Полная версия
Интеллектуальная биржа в России. Сборник нарративов Дней открытых дверей Интеллектуальной биржи
Когда мы говорим об экономике знаний (пускай это умничание, но считаю важным прощупать важные тонкости), наши коллеги, которые придумали эту логику, назвали экономикой знаний такую экономику, которая базируется на знаниях. Главное слово базируется, основывается, стоит… В общем, это та самая индустриальная экономика, где знания являются важным ресурсом. Шикарная мысль, не помню чья, что машина – это форма замороженного интеллекта. Причем это женская мысль. И смысл был в чем? Быстренько довести до замороженного состояния в машине человеческие знания и потом вот этим состоянием торговать и долго пользоваться. Продуктовая история и сейчас никуда не делась, существует. И вся игра строится вокруг критически важных для бизнеса знаний: как эти знания не потерять, как не потерять людей-носителей, как сделать так, чтобы с них показания снять, чтобы они остались в бизнес-процессе. И вот эта логика существует, и она хорошо работает. Прилетевшие изменения за счет новых технологий дали экспоненту спроса на новые знания. Хотя экспонента в приросте новых технологий и их влиянии почти катастрофическая, а как, собственно, изменился наш способ думать? Наши модели мышления в этой критически изменившейся среде? Мы как думали, так, собственно, и думаем, ведь так? У этой кривули есть экспоненциальные изменения? Нет! Мы сильно мышление не поменяли. Прилетела задача смотреть немножечко иначе на экономику. Эта экономика стала движимая знаниями, развиваемая, направляемая. И получается, что если знания первичны, как первичная сущность, отделяемая от человека, которая потом в экономике создает потоки, эти потоки создаются через взаимодействия в рынках.
Кто их производит и направляет? В начале нулевых был шикарный манифест наших европейских коллег, который начинался с пункта «рынки – это разговоры», причем разговоры везде: в интернете и в офлайне. Рынок интеллектуального предпринимательства – конструкция, очень сейчас нуждающаяся в порядке. Поэтому мы – как люди, которые не первый год занимаемся бизнесом – чувствуем, что если сейчас порядок не наведем, то его кто-нибудь наведет за нас. И поэтому наше бизнес-предложение вот таким образом пытаемся сформулировать. Мы используем понятие K2B, расшифровываем определенным смыслом, и это на сайте можно увидеть. Могу сказать, что это не определение, это, скорее всего, описание понятия, и их может быть больше, чем одно. Мы абсолютно отдаем себе отчет в этом. У нас достаточно большая команда. Спасибо тем коллегам, которые здесь находятся. В студии больше десяти человек, между прочим. Абсолютно все – это люди, у которых градиент интеллектуального труда выше, чем технологический. Если мы снова возьмем в пример наших коллег-европейцев, то у них есть понятие Knowledge Intensive Business Services. На русский язык не очень звучно переводится: интеллектуально насыщенная деятельность. В отношении организационной деятельности часто говорят – «знаниевоемкая», но там важное слово – service. Где у нас вот этот сервис? Его как-то не сильно наблюдаем.
Если посмотреть на все разнообразие от Академии наук до последнего умника в любой из компании, они между собой сейчас не связаны. Не знаю, удастся ли нам их всех связать в экосистему, но, во всяком случае, хотя бы нас с вами, ключевых участников рынка, это было бы сделать в добровольном порядке неплохо. Вот у Кубита есть конкурс, и я все время веселюсь по поводу его названия, но оно очень хорошо отражает суть – «Интеллектуальный капиталист». Вроде как бы интеллектуальный капиталист – ха-ха-ха. Коллеги, у нас есть компании, которые на интеллектуальных услугах оборачивают миллиарды. Они существуют. И это хорошо и доказательно.
Опять же, вопрос: нужно ли так всем? Нет! Потому что емкость рынка определяется его участниками, что немаловажно в построении экосистем. То есть участвовать можно и соглядатаем, и подсказывальщиком, и участником в проекте, и инициатором, и спонсором этой всей истории, – во всяком случае, мы сейчас разные варианты имеем в наборе.
И последнее, что бы хотел сказать, исходя из вышепредложенной логики. Мы будем предлагать некие требования, некие критерии, формировать нарратив нашего рынка. Мы эту работу начали, и кое-что есть уже на сайтах. Есть там есть манифест, драфт правил, драфт принципов. Посмотрите, пожалуйста. Они требуют коллективного разума для докрутки. Было бы неплохо по ним определиться. Если мы определимся с названием, если мы определимся с формой, если мы определимся с содержанием, то, в общем, мы решим задачу, которую сейчас все решаем по отдельности. Готовы ли мы к кооперации? Покажет вскрытие, как говорят мои друзья-патологоанатомы.
Готовы ли мы к интеграции? Тоже сказать достаточно непросто. Но в любом случае мы искренне хотим эту процедуру начать. Мы уже находимся в ней, и с большим удовольствием приглашаем вас к взаимодействию».
Глава 8. Потребность в знаниях и интеллектуальных услугах/продуктах/сервисах
Дурак не купит за деньги интеллект,
трус – отвагу,
некомпетентный – уважение.
(Айн Рэнд. Атлант расправил плечи.)
Александр Готовский: Мы снова возвращаемся к поведению потенциального потребителя интеллектуальных услуг/продуктов/сервисов. У него есть проблема. Ему нужен исполнитель, который бы решили эту проблему. Но как выбрать квалифицированных исполнителей среди невнятной каши, в которую (силой историко-экономических событий) превратился рынок интеллектуального предложения? Точнее, пока фантомный, непроявленный, несформированный рынок.
Олег Лавров: «C одной стороны заказчик активно ищет, где ему купить квалифицированный консалтинг, квалифицированные знания, квалифицированный опыт, квалифицированные практики. Как это сделать так, чтобы результат, который он получает, был хоть сколько-нибудь известен на входе. Правильно? Вот я сейчас потратил время и какое-то количество денег на то, чтобы до конца разобраться с тем, что есть договор о покупке будущей вещи.
Вот есть такая форма договора в гражданском праве. Она не очень распространена, но это наша с вами суть. Мы до конца не знаем, что получим в итоге оказываемой услуги, так как многое зависит от контекста и сотрудничества. Нужен определенный порядок согласования процесса получения неизвестного на входе результата, хеджирования рисков сторон и порядок согласования разногласий. Сейчас в нашем рынке запросы на поставку знаний и опыта бывают очень забавные. Это приблизительно, знаете, как если бы в моей первой докторской жизни ко мне приходил больной и спрашивал: «Скажите, пожалуйста, доктор, а вы мужчину 52 лет вот такого-то веса с такими-то глазами в таком-то костюме и с прочими деталями лечили? И какой у вас был результат?»
Смешно, да? В медуслугах мы до такого бреда не доходим, хотя опыт обязательно определяем и результаты внимательно изучаем, но понимаем, что здоровье больного на его стороне, доктор создает условия, а больной – основной участник реализации. Отраслевой контекст иногда доходит до смешного. Когда мы слышим заказы с точки зрения организации, то в Газпроме нужно родиться в Газпроме, чтобы оказывать им услуги. Это отличная была шутка, когда одна из моих сотрудниц на такого рода запрос пошутила: «Я в детский сад Газпрома ходила. Подходит?»
Важно, что в нашем рынке заказы есть, но они имеют набор особенностей. Есть квалифицированные люди, есть очень квалифицированные исполнители и большое количество из них – недооцененные, которые не доработали с маркетингами, не доработали с другими продвиженческими историями, но которые существенно хорошо умеют работать. Почему-то они не встроились в цепочки. Вот вторая проблема, которую я вижу в ответе на ваш вопрос. У нас сегодня нет явных и устойчивых цепочек поставки знаний и опыта в бизнес. У нас кто-то пришел, впился – и вход закрыл. Да? Вот все! Это мой клиент, не трогать! Ребят, так не работают! Во всем мире важно действовать в интересах клиента. Во всем мире моя задача – продать вас, с вашими компетенциями, которых у меня нет, чтобы получить свои агентские, – это раз. Чтобы сделать хорошо клиенту, – два. Чтобы увеличить ценность моего присутствия взаимодействий с клиентом, – три. Что же мы до сих пор никак не выйдем за рамки молчаливой конкуренции?..»
Павел Савченко: «Поднять свою репутацию за оказанные услуги».
Олег Лавров: «Да, конечно. Поэтому профразгильдяйство не приветствуется! В медицинской специальности у меня не было даже мысли, даже мысли пробовать лечить то, чего я не умею. Почему мы ведем себя в рынке поставки знаний и опыта, как будто есть всё и всегда, и у каждого, и в достаточном количестве? Люди, которые себе позволяют продавать то, чего они не умеют делать, должны остаться в стороне, в смысле: не с нами. Мы хотим взаимодействовать с теми, кто состоялся, с мастерами своего дела, которые оценены в рынке и способны сотрудничать. Их много, и это вы, конечно же.
И последнее. Есть ли сейчас запрос на качественную поставку знаний в бизнес? Мы видим, что есть. Это те проекты, которые называются инновационными. Проекты, которые создают что-то новое, что должно произвести новый эффект в деятельности, результате, отрасли, рынке. И, кстати говоря, дедушка Шумпетер (автор термина «инновация»), когда слово это придумывал, он, между прочим, изучал циклы Кондратьева, он на его работах строил свои мысли и понял, что до волны изменений что-то возникает, что-то изменяется. Мы этот факт идентифицируем как присутствие нового знания, которое потом рождает изменения. Инновационные проекты создают нечто новое – это наше с вами рабочее поле. Но, опять же, не в одного. Да, это поле коллективной деятельности, это поле поставки под задачу. То есть мы с вами, если брать метафору медицинскую, должны быть одновременно и амбулаторией, и лабораторией, и диагностическим центром, и дневным стационаром, и многопрофильной клиникой, но не очень хотелось бы быть моргом. Если моргом – то с разборами смертей, чтобы было понятно, как это выглядит, почему так случается, как не допускать фатальных ошибок. Ведь многие бизнесы сейчас требуют реанимации. А мы им компрессы предлагаем подчас! Отсюда наше желание создать с вами правильные цепочки взаимодействий и наш рынок целиком, не только отдельными сегментами. Поэтому первая большая емкость потребления наших услуг – это инновационные проекты, вторая – это проекты цифровизации.
В модели Аккоффа данные, информация, знания, опыт определяются в конкретном контексте. Это может быть проект, компания, отрасль, рынок. Модель очень классная. В ней нет ничего по отдельности. Здесь контекст как среда. Персональные данные, информация, знания, опыт, коллективные – другая история, организационные – третья, межорганизационные – четвертая. Это модель, в которой я хорошо умею ориентироваться и которую использую в работе весьма продуктивно. В ней видно, где очень хорошо работают наши цепочки поставок, – это все, что связано с оргизменениями и трансформациями. Все, что стало сложным. Сложным и непонятным изнутри контекстом бизнес-деятельности.
В связи с таким положением дел сейчас нам не нужно дорого и долго создавать новые «клиники». Мы можем выстроить устойчивые цепочки из существующих и собирать экосистему. Мы можем ее выстроить вообще с большой долей удаленной работы в онлайне, что современно, позволительно и по деньгам».
…Пауза.
Внимание! Вопрос, который напрашивается в этой точке монолога. Какие именно характеристики интеллектуального исполнителя (или, проще говоря, какие человеческие знания) сегодня являются наиболее востребованными на рынке K2B?
Олег Лавров: «Я могу сказать свое мнение. Мне кажется, по периоду сейчас очень важны метазнания, которые классифицируют ваши знания. Звучит тавтологично, но мы не знаем, что мы знаем. Когда я занимался проектами слияния или поглощения, я искал подход, как уговорить людей, которые не собираются договариваться. Слияния в нашей стране встречаются редко, чаще – поглощение; и дружеских я тоже мало видел.
А жить-то дальше надо! Ввести бизнес! Культурные различия, технологические и прочие – их нужно стыковать. А стыковать их, кроме как через людей, не больно есть варианты. А люди – это не только эмоции, не только поведение. Это – знания, опыт и практика. Если ты их не разложил, если ты их не назвал и не сделал пригодными к использованию, то это ограничение; сделал – то возможность. Я этим занимаюсь и, конечно же, «пою» про это. Если у нас нет понимания, что мы знаем, какими мы владеем данными, информацией, знаниями и опытом, если мы не упаковали и не используем, то, в общем, нам сложно. Нам сложно. Самое смешное, что мы все время пытаемся кому-то заплатить, чтобы это за нас сделали.
Когда сделали за нас, мы говорим: «Это же не то!» И продолжаем пытаться купить других, а изначально нужно сделать самим.
Народ, найдите, пожалуйста, час времени в неделю, проведите работу по упаковке для себя и своей компании. Просто разделите, что у вас за данные и какие к ним требования, что за информация и какие к ней требования, что за знания и какие там требования, какой у вас опыт и какие к нему требования. Это у вас займет в среднем месяц-полтора хорошей работы, и быстро станет понятно, где у вас дырки. Самое главное – будет понятно, что у вас всего столько много и есть такое, чего нет ни у кого больше».
Валерий Платонов: «Я позволю, Олег, добавить. Я бы так еще ответил на этот вопрос. Сегодня знания – это основание для высокой маржи на соответствующем продукте. И именно ее сейчас не хватает. Ведь именно она дает возможность для инноваций. А они дают повышенную маржу. Вот наше место на рынке – создание таких знаний. А тот, кто производит знания (оказывает услуги/консультирует и т.п.), должен понимать, что бизнесу нужно именно такое знание, которое даст эту маржу выше, чем обычно. Ты, Олег, говорил, что есть востребованность. Есть востребованность в чем? В этой новизне. Нам опять же нужна маржа. Что такое новизна в этом смысле?»
Олег Лавров: «Наша способность эту новизну продать».
Валерий Платонов: «Совершенно верно. Почему? Потому что потребитель во всех этих смыслах в какой-то степени избалован соответствующим маркетингом. Ему уже не хочется покупать что-то, что обычно называется. Ему хочется покупать что-то такое этакое (волшебная таблетка или палочка). Что это такое, пусть ему еще и объяснят».
Олег Лавров: «Мне нужно самое новое. А у кого вы это делали?»
Валерий Платонов: «Да. И это очень интересная вещь. И мы начинали с поиска этого образа – образа интеллектуального капиталиста или инженера знаний и вообще интеллектуальной деятельности. Он же у нас находится в, мягко говоря, странных категориях: ботаника, вшивая интеллигенция, «горе от ума» и тому подобное.
В одном из наших офисов висела прекрасная цитата из фильма по мотивам советской истории 60-х годов. Какой-то специалист работает в каком-то месте, хочет чему-то поучиться. Приходит к своему начальнику, вышестоящему руководителю, и говорит: «Мне надо поучиться, чтобы сделать какую-то работу». А руководитель говорит: «У нас тут предприятие. Тут некогда учиться, тут работать надо. Учиться надо было в институте».
Мы говорим о знаниях прикладного характера. Те, которые здесь и сейчас можно включить, и они должны заработать. И такие знания есть. И мы, как производители этих знаний, как производители интеллектуальных продуктов, должны думать, что то, что мы передаем, должно включаться и работать. И нет места для долгих настроек и еще чего-то, потому что мы живем в очень коротком промежутке времени. Этот промежуток времени – это период проблемы. Здесь все хотят волшебную палочку. Отсюда и анекдоты на эту тему: что-то не работает – вызывают мастера, он знает, что сделать, чтоб заработало, куда ударить по этому станку. Удар стоил рубль, а куда ударить – стоил миллион рублей.
Это знание, которое есть при ударе, и оно заработало. И здесь все правильно, но это почему-то в нашей культуре анекдот…».
Павел Савченко: «На мой взгляд, очень востребованы фундаментальные, проверенные временем знания, преломленные под сегодняшнюю ситуацию. А значит, востребованы, собственно, носители этих знаний, способные открыто и достаточно точно передать их. И отсюда вытекает, с нашей точки зрения, спрос на то, о чем сегодня мы здесь говорим. Спрос на место, на среду, обратившись в которую можно найти тех, кто эти знания способен тебе произвести, если ты молодой предприниматель. Или просто, там, развивающаяся компания, которой нужны эти знания. И тебя может найти тот, кто является этим носителем, кто, обладая вот этими избыточными компетенциями, готовым багажом и оставаясь в рынке, хорошо понимая сегодняшнюю среду, испытывает просто потребность это передать. И это одна из важнейших мотиваций. Площадка, территория, место, где эти люди встретятся».
Глава 9. Шесть шагов к интеллектуальному продукту
Меня называют коллаборационистом, как будто сотрудничать – позорно.
Я спрашиваю вас, что может быть лучше стремления к сотрудничеству?
В нашей беспрецедентной ситуации отказ от сотрудничества – это
отказ от развития, равный самоубийству.
(Председатель Брин. Half-Life 2.)
Александр Готовский: Перед тем, как продолжить, надо окунуться в историю некоторых терминов, как выше мы окунались в историю термина «бизнес-экосистема».
Теперь на очереди «маркетплейс», «B2B» и «B2C».
Маркетплейс (marketplace) – в исходном до-компьютерном смысле: это просто рыночная площадь, особое место в городе, как правило, в его центральной части, где с античных времен собиралась публика, чтобы что-то купить и/или продать. В компьютерную эру так стали называться сетевые платформы электронной коммерции, выступающие посредниками в электронной торговле. Маркетплейс предоставляет потенциальным покупателям информацию о продукте или услуге продавцов, зарегистрированных на данном маркетплейсе. Маркетплейс затем выступает в качестве посредника – оператора продажи, если потенциальный покупатель решил совершить сделку с кем-то из продавцов.
Маркетплейс отличается от биржи предельным минимумом формализации допуска к сделкам и процедуры сделок. Если биржа предполагает выставление на торги только товаров с четким описанием, соответствующим стандарту биржи, и проведение торгов в виде сессий с конкурсом потенциальных покупателей по цене, то маркетплейс не содержит такой регламентации. Продавец выставляет товар с любым описанием и ценой, а покупателем становится первый же интересант, согласившийся купить выставленный товар по заявленной цене. Классическим электронным маркетплейсом является ebay. Более специализированными маркетплейсами являются Amazon, Uber, и Airbnb.
По сложившейся практике, маркетплейсы делятся на:
– B2B-площадки (business-to-business, бизнес для бизнеса, т.е. для тех, кто покупает с предпринимательскими, коммерческими целями) и
– B2C-площадки (business-to-consumer, бизнес для конечного потребителя).
В данном случае, речь идет о новом виде маркетплейса:
– K2B-площадке (knowledge to business – «знания для бизнеса»). Экономически это можно рассматривать как крайне специфическую разновидность B2B- площадок.
Нередко маркетплейсы инициируют создание своих сообществ в социальных сетях или создают собственную социальную сеть. Возникает сетевое сообщество для знакомства и прямой сетевой связи потенциальных продавцов и покупателей. Разумеется, при этом растет вероятность сделок в обход маркетплейса (т.е. с потерей комиссионных), однако, как показывает практика, этот ущерб перекрывается резким общим ростом числа сделок.
В случае K2B, кроме сообщества в социальной сети Telegram, создается специфическая платформа https://wikik2b.ru – отраслевая энциклопедия и пункт обмена знаниями.
А теперь о том, как связаны Wiki, K2B и проект «Интеллектуальная Биржа».
Валерий Платонов: «Все это часть экосистемы «Интеллектуальной Биржи», посвященной именно проявлению нас на рынке, создания того самого маркетплейса, очищенного от избыточного маркетинга и насыщенного связями и репутацией от первого лица, от коллег по цеху. Здесь, как мы говорили, наш продукт представляется живым, в динамике. И чтобы не потерять связь между биржевым товаром и небиржевым товаром, нужна Wiki. То есть такой инструмент, который мог бы описать наш маркетплейс, с одной стороны, подходящий нам, а с другой стороны, который позволяет потребителю понять нас и наши продукты, соотнести их со своими потребностями.
Мы предлагаем на рынок K2B смотреть через призму следующих субъектов.
Первый важный субъект, естественно, – это потребители интеллектуальных услуг. Без них никуда не деться. Сколько их? Это весь бизнес, потому что мы внутри себя также покупаем интеллектуальные услуги у своих коллег. И в этом разделе мы рассчитываем собрать информацию не просто о ярких, но о любых потребителях интеллектуальных услуг.
Следующим субъектом идет производитель интеллектуальных услуг. Это теперь мы. Да, мы себя хотим там проявить. Пришло время проявиться не профессии, а по мультипрофессии! Как лица, производящие хоть и разные по содержанию, но одинаковые по форме товары – знания. Предлагаем именоваться интеллектуальными производствами. Специализированными организациями/бизнесами, где доли действительно интеллектуального труда выше доли рутинного труда. Если вы зайдете на соответствующую вкладку, то уже увидите карточки с десяток-другой прекрасных компаний. И можете посмотреть, как они о себе написали или пишут, как Wiki о них написала.
Следующий важный элемент, или субъект, Wiki – это интеллектуальные брокеры.
Да, действительно, есть такие люди или субъекты, компании. И не то, что есть, они и должны быть такие – те, кто формирует, с одной стороны, цепочки, а с другой стороны, может сторонам объяснить, как им между собой начать взаимодействовать. Это ж тоже очень важная роль – говорение сторон сделки (вспоминайте, что говорил Олег: рынки —это разговоры). Казалось бы, переводчик – давно известная профессия. Но удивительным образом в последнее время производственный переводчик (не лингвистический переводчик, а производственный переводчик) – наиболее востребованная профессия становится. Те, кто может соединить одну деятельность с другой деятельностью. И еще создать из этого что-то ценное. Мы надеемся увидеть таких интеллектуальных брокеров. И там даже кто-то уже странички завел».
Коль скоро речь зашла о бирже, надо разобраться, что торгуется на этой бирже. Или (поскольку биржа интеллектуальная) разобраться в том, что такое интеллектуальный продукт. Большинство словарей по экономике и праву ограничиваются короткой фразой: «Интеллектуальный продукт – это знания в различной форме». Достаточно авторитетная частная библиотека «Гумер» дает более развернутое определение: «В ходе НИОКР рождаются новые знания. Их часто называют «интеллектуальным продуктом» (продукцией). Этот продукт принимает самые разные формы: открытий (обычно они являются результатом фундаментальных исследований), изобретений и рационализаторских предложений, полезных моделей и промышленных образцов, сведений о технологических процессах и другой конфиденциальной деловой информации (ноу-хау), программ для ЭВМ и селекционных достижений. К интеллектуальной продукции относят и другие произведения науки, а также произведения литературы и искусства… Новые знания называются интеллектуальным продуктом, интеллектуальной собственностью.
Этот продукт приобретает самые разные формы, а его собственники получают право на использование, в силу чего они либо сами используют свой интеллектуальный продукт, либо продают его, либо сдают в аренду и т.д.».
Этого явно недостаточно для построения деятельности по производству и/или купле-продаже продукта такого рода. И потому вопрос попадает на обсуждение.
Валерий Платонов: «Интеллектуальные продукты. А что же все-таки мы производим? Есть ли те самые устойчивые интеллектуальные продукты, которые еще сложнее для того, чтобы ими торговаться на бирже? И тогда это маркетплейс. Либо есть те самые интеллектуальные продукты, которые в широком смысле слова могут стать биржевыми товарами. Это важная вещь. Наша задача – их определить, разнести. И тем самым увеличивать наш рынок, сделать его емким. Под интеллектуальными продуктами мы понимаем такие сущности, соприкосновение которых с человеком дает действительно ту самую синергию, которая позволяет находиться в состоянии „включил и заработало“, с одной стороны, а с другой, – ощутимую пользу конкретному делу или бизнесу в целом».