Лик полуночи

Эмоция сказала, что она может заставить тварей заботиться о своем потомстве, а не пожирать его. Она может внедриться в другие виды тварей, чтобы они свирепели, только когда им угрожают.

Знание, будучи мудрым, промолчало.

Тало это не понравилось. Он создал богов, а теперь боги хотели что-то менять – создавать своих существ, оставлять свои метки на Его мире.

Поэтому Он создал пятого бога, который практически не познан нами сегодня. Он спросил Непознанное, что можно сделать, чтобы удержать другие божества от вмешательства.

Мы не знаем, что ответило Непознанное. Ибо оно осталось непознанным. Мы знаем только то, что оно собрало других богов и увело их в дальний угол планеты. Оно заставило их толкать Землю к небу – вверх, верх, вверх, – назвало эту кучу горой и велело им создать собственных существ, которые бы там жили. И у них появилась собственная часть мира, чтобы они не беспокоили Тало.

Так боги создали человечество. Но они не были так искусны в строительстве мира, как Тало. Они дали нам легкие, которые едва могли дышать воздухом планеты, кожу, которую разъедало от дождей. Когти и зубы были тупыми и ломкими. Тела хрупкими, и их можно было легко разодрать на части. Эмоции были слишком сильны, а продолжительность жизни слишком мала. Только Знание, первое божество, смогло дать нам нечто, превосходящее тварей Тало – разум.

Вскоре твари из пустошей поняли, что на горе обитает легкая добыча. И они стали часто наведываться туда. Скрежетали клыками, взрывали землю когтями, тихо крались на мягких лапах, хлопали кожаными крыльями, щелкали огромными клювами и острыми зубами и сжирали существ, населяющих гору, разрывая их хрупкие тела на части.

Первые четыре божества умоляли Тало вмешаться, чтобы не дать тварям разрушить то, что построили они. Но Тало не понимал, почему он должен вмешиваться. Божества сами были виноваты, что создали людей такими хрупкими. Раньше надо было думать и создавать их крепкими и сильными, чтобы эти человеческие существа могли выжить.

Века сменялись веками. Непознанное больше не могло выносить крики своих братьев и сестер, как и полное безразличие Тало. Оно заметило, что эти новые существа были особенными и что, если бы появилась возможность, люди могли бы устроить жизнь так, как не могли себе представить ни боги, ни Тало.

И потому Непознанное отправилось в другой угол мира, где Оно ранее заметило небольшое углубление в песке. Оно провело глубокую линию от углубления, создав на земле шрам. Так появилась Долина. И Оно призвало меня – единственного человека, который покинул гору и выжил, который побывал в углублении и вернулся снова – возглавить Пришествие в это новое место.

И Оно потребовало от своих братьев и сестер сделать все возможное для защиты Долины. Создать край, за который не сможет проникнуть ни одно из творений Тало – ни Его твари, ни Его ядовитый воздух, ни Его опасный дождь, ни Его разрушительная жара. Край, который защитит Долину от пустошей Закрайя.

Как только человеческие существа оказались внутри, боги собрались вместе и объединили свою магию, чтобы построить барьер. Они работали и потели, и магия капала с их тел и твердела. Из упавших на землю капель пота Знания выросли первые деревья. С Эмоции сыпались драгоценные камни, и в каждом было заключено определенное чувство. С боков Природы ручьем стекали золото, железо, серебро и всевозможные металлы. А по Времени струились песчинки точно так же, как сыпется песок в песочных часах.

Они решили, что все это станет их даром людям. Силу, которой они не смогли наполнить свои творения, теперь можно было собирать и использовать в форме чар – магии.

Сегодня, завтра и всегда боги должны охранять границу. Ее нельзя пересечь – ни выйти, ни войти, иначе нарушится равновесие, и нас всех поглотит пустошь.

А для чего нам тогда Непознанное? Этого мы не знаем. Когда граница была создана, Оно предпочло больше не говорить со мной. Пока другие рассказывали мне о дарах, Непознанное хранило молчание.

Оно соизволило поговорить со мной только еще один раз, во время объявления Божьих Кар, и теперь, боюсь, оно больше никогда не заговорит со мной, к сожалению.

– Свиток 1, составлен Абсолоном Раулем Тремо, после Великого пришествия

Кроме того, что Непознанное являлось божеством-покровителем его семьи, было в нем нечто такое, что особенно нравилось Шарбону. Для него это божество олицетворяло веру во всей ее чистоте. Он понимал, что такое трудиться в безвестности, стремясь помочь, но не выставляясь напоказ.

При этом сегодня он чувствовал себя так, как будто сыграл в спектакле, цель которого он не мог предугадать.

Кем была эта молодая женщина, которая так тревожила его, и почему она разыскала его?

Фиона же теперь сидела в объятиях мужа совершенно неподвижно, внимательно следя за речью служителя.

Но Шарбон никак не мог утешиться своими ровными швами, быстро оказанной помощью или тем, что жрец Эмоции обсуждал важность Непознанного по отношению к дарам Эмоции. Само Непознанное указало, что эмоции настолько захватывают людей, что они часто не принимают во внимание то, что и другие испытывают такие же захватывающие эмоции. Что именно тогда Эмоция приняла решение о необходимой жертве и каре.

День начинался так многообещающе, но теперь настроение изменилось. Он не мог понять, что свершилось в промежуток времени между «порезом» об острый камень и его работой по штопке ноги женщины, но это что-то казалось зловещим.

Во рту у него стало кисло, и радость, звеневшая в нем с утра, испарилась.

Глава 12

Крона

Это рычал варг. Раньше я никогда такого не слышала. Они рычат совсем по-другому – не как собака, большая кошка или медведь. От этого рыка я застыла на месте. И тут из тени появилось чудовище – мой первый монстр. Он был тощий и крошечный – было видно, что он не ел уже несколько недель. Вероятно, через несколько дней он бы превратился в эфир. Из середины его спины торчали две золотые иглы, которые не пронзили ни коротких лап, ни огромной челюсти. Кто-то выстрелил в него, но использовал не тот заряд. Монстр не был пожирателем любви.

Когда Шарбон совершал свои преступления, Кроне было уже почти три пятилетки – почти девушка, но еще не совсем. Де-Лия, которая была на пять лет старше, только что закончила академию, и они с мамой все еще жили в деревне, в пределах дня езды от заставы Пограничного дозора, где служил папа. Но не в том доме, где папа умер – тот дом сгорел дотла.

Новости, приходившие из самого Лутадора, всегда были ужасны. Частые убийства, кражи и мерзости похуже. Но Шарбон в ее памяти всегда стоял особняком – только из-за своей жестокости. Тогда она не знала о нем вообще ничего. Знала только, что он осквернял человеческое тело.

По правде говоря, она мало что знала о его аресте, суде или смерти. Все это давно забылось и поросло быльем. И у нее никогда не было ни причины, ни профессиональной возможности ковырять рану, которую он нанес истории.

Городской архив возвышался над открытой площадью, где торговцы, прибывшие из ближних и дальних деревень, расставляли свои повозки. Некоторые выглядели обычно для Лутадора: тускло-коричневые и коричневые навесы с кусочками расписанного вручную стекла или цветного сахара, приклеенными к основанию. Конструкция повозок часто была неправильной формы – искривлена или перекошена, чтобы органично вписаться в архитектуру окружающих зданий.

Однако большинство явно прибыли из-за границы. Продавщица фруктов, к которой Крона часто приходила по выходным, разложила свой урожай на ярких шарфах, сшитых вручную из шерсти альпак, которые ее семья разводила на невысоких холмах края в Асгар-Скане. Проходя мимо, Крона приподняла щиток и помахала рукой женщине, кожа которой была морщинистой, загорелой и обветренной. Поскольку она часто делала у нее покупки, та больше не боялась ее формы.

Продавщица попыталась завлечь ее, приподняв в руках несколько крупных ярко-оранжевых плодов.

Мандарины любила Де-Лия, но в Лутадоре для цитрусовых был неподходящий климат. И Крона всегда покупала их, когда видела.

– Попозже! – крикнула она продавщице, пообещав купить поддон на обратном пути из архива.

– Я отложу их для вас, госпожа!

Подойдя к ступеням архива, Крона почувствовала запах чая сорта «зеленая жемчужина» и куриного таджина, доносившийся с прилавка, представлявшего собой обычную некрашеную доску, подвешенную над двумя большими глиняными горшками. В животе у нее заурчало, и она поняла, что последний раз нормально ела перед юбилеем.

Она подошла к продавцу, сняла шлем и перчатки, сунула их под мышку. Мужчина при ее приближении застыл, выпрямил спину и не знал, куда деть свои руки. Он встревоженно приподнял выщипанные брови с пирсингом и лишь потом спросил, чего она желает. У него был легкий акцент – лишь намек на то, что он издалека, из Ксиопара. За его «прилавком» находились три больших котла и открытая яма с огнем, а среди углей стояли блюда из красной глины.

Она попросила большую кружку чая, которую он зачерпнул из одного котла ковшом с плотным фильтром двойного процеживания, и порцию таджина. Сначала он не захотел брать с нее плату – государство требовало, чтобы граждане, несмотря ни на что, предоставляли членам констебулярии еду, но она настояла, и в конце концов он принял ее диски времени. Она взяла еду, присела у основания высокого дуба и поела, сидя в тени, держа еду на коленях. И чай, и курица напомнили ей детство и мамину стряпню. Раньше ксиопарские блюда были основными в доме Хирватов, но теперь стали редкостью. К сожалению, ни Крона, ни Де-Лия не владели сковородой, а Асель не хотела учить их сверх того, что им было необходимо, чтобы не умереть с голоду. Крона понимала, что еда слишком напоминает Асель о папе – еда с родины всегда была его любимой.

Во время еды Крона смотрела на продавца, удивляясь, почему он сделал пирсинг. Боги запрещали членовредительство, и по закону она могла предъявить ему обвинения. Если бы у него имелось больше одного шрама от добровольно нанесенных ран, наказание могло бы быть довольно суровым.

В Ксиопаре таких законов не было.

Мимо прошел уличный артист, волоча ноги по невысокой траве бульвара, с кожаным чемоданом в руке и фиолетовым шарфом, туго обмотанным вокруг головы. Концы шарфа свешивались через плечо. Он расположился в нескольких ярдах от места ее обеда, вытащил из футляра ярко изогнутый рог и воткнул в землю железный кол, на который наколол ноты.

Несколько неприятных минут он настраивал инструмент, и Кроне захотелось бежать изо всех сил подальше отсюда. А потом он начал играть, считывая ноты, нацарапанные на листе почерком, напоминающим куриную лапу.

Хотя рог звучал глубокими басами, музыкант играл искусно.

Она расслабилась, оперлась спиной о дерево, слегка покачивая головой в такт ритму мелодии. Ее пальцы постукивали по стенке горшка, стараясь попадать в такт музыке.

Кроне всегда хотелось играть… на чем-нибудь. На самом деле, это не имело значения – лишь бы музыка приносила удовольствие. Но такой возможности у нее не было.

Люди приходили и выходили из архива. Некоторые перепрыгивали сразу через пару широких ступеней, другие едва перетаскивали ноги на следующую высокую ступень. На мгновение ее внимание привлек пронзительный смех ребенка по другую сторону улицы: малыш был примерно того же возраста, что и Эстебан – Эстебан, которому долго еще не придется так смеяться.

Первая жертва маски Хаоса не засмеется больше никогда.

Вытерев темные руки о траву, она взяла кружку и горшок для таджина и пошарила в сумке в поисках дисков времени. Она бросила несколько стеклянных дисков в футляр музыканту, когда шла вернуть глиняную посуду. Протянув посуду ксиопарцу, она приподняла бровь, давая ему понять, что заметила. Он послушно кивнул и тут же снял колечко.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

 Эмоциатор – маг, работающий с драгоценными камнями и эмоциями. Его мастерство заключается в том, чтобы зарядить камни чарами – магией, которая будет усиливать или подавлять эмоции и чувства того, кто носит украшение с магическим камнем.

2

 Древатор – маг, работающий с деревом. Древатор также владеет искусством резки по дереву, вырезает разные вещи, в том числе посмертные маски, и заряжает их магией.

3

 Уманори – вид хакама, широкие японские штаны.

4

 Варги, варгы – огромные волки согласно скандинавской мифологии. Здесь – чудовища, обитающие в Закрайе, т. е. за краем обитаемой Долины, и периодически прорывающиеся в нее.

5

 Бальса (бальза) – самое легкое в мире дерево, легче пробкового.

6

  Котерия (устар.) – тесный союз или сообщество лиц со своими особыми частными интересами. В данном контексте используется для обозначения места, где люди молятся и совершают религиозные обряды.

7

  Сигил или сигилла – символ, обладающий магической силой.

8

 Ферроньерка – женское головное украшение с драгоценным камнем, прикрепляемое на ленточке или обруче на лбу.

9

  Ансибл – вымышленное устройство, которое представляет собой аппарат мгновенной связи между объектами, находящимися на расстоянии друг от друга.

10

  Констебулярия (уст.) – полицейская служба.

11

  Цекропия – род растений семейства Крапивные (Urticaceae), распространенных главным образом во влажных тропических лесах Центральной и Южной Америки.

12

  Абсолон Рауль Тремо – АРТ, англ. ART – искусство.