Невеста с аукциона

– У меня все размазалось на лице, – смутилась.

– Ничего, сейчас все быстро поправят. Даже в таком виде твой макияж лучше, чем тот, в котором я тебя впервые увидел, – по-доброму хохотнул он, – Думаю, я еще долго буду веселиться, вспоминая это. Ишь, учудила.

Я лишь фыркнула на это и попыталась скрыть непрошенную улыбку. Через час все было готово. Ведущий плавно подводил к вручению мужниного подарка, девочки стилисты, собиравшие меня с утра, поправили макияж. И скоро всей гурьбой мы отправились на улицу.

Наша свадьба проходила в какой-то старинной усадьбе загородом, часть которой переоборудовали в роскошный большой ресторан. На улице уже было темно, но специальная площадка, куда нас вывели, была хорошо освещена. В центре, на деревянных помостах, перетянутая обворожительным белым бантом стояла ярко-алая навороченная машина. Мерседес самой последней модели, который еще даже не поступил в продажу официальным дилерам.

Все, как я и заказывала, шутя и ерничая за столом. Рука автоматически потянулась к бриллиантовому колье на моей шее.

– Тебе нравится? – тихо шепнул Генрих, обнимая меня со спины.

– Я даже не знаю, что ответить. Машина бесподобна. Красная… красивая, – заворожено протянула, разглядывая сверкающую красавицу.

– Рад, что угадал, – довольно произнес Амиров, – А ты водить-то умеешь?

– Нет, – растерялась я.

– Ну вот, – шутливо и жалобно протянул Генрих, – А я так хотел, чтобы ты меня прокатила по ночной Москве.

– Я научусь! И прокачу, – сначала было вскинулась, а потом улыбнулась.

– Конечно, научишься, – он притянул меня к себе и невинно чмокнул в щечку, – Ты умная и способная девочка.

В этот момент я чувствовала себя крайне непонятно. Не могу даже объяснить, как металась моя душа от привычной застарелой злости на Амирова, отчима с матерью до какого-то нового восприятия реальности.

И дело было не в машине. Она мне сто лет не сдалась. Дело было в том, что я по-новому увидела Генриха. Вернее, я наконец, трезвым взглядом обратила внимание на то, какой он человек. И нет, я не собираюсь бросаться ему на шею с радостными воплями, не собираюсь прощать или принимать. Я всего лишь сделала первый шажок. Так было проще, чем постоянно держать оборону и точить копья.

*Апельсин – первыми носителями звания «апельсин» были грузинские и азербайджанские «воры в законе». Многие из них покупали себе этот статус за деньги, что противоречило установленному в воровском мире порядку.

Глава 5

– Катенька, ты еще не устала? – спросил Амиров, когда мы кружились в свадебном танце.

На мгновение я даже пожалела, что не интересовалась подготовкой к свадьбе и не разучивала этот злосчастный вальс. Наши движения с Генрихом абсолютно не совпадали, хоть он вполне грамотно и уверен вел. Я двигалась в каком-то собственном ритме, не забывая случайно оттоптать ему ноги. Мое привыкшее к спорту и физическим нагрузкам тело сегодня переняло повадки бревна. Ноги не гнулись, руки, как у куклы сгибались под странными углами.

Виной этому были тысяча глаз, устремленные на нас. Мы шли по проходу к сцене, и я ловила на себе сотни завистливых взглядов. Кто-то смотрел неодобрительно, кто-то равнодушно. Становилось не по себе, когда я понимала, что большая часть приглашенных имеет отношение к криминальному миру.

– Катя? – вновь позвал Амиров.

– Есть немного, все-таки мероприятие длится уже шесть часов.

– Нас поймут, если мы исчезнем. Тем более уже полночь, а гости будут гулять еще завтра весь день, но уже без нас.

Я нервно сглотнула. Если мы уйдем сейчас, то брачная ночь вот-вот наступит.

– Знаешь, не сильно-то я и устала, – не смотря ему в глаза, произнесла.

– А вот я уже еле на ногах стою, – признался Генрих, – Поэтому, если ты не против, то я с удовольствием украду тебя с этого праздника.

Я молчала, не зная, что ответить. Против, конечно, против! Но разве кого-то интересует, что я не хочу спать с Амировым? Никого! Всем плевать, что сейчас будет происходить за закрытыми дверями спальни.

Прикрыла глаза и глубоко вдохнула, выдохнула. Тело уже не просто одеревенело от мыслей о первом сексе с Генрихом, а вообще отказывалось двигаться. Господи, пожалуйста, помоги мне избежать этого позорного грехопадения в собственных же глазах. Пусть случится хоть что-нибудь, что отсрочит брачную ночь.

– Катя? Ты вся побледнела, – взволнованно сказал муж, – Как ты себя чувствуешь?

– Ммм… мне нехорошо. Голова разболелась. Сильно, – я придумала это сходу, как только он спросил, и ничуть не жалела о своем вранье. На войне все средства хороши. Чем брачное ложе не поле для битвы?

– Закругляемся, – решительно сказал Амиров и повел меня к столу молодоженов.

Генрих подозвал кого-то из организаторов, шепнул ему на ухо пару слов, и тот убежал, как ошпаренный, говоря что-то в портативную рацию. Муж так же отдал распоряжения охране.

– Куда мы сейчас? – дрожащим голосом спросила его.

– Здесь рядом есть бывшая царская резиденция, которую переделали под закрытый загородный клуб. Я арендовал нам его на несколько дней, – с улыбкой повернулся ко мне Генрих.

– Ммм, с каких это пор бывшие царские резиденции отдают под постройку загородных клубов?

– Ну, милая, нашла что спросить. А с каких пор на выделенной государством земле вместо больниц и школ строят очередные многоквартирные ЖК? – спокойно возразил Амиров.

– Коррупция?

– Именно, она родимая, – он пожал плечами, накидывая на меня легкий полушубок.

Я хмыкнула. Как он легко говорит об этом, хотя сам является представителем тех, кто нарушает закон.

Ведущий к тому моменту уже получил указания от организаторов и сейчас провожал нас на «законный отдых». Все гости стали аплодировать, свистеть и желать «заделать наследника». От их выкриков я краснела, как помидор, а Генрих светился довольством.

Так мы и прошли до парковки, где Амиров со мной сел в одну машину, а его многочисленная сегодня охрана заняла еще пять джипов. Их машины взяли нашу в кольцо и резво стартовали с места.

Меня снова начало лихорадить. Мне было и страшно и противно одновременно. Чем ближе мы приближаемся к резиденции, тем неизбежнее для меня брачная ночь. Глаза были на мокром месте, слезы скапливались уже где-то на подходе, готовые пролиться бурным ручьем в любой момент.

– Ты так дрожишь, Катюша, – тихо и как-то даже печально сказал Генрих, – Неужели так меня боишься?

Я в очередной раз подметила, что он далеко не глупый человек.

И вместо того, чтобы ему хоть что-то ответить, просто отвернулась к окну.

– Я не сделаю тебе больно, – упрямо продолжил он, – Тебе нужно просто расслабиться. Все остальное я сделаю сам, Катюша.

Мне захотелось громко завыть. Нет, завизжать. Не могу представить, что меня будут касаться его руки, губы. Боже, нет, пожалуйста.

– Я не хочу этого, – выпалила, ничуть не скрывая своего отчаяния.

– Я готов во многом идти тебе навстречу, Катя. Но не сегодня и не с этим вопросом. Чем раньше мы это сделаем, тем быстрее ты ко мне привыкнешь, а то и дальше будешь трястись.

– Генрих, – торопливо взяла его за руку, – Давай отложим этот момент хотя бы на недельку? Мне нужно привыкнуть.

– Катенька, две недели назад я ставил тебя перед фактом, – он мягко отстранил мои руки и взял в свои, поднося к губам, – Мы об этом с тобой разговаривали.

– Пожалуйста, не надо, – заплакала я.

Видела, как он дрогнул, как взгляд стал жалостливый и виноватый. Решила надавить и заплакала еще горше и сильнее. Лицо мужа помрачнело, глаза опустились вниз, а ладони сжались в кулаки аж до побелевших пальцев.

– Хватит, Катя, – серьезно произнес, – Прекрати реветь.

Ага, легко сказать, когда уже настроилась.

А тем временем наша кавалькада машин заехала на территорию резиденции. Мы объезжали симпатичную выложенную камнем набережную, небольшие деревянные постройки, освещенные фонарями, пока не затормозили у белоснежного дворца с большим открытым балконом этажом выше. Он запросто мог сойти за площадку для бальных танцев в те времена.

– Здесь очень красиво и уютно, – бросил Амиров, – Думаю, тебе понравится.

Неопределенно повела плечами в ответ на это. Конкретно сейчас мне глубоко все равно на красоту архитектуры.

– Катенька, не обижайся на меня, но так будет правильнее. Поверь, за неделю ничего не изменится. Ты будешь только больше себя накручивать и изводить, а пройдет семь дней, и снова наступит истерика.

Генрих отвернулся от меня к Дмитрию с Сергеем, которые сидели на передних сидениях, и приказал:

– Охрану рассредоточьте по периметру. Пусть проверят всю территорию, а вы останетесь на первом этаже дома.

– Принято, босс, – отчеканили двое из ларца.

– Исполнять. Пойдем, Катюша, – Амиров вышел первым и протянул мне руки, чтобы помочь выйти.

Мое платье, как пробка в бутылке, застряло в машине, и при всем желании у меня не получалось выйти. В итоге Генрих тянул меня на себя, прямо как в детской сказке про репку.

Уже в самом доме он проводил свою испуганную жену до дверей комнаты на втором этаже и тактично произнес:

– Это наши с тобой комнаты. Здесь ты можешь переодеться и освежиться. Я, чтобы тебя не смущать, подойду через час. Приму душ в соседних покоях.

– А..?

– Катенька, – чуть жестче, чем обычно перебил он, – Я вернусь через час, и мы вместе проведем нашу брачную ночь. Это не обсуждается.

– Значит, я напьюсь до полумертвого состояния. И это не обсуждается, – резко ответила, распахнула створку и с силой захлопнула прямо у него перед носом.

Хорошая мысль пришла мне в голову, однако. Напиться до беспамятства и пусть делает со мной, что хочет. Главное, чтобы было чем!

Прежде чем освобождаться от тяжелого платья, я обежала комнаты и с радостным визгом обняла мини-бар. По размеру он был, как обычный домашний холодильник, только немного ниже.

И чего здесь только не было! Приличный ассортимент вин, коньяка, водки. Закуски и фрукты с десертами. Сырная и колбасная нарезки, овощное ассорти. Но это меня мало интересовало. Руки сами тянулись к темной стеклянной бутылке с черной этикеткой Jack Daniel’s. То, что надо для быстрой отключки.

Я очень мало пила в своей жизни алкоголь, поэтому была уверена, что если влить в себя залпом половину бутылки, то нужный эффект не заставит ждать.

– Ну-с, за незабываемую брачную ночь, Генрих Эдельбертович, – протянула и чокнулась в воздухе бутылкой с невидимым собеседником.

Чем больше я пила, тем жарче мне становилось. Адское пойло с омерзительным вкусом раскаленной лавой текло по горлу, спускаясь в пищевод и желудок. Я пила залпом прямо из бутылки, делая паузы, чтобы глубоко отдышаться и сдержать тошноту. Не представляю, как это можно пить добровольно без цели уйти в астрал.

Но Jack Daniel’s в отличии от меня знал, что нужно делать. Игнорируя всяческую закуску, я упорно пыталась допить виски. С каждым новым жадным глотком в голове приятно тяжелело, а глаза начинали слать друг другу приветы.

Допив последнюю каплю, я неприлично икнула и отбросила бутылку на ковер. Кажется, я что-то хотела сделать? Мысли пытались собраться в кучку, но несмотря на все усилия, они расползались в разные стороны.

Неустойчиво переставляя ноги, побрела в одну из своих комнат. Зачем и куда мне идти? Голова пьяно опускалась на грудь, пока я случайно не споткнулась о внезапно появившуюся на моем пути кровать.

Глупо хихикнула, щупая пальцами мягкую ткань покрывала. Мне было очень-очень плохо и хорошо одновременно. Мозги окутал вязкий туман

Откуда-то издалека доносились звуки возни и бьющегося стекла. Недовольно шикнула в ту сторону. Мешают мне, ишь, наблюдать за куролесящей люстрой на потолке. Богемное чешское стекло озорно сверкало своими гранями, когда нарушители моей нирваны стали издавать характерные звуки борьбы, к которым чуть позже присоединилась автоматная очередь. Этот звонкий сухой треск набатом разорвался в голове. Кто-то кричал, кто-то топал по лестнице, а я все продолжала безуспешно фокусировать взгляд.

– Па…па… потише пжласта, – простонала.

– Быстро! Быстро! Быстро! – из коридора доносились разъяренные крики с восточным акцентом и звуки одиночных выстрелов, – Девку брать живой! На колени, сука!

Где-то рядом с пинка открывались двери. Я приподнялась на локти, выжидательно, уставившись на проем. Ко мне кто-то должен был придти! И почему он опаздывает?! Муж? Где его черти носят и почему он мне задолжал супружеский…ик…долг?! Непорядок. Надо бы стрясти должок.

Под звуки выстрелов, матерные крики, как в тумане поднялась и пошла до двери. Стоило мне ее распахнуть, а заодно и повиснуть на ней, как абсолютно черная фигура схватила мое шатающееся тело.

От того, чья рука вцепилась мне в волосы, едко разило потом. Ладонь в черной перчатке уверено приставила к моему виски холодное дуло.

– Рыпнешься – пристрелю, – едва говоря по-русски, прошипел он, – Пошла, пьянь.

– Потишшшше, – застонала я, получив увесистый пинок в спину.

– Рамзан, Ахмет, Гора, – крикнули слева, – У вас чисто?

– Да.

– Самвел, Ишит, Ара?

– Всех убрали.

– Амиров?

– Ранен. До утра сдохнет от потери крови. Добить?

– Нет! Пусть страдает мразь. Если выживет, мы ему новый сюрприз приподнесем, – кто-то как следует встряхнул меня за шкирку, показывая другим, – Мы унизим его так, что даже последняя шавка побрезгует с ним говорить. Растопчем его имя и репутацию.

– С девкой что делать? – за волосы больно дернули, поднимая мне голову.

Перед глазами все расплывалось, но из последних сил я умудрялась разглядеть на полу окровавленные тела, разгромленную мебель. Где-то у моих ног лежал Сергей с аккуратной дырочкой во лбу. Он смотрел стеклянным взглядом вверх.

– Сними с нее всю эту лабуду, – раздался грозный приказ, – Поедет голой.

– Ээээ! – я пьяно замахнулась.

– Молчать, – лицо с силой сдавила чья-то ладонь.

Со спины подошли двое и резко дернули платье по швам. На пол тут же искрящимся дождем посыпались кристаллы и драгоценные камни.

– Так намного красивее, – похабно засмеялся нерусский голос над ухом, – А то слишком много лишней ткани. А естественная красота-то вот она! – все тот же урод шлепнул меня по обнаженной ягодице. Вместе с платьем куда-то девалось и белье.

– Что… происходит? – мой мозг еще не понимал всего происходящего, но тело уже стремилось закрыться и спрятаться от чужих липких взглядов.

– Протрезвеешь, шалава, поймешь. В машину ее.

Черные с ног до головы фигуры подхватили меня под руки и поволокли голую на улицу. Я чувствовала, как моя диадема съехала набекрень, бриллиантовое колье держалось на честном слове, а сережек в ушах уже не было.

Ступни без обуви обожгло холодом на еще нерастаявшем снегу. Тело дрожало, зубы стучали.

Меня грубо затолкали на пол между сидениями в машине. Когда я стала возмущаться и требовать вести себя прилично, то мужчина в черном спортивном костюме и балаклаве со всей силы приложил меня о дверцу автомобиля.

Этого удара хватило, чтобы отравленный алкоголем мозг ушел на перезагрузку.

Глава 6

– Молодцы, парни, – в голову гулким звоном ворвалась чья-то речь, – Заслужили премию, пока свободны. Отдыхайте. Будут новости про Амирова, наберу вам.

– Спасибо, Касьян.

Раздался звук топающих ног, хлопнули двери и наступила благодатная тишина. Моя голова раскалывалась так, как никогда в жизни. Любое движение, даже попытки открыть глаза, приносили адские вспышки боли и тошноты.

Тело, впервые познавшее жесточайшее похмелье, пребывало в стрессе. Все конечности ломило, желудок сжимался. Во рту бушевала пустыня, в которой нашли приют сотни кошек. Мерзкий привкус на сухом шершавом языке был противен самой себе.

– Очнулась? – рявкнули над ухом, заставляя меня болезненно застонать.

– Ммм…пи-и-и-ть, – это все, на что я была способна. Даже глаз не открывала.

– Не думал, что Амиров женится на пьянчужке, – обидно ухмыльнулся некто, – Вставай, чего разлеглась! Не в гостях.

Мужчина наклонился ко мне. Я это почувствовала по легкому ветерку и усилившемуся запаху пота, от которого едва не стошнило. Приоткрыла глаза и тут же закрыла. На меня с озлобленной гримасой смотрел тот неуравновешенный гость со свадьбы. Касьян вроде. Да, точно.

– Поднимайся, – в живот прилетел несильный пинок, – Ты слышишь, что я говорю?

Хотела послать этого хама куда подальше, но инстинкт самосохранения заставил промолчать и начать подниматься. Я лежала обнаженной на холодной полу, и каждое движение давалось с трудом. Дрожь в руках и ногах не позволяла даже прикрыться и отвернуться от мужчины.

– Хочу, чтобы ты знала, здесь с тобой никто церемониться не будет, – закричал Касьян.

Схватил меня за горло и резко дернул вверх.

– Отпусти-и-и, – прохрипела, едва удерживаясь на подгибающихся ногах.

– Как там тебя зовут? Катя? Так вот не зли меня, Катя, – мужчина приблизил ко мне перекошенное от злости лицо, опаляя несвежим дыханием, и скривился, – Ну ты и напилась. Несет как от запойной алкоголички.

– Где я? Почему я здесь?

– А про мужа своего не хочешь спросить?

– Где Генрих? Что с ним? – в памяти всплывали какие-то обрывки картин, но это все мало походило на правду.

– Ждем новостей по твоему Генриху. Если выживет – горько пожалеет. Если умрет, то ты пожалеешь, – с хищным блеском в глазах протянул мужчина. Изучающее и жадно оглядел мое обнаженное неприкрытое тело, – Не успел старичок порезвиться? Или оприходовал пьяную кобылку?

Меня начало мутить не столько из-за алкоголя, сколько из-за близости Касьяна.

– Объясните, почему я здесь и что происходит, – постаралась сделать голос трезвым.

– Ты здесь потому, что мне нужен рычаг давления на Амирова.

– Вы думаете, он заплатит за меня выкуп?

– Мне не нужны деньги Амирова, – отрезал Касьян, – Мне нужна месть.

– А я здесь причем? – всхлипнула от ужаса, так как прекрасно понимала, о каком рычаге давления идет речь. И к сожалению, в главной роли буду я.

– Муж и жена – одна сатана, – усмехнулся, – Так говорится в вашей пословице? Будешь расплачиваться за грехи своего супруга.

Касьян игриво подмигнул и больно шлепнул по моей ягодице. Дернулась в железной хватке, но пальцы еще сильнее сдавили горло. Вторая рука пошла свободно гулять по груди, сжимая и выкручивая соски, скользя по животу вниз и раздвигая ноги.

– Отпустите меня. Я ничего не знаю о ваших делах, – еще раз дернулась, сводя ноги так, чтобы его лапища никуда не проникла.

– Это не имеет значения, знаешь ты что-то о наших делах или нет, – пропыхтел мужчина, стараясь коленом раздвинуть мои бедра, – Ну же, красавица, обслужила своего старого мужа, так ублажи и меня. Со мной то поприятнее будет, чем со стариком, – похабно хохотнул Касьян.

– Не трогай меня, чудовище! – выкрикнула и оттолкнула его со всех сил.

Касьян, не ожидавший такого отпора, покачнулся и чуть не завалился назад. Быстро восстановил равновесие и снова приблизился, замахиваясь рукой. Удар получился сильный. Шум в ушах нарастал по спирали, пока цветные точки отплясывали танго перед глазами. Я рухнула на колени, больно ударившись о плитку пола, но была схвачена за волосы. В такой позе он поволок меня вглубь дома, заставляя ползти на коленях и руках. Мучившее меня похмелье, словно понимало, что оно не к месту и старалось сильно сейчас не давать о себе знать.

Касьян подгонял меня пинками, дергал за волосы и кричал что-то на своем языке, изредка бросая русские слова.

– Сучка неверная… будешь полировать… у всех… Амиров умоется… слезами… как тебя имеют все, кто заплатит, – это то, что я смогла расслышать и ужаснуться.

Мужчина открыл ключом простенькую дверь в конце коридора и грубо толкнул мое тело внутрь.

– Посидишь пока здесь, – рявкнул и так шарахнул дверью об косяк, что я съежилась от страха.

Снаружи послышался звук проворачиваемого ключа и удаляющиеся шаги.

Оглянувшись, поняла, что в полной темноте ничего не вижу и не понимаю, где оказалась. Нащупала рукой стену, поднялась на ноги и кое-как поползла вдоль надежной опоры. Спустя время, когда глаза привыкли к тьме, сделала выводы, что комната небольшая. Маленький шкаф, стол, кресло и кровать. Больше здесь ничего не было. Ни выключателей на стене, ни окон, ни туалета. В последнее место я бы с удовольствием сходила.

В душе медленно, но верно нарастала паника. Я вспоминала, что происходило в доме Генриха Эдельбертовича. Пока алкоголь катал меня на своих аттракционах, в доме совершалось нападение. Точно помню, что Сергей убит выстрелом в голову, остальная охрана Амирова лежала на полу и так же смотрела вверх стеклянными взглядами. Автоматные очереди, устрашающие крики и звуки борьбы. Все это было по-настоящему!

И что сейчас с Генрихом?! Почему Касьян говорит «если выживет»?! Чем больше вопросов у меня появлялось, тем страшнее становилось. Я попала в ловушку, где стану либо разменной монетой, за которую заплатят, либо девочкой «для битья и мести». В любом случае, мне не позавидуешь.

Прошло уже, наверно, больше десяти часов, с момента, как меня посадили под замок. Какое-то время я спала, потом снова ходила вдоль стен, стучала в дверь и кричала, чтобы выпустили. Голова частично прошла и больше не мучила меня, но адски хотелось пить и в туалет.

На крики никто не реагировал, и даже шагов не было слышно.

– Как долго мне еще здесь сидеть? – стучала кулаками в дверь, – Выпустите! Помогите!

Я билась, пока не охрипла, но все безрезультатно. В какой-то момент даже начала пробовать выбить дверь плечом. Раз, удар и я отлетела снова на пол. Еще попытка. Еще и еще. Однако дверь, как стояла, так и осталась на месте, в отличии от моего гудящего плеча, бока и бедра. Скоро мне пришлось оставить эти попытки, так как вдалеке услышала рассерженные голоса мужчин.

Они говорили на своем языке и о чем-то бурно спорили, двигаясь по коридору в мою сторону.

– Хэй! Мне нужно в туалет! – забарабанила в дверь, – Срочно!

С той стороны кто-то рассмеялся и застучал кулаком в ответ, словно издеваясь.

– Придурки, – со слезами на глазах проговорила. Очень уж сильно мне хотелось в дамскую комнату, – Позовите Касьяна! Мне нужно с ним поговорить!

Восточный гогот усилился.

– Он сам к тебе придет через пару часов, – с той стороны все-таки соизволили ответить, – Амиров твой тю-тю, так что теперь, сука, молись, чтобы Касьян подольше к тебе шел.

– Почему?

– У него на тебя весьма денежные планы. Продаст кому-нибудь из тех, кто ненавидел Амирова, – двое мужчин из-за двери снова хохотнули, будто сказали что-то смешное, и удалились по коридору в обратную сторону.

– В смысле продаст..? – от ужаса губы не слушались меня.

В сердце снова что-то кольнуло, заставляя схватиться за грудь и глубоко вдыхать. Господи, что происходит? Почему из-за этого брака на мою голову так и сыплются неприятности? Хотя «неприятности» это не подходящее ситуации слово. Катастрофа? Конец света? Вот это ближе к истине.

Перед глазами мелькнуло улыбающееся лицо Лешки. Увижу ли я тебя когда-нибудь еще? Стало так больно от безысходности и отчаяния. Неужели, совсем никто не в силах мне помочь?

Может, мать с отчимом узнают о случившемся и смогут вызволить меня? Обратятся в полицию или к более высокопоставленным людям. Сейчас же не каменный век, не средневековье. Людей нельзя просто так продавать, как скот.

Не знаю, сколько я просидела в кресле, кутая обнаженное тело в плед, взятый с кровати, но вскоре удалось задремать. Мои внутренние часы подсказывали, что проспала я много. Все тело затекло от неудобной позы в кресле, скрюченную шею ломило так, что проще было вообще не двигать головой, чем попытаться выпрямиться.

– Ну и как, выспалась? – внезапно с кровати раздался насмешливый голос.

Я вздрогнула. Не сразу заметила, что в комнате горит приглушенный свет, а на кровати среди подушек разлегся в одежде Касьян. Он смотрел в телефон, попивая из чашки ароматный кофе. Этот запах буквально ворвался в мое сознание, намекая, что я хочу пить и еще кое-куда.

– Мне нужно в туалет, – хрипло попросила.

– Эльчин, – громко крикнул мой надзиратель.

Из-за двери тут же появилась косматая заросшая голова.

– Проводи Катю до туалета. Не забудь умыться, а то похожа на пугало, – бросил мне Касьян.

Кое-как встала с кресла, закуталась плотнее в плед и вышла за Эльчином. Он отвел меня почти в соседнюю комнату по коридору, открыл дверь и следом запер ее снаружи. Сделав все, что так хотела, подошла к раковине и взглянула на себя в зеркало. Тут же отшатнулась. Еще никогда не выглядела столь ужасно и печально. Размазанная и засохшая на лице косметика, всклоченные волосы, желтоватый фингал на щеке, а также небольшие синяки по всему телу. Разбитые коленки, засохшая струйка крови на лбу. От одного вида замутило.