Полная версия
Карантин
Карантин
Алексей Дэзи
«Я мог бы заговорить об этом, если бы не посмотрел в глаза Стивенсу. Его глаза не знали меня. Совершенно не знали…
…Я увидел всё это в глазах Стивенса. Затем глаза потеплели. Он слегка улыбнулся и сказал:
– Мистер Эдли! Заходите. Я возьму ваше пальто.»
Стивен Кинг,«Метод дыхания»– Давай утром заедем к океану.
– К какому океану? Мы живем в Подмосковье.
– Не говори так…
Цитата с bash.imИллюстратор Наталья Перевалова
Корректор Юлия Васильева
© Алексей Дэзи, 2022
© Наталья Перевалова, иллюстрации, 2022
ISBN 978-5-0056-4390-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Самое главное – начать, преодолеть немоту, когда более трех подряд сказанных слов кажутся ненужными. Лучше всего в этом случае посмотреть за окно. А за окном испуганные люди в масках топчутся возле магазина «Батон». Пол-июня дожди, а сегодня жара. Вчера пришёл штраф за нарушение самоизоляции (ну, вы знаете). То ли отпуск, то ли больничный, по ощущениям. Если что-то и наполнено смыслом, так это большая тайна – где оно? – и если кто-то читал «Метод дыхания», так тот меня поймет… Вот видите, начал – не остановить… Слушайте!
* * *
Сто лет я знаком с Повелителем Дракона. Это такой странный человек… он содержит книжный магазин – чего уж ещё страннее в наше время?… Мы в наших сибирях знаем лишь две масти для мужчин – блондин и брюнет. Так вот, он – шатен. Говорю это в качестве вызова общественному мнению. Шатен в смокинге, несмотря на погоду, и еще у него голубые глаза. Как там у Довлатова? «Удивительный негр с голубыми глазами играет на трубе». Удивительный шатен с голубыми глазами продаёт книги. Съели? Довлатов был счастливчик – он мог говорить слово «негр», теперь же даже я слово «негр» говорю с опаской.
Кстати, один негр заглядывает в его магазин. Его зовут Дорси и он из Алжира – выучился на врача и теперь работает у нас педиатром. Дорси спускается по крутой белёной лестнице и попадает в анфиладу сводчатых помещений – дореволюционных кладовых. Справа глухая стена, а слева, словно купе в типовом вагоне, просторные и так же беленные кельи. Сводчатые потолки четырехугольными лепестками смыкаются в центре каждой из комнат, и хотя очень просторно, хочется иногда пригнуться. По крайней мере, в коридоре.
– Дорси! – расплывается в улыбке Повелитель Дракона. – Рад видеть… Что-то давно не заходил.
Он очень интеллигентен, этот Повелитель.
– Ааа! – говорит Дорси и протягивает руку. Его белые зубы светятся, как будто отполированные, – Бонжур, брат! – это уже мне.
Я, как бы это помягче сказать… Короче, я тоже немножко негр. Только я не настоящий: Волосы кучерявятся, да нос широкий – у меня папа с Анголы, а так я русский, но Дорси упорно считает меня земляком.
– Бонжур, брат! – говорит Дорси и лезет обниматься, нужно встать со стула, чтобы он похлопал меня по спине.
Повелитель Дракона скромно стоит у стены, пережидая эти церемонии. Он очень корректен в своем костюме, и в подвале, кстати, прохладно.
Кругом книги на залакированных сосновых полках. Полки продуманно простоваты, перевязаны макраме и атмосферу создают не то деревенскую, не то эльфическую. Картины на стенах…
– Подарили художники? – сто лет назад спросил я.
– Репродукции, – ответил тогда Повелитель Драконов.
Рамки, кстати, из «Кодака» – под фотографию 20X30 сантиметров.
У Повелителя нет прилавка, есть большой письменный стол. Он не нагибаясь, отчего принимает странную с точки зрения анатомии позу, лезет за этот стол и достает стопку книг, толстых, с готическим орнаментом на корешках. Повелитель Драконов стесняется нагибаться.
– Вот, – говорит, – уже давно здесь лежит.
Дорси берёт в руки том и листает его, точно так же, как все мы листаем семейный фотоальбом. Толстая губа оттопыривается в полуулыбке, глаза увлажняются, и мы с Повелителем не смеем говорить, потому что и нас тоже накрывает светлой ностальгической грустью.
– Франсе… франсе… – бормочет Дорси почти под нос, – Родина вспомнил.
Падежи не его конек.
Собственно, ни о каком Дорси я не собирался писать. В первой главе мне нужен был Повелитель, потому что без него и истории не было бы. Это он всё придумал, если хотите… и я желаю о нем рассказать… Ну например, он как-то давно говорил:
– Я пишу книгу… даже две! Но читать не готов. Там драконы… Они дрессированные… как котята.
Всё это с какой-то академической расстановкой произносится, как на докладе или за философским столом. У профессора Преображенского так разговаривали, пока к ним не ворвался Шариков. Ничего не получилось… в мою историю ворвался Дорси, и всё пошло наперекосяк.
– Ааа, черный недоносок! Вот кого сто лет не видала!
Мы все вздрогнули – в келью ворвалась Девочка Из Блога. Она, кстати, хрупкая – эта Девочка. Просто не любит обижаться, терпеть не может плакать и до судорог не желает терпеть.
– Я (трам-тарарам) вас всех разнесу! – (на самом деле, грубее) – Ты почему мне не сказал, что Дорси придет?!!!
– Да я-то откуда знал? – развел руками Повелитель. – Он ведь не предупреждает… Вот ты тоже не предупреждаешь, взяла и пришла!
Повелитель всегда покашливает, прежде чем начать фразу. Имейте это в виду – я не буду писать «Кхе-кхе» каждые две строки. Так же и Девочка матерится просто потому, что так не принято. Тоже, имейте это в виду – я не буду каждые две строки… ну вы поняли.
У неё татуировки на обе руки от кистей до ключиц, а волосы выкрашены в зелёный цвет и собраны в немыслимую косу на лысом затылке. Естественно, она в безрукавке, естественно, в бриджах. Даже и не придумаешь, где они с Повелителем могли познакомиться. Девочка с увлечением исполнила с Дорси запутанный ритуал приветствия родом из клипа какого-то рэпера. Замечательно, что со мной она не выделывает ничего подобного. Меня она вовсе не замечает. Повелитель на это время словно исчез из подвала, однако, стоило им угомониться, материализовался вновь и посмотрел на часы.
– Осталось дождаться Звездочёта, и можно начинать! – сказал он.
Начинать что? – спросите вы. Это тот вопрос, который, будучи в данный момент совершенно естественным, тянет нас в дебри философских раздумий и бесконечных рассуждений, объяснений, аллюзий и прочее и прочее. Проще объяснить, что здесь не начнётся (а может, и ничего не начнётся, кстати), чем ответить на поставленный вопрос. Я думаю, все мы взрослые люди и все мы знаем, как эта жизнь утекает от нас, словно вода из ванны. Вот она бушевала, словно океан, перекатываясь через края, а вот уже ровная отполированная синевато-зелёная гладь делит борт посудины пополам, и вдруг – не успеешь оглянуться! – как, закрутившись прощальным водоворотом (забегами по больничным коридорам: «Жить! Жить! Ещё покрутиться, прежде чем уйти в сливное отверстие»), издав на прощание последнее «чмок», покидает, наконец, омывальню. И лишь капли, как воспоминания о нашей жизни, остаются на дне, но и они высыхают, исчезая без следа. Не посещала ли вас не то тоска, не то сосущая боль в душе, оттого что не вы распоряжаетесь океаном вашей жизни и что кажущееся вам важным дело откладывается день ото дня в один и тот же долгий ящик, который за давностью лет давно уже завален делами обязательными, но совершенно не важными, да, кстати, и вовсе не вашими, зачастую. А вода течёт где-то там в глубине. И лишь потому, что отверстие в самом днище, а слой воды ещё достаточно глубок, мы не видим водоворота. Не знаю, как у вас, а у меня текут слёзы и я размазываю тыльной стороной руки сопли по своей шоколадной негритянской роже. Если кто-то посмотрит на меня в этот момент, я помашу белой ладошкой – будто приветствую.
Я вам говорил, что Повелитель пишет книгу? Ах да, даже две!.. То же и Звездочёт, хотя он, наверное, уже написал, но читать не даёт почему-то, да и Девочка тоже всё время хочет что-то сказать вечности, хотя ничего не пишет. Один только Дорси выпадает из этого ряда, но, согласитесь, родиться в предместьях Тазрука, чтобы найти свою судьбу в Красноярске – в этом тоже есть надрыв… Может, он и не зря ворвался в эту историю, не спросив никого…
А вот, кстати, и Звездочёт! Можно начинать!
Звездочёт пришёл не один. Вслед за его тощей фигурой в подвал пробралась женщина средних лет, то есть еще не старая, по нашим временам, хотя Бальзак уже не стал бы писать о ней ни строчки. Только где этот Бальзак, и когда он жил?! Теперь всё иначе.
– Здравствуйте, – сказала особа со сложной гримасой на лице, было видно, что она сильно стесняется.
Повелитель хмыкнул и поздоровался.
– Дорси, ты с нами? Бери стул, садись вон там. Начнём! Звездочёт, усади даму!
Это как психотерапевтический сеанс. Четверо сидят кружком на бюджетных стульях, пятый – «врач»…, или «ведущий», конечно же (или «председатель», если вам будет угодно!) И люди в гробовой тишине по очереди восклицают: «Здравствуйте! Меня зовут Джон, и я алкоголик!»
– Ну, так-с. У нас новенький, надо представиться. Начнём с меня. Меня зовут Повелитель Драконов, я писатель. Пишу уже давно, но очень медленно. Я здесь, чтобы найти единомышленников, осмыслить, так сказать, собственное творчество, через общение с коллегами.
– Ты же у себя дома, балбес! В магазине то есть! Вот выдумал… «Осмыслить»! – это Девочка Из Блога.
– Ну да… Ну, хорошо, я пригласил вас сюда, чтобы осмыслить…
– Да что тут осмыслять? Сиди пиши, пока пишется!…
– Девочка! До тебя очередь еще дойдёт… Давайте пойдём дальше. Как? По часовой? – секунду стояла одобрительная тишина. – Тогда Звездочёт!
Тут настало время познакомить вас со Звездочётом – тощим пожилым субъектом с бородкой и лысиной, озорными глазами, в туфлях по старой моде, а брючный ремень будто ломает его пополам. Он, когда садится, то и сгибается по этому перелому, словно сделанный из бумаги.
– Да что я-то… – громко заулыбался он. – Звездочёт!.. У меня даже фамилии нет. Пишу иногда, кропаю… Так, на коленке…
– Тут я вынужден вмешаться, – встрял Повелитель. – Звездочёт – великолепный поэт! – закончил он с пафосом конферансье в летнем театре.
«Да ну!» – должны были крикнуть зрители, но вместо этого все услышали лишь довольное кряхтение Звездочёта.
– Дорси! Твоя очередь.
– А я ничего не писала, – по-свойски заулыбался Дорси. – Я вообще не писала. Нерусский потому что, – и Дорси с довольным видом кивнул в сторону Девочки.
Девочка вдруг села прямо, отчего сразу же стала похожа на подсолнух, и, устремив глаза куда-то в потолок, заявила:
– Ничего не пишу! Много читаю. Пишу рецензии. Девочка! – и клоунски поклонилась.
Повелитель вопросительно посмотрел на спутницу Звездочёта. Она, кстати, и была новенькой в этой компании. Она встала, и всем показалось, что под ней выросла невидимая табуретка. Незнакомка стояла на ней, как в детском саду, и лицо её сделалось напряжённым и даже злым, как бывает у детей, которые слишком твёрдо выучили стихотворение и теперь боятся любой в нём запинки.
– Я Мать! – задохнулась она от смущения. – Мать Своего Ребёнка! Так меня зовут. Ребёнок мой гениален, и я пишу для него свою жизнь… а когда-нибудь напишу и его жизнь. Не так, как мою! Сразу набело! Я здесь, чтобы снять фильм, про то, как плохо, когда жизнь пишется кое-как, какими-то урывками, черточками, черновиками, которые и прочесть нельзя. Моя героиня, она страдает и защищается. Я хочу написать её судьбу вместе с вами.
– Бог ты мой! – вздохнула Девочка. – Как тебе, Дорси? Кажется, в нашей компании сумасшедших прибавилось!
Дорси неопределённо помахал рукой перед носом. Он улыбался, лицо его было или невозмутимо, или попросту тёмно. Между тем, круг замкнулся.
Тут внимательный читатель спросит, а где же я? А меня нет. То есть я есть, но представлять меня совсем не обязательно. Я здесь, и меня все знают. Дорси даже по спине хлопает, при случае… Слушайте дальше.
– Так вы пишите или снимаете? – неожиданно спросил Звездочёт.
– Снимаю, конечно… То есть сначала пишу. Напишите мне диалоги! – закончила она неожиданной просьбой и обвела горящими глазами всех сидящих.
Никто не шелохнулся, только Повелитель кашлянул три раза в звенящей тишине.
– А о чём это ты? Ну, то есть, что происходит в твоем фильме? – разрезала тишину Девочка Из Блога.
И тут Мать (будем называть её так, ведь у всех наших героев есть имена, напоминающие прозвища – вот пусть и у неё будет) … Тут Мать, которая до этого смотрела на нас, как маньяк – широко раскрытыми немигающими глазами, и подбородок её был выдвинут вперёд, – обмякла. Подбородок встал на свое место, взгляд потерял твёрдость, и губа чуть отвисла вниз – лицо приобрело растерянное детское выражение. Она стала что-то путано объяснять, что-то простое, буквально в двух словах обозначаемое, и всем нам стало ясно, что ничего-то она не написала, что есть у неё лишь идея… И эта идея – есть! В том смысле, что она ценна сама по себе для Матери Своего Ребёнка.
– А я вам хочу сказать, – возразил Звездочёт, – что была у нас в деревне учительница. Так я даже представить не могу, чтобы дети ей устраивали какие-то проверки. Тут либо она у вас учитель со стажем – и тогда никаких проверок, либо она совсем молоденькая девочка – и тогда да… ей тяжело придётся!
– Нет, она не может быть молоденькой! – растерялась Мать, – я же вам говорила… У неё сын… И у неё муж – изверг… Она от него сбежала и устроилась в школу, а дети её «проверяют»… У неё, понимаете, такая ситуация… я её даже и описывать не хочу… – и Мать вновь обвела нас всех горящим взглядом. – Боюсь, что меня арестуют! – выдавила она громким шёпотом.
– У вас как давлений, дорогой? – как из небытия, заговорил Дорси. – Давлений скачет, наверное, и сердце барахлит! Дайте, пульс нащупа-ал.
Он, не снимая улыбки, в совершенно развязной манере правой рукой схватил Мать за запястье и на несколько секунд замер, шевеля губами.
– Ааа! – заулыбался он, – Девяносто на сто, примерно! – Врача надо! Завтра же! Тенорик попила, пока что, таблетка в день! Для успокоения, МАМА!
– Я Мать!
– Аааа, нерусский я, имена путал.
– Тенорик, это транк? – уточнила Девочка Из Блога.
– Легко, такой… – улыбнулся Дорси.
– Э не! Лёгкий не надо! Потяжелей надо, судя по ситуации!
– Девочка, давай потише! – возразил Повелитель.
– А что я-то? Дорси открытым текстом сказал!..
– Я сейчас встану и уйду! – убеждённым дрожащим голосом заявила Мать.
– Нет, нет, нет! – замахал руками Повелитель Драконов. – Извиняюсь… Я извиняюсь… Девочка просто погорячилась! Я за нас обоих приношу извинения. А Девочка потом рецензию напишет на ваш фильм!
– Эт-то я могу! – хмыкнула Девочка Из Блога.
Стало ясно, что диалогов не будет.
– А мы сегодня писАть будем? – прервал молчание Звездочёт. Он достал из полиэтиленового пакета тоненькую стопку бумаги и, почему-то перьевую, ручку, на которой споро обнажил перо и, по всей позе было видно, приготовился что-то записывать.
– А что, уже надо? – делано и крайне корректно поинтересовался Повелитель. Улыбка на его лице говорила, что это такая тонкая интеллигентная шутка.
– Ну конечно! – сверкнул глазами Звездочёт. – Я же за этим и приехал!
– Диалоги! Диалоги! – вдохновенно запела Мать.
Девочка Из Блога посмотрела на неё с раздражением.
– Вы как, Повелитель? Давайте же, наконец, тему!.. – заключил с нетерпением Звездочёт.
Повелитель сидел, сложив руки в замок между коленей. Голова его поворачивалась то в право, то влево, а зрачки то и дело взлетали к потолку, отчего становилось видно белоснежную полоску между верхним и нижним веком. Он явно что-то придумывал, он явно был не готов «задать тему».
– А знаете, пусть будут диалоги! – выпалил он настолько уверенно, насколько вообще позволяла его интеллигентская манера общения. – Пусть мы с вами находимся в каком-нибудь необычном месте и разговариваем.
– В каком это «необычном месте»? – возразила Девочка. – Мне вот в голову приходит только одно необычное место, но там разговаривать не с кем.
– Я понимаю, о чём ты говоришь, – хмыкнул Повелитель, – но мы придумаем что-то другое! Дорси, придумай нам какое-нибудь необычное место!..
– Родина… Алжир…
– Я не хочу в Алжир! – возмутилась Девочка. – Я хочу в Сочи! Я хочу на мотоцикле нестись по береговой линии! И чтобы парни смотрели мне вслед с завистью, а престарелые тётки мне вслед ругались!
– Сочи – это как-то банально, – возразил Звездочёт. – Я был в Сочи по профсоюзной путёвке. Лежишь, тюленишь. Говорить не о чем.
– Как это не о чем? А рядом с тобой тюленит какая-нибудь молодящаяся красотка! Вот тебе и диалог. Я, конечно, нет. Я, конечно же, на мотоцикле. Мне тюленить некогда!
– А вот моя героиня, – с напряжением встряла Мать, – она всю жизнь мечтала уехать в Парагвай. Но, понимаете, этот муж… а потом ребёнок… и ребёнка… его нужно учить и готовить…
– Вот я и говорю, что Сочи – это банально, – продолжил Звездочёт. – А Алжир… У нас тут сидит живой Алжирец, не получится придумать что-то толкового. Мы слишком плохо знаем фактуру, а он слишком хорошо. Пусть уж лучше будет Парагвай!
– Ты как, Девочка? Не против Парагвая? – подытожил Повелитель.
– А в Парагвае мотоциклы есть? Это там Че Гевара путешествовал?
– Вроде там, – пожал плечами Повелитель. – Я вот что подумал. Что Парагвай, что Алжир – это плохо. Слишком конкретно. Давайте мы будем в какой-нибудь стране Латинской Америки, не уточняя. Вот, Звездочёт, кем я могу быть в таком месте?
– Профессором математики! – не моргнув глазом, ответил Звездочёт. – Ты, прямо, похож!..
– А я! А я! Я буду рокершей! – это Девочка Из Блога.
– Хорошо, ты будешь рокершей, – согласился Повелитель. – Только давай без мотоцикла. А то ты только и будешь делать, что мотаться на нём туда-сюда! Будешь рокершей из Европы (какой-нибудь Германии), в кожаной куртке и в миниюбке. Придумай, пожалуйста, какую-нибудь роль Матери.
– Этой-то?! Эта пусть будет туристом. Училкой, которую занесло в эти края вообще непонятно каким ветром. Ну откуда у училки деньги на путешествия?! И что это я в мини?! Ты хоть раз видел меня в юбке?! Пусть штаны тоже будут кожаные! Дорси! Дорси!
Глава 2
– Дорси! Дорси!
Дорси задумчиво смотрел на перистые облака, те, что застыли в ясном светло-синем небе и короткими белыми линиями перечёркивали недалёкую горную гряду.
– Мы с тобой только вчера прилетели из Германии! – совершенно чисто сказал он по-немецки. – Ты что, забыла? Я твой бойфренд! Мы знакомы уже четыре месяца! Какой здесь красивый вечер! Такой же, как и день, между прочим! А потом – рраз! – и темнота… У нас в Алжире так же…
– Э, нет, нет, нет! Мне это не нравится! Жара, жара, а потом бац – тьма, хоть глаз выколи! Никаких полутонов! На этой жаре можно расплавиться! А ночью, между прочим, холодно!
– Я не знаю, как ты сидишь в своих штанах? В кожаных штанах, я думаю, и в Германии несладко… даже зимой. Тебе же Звездочёт предложил вчера сходить в магазин и купить сари… или как тут называется нарядный халат?.. В нижней части города на улице с названием… заковыристым названием…
– Звездочёт говнюк какой-то! Я ему вчера чуть не врезала!
– Ты всегда так говоришь! – добродушно улыбнулся Дорси.
– А вот и наша русская модель! – без перехода продолжила Девочка с сарказмом. На террасе появилась Мать Своего Ребёнка в закрытом купальнике и шляпе с полями, похожими на приусадебный участок. – Это надо же, сколько она налепила цветов!
– Не придирайся! – вновь улыбнулся Дорси. – Она русская, она позволяет дарить себе цветы. Хочешь, я тебе тоже подарю цветы?..
– С ума сошёл! Я свободная женщина, а не какая-нибудь…! Еще раз услышу подобное – я и тебе врежу!
– Ты всегда так говоришь…
Мать Своего Ребёнка взяла стоящий у стены шезлонг и устроилась в тени кипариса. Она вытянула ноги, вытянула вдоль тела руки и закрыла зеркальными очками глаза. Шляпу она не сняла.
– Бонсуар! Гуд ивнин! Зрав-ствуй-те!
На террасу, сверкнув озорными глазами, вбежал Звездочёт. Мать приподнялась на одном локте и сняла очки.
– Хэллоу! – поздоровалась она по-английски, приветливо улыбаясь.
Звездочёт в полупоклоне тряхнул бородой и передал ей небольшой букет.
– Завтра же вплету его в шляпную ленту! – так же по-английски пообещала Мать.
– Вы так хороши! Ах, как вы хороши! Жаль, что вы не говорите по-испански, я не могу на этом языке объяснить, насколько вы хороши! Ещё жальче, что вы завтра улетаете… И совсем уже жаль, что мы так и не узнали друг друга!.. – закончил Звездочёт с намёком.
– Зато какие красивые цветы вы мне дарили всё это время! Поверьте мне, завтра я буду самой красивой пассажиркой на весь аэропорт! Всё благодаря вашим цветам! – и Мать озорно стрельнула глазами.
– Цветы здесь совершенно ни при чём! – с удовольствием подбил Звездочёт и, как почти все ловеласы в возрасте, переключился вдруг на совершенно другую задачу, как будто страсть, о которой он говорил только что, было чем-то обыденным и ежедневным в его жизни. Вот как этот закат.
– Амиго! – замахал он мне тощей рукой, и я подошёл. – У меня там в пикапе вино для уважаемых гостей. Пойдём разгрузим!
Мы свернули за низкую заштукатуренную в розовое стену, к которой по стародавней привычке были прислонены собранные шезлонги и которая отгораживала нашу террасу от соседней, и спустились по крутой и узкой каменной лестнице метра на два вниз по косогору к припаркованному прямо на узкий тротуар автомобилю. Коробки с вином стояли в открытом кузове грузовичка.
– Как там дела? – спросил я. – Как Донни?
– Донни сидит в своём кафе и слушает новости, – ответил Звездочёт и поднял коробку. – В Европе какой-то карантин… Это китайская зараза, вроде гриппа… Донни говорит, что в кафе почти никто не заходит. Новые то есть…
Мы несколько раз сгоняли от пансионата к машине и обратно, отчего Звездочёт стал злым, а я запыхался. Каждый раз, проходя через террасу, я чувствовал неодобрительный взгляд Дорси. Внезапно наступила ночь. Я включил надворный фонарь и принялся при его свете прибирать то, что оставили после себя туристы: унес несколько подносов посуды, подмёл, выстроил вдоль стены шезлонги. В звенящей ночной тишине, сквозь посвист сверчков было слышно, как Звездочёт хлопнул дверью, взвыл мотором и уехал домой.
Теперь, пока все спят, я расскажу вам про пансионат. Это оштукатуренный и выкрашенный в розовое дом в три этажа с плоской крышей. Стоит он на косогоре, тыльной стороной врезавшись в гору. Первый этаж получается полуцокольным. На этом этаже со стороны входной двери есть несколько окон – и по одному в двух боковых сторонах ближе к выходу. Остальные стены глухие. На первом этаже у нас кухня и склад, хотя мы стараемся не готовить. Мы или отправляем туристов обедать к Донни, или кормим их привезённой от Донни едой. Здесь же находится громадный обеденный зал с плазменной панелью под потолком. Это то ли зал, то ли холл… – чтобы зайти в здание, приходится через него пройти. Перед входом отстроена терраса, на которой тоже иногда обедают. Мы не ограничиваем гостей, хотят – пусть едят на жаре. Именно на этой террасе пару часов назад Звездочёт преподнёс свой букет Матери. Туристы предпочитают именно её, потому что здесь растут кипарисы и есть тень. Четверть третьего этажа также занимает терраса или, если угодно, большой балкон. Здесь гости, бывает, сидят ночью, если кому-то не спится. Мы поставили на этом балконе три кресла-качалки и два громадных тканевых зонтика с надписью «Coca-Cola». В принципе, можно выходить еще и на крышу, только здесь решительно негде спрятаться от испепеляющего зноя (внизу есть кипарисы, на средней террасе – стена третьего этажа), гости сюда практически не входят. Вернее, они обязательно выходят на эту террасу сразу же по приезду. Один раз. Им хватает… Кстати, сейчас по крыше ходит Мать Своего Ребёнка и разговаривает с ним – со своим ребёнком. Она делает это так, как другие занимаются любовью, сотовый телефон прижимает к нежно склоненной щеке, над телефоном свисает крашенная каштановая прядь. Говорит негромко, чтобы никто не подслушал, хотя кто поймёт этот клекочущий русский язык?
Мимо пансионата идет узкая в две полосы дорога, до которой ещё надо добраться. Помните, как мы со Звездочётом таскали ящики? Чтобы попасть в город, нужно сначала ехать три километра на север, затем тормозить практически до полной остановки и, круто развернувшись, пилить еще четыре километра на юг – серпантин! Замечательно, что пешком можно просто спуститься на полтора десятка метров по каменной лестнице. Донни, откровенно говоря, не подумал, когда покупал этот особняк. Туристы не хотят скакать по нашим скалам, словно горные козлы. В результате из двенадцати комнат, которые есть в доме, заполнены максимум пять. Сейчас меньше.
