Город Бессмертных. Расследование

Они переоделись и спустились в кафе. Слава немного помолчал:

– Скоро нам надо будет подключать музыку. Это очень сложный и важный момент. Если не получится, то вы научитесь лишь азам, это тоже не плохо. Потом вам надо будет искать другого учителя. Честно говоря, я раньше так и думал. Но посмотрев ваше видео, думаю шанс есть. Только для этого вам нужно чувствовать музыку, поэтому советую вам поучится на чем-то играть. Гитара, пианино, что угодно. За такой срок вы конечно ничему не научитесь, но может почувствуете. Мне нужно только это. И ещё меня заинтересовало место съёмок. Где это?

Рита ответила.

– Хочу съездить туда. Тени, их слишком много. На крыше посольства в городе бессмертных, когда смотришь на чужую половину, видишь миражи подобные этим.

– Вы были в городе бессмертных? – удивился Макс.

– Был. – коротко ответил Слава.

Они вышли из спортзала на улицу.

Макс расстроенно сказал:

– Не будет Слава нас учить. Видишь, чего придумал, музыкой заниматься.

Рита улыбнулась:

– Ещё недавно ты об этом мечтал. А музыкой надо попробовать позаниматься, у нас и флейта есть. Надо у Совы спросить про учителя.

– Почему у Совы?

– Оборотни ценят обереги, и очень ценят мастеров. Им не чуждо искусство. Значит, приглядываются к людям, и отмечают чужие умения.

Сову они нашли в конторе. Рассказали ему кто и почему им нужен.

– Да, я знаю, где нужно поспрашивать. Пойдемте попробуем договорится.

Он позвонил, и они поехали.

– Для птицы музыка очень важна. В небе всегда ветер. Ветер всегда поет, и разбираться в его гармониях без знания гармоний музыки нельзя.

Они приехали к консерватории.

Макс запротестовал:

– Мы абсолютно музыкально безграмотны. Нам нужен учитель младших классов.

– Вам нужен учитель, который даст вам возможность услышать музыку. – ответил Сова.

К ним вышел профессор, они с Совой долго говорили. Профессор ушел,

Сова грустно сказал:

– Вымираем мы что ли, в консерватории остался только один человек, который может передать музыку, и то аспирант.

К ним вышел молодой человек:

– Меня зовут Саша, мне профессор сказал, чтоб я вас натаскал немного.

– Я Макс, тебе правильно сказал профессор натаскать, как собак. Потому как собаки, в музыке я ничего не смыслю.

– Вы хотите поразить народ на свадьбе? – спросил Саша.

– А другие варианты бывают? – спросил Макс.

– Бывают, но все очень похожие. – ответил Саша.

– Значит, мы поладим.

– Я здесь работаю почти каждый день, звоните и приходите.

Возвращались в контору уже в сумерках. Рита чувствовала Макс расстроен из-за музыки. Он считал, что обидел Славу пренебрежением и теперь Слава хочет от них избавиться, не обижая Германа. Рита шла и думала:

Как трудно прорваться через собственные шаблоны. Макс не умеет, но точно знает, как надо учить тому, чего не умеет.

Пришли они вовремя, Петр и Карл отпустили группу и поднимались в контору.

Поздоровались. Макс предложил:

– Давайте выпьем чего-нибудь, у нас к вам несколько вопросов.

Сели в пустом зале.

Макс переслал файлы с тенями, цветными отражениями, и обожженными драконом статуэтками и костями.

– Катя интересовалась этими вещами. Как вы думаете почему?

Рита добавила:

– Любые ассоциации, мысли, идеи. Что вы видите?

Петр посмотрел:

– Спонтанного ответа не получится, мы же знаем, что двое из погибающего мира ищут способы спасти хоть кого-то, прорваться сквозь временной шторм. Катя входила в эту команду. В карьере древний мир соприкасается с нашим, считается погибшим. Зачем они туда рваться, не знаю. Надеются, что мир не погибший и они найдут там ответы, или погибший, и они узнают что остается.

– Скажите, а почему считается тот мир погибшим?

– Ну во-первых, он не отвечает на позывные, а во-вторых этот мир не имеет ни с кем связи. Все миры потерявшие связи погибают.

А связи прокладываются изначальным огнем, подумала Рита.

– А вот эти поделки из перламутровых костей вам ничего не напоминают?

– Очень похоже на изображения тотемов. – ответил Карл.

– Карл, как Вы думаете почему умирали бессмертные по дороге к карьеру?

– Есть версия, многократно проверенная. Причина смерти эликсир. Я не сомневаюсь в добросовестности расследования, от результатов зависели следующие жертвы.

– Но ведь не все бессмертные умирают без эликсира?

– Не все, не часто, но бывает. У нас нет статистики. Обычно из города выходят только те, кто чувствует, что сможет. А в той команде выходили из города потому, что надо. Город меняет людей, но меняет очень по разному, и силы на то, чтобы жить вне города у всех разные.

– Перед смертью все видели некое цветное облако. Почему никто не пытался закрыться?

– Обычно любой бессмертный может закрыться временем. – туманно ответил Карл.– некоторые из них пытались, и похоже у них ничего не получилось.

– Когда такое возможно? – спросила Рита.

Карл задумался.

– Если времени нет… Когда соприкасаешься с вечностью…

– А что можно соприкоснуться с вечностью? Где?

– Можно, и вы тоже соприкасались. Например, в нашем посольстве в театре. Ваш так называемый сон был погружением в вечность.

– Бессмертный, когда прикасается к вечности, чувствует боль?

– Да, сильную. У нас запас времени больше, поэтому охват бедствий и страданий гораздо больше.

– И вы в театре устроили себе такую пыточную? зачем? – спросил Макс.

– В театре никто не испытывает такую боль, там не те объемы и возможности. В театре всё в малых количествах. А сделали мы такое место для возможности заглянуть в будущее. Своего рода зал пророчеств.

Туда можно прийти, и при наличии умения и практики, посмотреть свое недалекое будущее. К тому же в городе слишком много времени и нужно для равновесия вкрапления вечности. Так что театр это не пыточная, а сочетание приятного и полезного.

– А насколько можно верить таким видениям? – спросила Рита.

– Тут сразу два вопроса, насколько эти видения можно увидеть и понять, и насколько они верны? С первым сложно: вы смотрите из мира времени в вечность. Это как фото процесса, всё так смешанно, наслаивается друг на друга, не разберешь. А вот верны ли ведения, скорее всего да. Их могут изменить только лагуны времени. Но в большинстве своем время везде однородно.

– Спасибо. – поблагодарила Рита.

Утром Герман вызвал их себе. Макс передал разговор с Карлом. Герман задумался:

– Вот и ещё одна версия. В карьере какие-то события, может и катастрофы, изменили в древнем мире время, и там его много, как в городе бессмертных. А вокруг карьера есть области выхода вечности. Вот в такую область и попали Катя и другие.

– Подожди Герман, но в тех местах бывают сотни людей, и ничего не случается?– возразил Макс.

– Я думаю, наш мир затягивает такие прорехи, а в бессмертных слишком много времени, и они срывают эту крышку. Да, я думаю так и было, эта версия объясняет гораздо больше, чем версия с эликсиром. Остается одно темное пятно, где она была после того, как уехала от Макария. О каком эксперименте ему говорила? Об этом не плохо бы подумать. Но вызвал я вас по другому поводу. У меня никак не идет из головы ваш разговор с Шаманом. Поговорил я со знающими людьми и решил: вам надо ехать.

– Куда? – оторопел Макс.

– Куда вас послал Шаман, сначала к кельтам, а потом к американцем.

– Герман, ты шутишь?

– Какие уж тут шутки. – вздохнул Герман.– И послать-то с вами некого, а надо, чтоб колдун рядом был. Ладно с этим я что-нибудь придумаю. Ехать придется. Шаман просто так ничего говорить не будет, раз сказал значит надо. Я, честно говоря, ничего особенного не вижу, засела в тебе Рита какая-то зеленая дрянь.

Ну и что? В нас столько симбиотов, даже в кишечнике. Да и то, что в Максе меня больше волнует. Почему Шаман из-за тебя, Рита, задергался?

– Мне в самом начале один друид Ал сказал: огонь, боль и отчаяние – это не к друидам.

– Ну тебя Шаман не к нашим друидам направил. Плохо, что со взяткой. Получается сам справится не может, наши друиды даже не рассматриваются. А те по его мнению без взятки делать ничего не станут.

– А что делать? – тревожно спросил Макс.

– Если бы я знал?

– Так может нам лучше не ехать? Ничего же не происходит? – спросил Макс.

– Мудрых надо слушать. Всё теперь идите. Как только я вам колдуна найду, сразу в путь.

Глава.

Удрученные они посидели в кафе, потом Макс предложил:

– Пойдем позанимаемся к Славе.

– Давай, а потом к Саше, я как раз флейту взяла.

К Саше Макс не хотел, но промолчал. В спортклубе Славы не было, с ресепшена ему позвонили. Он сказал, что будет через пару часов. Макс и Рита пошли погулять рядом в парк. Рита предложила:

– Давай пока про Катю подумаем.

– Давай. Суммируем все выводы, всё что знаем.

– Предполагаем. – поправила Рита. – Катя участвовала в команде Клиента по спасению погибающего мира.

– У Клиента в разработке два направления. Собрать всё возможное настоящее от огнепоклонников, чтобы экипировать отряд, несущий живой огонь. И второе направление, Карьер, мир древний. – продолжил Макс.

– В книге, которую читала Катя в библиотеке в посольстве, говорилось: огнепоклонники первоогонь зажигают на перво планетах. Клиент изучал карьер, и возможно, решил, что это и есть перво планета.

– И ему обязательно нужно было, чтоб хоть один бессмертный добрался до карьера. Отсюда навязчивая мысль, посылать туда бессмертных. – подхватила Рита.

– Но во всяком случае последняя поездка Кати была самодеятельностью, никто о ней не знал.

– Да, после знакомства с Макарием, у неё появились свои идеи. Она тоже начинает изучать карьер по снимкам, с помощью Гриши. К каким выводам она проходит?

– Там точно есть другой мир, лишние отражения доказывают это. Мир этот не мертвый, там явно нечто происходит.

Рита добавила:

– Мир живой ещё и потому, что пропадают люди, есть порталы. Мертвые миры связей не имеют.

– Но всё это она знала и от Клиента. Что нового она поняла из коллекции Макария и снимков Гриши?

– Коллекция Макария скорее всего о драконе. А вот снимки, мы видимо, так и не поняли о чем. Сеня так обрадовался параллельному миру, и мы туда же. Хотя и без всяких снимков об этом знали.

– Чужой восторг затмил нам соображалку. Так всегда похвалят, пятерку поставят, и кажется, больше ничего искать. – усмехнулся Макс. – Надо будет ещё раз все снимки посмотреть, и наши тоже, и съемку Маши боев.

– Кстати Слава там, похоже, чего-то увидел интересного.

– Так он объяснил чего. Он сказал, что вид такой же, как с крыши посольства города бессмертных. – сказал Макс.

– И что это значит? – спросила Рита. – Он скучает по городу, и хочет увидеть похожее. То что мы видели с крыши посольства не особо внятно, чтобы искать такие виды в карьере.

– Хорошо давай у него сегодня спросим. – ответил Макс. – Что мы ещё знаем?

– Предполагаем, – улыбнулась Рита. – Мы с Германом пришли к тому, что дракон возможно, живет в том мире рядом с карьером. Периодически ест людей через портал, тех кто зазевается.

– И ещё был некто, кто делал скульптуры из глины и костей, обжигал в огне дракона в портале, и выкладывал их вокруг карьера. Скульптурки эти собрал Макарий. Их находили и другие, и использовали как обереги.

– Катя провела работу над костями, и после стала складывать их в скульптуры. Что она узнала при этом?

– Она поняла, что они тотемы.

– Чьи?

– Я думаю ходоков с драконами. Просто всё остальное уходит в сторону. И её вряд ли заинтересовало бы.

– Нам надо узнать, как работают с тотемами.

Позвонил Слава, сказал что ждет их.

На занятии Рита вдруг поняла, что она видит, как двигаются Макс и Слава.

Это было для нее совершенно неожиданно. Несмотря на то, что она поглощена своими движениями, она ощущала себя словно в некой структуре, частью модели, как часовой механизм. Вертясь, нагибаясь, поворачиваясь

Рита знала, что делают другие. И ещё было странно то, что чувствовала она, двигаются не трое в зале, а гораздо больше, 6 человек или 9. И в модель ( механизм, конструкцию) входят не они трое, а больше – и те, что в зеркалах. После занятий Рита поделилась со Славой.

– Очень хорошо. – отозвался Слава. – Наше восприятие, это не только зрение в крошечном диапазоне. Если бы живое только так воспринимало мир, нас бы не было. Живое, да и не одно живое, воспринимает мир многогранно, и в каждой грани мир умножается многократно. Мы словно частичка огромной грибницы. И восприятие наше словно грибница. И у тебя Рита был небольшой опыт взаимосвязи и между нами живыми и с отражениями. Мы не в пустом пространстве вакуума, каждое наше движение, голос, дыхание меняют нечто в мире. Так маленьким ключиком, заводя маленькую шестеренку, можно включить огромный механизм. Нажимаешь кнопку, а включается целый завод.

Рите было сложно такое осознать. Да, конечно, она всё в своей жизни включала одной кнопкой, но никогда не думала, что всё так тесно взаимосвязано.

– Но если всё так тесно сплетено друг с другом, то почему мы этого не чувствуем?

– Потому что мы не двигаемся? – ответил Слава.

– Только что Вы сказали меняет любое движение, даже дыхание. А теперь мы не двигаемся? Не понятно. – возмутился Макс.

– Можно много поменять и ничего не заметить. Например, съел что-то, в организме катастрофа, а ты и не заметил. А потом Рита спросила, почему мы не чувствуем связей. Я и ответил, потому что не двигаемся относительно них. Электрон несется с бешенной скоростью вокруг ядра, но атом полностью обездвижен в кристалле.

– Слава у нас есть ещё вопрос. – сменила тему Рита. – По поводу съемок в карьере. Вы сказали, что карьер Вас заинтересовал. Скажите, что Вы надеетесь найти там.

– Ты сегодня Рита видела свое отражение и чужие, и чувствовала связь с ними. Там в карьере много теней, отражений другого мира и они тоже связаны с нашим миром. Для меня это интересно само по себе, отражения в отражениях. Особенно меня заинтересовали цветные яркие отражения в камнях до взрывов.

Я собираюсь один камень вывести и отполировать его до зеркала. Ваши фотки мне напомнили зеркала времени из города бессмертных, я думаю там формировались такие зеркала.

Рита всплеснула руками:

– Спасибо. Какой вы молодец, сразу поняли, а меня мучило, где я подобное видела.

Да, точно зеркала времени, как в библиотеке.

Глава. Урок Музыки.

По дороге на урок музыки Макс вспомнил:

– Интересно, помнишь, как Клиент и его команда узнала про карьер.

– Да они провели ритуал с зеркалом времени, и оно стало показывать только этот карьер.

– Плохо, что мы тогда у мастера витражей ничего не узнали. Надо было хотя бы спросить, что конкретно они там так долго наблюдали. Происходило ли что-нибудь в карьере, и какое время показывало зеркало.

– И что зеркало показывает сейчас?

– Это мастер вряд ли знает, он же поругался с ними. – ответил Макс. – Нам кстати надо съездит к нашему Садовнику, узнать об изменениях в микстурах, которые мы у него брали.

– Да, давай завтра. А то найдет нам колдуна Герман, и сошлет в Шотландию.

К консерватории они подъехали в хорошем настроении. Особенно веселился Макс:

– Я музыкальный инструмент от поварского не отличу. Меня учить одно удовольствие. Я думаю, он с нами пару уроков помучается и никаких денег не захочет.

– А вот я думаю, ты зря веселишься. Саша нас выпрет, а потом и Слава.

Макс приуныл:

– Ладно я буду стараться и не высовываться. И тебе придется музыку брать на себя, делать так, чтоб нас не выперли. Морок там, внушение.

– Это всё можно, Саша тебя полюбит, но толку не будет, Славе ведь не мои умения внушать нужны.

– Ты права, я буду стараться.

Саша привел их в небольшую комнату, в ней стоял рояль, стол, на столе и рядом лежали разные музыкальные инструменты. Тут были и барабаны и маленькая арфа, духовые, струнные. Инструменты старенькие, потрепанные.

– Садитесь, пожалуйста. На первом уроке я вам поиграю на всех этих инструментах. Чтобы вы понимали какие голоса существуют, кроме человеческих и животных. Что эти голоса могут выражать. Как меняется тема на разных голосах. И сегодня или на следующем уроке попытаемся понять, что такое голос.

– Я знаю, учитель. – усмехнулся Макс.– Голос это звук, который издает человек.

Рита сурово посмотрела на Макса.

– Да, правильно, и вот нам надо будет понять, чем отличается голос человека, от других звуков. И как появляется музыкальная осмысленность в голосах инструментов. Я начну с барабанов, а закончу скрипкой, буду играть примерно одну тему.

Застучали, затопали, загомонили барабаны. Марш? Поход? Позывные? Звуки сбиваются, бьются, раскалываются стеклянными звуками ксилофона. Труба снова трубит сбор, пора, уже давно пора. Звуки подхватывают кларнет, фагот, флейта они настойчиво тянут вперед.

И уже непонятно, победа и мы танцуем, или поражение и мы зовем уцелевших за собой. Похороны, орган и клавесин уводят за собой в мир иной. Прощание. Капель-плач фортепиано. Одиночество. Но ты не готов смириться с потерями и ты зовешь, молишься скрипкой.

И отвечает тебе надеждой виолончель. Накатывают волны забвения с арфой. И ты уже не помнишь, кого ты звал, но ты точно знаешь – есть в мире те, кого надо звать, чтобы не потерять себя. Что остается после звуков, молчание? нет только Зов, и теперь в нем нет отчаяния. Теперь в нем огромная сила. Зов это взаимосвязь всего.

Рита думала о том, что она много лет слышала Зов. Она понимала, что это её способности. Но она никогда не думала, что Зов принадлежит пространству, и возможно это способность времени. А она лишь иногда слышала Зов и резонировала, как все эти инструменты. Рита посмотрела на Макса, он сидел с отрешенным лицом. Саша молчал и смотрел в окно.

Рита обратилась к Саше:

– Замечательно! Мне хотелось бы немного ободрить тебя, Саша. Я не знаю, кого ты зовешь. Но я точно знаю, на другом конце Зова кто-то есть.

Саша обернулся, выглядел он потрясенным.

– Откуда ты знаешь? – удивленно спросил он.

– Я не смогу тебе объяснить, просто знай, есть такие люди как ты, как я, которые слышат Зов.

– Ладно на сегодня урок окончен. До свидания. – Саша ушел, убежал.

Рита стала тормошить Макса.

– Ты чего? Куда ты смотришь?

Макс с трудом вышел из оцепенения.

– Не могу понять как, но я видел поляну с тотемами. И по меньшей мере двое из них танцевали под музыку.

– Тебя это беспокоит? – спросила Рита.

– Нет, ничего ведь не произошло. Но мне кажется, что если бы я танцевал тут, и рядом другие люди, то что-то произошло бы в нашем мире.

– Надо с этим поэкспериментировать на свежем воздухе. Пойдем, завтра поедем к Садовнику.

Глава.

Старичок как всегда им был рад, когда они приехали, он работал в оранжерее, был возбужден.

– Дорогие мои, вы не представляете, какая у меня радость. Ко мне недавно приезжал тот, кого вы называете, Клиент, и привёз мне семена растений, принявших в себя живой огонь.

– Расскажите поподробней. – попросила Рита.

– Шел человек с живым огнем, не удержал его. Огонь вырвался, но живой огонь на то и живой, что умеет соединяться. Вот он и соединился с нашими растениями, с семенами. Такие растения сильно изменяются, приобретают целебные свойства. Эти растения не просто принадлежат земле, они принадлежат мирозданию. И лекарства из них помогут любому, а не только землянину.

– Клиент хочет лекарств для себя? – спросил Макс.

– Конечно, это его цена. Но я смогу делать не только для него и себя, а например, и для Дани. Его ведь птица не земная. – улыбнулся Садовник. – К тому же я попробую добавить в эликсир для бессмертных. Клиенту очень важно, чтоб они добрались до Карьера.

– Мы Вас заслушались, и чуть про своё дело не забыли. – вспомнил Макс.

Рита достала косметичку, в которой лежали два флакона, один с микстурой бессмертных, а другой с настойкой из семян. Первый флакончик она достала быстро и замерла. Макс подошёл, заглянул в косметичку и достал из неё маленькое, меньше половины ладошки зеркальце. Все оторопело смотрели на это зеркальце, по краям оно было небесно голубым, как флакончик, в котором была настойка.

– Как интересно! – задумчиво воскликнул Садовник.

– Что это? – не понял Макс.

– Как такое могло случиться? – удивилась Рита.

Они сидели и молча смотрели на зеркальце.

Макс передал зеркало Рите, она покрутила его в руках и тихо сказало:

– Зеркало времени.

– Такого не должно быть. На земле нет зеркал времени.– отозвался Садовник.

Он взял зеркальце у Риты.

– Почему мы вообще решили, что это зеркало? – спросил Макс.– Просто голубоватое стекло. Пузырёк попал неудачно в аномальную зону, когда поезд корежило.

Садовник насторожился и попросил подробно рассказать об аварии поезда.

Потом немного помолчал и сказал:

– Похоже, сошлись несколько случайностей. Семена этого растения действительно связаны с вечностью, они часто применяются там, где надо замедлить время, увидеть будущее или прошлое. Вы, видимо, попали в лагуну времени, которая выпила, вдохнула в себя частицы этого растения из микстуры для бессмертных.

А вот из настойки не получилось, потому что флакон был обожжен живым огнем. У меня несколько таких флаконов из далекой Персии. Борьба этих начал, времени и вкраплений живого огня, сплющила и деформировала флакон, и он теперь больше напоминает зеркальце. Но почему ты, – он обратился к Рите.

– решила, что это зеркало времени?

Рита снова взяла зеркальце и посмотрела в него. Вроде всё, как говорит, Садовник, сплющенное голубое стекло, в нем как и в любом толстом стекле видно её отражение.

– Не знаю. – ответила Рита. И протянула зеркальце Садовнику. Но он не взял:

– Это твой маленький сувенир. Храни его, живой огонь редко встречается с вечностью. Знак Невозможного. – Рита убрала зеркальце и косметичку.

Они расселись за столом и продолжили разговор.

– Получается эликсир привлекал лагуны времени и губил бессмертных?

– Да, получается именно так. – ответил Садовник. – И раз там есть эти лагуны, там вообще нечего делать бессмертным, им не пройти сквозь эти лагуны. Я предупрежу всех в городе, чтоб не плодили жертв. Видимо, Клиенту придется искать другую точку входа.

Некоторое время они ещё пообсуждали интересную находку. А потом Рита спросила:

– А Вы знаете что-нибудь о кельтах, друидах?

– Герман, решил послать тебя к друидам? – понял Садовник. – Слышать-то я, конечно, слышал о них. Но насчет знать, нет. Они другие, совершенно другие. К колдунам они относятся пренебрежительно, а оборотней не любят. Среди них довольно много полукровок. На это они смотрят спокойно, потому что иногда при скрещивании полукровок рождается очень сильный друид. Полукровки называют себя часто кельтами, а сильные – друидами. Они растут и осваивают этот мир долго, поэтому живут обособленно и замкнуто.

Я имел дела с несколькими полукровками, и могу сказать растения слушаются их, как хорошо дрессированная собака. И это вам не оборотень с одним зверем, у друида все живое в распоряжении.

– Но они вроде не агрессивны? – спросил Макс.

– Совсем не агрессивны, но лучше с ними не связываться. Ты не угадаешь, когда наступишь им на мозоль. А отвечать они умеют, и совсем не адекватно.

– Что Вы нам посоветуете? Как с ними вести? – спросил Макс.

– Главное слушайте. Для друидов речь не то же самое, что для нас. Деревья, трава, цветы, листва шепчутся друг с другом, с ветром, а через ветер с небом, реками, озерами. Слушайте и пытайтесь понять хотя бы настрой, чтоб успеть спастись.

На обратной дороге Рита предложила остановится в том же месте, где останавливались перекусить с Даней, когда ездили к Садовнику первый раз. Было поздно и темно, но озеро не потеряло своего обаяния, зеркальная гладь мерцала на фоне неба, а лунная дорожка звала на Луну. Появился тигр, его призрачный образ налился лунным светом, он стал резвится на полянке перед озером, словно большой лунный зайчик плескался у берега.

Рита села на пенек, посмотрела на Макса и предложила:

– Вспомни, пожалуйста, танец тотемов и попробуй повторить, а я буду напевать мелодию. Её голос стал тихо и медленно выводить колыбельную. Раньше когда она приходила на Зов, находила полуобморочного от боли и страха человека, она обнимала, прижимала к себе и пела колыбельную. Часами. Пока не завершится первое полное обращение. И как ни странно её колыбельная и музыка, что играл им Саша, были очень созвучны.

Рита пела, а Макс вспоминал танец одного из тотемов и повторял движения по памяти. Сначала получалось очень коряво, но потом он поймал ритм и мелодию, и что-то изменилось. Да, именно так, в этом мире, что-то изменилось. И Рита увидела рядом с Максом танцует несуразный ряженый с огромной маской на голове. Вся одежда ряженного состояла из бахромы, и Рита заметила на конце каждой такой бахромы