Мечтающий в темноте

По дороге в монастырь Понг откашлялся и спросил:

– Отец Чам, насчёт…

– Не сейчас, Понг, – задыхаясь на каждом шагу, сказал отец Чам.

Понг замолк, и они молча шли рядом, пока школа не скрылась из виду.

– Пожалуйста, отец, – сказал Понг, который больше не мог сдерживаться, – там в школе… Вы и малышка. Кажется, я видел… что-то.

Отец Чам слегка наклонил голову.

– Да? И что ты видел?

– Я… не совсем уверен, – сказал Понг, немного запинаясь. – Кажется, я видел свет. Очень яркий. Это было недолго, и когда я начал присматриваться, света уже не было.

Отец Чам остановился и схватил Понга за руку, чтобы тот тоже остановился.

– Ты его видел?

Понг кивнул.

Отец Чам долго смотрел ему в лицо, а потом снова улыбнулся.

– Монахи говорили, что у тебя есть дар замечать, как зреют фрукты. Мне думается, они ошиблись относительно твоего дара.

Не успел Понг спросить, что имел в виду старик и что действительно произошло в школе, как они услышали шаги целой толпы людей.

Они были уже на краю деревни, где, наверное, половина жителей собралась вокруг кареты, запряжённой лошадьми. В деревне лошадей не было ни у кого.

– Похоже, у нас посетители, – сказал отец Чам, указывая посохом на карету. – И очень знатные на этот раз.

Дверца кареты открылась, и оттуда вышел мужчина в форме государственного служащего. За ним спустилась женщина в платье, сверкающем золотом. Потом вылезла девочка с короткой стрижкой и чёрными глазами. На ней была фехтовальная форма.

Сердце Понга сжалось до размера горошины.

В горы приехали начальник тюрьмы Сивапан и его семья.

Глава 12

Нок Сивапан, которая вышла из кареты в Танабури, совсем не узнала Понга. Регулярный приём пищи сделал его щёки круглыми, и он вырос на три дюйма. Торчащие волосы сбрили, и монашеское платье также помогло замаскироваться.

С другой стороны, Нок почти не изменилась с того времени, когда она иногда заезжала в Намвон, просто стала старше. Не так выросла, оставалась по-прежнему миниатюрной, но регулярные занятия фехтованием сделали её сильной. Волосы у неё были обрезаны выше плеч, и взгляд оставался прежний – испытующий и серьёзный.

Даже если бы Понг не носил одежду послушника, Нок вряд ли бы обратила на него внимание.

Она была в погружена в свои мысли.

Её семья редко выезжала из Чаттаны, и Нок с интересом рассматривала маленькую деревню среди гор. Близняшек оставили дома. На барже Сивапаны доплыли до подножия гор и пересели в карету.

– Лошади! – ахнула её мама, когда карета подъехала к пристани. Она подняла руку и прикрыла рукавом нос, загораживаясь от свежего мускусного запаха. – Ты разве не предупредил их, кто ты? Они должны были прислать транспорт на энергетической сфере! Это было бы достойно твоего положения!

Отец Нок вздохнул:

– Здесь, вдали от столицы, не используют транспорт на энергетических сферах. Но мы будем внутри. Там не будет пахнуть.

В этот момент одна из лошадей подняла хвост и вывалила кучу, опровергающую слова отца. Нок предложила маме руку и повела её в карету. Извозчик взмахнул кнутом, и они медленно покатились вперёд.

Мама Нок озабоченно промокнула носик платком и настороженно посмотрела в окно.

– Если мы будем так тащиться, то не успеем до темноты! Я говорила, что надо было выехать раньше. Я не хочу оказаться на улице, когда наступит ночь.

Отец Нок наклонился и погладил её по колену.

– Ничего не поделаешь. Была только одна баржа, которая останавливается в Танабури, и мы на ней приплыли. Даже если мы остановимся в монастыре, всё равно у нас достаточно времени, чтобы добраться до наших домов.

– Не надо называть это место «нашими домами», – оттолкнула его руку мама Нок. – Мы их снимаем. Ты не забыл, что в одном из домов даже нет водопровода?

– Это самый лучший домик в горах, – успокаивающе произнёс отец Нок, робко улыбнувшись дочери. – В нём всегда останавливаются официальные лица. И потом, что делать? Это провинция. У них нет таких удобств, как в Чаттане, – хотя после моего визита всё должно измениться.

Семья Сивапан оказалась в Танабури потому, что кто-то из Комитета по Управлению Законом и Светом заметил, что в этой деревне никто ни разу не купил энергетическую сферу. По меньшей мере, не было отмечено, чтобы кто-то из Танабури приезжал на заправочную станцию, где большинство людей могли прикупить немного энергии из больших хранилищ, которые наполнял Правитель.

Они что, огнём здесь пользуются? Отец Нок не хотел никого арестовывать, но планировал серьёзно поговорить с местными властями. Конечно, Танабури с одной школой и маленьким монастырём было далеко до города, но всё равно здесь должны исполняться те же самые законы. Давно пора официально просветить бедных жителей относительно преимущества энергетических сфер и сил, которыми располагал Правитель. Это одна из причин, по которой сюда решил приехать отец Нок.

Одна, но не единственная, как прекрасно знала Нок.

– Представь себе, – ворчала мама, – личный юридический советник Правителя будет ходить в туалет во двор! Если хочется попробовать такой жизни, можно было бы поселиться в трущобах Восточной стороны.

Нок слушала, как её родители вновь и вновь обсуждали, как долго они задержатся в Танабури. Карета медленно катилась по горной дороге. За окном поля высокого сахарного тростника сменились ровными рядами папайевых деревьев, а затем лесом. Если бы родители перестали спорить, стало бы очень тихо.

Нок любила тишину, и ей бы понравились эти спокойные и мирные места, если бы она не знала, зачем её привезли. Хотя родители изо всех сил старались это скрыть, Нок всё-таки узнала.

Родители Нок, как и другие, многое скрывали от своих детей. Например, они никогда не рассказывали ни Нок, ни младшим, когда её отец менял работу. А если рассказывали, это называлось «повышением», хотя всем было прекрасно известно, что это не так.

Повышение означает больше денег и престижа, а не наоборот. Первое «повышение» произошло четыре года назад, когда Нок было девять лет, а её отец служил начальником тюрьмы в Намвоне.

Из тюрьмы в тот год исчез мальчик, и то, что с ним произошло, оставалось полной загадкой. Другой маленький мальчик поклялся, что видел, как тот полез на манговое дерево, нависавшее над рекой. Может быть, он упал. Записали, что мальчик утонул, но пошёл шёпот, что за этим стоял отец Нок. Что он за надзиратель, если позволил мальчишке ускользнуть сквозь пальцы?

Из-за этого инцидента тюрьму начали проверять. Проверяющие посмотрели записи и обнаружили, что отец Нок проявлял халатность, управляя тюрьмой. Он редко приходил туда, словно работа была для него не на первом месте.

Сначала отца Нок «повысили» до бумажной работы в Управлении. Нок считала, что тихое Управление – самое подходящее место для её отца. Ему нравилось читать, писать и никого рядом не видеть. Его дело – работать с бумагами, а вовсе не управлять большим учреждением вроде тюрьмы. Её отец мог бы прекрасно там работать, если бы мама Нок не была против. Юристы в Управлении не зарабатывают больших денег. Брат Нок поступил в дорогой университет. Её младшие сёстры-близнецы должны были перейти в частную школу, в которую ходила Нок. Так что мама пустила в дело свои связи в обществе, нажала на рычаги и каким-то чудом пересадила мужа на высокий пост: Уполномоченный по контролю за исполнением Законов.

У отца не было подчинённых и было очень мало ответственности. Он должен был ездить по стране и проверять судебные книги. Самое главное – это очень хорошо оплачивалось. Семья Нок переехала в большой дом в лучшем районе Западной стороны. Её маму снова начали приглашать на светские вечеринки. Раз всё пошло так хорошо, родители Нок должны были быть счастливы.

Но оставалась одна проблема.

Мама Нок всё время следила за ней. Даже сейчас, когда карета медленно поскрипывала на дороге, Нок чувствовала, что мама смотрит на неё глазами, полными печали и разочарования.

Словно Нок совершила какой-то проступок. Но это было невозможно. Ни разу в жизни она не оступалась. Всегда была идеальной дочерью. Она не хвасталась – просто старалась изо всех сил.

Нок была лучшей в классе, и все остальные девочки её возраста сильно от неё отставали. В прошлом месяце она выиграла первенство города по фехтованию в своей возрастной группе. Весь город смотрел соревнования. Именно тогда Нок впервые заметила, как мама смотрит на неё.

Это был лучший вечер в жизни Нок. Её соперником оказался высокий горластый мальчик по имени Бык. «Скорее, Мышь», – подумала Нок, сделав подножку и бросив мальчика на спину на мат. Он быстро вскочил на ноги, держа наготове свой боевой посох. Но Нок видела в его глазах неуверенность, страх того, что на виду у всех он будет побеждён спортсменом меньшего роста.

Нок, в свою очередь, никогда не была такой быстрой. Словно она успевала увидеть свои движения прежде, чем их совершить. Она легко отражала его атаки, крепко держа боевой посох, а его руки вздрагивали после каждого столкновения. Нок чувствовала, как накопленная за годы тренировок энергия течёт по её мускулам и собирается в один шар. От одного из её блоков Бык пошатнулся, и Нок поняла, что пришло время с ним покончить. Она подняла свой боевой посох и резко опустила один конец вниз, на пол, исполняя приём, известный только самым искусным мастерам-фехтовальщикам. Шар энергии через её руку потёк в оружие. Затем выплеснулся наружу; пол вздрогнул, Бык отлетел и упал на спину. Вылетевшая энергия отбросила назад волосы зрителей на трёх первых рядах. Зрители замерли. Сердце Нок успело простучать дважды, после чего они вскочили на ноги, скандируя её имя.

Позже Нок стояла рядом со своими родителями, держа свой приз. Она чувствовала себя одновременно опустошённой и счастливой, а коллеги её отца подходили и поздравляли их.

– Благодарю вас, благодарю вас! – повторял её отец и пожимал им руки. – Разве она не изумительна? Да, она так много тренировалась, так много. Она каждый день занималась по много часов!

Нок почти хохотала. Она никогда не видела, чтобы её отец столько говорил. Очки сидели на его носу криво, и улыбался он во весь рот.

– Хорошая драка, крошка Нок! – сказал один из его друзей. – Родители могут гордиться тобой.

– Да, она трудяга, как и её отец, – сказал другой, потрепав девочку по плечу. – И внешне тоже очень похожа!

Нок быстро опустила глаза, чтобы её перестали сравнивать с родителями. Никто не мог отрицать, что сильный подбородок с ямочкой она унаследовала от отца. Брат и сёстры тоже получили эти черты, но они были похожи на мать: тонкие, как цапли, с длинными конечностями и изящными пальцами. Нок, напротив, была низкорослой и сильной от постоянных упражнений.

– Может быть, она похожа на кого-то из дальних родственников, – начинали говорить другие члены семьи. – Прапрабабушку или прапрадедушку.

– Да, на очень дальних, – отвечала её мама.

Седьмая вода на киселе, так что не стоит рассматривать.

Но мама смотрела. Смотрела и думала о чём-то, о чём Нок могла только догадываться.

И за несколько дней до их отъезда в Танабури Нок, лёжа в постели, услышала голоса, доносящиеся из спальни родителей. Отцовский голос звучал тихо и уверенно. Ему отвечал высокий резкий голос, который Нок не распознала.

Девочка встала и прокралась в коридор. Фехтование считалось старинным мастерством, и одним из его элементов было «Неступание», когда мастер двигался так тихо, что ничто – даже пыль – не отмечало его шагов.

Она подобралась к двери в спальню родителей. Свет ещё не погасили, сферы жужжали и не давали ей разобрать слова, пока она не подошла к двери. Прижав к двери ухо, она поняла, что означали звуки, которые издавал резкий высокий голос.

Это плакала её мама.

– Ну, ну, – успокаивал её отец. – Пожалуйста, не расстраивайся так. Мы так долго с этим жили, что мы можем ещё подождать. Никто не знает.

– Знают, знают, – всхлипывала её мама. – Я вижу, когда мы появляемся вместе. Все уже заметили. Это очевидно для каждого, но не для тебя!

– Дорогая! – мягко сказал отец. – Ты знаешь, как сильно я виноват. Но я не могу изменить прошлое. Мы много раз это обсуждали. Мы с тобой договорились и всё решили. Это было правильное решение. Ты так же хотела этого, как и я.

– Да, хотела. И до сих пор хочу. Но представь, каково мне… – мама Нок прерывисто задышала, затем её голос успокоился, и она заговорила тише и размереннее. – Ты должен подумать о своём сыне. В следующем году он закончит университет и войдёт в общество. Его главная задача – жениться на девушке из хорошей семьи. Но от него все разбегутся, если правда выйдет наружу. Никто не захочет участвовать в таком скандале!

Нок услышала, как кто-то ходит по комнате – её отец.

– Так чего ты хочешь? Чтобы из-за каких-то слухов мы перевернули всё в нашей жизни? Мы через столько всего прошли, и теперь ты хочешь всё сломать?

– Не драматизируй, пожалуйста, – произнесла мама Нок. – Никто ничего не ломает. Я люблю её не меньше, чем ты. Но кто-то должен подумать о том, что лучше для всей семьи. Если пострадает твоя репутация, для неё в этом не будет ничего хорошего. Мы можем поместить её в хорошее место, подальше от сплетников. Она вырастет счастливой и здоровой, и когда-нибудь она выйдет замуж за хорошего юношу из провинции, кого-нибудь достойного, но без связей в столице. Твой следующий официальный визит будет в Танабури. Я слышала, что в этой деревне имеется действительно хорошая школа. На каникулы она может приезжать домой. И это не навсегда. Только на время.

– Я не знаю… – ответил папа Нок.

Деревянный пол качнулся, когда мама Нок вскочила на ноги. Нок представила себе происходящее по другую сторону стены: её крупный отец, дрожащий перед её маленькой худенькой мамой.

– Это ты виноват, и ты должен исправить! – потребовала та. – Если ты любишь своих детей, сделай так, как лучше для них!

Нок не стала дожидаться ответа отца. Используя «Неступание», она неслышно утекла по коридору и вернулась к себе. В темноте она упала на колени на соломенный тюфяк и сжала кулаки на коленях. Мысли галопом неслись у неё в голове.

Уже давным-давно Нок догадалась, что она не дочь своей матери. Но зато дочь своего отца – в этом она не сомневалась. Не только потому, что они были очень похожи. Она видела, как он радовался за неё на соревнованиях и гордо сиял, когда она приносила домой школьные табели. Она была его прекрасной, золотой девочкой.

Родители Нок никогда не рассказывали о её рождении, и она не спрашивала. Ей не казалось нужным узнать больше того, что она знала. У них был общий секрет, который они не обсуждали, – подобно круглому камешку, который один из них всё время крутил в кармане. Ей было достаточно знать, что была какая-то тайна – и она не хотела ничего уточнять.

Но после того, как она подслушала разговор, маленький секрет выбрался наружу. Каждую неделю мамины друзья из высшего общества собирались вокруг стола в их гостиной, играли в карты и сплетничали. Не требовалось обладать богатым воображением, чтобы представить, как в другие дни болтуны собирались в других гостиных, и темой сплетен становилась её семья.

Ладно, она должна дать им другой повод для сплетен. Она должна совершить что-то настолько впечатляющее, что пересилит любые слухи о её рождении; такое значимое, чтобы никто не осмелился даже заговорить о её семье.

Нок крепко стиснула кулаки, ещё раз вдохнула и медленно выдохнула, мысленно повторяя слова, которые давали ей силу все эти годы, слова, которые она слышала лично от Правителя: «Свет сияет достойным».

Именно – свет и любовь, и гордость, и всё то, что освещало её жизнь всё это время, как та победа в соревнованиях. Нок вздрогнула от этой мысли.

– Я справлюсь, – прошептала она себе. – Нужно им напомнить, как много я могу дать семье. И всё остальное будет не важно.

Поэтому, когда Нок лицом к лицу столкнулась с Понгом, она была погружена в свои мысли. Она ломала голову и перебирала варианты, что бы такое сделать, чтобы доказать родителям – и всем-всем в мире, – что она достойна называться их дочерью.

Именно поэтому она не обратила внимания на то, что молодой послушник вздрогнул и спрятал левую руку за спину.

Глава 13

Весь день горло Понга саднило, словно он подавился рыбной костью. Семейство Сивапан в знак уважения к монастырю проследовало за отцом Чамом в обитель. Гости расселись в молитвенном зале перед старым монахом, они разговаривали и пили холодный чай, а Понг в это время делал вид, что чинит скамейку на улице. Он очень боялся, что его узнают, поэтому ему было необходимо выяснить, зачем они приехали.

Он узнал, что начальник тюрьмы Сивапан теперь стал Уполномоченным по контролю за исполнением законов. Он подчинялся непосредственно Правителю.

– Сферы дают не только свет, – сказал Уполномоченный, поднося чашку к губам. – Часть денег от их продажи идёт на оплату полиции и на больницы. Когда жители купят их, для властей это послужит доказательством, что в деревне подчиняются законам.

Старый монах улыбнулся:

– Уполномоченный, вы мне очень нравитесь, поэтому не обижайтесь, но нам не требуются официальные власти, чтобы понять, хорошо ли наши люди относятся друг к другу.

Уполномоченный Сивапан подавился чаем и забрызгал себе рубашку. Его жена съёжилась от страха и поспешила отвернуться.

– Отец Чам, – проговорил он, сбрасывая с ткани капли воды, – у вас чудесная деревня, но закон есть закон. Огонь опасен, и вам не нужны такие опасности. Все пользуются сферами. Боюсь, я не могу сделать исключение для вас.

– Почему нет? – невинно спросил отец Чам.

– Ну, потому что… – Уполномоченный Сивапан поправил очки. – Потому что тогда каждый будет просить меня сделать исключение и для него.

– И что в этом плохого? Уполномоченный Сивапан поджал губы.

– Потому что это будет нарушением закона и порядка.

– Понимаю, – медленно кивнул отец Чам, и на его лице отразилась боль. – Кажется, в Чаттане очень беспокоятся о законах.

– Это моя работа, – сказал Уполномоченный. – Что может быть важнее?

Понг ушёл и не услышал продолжения разговора. Он подметал монастырь; ладони у него потели, когда он видел во дворе кого-нибудь из Сивапанов.

Он ждал, что они закричат, показывая пальцем на него: «Вот он! Беглый заключённый!»

Но, к его удивлению, никто из Сивапанов его не узнал. День прошёл без единого инцидента, а вечером семейство Сивапан погрузилось в карету и уехало в деревню, в предназначенный для них дом.

С их отъездом Понг почувствовал такое облегчение, что у него голова закружилась. Ему хотелось немедленно поговорить с отцом Чамом. Но что он мог сказать? Конечно, отец Чам никогда не пригласил бы Уполномоченного Сивапана в монастырь, если бы знал, что тот раньше был начальником Намвонской тюрьмы. Нужно ли ему рассказать? Или Понгу следует вести себя тихо и прятаться, пока семейство Сивапан не уедет?

Нет, так не получится. Нужно придумать что-нибудь другое. Между тем Понгу надо было выяснить, что Сивапаны делают в Танабури и сколько времени здесь проведут.

Понг нашёл отца Чама в молитвенном зале. Он оставил сандалии внизу и поднялся по ступенькам. Затем остановился, потому что знал: нельзя прерывать учителя во время медитации.

Не открывая глаз и не поворачивая головы, отец Чам произнёс с улыбкой:

– А, Понг. Я рад, что ты пришёл. Я хотел с тобой поговорить.

В желудке у Понга заворочались угри.

– Вы хотели поговорить, отец?

Отец Чам открыл глаза и откинулся на спинку стула:

– Да, подойди.

Понг прошёл в зал и опустился на колени перед отцом Чамом. В конце концов, может быть, Уполномоченный Сивапан упомянул про него? Понг пытался вести себя естественно, но пот выступил у него на лбу.

Отец Чам выдвинул один из маленьких чёрных блестящих ящичков, достал оттуда белый шнур и показал Понгу.

– Я заметил, что один скоро свалится, – сказал он, указывая на грязные белые браслеты на левом запястье Понга. – Надо его заменить.

Понг с облегчением вздохнул:

– Да, отец, благодарю вас.

Он подставил запястье, чтобы старый монах мог завязать нитку. Мальчик смотрел на свои браслеты и вспоминал благословения, которые сопровождали его все эти годы. «Да не помешает храп тебе спать» и «Да не прольёшь ты горячий чай на своего друга». Это были скромные пожелания старого монаха, зачастую даже странные. Но все они сбывались.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.