрочем, причём здесь пожарник, лейтенант не понял – это была мысль двойника.

– Сжечь! – сверкнула в их голове одинаковая мысль. И, кое-как придавив бьющееся, вопящее и рвущее всё вокруг месиво одной ногой, Жормон попытался разжечь камин. Он с трудом накидал в него дров, дотянулся до спичек… Но поджечь не сложенные поленья не смог. Тогда Мишель вспомнил о пузырьке с бензином, который недавно принёс для выведения пятен. Пришлось протащить и пропинать четырехлапую утопленницу до своей комнаты и обратно. Затем он плеснул полпузырька на дрова, бросил спичку… И, отшатнувшись от рванувшегося пламени, чуть не выпустил прижатое ногой существо.

С удовольствием закинув бестию в огонь, лейтенант ещё долго сражался с ней кочергой и каминными щипцами, пока дрова и бензин не сделали свое дело. Оставшиеся кости тщательно расколотил кочергой.

Тем временем на дворе уже рассвело. Жормон забежал в ванную и, сбросив изодранный в клочья комбинезон, придирчиво осмотрел тело. Ни одной царапины! Он уже и не рассчитывал на такое везение. Торопясь и дрожа от пережитого, Мишель переоделся в «комбез», постиранный мадам Мартой. И увидел спускающуюся хозяйку. В нескольких выражениях, стараясь не увлекаться, рассказал о её любимице.

Женщину, конечно, шокировал. Но лейтенанту было не до причитаний – дом уже наполнился шумом идущих по улице танков. Торопливо пожелав ей приятного дня, помчался к своему «Леклерку». Как ни странно, но Жормон чувствовал себя выспавшимся. Очевидно, это была ещё одна услуга таинственного двойника.

Глава 3. Призраки танкодрома

Мишель запросил по радиостанции танки своей роты. Убедился, что всё в порядке и доложил «комбату». Привычный рокот мощного дизеля вернул спокойное расположение духа. К сожалению, теперь лейтенант не сомневался, что, по крайней мере, некоторые утопленники способны вставать из своих могил. И холодок от этой неприятной мысли прочно засел где-то в глубине. Существо внутри не давало о себе знать. Словно тоже было убаюкано привычной для Жормона обстановкой танкового чрева. Поэтому вскоре и Мишель перестал о нем думать.

Неожиданно колонна остановилась. Из распахнувшихся люков тут же высунулись встревоженные командиры, но никакого объяснения не последовало. Радиостанция безмолвствовала. Постепенно над застывшими громадами повис один единственный вопрос: «Что случилось?» И первые, ещё робкие щупальца страха начали заползать под бронеколпаки.

Наконец, последовал сигнал «Сбор командиров». Не на шутку встревоженный Жормон побежал в голову колонны.

– Исчез пост оцепления! – сообщил офицерам озабоченный «комбат». – Буквально пятнадцать минут назад он держал связь с соседним постом. А теперь обоих солдат нет.

Командирский «Леклерк» стоял у пустой будки, внутри которой сиротливо попискивала радиостанция. Подобные посты оцепляли весь район боевых стрельб, и исчезновение хотя бы одного грозило тем, что какой-нибудь любитель загородных прогулок мог оказаться под залпами 120-мм пушек.

Майор решил оставить одного из танкистов. И пока офицеры занимали свои места, солдат проверил радиосвязь на волне оцепления. Неожиданно в наушниках раздалась сочная брань комбата, прослушивавшего оба эфира. Оказалось, что замолчал второй пост. Пока выделяли ещё одного человека и «Леклерк», доставивший бы его туда, «отрубился» третий. Потом четвёртый. Пятый… Заинтригованные танкисты самостоятельно переключились на частоту оцепления, и почти в тот же миг в наушниках раздался истошный вопль, а затем – сплошной треск помех. Очевидно, оставшиеся стремились одновременно выйти на связь и глушили друг друга. Наконец, прорвалось отчаянное: