Полная версия
Злодей ее романа
Марианна Красовская
Злодей ее романа
Часть 1. Александра Прекрасная
1. Пролог
В полутемной комнате, в глубоком кресле у камина сидели человек и кот. То есть, конечно, человек сидел в кресле, а кот рядом, на подлокотнике. Кот был очень крупный и его пушистая черная задница то и дело соскальзывала то с одной, то с другой стороны, но когда котов волновала такая мелочь?
– Кощей, слышь…
– За базаром следи.
– Понял. Константин Адамович, жениться не хочешь? А то ты в последнее время совсем зачах.
– С дуба рухнул? На кой черт мне жена? Для красоты что ли?
– Ну дык это… тепло, кто-то ждет дома, заботится…
– Ты у ветеринара давно был, Баюн? Может, тебя в отпуск отправить? Ты заговариваться что-то стал. Давай-ка в санаторий, а? Головушку подлечишь.
– Кость, а я ведь серьезно. Сашка давно по тебе сохнет, с тебя глаз не сводит.
– К-какой Сашка? – у Кощея, до того расслабленно сидевшего с прикрытыми глазами, вытянулось лицо.
– Александра, дебил, – хохотнул здоровенный черный мейн-кун. – Васьки Кусова сестра. Ну Васьки же, который у тебя один из лучших чародеев… в смысле, богатырей… в смысле, офицеров.
– А у него сестра есть? – ошалело спросил Кощей.
– Есть, есть. Хорошая девушка, умница-красавица. Присмотрелся бы. Эту и похищать не надо.
– Ой, кот. Когда я последний раз баб воровал? – недовольно поморщился Кощей. – Сейчас все проще: денег отстегни и любая за тобой побежит.
– Что-то я не наблюдаю рядом с тобой толпы осчастливленных дам, – мурлыкнул кот вкрадчиво.
– Надоело, Баюн. Скучно. Все они одинаковые. Да и беды все от баб этих.
Несмотря на нелестное мнение о женщинах, Кощей ужинать решил в общем зале.
– Ну и которая тут Александра? – прищуривался он.
А поняв, вскинул брови.
Невысокая девушка в мужской одежде сидела между здоровенными бойцами подразделения «Богатыри» и, видимо, была среди них совершенно своей. Бойко отвечала на шутки, отчего мужчины постоянно взрывались громогласным гоготом, пару раз въехала локтем сидящему рядом парню.
Отчего-то это совершенно не понравилось мужчине. Словно почувствовав его тяжелый взгляд, девушка обернулась. Хорошенькая она вообще-то. Вздернутый носик, льняная косая челка, большие голубые глаза. Как есть русская красавица. Хотя у Василисы волосы черные были… вроде бы.
Неожиданно Кощей осознал, что образ женщины, которую он когда-то любил до безумия, потускнел и изгладился из его памяти. Да и шутка ли – почти тысяча лет минула. А ведь думал – навсегда, навечно. Думал, единственная. Неужели время действительно лечит?
Или просто жизнь так круто изменилась, что былое минуло безвозвратно?
Ушли времена, когда злодеев ненавидели и старались истребить. Канули в лету искатели правды, великие князья один за другим покинули этот мир. Теперь зла вокруг было столько, что любой сказочный злодей казался не то, что не злодеем, а даже положительным героем. Да и выродились они, злодеи. Вон Яга давно уже не в лесах живет, а сетью элитных домов престарелых заведует.
А что ей в лесу делать? Добры молодцы к ней за советом не ходят, девиц сбежавших в лесу теперь МЧС ищет, клубочки всякие, да гребни… ну скажите, что сделают с человеком, который за клубочком идет? В лучшем случае у виска покрутят. А то и в психушку запекут.
Горыныч где-то в заповеднике на Алтае схоронился. Лешие, пожалуй, еще при делах, домовые как-то выкручиваются, а русалки тоже по заповедникам попрятались. Кому хочется жить в воде, когда там ПДК тяжелых металлов в сотни раз превышено?
Кощей всегда любил две вещи – власть и злато. И того, и другого сегодня у него было в избытке. И если деньги еще, пожалуй, его несколько интересовали, то власть давно приелась. Да и денег у него было уже неприлично много. За свою очень, очень долгую жизнь Кощей вдоволь напутешествовался, насмотрелся на всякие диковины, освоил немало ремесел и боевых искусств, немного поиграл в политику, собрал великолепную коллекцию произведений искусства, стал спонсором нескольких кинофестивалей, выучил почти все иностранные языки и, наконец, снова осел в России.
Теперь у него была небольшая, но очень интересная и востребованная армия.
Оборотни, потомки богатырей, подразделение румынских вампиров, пара индейских шаманов и прочие нелюди с выдающимися способностями, которым не нашлось места в современном мире. Некоторая часть из них жила, как и Кощей, в лесной базе. Часть находилась на службе у правителей разных стран или у очень богатых людей, которые могли себе позволить идеального телохранителя. Часть – и немаленькая – те, кому удалось найти пару, жила мирной жизнью, получая пенсию. Сказочные нелюди предпочитали жить по старым канонам, больше всего на свете ценя семью. За своих жен и детей они без колебаний готовы были отдать свою жизнь. Своих Кощей не бросал, и в любой момент «пенсионеры» могли вернуться на базу. В конце концов, здесь было все необходимое для жизни – и школа, и свои врачи, и отдельные домики для семейных, и кинотеатр, и даже пара магазинов. Впрочем, большая часть бойцов предпочитала обитаться в общежитии, а обедать в столовой.
У Кощея были свои апартаменты, но и он обычно обедал и ужинал со своими – так сказать, выходил в люди (точнее в нелюди).
Проклятый кот!
Навеял несбыточное! На то он и Баюн, что всякую дичь впаривает, а точнее, сказки бает.
Семья – это то, чего у Кощея никогда не было. Жена – была. Марья Моревна – красивая женщина, но стерва невыносимая. Жадная как сам Кощей, скандалистка и пьяница, с крайне тяжелой рукой. А то ж, богатырша. Развод с ней стоил Кощею немалой части накопленных богатств. Свой краткий брак он и вспоминать не хотел.
Зато день, когда он впервые увидел Василису, он помнил преотлично. Тогда еще были на Руси леса дремучие, ручьи студеные, звери непуганные. Любил в то время Кощей, волком обернувшись, зайцев погонять. Вылетел за быстроногим на полянку лесную да пропал. Собирала у ручья разрыв-траву девушка в голубом сарафане с черной косой до колен. Глянула на него глазами колдовскими, улыбнулась устами алыми, так сердце и забилось… Долго Кощей не думал – закинул ее на спину да бежать. Поначалу, конечно, Василиска плакала да кричала. На подарки и глядеть не хотела, от еды отказывалась. А потом поняла, что никто ей зла не желает. Стала и беседы вести, и на прогулки с ним ходить. Учил ее Кощей премудростям разным – зельеварению, языку зверей и птиц, колдовать понемногу. Ум у Василисы был острым, память превосходная, магические способности от бабки-знахарки перешли.
Да только не захотела она Кощея полюбить. По своему Ивану Царевичу убивалась. И то сказать, не пара она ему была. Царевичу, конечно, не Кощею. Кощей-то ее любой готов был взять. А царевич с дочкой купца только поиграть в любовь мог, а женился бы все равно на ровне. Василиса на что премудрая девка была, а этого не понимала. Ждала. Конечно, Кощей мог бы поспособствовать такому браку – сложного-то ничего – но Василиса ему самому нужна была.
Обманула его девушка. Улыбалась ласково, глазками стреляла, краснела невпопад, да рукой его задевала. Кощей уж и мечтать о таком не мог. Да только не он нужен был Василиске, а зелье его оборотное. Украла ключ от лаборатории, выпила зелье, да, лягушкой оборотившись, исчезла.
Мало ли лягушек на болоте? А Кощей терпелив, он же бессмертный. Он подождет. Надоест лягушкой прыгать, прискачет. А пока болотце ее охранял, да наблюдал издалека. И донаблюдался. Привела-таки судьба-злодейка Ивана на болото. Скрипя зубами в бессильной злобе, наблюдал он за любовью истинной.
А ведь вернулась. Иван, болван, из шкуры ее вытянул, а шкуру сжег. Хороша лягушка без шкуры лягушачьей. Погибла бы Василиска без зелья особого, а где его в царском тереме взять? Как ломать ее стало, так и вспомнила о Кощее, позвала. А он и рад стараться. Все к ее ногам, и сам у ее ног.
Отпустил.
Видел – жить не хочет без Ивана. Выбор несложный был – мертвая Василиса в его руках или живая где-то… далеко. Но живая. Ох и плохо ему было, ох и больно! На много лет завладел его душой мрак. Немало девиц в его спальне побывало, пока он не понял: все они – не Василиса. Некоторые руки на себя наложили, некоторые сами убежали, некоторым денег дал да выгнал.
Сожалел ли он об этом? Он и сам не помнил.
В современном мире проще – любую женщину купить можно. Да нет таких, с которыми бы хотелось продолжить общение, кого можно в дом привести. Красивые – были. Умные – были. Были танцовщицы с телом, гибким как змея. Были известные актрисы. Были и царских кровей. И ни одна не хотела остаться хоть на один день после окончания контракта. На нелюдей же Кощей наводил иррациональный страх, оборотницам или мастерицам даже помыслить об отношениях с Бессмертным в голову не приходило.
Долгое время Кощей полагал, что его женщина, истинная, единственная, давно потеряна. Знать, крест его таков – всю жизнь одиноким быть.
Александра, значит.
Поднял архивы – детдомовская. Из семьи один брат Василий. Родители погибли при крушении поезда, родных больше нет. Родители непростые – отец от Марьи Искусницы род ведет, мать из оборотней. Нашли друг друга. Стало быть, и колдовством владели, и жизнь у них могла бы быть долгая, и здоровье отменное. Но не вышло сказки доброй.
Василию было десять, Саше восемь, как осиротели. Друг за друга держались, в обиду не давали, так и выжили. Когда Васька на глаза Черномору попался – сестру уговорил с собой забрать.
Много их, детдомовских, Черномор на базу привозит.
2. Сиротки
У Саши в жизни было две проблемы – ей было четырнадцать, и она была девочкой. Пока Васька рядом, ее не задирают. И смотрят сальными глазами, и в углу зажать могут, и слова похабные говорят, но дальше дело не идет. Знают, что Васька за сестру любого искалечит. Вроде тихий, спокойный подросток, а боятся его парни. Есть в нем что-то опасное. Посмотрит глазами ледяными и любой обидчик шарахается. В драке Васька страшен. Правил для него нет – и лежачего бьет, и ниже пояса, и укусит. Дважды его били всей толпой. Второй раз увезли на скорой – а с ним еще пятерых мальчишек. Кого с переломами, кого с оторванным ухом, кого с пробитой головой. После этого Ваську не трогали – себе дороже.
Саша всегда держалась рядом с братом, так что многие ее считали мальчиком. Короткая стрижка, одежда брата, исцарапанные руки. Воспитатели сначала пытались их разделить, но быстро махнули рукой. Они только спали в разных комнатах, Саша – с девочками, Василий – с мальчиками. Девочки Сашу не любили, но и не обижали. Почему так, Саша и сама не понимала. Все новенькие проходили процедуру «вливания в коллектив», но в Сашину сторону никто не посмотрел. У нее не пропадали вещи, ей не выливали воду в постель и не портили тетрадки. Ее просто не замечали.
А еще Саша всегда знала, что она не совсем человек. С детства родители мягко объясняли ей, что люди бывают разные. Но «Не таких» люди не любят, и лучше свои особенности скрывать. В Василии было немало от оборотницы-матери. Мать могла оборачиваться лисицей, но Васе способности передались частично, он только и умел зубами щелкать ловко, да обоняние у него было намного лучше обычных людей. У Сашки же было очень острое зрение и любое рукоделие в руках спорилось.
Тяжко пришлось домашним деткам в детдоме. Много плакала Саша ночами, все не могла поверить, что мамы с папой больше нет.
Папа был большим, светловолосым, с огромными уютными руками. Мама же напротив, маленькая, рыжеволосая и вся в веснушках. Васька в маму пошел, а Саша – папина дочка. С длинной светло-русой косой, с голубыми глазками, носиком пуговкой – куколка да и только. Так ее родители и звали – куколкой своей.
Нет больше родителей, да брат есть. Пока есть. Через две недели Ваське исполнялось шестнадцать лет, и он должен был покинуть стены детского дома. Поданы документы в ПТУ, будет комната в общежитии. И никого у Саши не останется.
Страшно было до одури. Васька в свои шестнадцать, хоть и высокий, но на вид ребенок, да еще рыжий-конопатый. А Саша уже где надо (хотя рано, рано!) округлилась, вытянулась, блеск в глазах появился какой-то особенный (по мнению Васьки, конечно), и вообще для парней стала раскрасавицей. А ей и не надо этого. В доме, где немало подростков, интимные отношения, хоть и запрещены категорически, всегда присутствуют. У кого по любви и согласию, у кого из страха и принуждения. Из всей своей комнаты Сашка одна осталась нетронутой.
Последние полгода ее все чаще посещала мысль, что надо с кем-то из старших мальчиков завести роман. Лучше один парень по согласию, чем групповое изнасилование в кладовке. Да только все были ей противны. Но стерпела бы, если бы не текучка. Мальчики постарше в шестнадцать уезжали, пришлось бы искать другого «покровителя». Словом, не ее вариант.
Оставался только побег. Однако воспитатели в последнее время с нее глаз не спускали, догадывались, очевидно, о ее намерениях. Васька кусал губы, краснел, бледнел, а утешать не спешил. Помочь он сестре пока ничем не мог – сам уходил с папкой документов и парой запасных джинсов. Больше у него ничего не было. Дом в деревне, от родителей оставшийся, был, но кто его знает, что с ним за последние годы стало. Но раз дом был, в жилье Кусовы не нуждались.
«Ты, главное, Сашка, полгода продержись, – говорил брат. – А там я тебя выкраду. Почку продам, в рабство пойду, но вытащу тебя отсюда»
Видно было, что был у брата план, но Сашке он ничего не говорил, не хотел зря обнадеживать.
Но правду говорят, что «не таких» судьба хранит. Первый раз Кусновым повезло, когда их решили не разлучать. Второй раз – когда в детдом новая учительница технологии устроилась. Сашку за ее талант к вышивке она выделяла, заботилась как умела, хотела и удочерить, да не дали. Своего жилья у Ольги Викторовны не было, замужем она не была, вот опека и не пропустила. А недавно ее отправили на повышение квалификации в Москву, как раз, когда Ваське уходить нужно. Специально отослали, разумеется. Ольга бы, пожалуй, Сашке сбежать помогла.
Но оказалось, и ее нежданная и нежеланная командировка была знаком судьбы.
3. Странные гости
Ночь Сашка не спала, и Васька не спал. Завтра ему исполнится шестнадцать, а послезавтра ему придется оставить сестру одну.
Только бы удалось!
Давно, очень давно отец рассказывал ему, что есть место, где любой «не такой» может укрыться. Но какой ценой – не говорил. Говорил, что люди в этом месте злые, что служба там смертельно опасна, что главный – первейший злодей и убийца. Теневая группировка, банда, мафия. «Никогда, – говорил отец. – Никогда, сын, не верь, если придет к тебе человек с особыми способностями и предложит что-то. Душу свою потеряешь, руки в крови намочишь»
Больше всего сейчас Вася хотел найти этого человека. Душу, руки в крови… Пусть, лишь бы Сашку уберечь.
Много ночей Василий просидел в интернете – ключ от компьютерного класса принесла ему Ольга Викторовна, и пароль она же дала. Кропотливый поиск давал неутешительные результаты, только намеки. В одном он убедился – организация есть, и найти ее, наверное, можно. Да только не парню, у которого и компьютера-то нет.
Утро наступило хоть и вовремя, но все равно очень быстро. Однако отчего-то детей не спешили звать на утреннюю пробежку. Взрослые бегали, суетились, спешно перестилались кровати, девочек заставили протирать пыль. Мальчиков отправили вешать новые шторы в столовой. Завтракали второпях. Ясное дело – либо инспекция, либо спонсоры.
В любом случае, идеальное время, чтобы сбежать. Сашка, протиравшая пыль в коридоре, делала страшные глаза и кивала головой в сторону кладовки, но у Васи совсем не было возможности с ней поговорить. Его и еще четверых парней вызвали в кабинет к заведующей. Кабинет был небольшой, мебель не новая, но добротная. Кто же новую мебель к себе в кабинет поставит – все деньги по назначению уходят. Потому и обои не переклеивают, и линолеум не сменили – образцово-показательный кабинет.
И кресло у заведующей было потертое, еще с советских времен. Добротное, с металлическим каркасом, мягкое, комфортное – но с потертой обивкой и образцово-показательными заплатками. В кресле сидел коротко-стриженный мужчина лет пятидесяти, с бульдожьим лицом в очках и дорогом пиджаке.
Вася мгновенно понял, что ему опять крупно, фантастически повезло. Человек был не человек. Он и сам не понял, отчего он так решил. Но этом мужчина был человеком не более, чем сам Вася. А, пожалуй, даже, и менее. И без сомнения, нечеловек был профессиональный военный. Он был большим и каким-то квадратным, но совсем не толстым. Широкие плечи, на которых едва не лопался шитый на заказ пиджак, крупные и очень спокойные кисти рук – совсем как у отца, цепкий взгляд, сетка шрамов на скуле – как будто кто-то (не кто-то, а оборотень конечно) лапой цапнул. Давно. Лет двести назад.
Вася много лет не видел таких, как он. Наверное, с момента смерти отца. Он и сам не понимал, как ему удалось за тот краткий момент, пока его не оттеснил за спины остальных парней кабан Синицин, увидеть так много. Но одно он знал абсолютно точно – они с Сашкой уйдут с этим нечеловеком.
Заведующая, грузная женщина лет пятидесяти, чье имя Васька старательно забыл, как-то суетливо представила гостя:
– Мальчики, это Чернов Павел Егорович. Он хочет рассказать вам о службе по контракту.
И, словно боясь, что ее перебьют, хотя Васька явно понимал, что Чернов еще не нагляделся, начала тараторить:
– Синицын Дима, он у нас спортсмен, борец. В секции самбо. Дима очень хочет служить в армии.
Ага, боец – поморщился Васька. Не столько боец, сколько местная мафия. С такими кулаками ему только бойцом и быть. Ему даже в ПТУ учиться сложно будет.
– Алеша Силантьев у нас тоже спортсмен, баскетболист. Учится хорошо, добрый мальчик.
Очень добрый. Примерно как гиена, которая только и ждет, когда ты упадешь, чтобы вцепиться тебе в горло.
– Тимур Аймуратов – прирожденный лидер, умный, способный мальчик, – заливалась соловьем заведующая.
Не врет. Очень способный. И лидер. Лидер ОПГ. Проклятый татарин, он среди парней главный.
Про четвертого Василий не слушал, потому что незачем ему было знать, какой из себя человек, которого он рано или поздно убьет. Именно его он оторвал от Сашки в кладовке. Пусть хоть бабочек разводит, хоть собак бездомных лечит – это его не спасет. Слухом Васька обладал отменным и все слова и планы насчет Сашки слышал, но сделать паршивцу ничего не мог. За тяжкие телесные его быстро в колонию для малолетних упекут. Так что подождем, неизвестный герой, подождем.
– А это Вася Кусов, наша гордость, – радостно вещала заведующая. – Золотая голова. В спорте особых успехов не показал, зато в компьютерах хорошо разбирается, учится отлично, спокойный, усидчивый мальчик.
Словом, сказала всё то, что военному говорить не следует. Вася, выдвинутый вперед, спокойно смотрел в глаза Чернова. Как-то незаметно заведующая пропала, предложив мальчикам обсудить предложение Павла Егоровича наедине. Хитрый татарин Аймуратов незаметно схоронился за шкаф – очевидно, Чернов ему совершенно не понравился. У Тимура была отменная интуиция – глядя на него, сдулись и остальные парни. Вася же напротив взял стул и сел рядом со столом заведующей.
Чернов молчал, только вздернув черно-белую бровь от такой наглости.
– Я согласен на ваше предложение, – сказал парень. – Но нам нужно взять еще одного человека.
– Которого из них? – с интересом спросил военный.
Голос у него был густой, низкий. Не оборотень. У оборотней зверя в голосе слышно. Да и запах абсолютно человеческий.
– Из них никого, – уверенно ответил Василий. – Я возьму сестру.
– Девочки мне не нужны, – отрезал Чернов.
– Эта нужна.
Вторая черно-белая бровь поползла наверх.
– Ты считаешь, мальчик, что я предлагаю тебе золотые горы? – с интересом спросил мужчина.
– Я думаю, вы предлагаете мне потерять душу и обагрить руки в крови, – усмехнулся парень.
Мужчина нахмурился, потер лоб.
– Где-то я это уже слышал, – пробормотал он.
– Так мой отец говорил, – сообщил Василий, безмятежно глядя на явно растерянного Чернова. – Кусов Данила Сергеевич.
– Хорошо, возьмем твою сестру, – неожиданно быстро сдался военный. – Еще есть тут такие как ты?
– Только она.
– Можете идти, – кивнул на дверь Чернов. – А ты с сестрой собирай вещи.
Парни вывалились в коридор, выдохнули.
– Я всегда знал, что у тебя, Кусов, железные яйца, – сказал татарин. – Я бы конечно, решил, что ты псих, если бы не знал, что ты умнее, чем притворяешься. Господи, какой страшный человек.
На висках у татарина блестели капли пота.
– Ну не такой уж и страшный, – возразил было Синицын, но был одернут Тимуром.
– Молчи уж. Ты небось решил, что тебя служить в элитную часть зовут? Как бы не так. Мясо им нужно. Те, у кого никого нет, кого никто не хватится.
Сам не понимая зачем, Васька возразил татарину, которого хоть и не любил, но уважал и побаивался.
– Брось, какое мясо! Маловаты мы для мяса.
– Конечно, – согласился татарин. – Сначала выдрессируют, вырастят, а потом на смерть отправят.
Васька внимательно взглянул на татарина. Его чрезмерная проницательность настораживала. Неужели тоже… не такой? Но на вид Аймуратов был обычный Аймуратовым, каким всегда был. Обыкновенный невысокий татаро-монгол с узкими хитрыми глазками.
– А что же Кусов так не испугался? – не унимался Синицин.
– Ты, Димка, молчи лучше, – вздохнул татарин. – Не понял, что ли – сестру ему надо вытащить. А я говорил к ней не подходить, говорил, Вовчик? Ты, скотина, не слушал? Ну вот теперь бойся Кусова, Кусов тебя из-под земли достанет. Если выживет, конечно.
– Да кто ты такой? – не выдержал Васька, схватив татарина за плечи и заглядывая ему в глаза.
– Я никто, запомни это, Васенька. – тихо сказал татарин. – И Чернову про меня не говори. Пожалуйста.
Уезжали из детдома все же вчетвером. Васька с Сашей на заднем сидении большого черного джипа. На переднем затравленно сверкал глазами Тимур.
– Да, трое, – отрывисто говорил в трубку Чернов. – Да, большая редкость. Один змей, другой пока не понял.
Змей, надо же! Ну Тимур, ну конспиратор!
4. Черный человек
Девочка на заднем сиденье кусала губы, ерзала, вертела коротко стриженной белой головой. Вначале Чернов принял ее за подростка – несуразные джинсы, растянутый свитер, мальчишечья походка, руки в карманах. Прошел мимо нее, не заметив. Не заметив! Он, глава службы безопасности корпорации «Лукоморье», не заметил подростка! Просто прошел мимо, не увидел, не бросил даже взгляда. А ведь даже змееныша разглядел, хоть тот и прятался знатно. Кто-то выучил его держать блок, постоянно, инстинктивно. Чернов был уверен, что Тимур и во сне блок держит. Неосознанно. Кто-то видимо здорово напугал его когда-то. Если б не подслушанный разговор в коридоре, он бы его тут и оставил. Уж больно старательно прятался. Не хочет, не надо, мы никого не держим.
Но каков! Лидер, абсолютный лидер среди этого сброда. А ведь даже Василий к Тимуру не испытывал отрицательных эмоций. Нет, нельзя было такого упускать. Надавил Чернов на пацана, подмял под себя. Ничего, Константин Адамович разберется.
А девчонка внезапно оказалась хорошенькой, как кукла. И отлично отводила глаза. Нет, он бы ее и так взял с собой. По Василию видно было – не пойдет без сестры, да оно и понятно. Но это «не заметил» царапнуло. Специально раз, другой по коридору прошел – оба раза «не заметил». Словно и не человек, а ваза. Или тумбочка. То есть человек, но совершенно ненужный. Поглядел и сразу забыл. Каааак интересно! Толку конечно от нее немного, девчонка не боец, не шпион, не снайпер – Чернов был ярым противником женщин в армии. Но разобраться стоило.
Ехали долго. Дети заснули, проснулись, поели в придорожной забегаловке и снова заснули. Чернов умел долго не спать, да и концентрацию не терял. К исходу второго дня свернули в лес.
Как Сашка не вглядывалась в окно, так и не поняла, в какой момент прозрачный, стремящийся в небо сосновый бор сменился темным ельником. Потом узнала – границу владений корпорации «Лукоморье» сможет пересечь не каждый. Лешие постарались, спрятали. Только что от тяжелых мшистых елей было темно – и вот уже в розоватом предзакатном свете небольшой поселок. Сначала небольшие деревянные избы, потом по вымощенной камнем мостовой к центру, где приземистые трехэтажные длинные дома. А в центре – Сашка не поверила своим глазам – небольшой готический замок из черного камня. Все как полагается – со стеной вокруг, с башенками, с подъемным мостом, с рвом вдоль стены.
По опущенному деревянному мосту прогрохотали прямо к замку – девушка только головой крутила. Да кто ж такое выдумал! Стена в три человеческих роста, на зубцах вороны, прямо Тауэр! Двор несколько разочаровал. Большой, вымощенный гранитным камнем как красная площадь, совершенно пустой, не считая двух косо припаркованных машин. Чернов вышел, устало потер лицо руками. Шутка ли, в таком почтенном возрасте за рулем двое суток! Сашка последний день все следила, не уснет ли. Страшно. Не уснул, выглядел бодрым.
