Праздник чувств

– Спасибо, – поблагодарила она. – Но вы не должны все время оставаться в кабинете. Дом огромный. Здесь достаточно места для нас обоих.

Он поднялся с дивана, вынырнув из-под одеял.

– Все в порядке. Я полагаю, по ходу дела мы решим, как вести себя друг с другом.

Он снова накинул на плечи одеяло и стал подниматься по лестнице. Джесс последовала за ним. С каждой ступенькой вверх воздух делался все холоднее.

Руфус остановился в середине галереи у огромной дубовой двери и медлил, словно сомневался, открывать ли ее.

– Наверное, мне следует объяснить… – начал он, прежде чем открыть дверь. – Когда Лара сказала, что будет не одна, я предположил, что это партнер, и… Ладно. Сейчас сами все увидите. – Он толкнул дверь, и Джесс ахнула.

Море свечей и волшебных огней. Вокруг огромного размера кровати с балдахином, прямо до обшитого панелями потолка. Благоухающие букеты цветов на прикроватных столиках, а поверх одеяла щедро разбросаны лепестки роз. Картина была такой ошеломляющей, что Джесс на мгновение лишилась дара речи. Руфус тоже молчал. Повисла неловкая пауза.

– Это тоже влияние вашей матушки? – спросила Джесс, чувствуя, как ее щеки заливаются краской. Что это с ней? Такая романтическая спальня, а она что-то плетет про маму. Вероятно, она так упорно работала последние десять лет, что на свидания у нее не оставалось времени. И Руфус совсем не ее тип, если у нее вообще есть тип парня, с которым ей хотелось бы встречаться. Он тоже покраснел от ее замечания.

– Нет, это я сам придумал, – ответил он.

Джесс чувствовала, как пылают ее щеки. Она отвернулась к камину, достала из кармана спички, которые прихватила внизу, и подожгла свернутые в трубочку газеты под поленьями в очаге. Пламя быстро занялось и заплясало по поленьям. Она по-прежнему смотрела в огонь, избегая взгляда Руфуса, чтобы тот не заметил ее смущения.

– Было бы жаль не воспользоваться такой красотой, – заметила Джесс и еще больше смутилась, осознав, насколько двусмысленно прозвучала фраза. Быстрый взгляд на лицо Руфуса доказал, что он действительно неправильно ее понял. – Я хотела сказать, – поспешно продолжила она, – что Лара непременно сфотографировала бы все это великолепие. Ничего не трогайте пока, хорошо? Вы говорили о камере в вашем телефоне. Самое время ее использовать. Где ваш телефон? В джинсах? И… – без умолку тараторила Джесс и, скользнув взглядом по его ногам, почувствовала, что ее щеки снова зарделись. – Может, у вас здесь найдутся какие-то брюки, пока ваши джинсы сохнут?

Он опустил взгляд, словно только сейчас поняв, что стоит полуголый перед практически незнакомой девушкой, и пробормотал:

– Я что-нибудь найду и принесу телефон.

– Отлично. А я тем временем позвоню Ларе.

Как только Руфус вышел из комнаты, Джесс облегченно выдохнула. Она набрала Лару, подумав, что надо бы зарядить телефон, пока есть электричество. За окном продолжала бушевать метель.

– Джесс! – раздался в трубке взволнованный голос Лары. – Значит, ты меня не проклинаешь? Ты в порядке? Ты не ответила на мое сообщение.

Джесс невольно улыбнулась. Лара всегда такая эмоциональная.

– Я в порядке и на тебя не сержусь. Я знаю, что ты была бы здесь, если бы не обстоятельства.

– А вместо роскошного особняка я сижу в крохотном номере, где даже мини-бара нет, и, похоже, пробуду здесь до Дня подарков. Так ты добралась до Аптон-Мэнор? Как тебе там одной, бедняжка ты моя?

– Хм, – пробормотала Джесс, раздумывая, с чего лучше начать рассказ о своих приключениях. – Вообще-то я не одна, в полном смысле этого слова.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Лара.

– Полагаю, ты обсуждала аренду особняка с неким Руфусом, – начала Джесс. – Так вот, он по воле случая пришел в дом через лес и едва не замерз до смерти. Теперь мы вдвоем в доме и практически отрезаны от внешнего мира.

– Понятно, – изрекла Лара и замолчала, что было на нее не похоже.

– И сейчас он без штанов, – торопливо закончила Джесс.

В этот момент в комнату вошел Руфус. На нем были спортивные брюки и толстый свитер.

– Последняя информация неверна, – тут же поправилась она, взглянув на Руфуса и негодуя, когда же Лара наконец отомрет и что-то скажет? – Э-э-э… это ведь ты договаривалась с хозяином о нашем пребывании здесь, так что передаю ему трубку.

Руфус с невозмутимым видом взял телефон из рук Джесс, словно и не слышал ее заключительной реплики насчет того, что он без штанов.

Судя по тому, что он только кивал и изредка поддакивал, Лара, как водится, говорила без умолку.

– Думаю, что мы сможем это сделать, – сказал он наконец, передавая телефон Джесс.

Она увидела, что Лара уже отключилась.

– Расскажете, о чем вы говорили? – спросила Джесс.

– Лара сказала, что мы должны сделать фотографии. Она вернет мне свой гонорар, но сказала, что будет рада выставить в своем Instagram все, что мы можем ей прислать, а мне это и правда нужно. Она также предложила нам максимально использовать ваше присутствие здесь. Очевидно, ее подписчики знакомы с вами и им нравится вас видеть. Конечно, это не так хорошо для моего бизнеса, как если бы она была здесь, но лучше, чем ничего не делать. Вы согласны? Я имею в виду фотографии.

Когда твоя лучшая подруга знаменитость Instagram, ты вряд ли будешь возражать против того, чтобы тебя фотографировали. Но, конечно, смысл здесь был в том, чтобы продвигать поместье Аптон, а не ее.

– Не возражаю, если Лара считает, что это сработает. Вы довольны? Вы наверняка возлагали надежду на рекламу в Ларином блоге.

Руфус потер лоб:

– Честно говоря, я не уверен. Но попробовать стоит. Разбушевавшуюся стихию нам победить не по силам.

Он выглядел озабоченным. Вероятно, дела в поместье действительно плохи.

– Я принес свой телефон, – сказал он, сменив тему. – Я его нашел в кармане куртки. Могу синхронизировать его с аккаунтом Лары, чтобы загружать материалы в ее облако. Лара посоветовала сделать как можно больше снимков, прежде чем вы распакуетесь, потому что устроите беспорядок.

– О, это… вообще-то правильно, – согласилась Джесс, хотя ей не понравилось, что Лара сообщает незнакомому человеку такие подробности о ней.

Она сделала несколько фотографий кровати его телефоном, но снимала против света и была уверена, что фото выйдут неудачные. Однако Лара любила использовать иногда и несовершенные кадры в своих историях, чтобы выглядеть подлинной.

– Я нашел брюки. – Голос Руфуса раздался у нее за спиной так неожиданно, что Джесс невольно вздрогнула.

– Хм… Я заметила, – ответила она, не зная, как реагировать.

– Хотел, чтобы вы знали, что я нашел кое-какие вещи в кладовке на чердаке.

– Что ж, отлично.

Что это он вдруг стал таким болтливым? А Джесс, напротив, односложной?

Просто в такой романтической обстановке трудно думать о чем-либо, кроме секса. А тут еще он подлил масла в огонь со своими брюками…

Джесс на мгновение крепко зажмурилась и хлопнула себя по лбу:

– Вот я растяпа. Мне нужно позвонить маме и предупредить, что меня не будет дома на Рождество. Родители расстроятся.

– А для вас это хорошо?

– Поздравляю, вы, оказывается, умеете читать мысли по выражению лица, – с ехидством заметила она, радуясь в душе тому, что снова обрела способность быть язвительной.

– Вам не нравится приезжать домой на Рождество, – заметил он, и ей пришлось уступить.

– Это сложно объяснить, – ответила она. Вся ее бравада улетучилась, и она по-настоящему задумалась, как расстроится ее мама. После смерти сестры родители отдалились друг от друга. На протяжении многих лет она пыталась сказать им как можно мягче, что предпочла бы, чтобы они были счастливы врозь, чем несчастны вместе, но они, казалось, были полны решимости сдержать свои свадебные клятвы, хотя любовь прошла.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал он, направляясь к двери. – Позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится.

Позвонит ли она ему после разговора с родителями? Судя по обеспокоенному выражению ее лица, он готов был поспорить, что это будет болезненный разговор, который был бы в миллион раз легче, будь рядом ее подруга Лара, а не человек, который не знает, как позаботиться о своей собственной семье, не говоря уже о незнакомке. Но мысль о том, что она сидит в спальне расстроенная и одинокая, не давала покоя.

Если верить прогнозу погоды, пройдут дни, прежде чем они смогут выбраться отсюда. Даже дом его родителей, всего в нескольких километрах отсюда, был вне досягаемости. Он понял это, когда брел, как идиот, по лесу и чудом не замерз насмерть. И все же ему была ненавистна мысль о том, что Джесс будет сидеть одна, в расстройстве, там наверху. Возможно, когда она закончит разговор с мамой, он просто постучит в дверь, проверить все ли с ней в порядке.

Это самое малое, что он может сделать. Что касается родителей, то ему тоже следует позвонить домой и предупредить маму, что его место за праздничным столом будет пустовать на этот раз. В этот момент у него зазвонил телефон. Похоже, его мама, помимо прочих достоинств, обладает даром ясновидения. Он принял видеозвонок, нацепив на лицо дежурную улыбку.

– Руфус, любовь моя, что это у тебя на голове? – Он только сейчас понял, что не снял шапочку с пушистым помпоном, которую Джесс напялила на него в попытке его согреть.

– Все в порядке, мам? – спросил он, содрав женский головной убор.

– Ты в Аптоне? Я звонила раньше, но ты не ответил, и я начала беспокоиться.

– Да, я в доме. Это долгая история, но мне пришлось оставить на дороге машину, я столкнулся с оленем.

– О господи!

– Не волнуйся, я в порядке. Но до особняка пришлось добираться пешком, – доложил матери Руфус, опустив подробности.

– Электричество в доме есть? – спросила она.

– Урывками. В данный момент есть.

– Хорошо. Но, похоже, ты застрял там во…

– Мам, – окликнул он, когда она прервалась на полуслове.

– Я хотела сказать, в одиночестве, пока к нам не присоединилась твоя подруга.

Он бросил взгляд через плечо и увидел Джесс, застывшую в дверном проеме. А брови его матушки полезли вверх, исчезнув с экрана телефона.

– Ах да, мам, это Джесс, одна из гостий особняка на уик-энд.

Многозначительная улыбка тронула губы матери Руфуса. Он почувствовал досаду.

– Вам повезло, дорогая, что вы сумели добраться до поместья в такую непогоду. Вы приехали одна, да? – обратилась она к Джесс.

Он увидел на экране, как Джесс подошла ближе, и ему захотелось провалиться сквозь землю. Его мать, напротив, чувствовала себя как рыба в воде.

– Моя подруга Лара должна была прилететь из Вены, но все рейсы отложили из-за непогоды.

– Значит, вы застряли в нашем доме вместе с моим сыном. Какая… неудача. – Если бы не хитрая улыбка на лице матери, он бы ей поверил.

– Ладно, мам, я тебе еще позвоню. Посмотрим, может, погода улучшится до Рождества.

– Ну это вряд ли, – решительно возразила его мать. – Думаю, вам придется оставаться в поместье до Нового года. Позаботьтесь друг о друге, хорошо? – И она отключилась.

Руфус медленно засунул телефон в карман, прежде чем повернуться лицом к Джесс.

– Похоже, все прошло хорошо, – сказала она, и у него не осталось выбора, кроме как обернуться, чтобы ответить.

Языки пламени из камина золотистыми отблесками играли в ее каштановых волосах. Она выглядела хрупкой и миниатюрной, несмотря на то что, по ее утверждению, на ней много слоев одежды. Руфус с легкостью мог бы обхватить ее руками, чего он совершенно не собирался делать.

Последнее время он был занят исключительно своей карьерой – гонялся за звездами Мишлен, игнорируя семейные обязанности, в то время как его отец пытался удержать поместье на плаву, чуть не угробив себя. А потом, когда он наконец вернулся в полной уверенности, что поместье ждет его, то обнаружил, что от него почти ничего не осталось. Большая часть имущества и земли ушли с молотка, чтобы покрыть долги. Остались только особняк и коттедж.

У него был шанс стать добытчиком, защитником, но он потерпел неудачу и в том и в другом. И тот факт, что он оказался здесь с Джесс, тоже свидетельствовал о его неудачах.

– Да, мама относится к таким вещам спокойно, – сказал он. На самом деле, если бы не ее неустанный оптимизм, он не был уверен, как бы они пережили последний год. – А у вас как? Удалось поговорить?

– Не очень хорошо, – призналась Джесс с таким выражением лица, что ему немедленно захотелось ее обнять и утешить. Но он подавил это желание.

– Им будет вас недоставать?

– Недоставать… Моя младшая сестра Шарлотта умерла в канун Рождества, когда я была тинейджером, – поведала Джесс, к собственному удивлению. – С той поры Рождество – трудное для нас время.

– Соболезную.

– Спасибо. Прошло немало времени, но оно не лечит.

– Представляю.

Это были не просто слова. Когда в прошлом году они все сидели у постели его отца, ожидая, оправится ли он от сердечного приступа, а затем от операции на сердце, он пытался представить Рождество без отца, но виделась огромная черная дыра. К счастью, отец выкарабкался, и семья выдохнула. Хотя их финансовое положение оставалось тяжелым. Они были по уши в долгах, и единственным активом оставался Аптон-Мэнор. Руфус убедил родителей перебраться в небольшой коттедж, по-прежнему находившийся в их владении, а особняк начал сдавать в аренду для съемок фильмов или корпоративного отдыха. И все равно этого было недостаточно. Заказы были стабильными, но для спасения Аптон-Мэнор требовалось гораздо больше. К сожалению, ему не удалось сдать особняк на Рождество и получить солидный куш. Поэтому он поставил весь свой маркетинговый бюджет на Лару, и снова неудача из-за снежной бури. Теперь остался единственный вариант – получить доступ к социальным сетям. А для этого необходимо сделать несколько фотографий Джесс, которые Лара выставит на ленту.

Теперь он смотрел на нее более пристально, пытаясь освежить в памяти то немногое, что знал о фотографии. Свет здесь хороший, нужно найти правильную настройку в телефоне, чтобы запечатлеть его. Но композиция совершенно неправильная.

– Вы не против? – спросил он, взяв со стола камеру и направив ее на кресло с высокой спинкой у камина.

– Хотите меня там сфотографировать?

– Ну, мою физиономию вряд ли кто захочет лицезреть.

Она слегка нахмурилась, но села в кресло, стянула со спинки брошенное им одеяло и накинула его на плечи. Картинка пока не складывалась. Он взял с полки над столом книгу в кожаном переплете и протянул Джесс. Так уже лучше.

– Ждите здесь, – попросил он и пошел на кухню.

Значит, будет горячий шоколад. Руфус достал сливки, шоколад, сахар и выбрал антикварную чашку Денби, которая, как ему показалось, была похожа на ту, что он видел в ленте Instagram Лары.

Как только он добавил взбитые сливки, шоколадную стружку и печенье «Амаретто» в горячий шоколад, сделал пару глотков напитка и, довольный результатом, понес порцию наверх. Он остановился в дверях, наблюдая за Джесс. Девушка перевернула страницу книги и поудобнее устроилась в кресле.

Она, должно быть, почувствовала его присутствие, потому что подняла глаза. Интересно, это отблески пламени заиграли на ее щеках или она и правда покраснела?

– Хорошая книга? – спросил он.

– Выглядит потрясающе, – ответила Джесс невпопад, очевидно заметив горячий шоколад.

– Держите.

Он протянул ей напиток и, когда ее лицо засветилось, быстро сфотографировал.

– Пока не пейте, – предупредил он, сосредоточившись на меню настроек.

Он сделал еще пару снимков, стараясь максимально использовать игру света от свечей, огня в камине и настенных бра.

– Хорошо, – сказал он удовлетворенно. – Теперь пробуйте, – и сделал еще несколько дублей.

Джесс сделала первый глоток и зажмурилась от удовольствия, обхватив чашку обеими руками. Затем слизнула воздушную пенку с верхней губы. Руфус уставился на нее, не в силах оторвать глаз от ее губ. В любую секунду она могла поймать его.

– Что? – спросила она, когда наконец подняла глаза и увидела, что он наблюдает за ней.

– Ничего. – Он покачал головой. – Я отправил снимки Ларе в облако. Дайте мне знать, если она сообщит об их получении.

– Этот горячий шоколад чудо как хорош, – заметила Джесс, сделав еще один большой глоток. – А себе вы приготовили? Вам нужно согреться.

– Я в порядке, – ответил он, понимая, что это на самом деле так.

Сонливость прошла, и конечности больше не казались тяжелыми. Благодаря электрическому отоплению, каминам, которые они разожгли, и тепловым пакетам он наконец почувствовал тепло. Он понял, что обязан Джесс жизнью.

– Я… Э-э-э… Спасибо, – неловко промямлил он.

– За что? – удивилась она.

– За то, что впустили меня и обогрели, и за то, что спасли мне жизнь, – пояснил он.

– Позволить вам умереть у меня на глазах было бы неправильно, – отшутилась Джесс.

– Честно говоря, я плохо помню, но у меня такое чувство, что я был не очень покладистым пациентом.

Джесс от души расхохоталась, и он почувствовал, как от ее заливистого смеха у него потеплело внутри.

– Ты был настоящей занозой в заднице, – ответила она, неожиданно перейдя на «ты». – Я едва не выкинула тебя за порог.

– Вот за это я говорю спасибо.

– Ну, думаю, я тоже должна поблагодарить тебя, – ответила Джесс, – учитывая отсутствие Лары, не представляю, что бы я делала, если бы не ты.

– Значит, ты не приняла меня за серийного убийцу?

– Я думаю, ты слишком испугался, что скажет твоя мама.

– На самом деле ты ей понравилась.

Джесс нахмурилась:

– Она почти не разговаривала со мной.

Руфус пожал плечами:

– Я знаю свою мать.

– Мне жаль, что ты пропускаешь Рождество дома. Кто еще там будет?

– Мама. Папа. Мои брат и сестра. Вероятно, пожилой сосед или какой-нибудь бродяга. Всегда кто-то находится, – ответил он.

– Звучит потрясающе, – грустно заметила Джесс.

Рассказ Руфуса о семейном празднике был похож на то, что она видела только в сентиментальных рождественских фильмах, да еще в рекламе супермаркетов с тех пор, как умерла Шарлотта. Но, судя по выражению лица Руфуса, она поняла, что значит Рождество для его семьи.

– А у тебя есть еще братья или сестры?

Она покачала головой:

– Только мы с Шарлоттой. Теперь только я. И мама с папой.

– Звучит… мирно.

– У нас тихо, но не мирно.

– Мне очень жаль. Я не имел в виду…

– Нет, все в порядке. Там просто тяжелая атмосфера, – сказала она, удивляясь, почему открывает такие подробности малознакомому человеку. – Родители не очень счастливы вместе. Но ради меня притворяются, что у них все хорошо. Особенно на Рождество. А мне это больно видеть. – Джесс впервые высказала мучившую ее мысль вслух.

Лара, конечно, знала, что Джесс чувствует себя несчастной в Рождество, и предполагала, что это из-за Шарлотты. Но дело было не только в этом. И она понятия не имела, почему рассказывает Руфусу все это сейчас. Может быть, дело было в том, что он видел свою маму по телефону, и та выглядела такой счастливой, не в пример ее родителям.

– Жизнь непростая штука, – заметил Руфус с серьезным лицом.

– Согласна. Хотя мое пребывание здесь не самый худший вариант.

– Ты все так и спланировала? – удивился он.

– Положа руку на сердце, я совершенно ничего не планировала. Я была в Йорке на конференции, когда Лара предложила мне провести пару дней здесь. Но в канун Рождества я должна была уехать к родителям.

– А ты не могла выехать раньше, пока не разразилась эта буря?

– В этом случае мне пришлось бы отменить мою презентацию на конференции, а я потратила столько сил на ее подготовку. Ну а после презентации на дорогах, ведущих на юг, уже начался хаос. Так что приезд сюда в надежде, что и Лара сможет прилететь, был единственным выходом.

– А теперь ты здесь застряла со мной.

– Так и есть, – согласилась она. Про себя подумала, что сидеть вот так в кресле у камина с чашкой божественного напитка и в присутствии красавца-мужчины не так уж и плохо.

Она не собиралась флиртовать с Руфусом. С мужчинами в ее жизни покончено. Семейная жизнь не для нее, она убедилась в этом на примере родителей. Уж лучше остаться старой девой.

Хуже всего было то, что когда-то мать и отец были счастливы. Джесс вспомнила дом своего детства, наполненный шумом, весельем и вечеринками. А потом Шарлотта заболела, и радость поки-нуля дом. И вместо того, чтобы поддерживать друг друга, ее родители погрязли во взаимных обвинениях. Джесс думала, что они расстанутся. Но нет. Они продолжали жить, постепенно делая друг друга все более и более несчастными.

Джесс с головой окунулась в учебу и работу. Иногда у нее случались непродолжительные романы, когда одиночество становилось нестерпимым.

Вот почему влечение, которое она почувствовала к Руфусу, было нежелательным. Да, он хорош собой. Но дело не только в этом. Ее подкупило то, как он разговаривал со своей мамой по телефону. А еще он покраснел, когда она напомнила ему, что снимала с него джинсы. Он не скрывал своих слабостей. И это подкупало.

Раздался сигнал телефона о получении новой эсэмэски и отвлек ее от того, в каком сомнительном направлении двигались ее мысли.

«Фотографии отличные! Как жаль, что я пропускаю такое»!

Джесс проверила Instagram Лары и увидела свое фото. Вот она уютно устроилась в кресле у камина. Руфус поймал мгновение, когда она готова была попробовать горячий шоколад: губы слегка приоткрыты, а в глазах неприкрытое желание. Весьма двусмысленно.

– Ларе понравились твои снимки. – Она прокрутила ленту, чтобы прочесть комментарий.

«Не могу поверить, что моя лучшая подруга Джесс наслаждается горячим шоколадом, пока я застряла в аэропорту. Как же я ей завидую и как бы мне хотелось оказаться сейчас в поместье Аптон-Мэнор, где мы хотели провести сочельник.

Заходите в мой Instagram, чтобы увидеть новые фото от Джесс и Руфуса. Это точно интереснее, чем богом забытый отельчик, где я вынуждена оставаться до поры до времени. У кого-то из вас был подобный опыт? Поделитесь. Жду дружеских комментариев и сочувствия, друзья мои!»

Джесс улыбнулась. Лара знает свое дело. Она не сомневалась, что у подруги появятся новые подписчики, посетившие страничку поместья Аптон. Она пролистала истории Лары и нашла еще снимок, на котором ее профиль вырисовывался в теплом свете каминного пламени.

Оказалось, что у Руфуса наметанный глаз. Учитывая его умение работать с камерой и способность Лары подавать материал, привлекая новых подписчиков, у них есть шанс добиться успеха.

– Не могу поверить, – сказал Руфус, уставившись в свой телефон. – У меня только что появилось еще двести подписчиков. И это только после одного поста.

– Перепости это в свои истории, а потом на ленту, – посоветовала Джесс, прочитав последнее сообщение Лары. – Она также просит отвечать на все комментарии и использовать много смайликов.

Ее телефон снова пискнул, сообщив о новой эсэмэске.

– Хорошо. Лара счастлива. Просит, чтобы контент продолжал поступать. Так это должно было быть твое первое Рождество не в Аптон-Мэнор? – спросила она, вспоминая то, что он сказал ранее.

– Да, папа был нездоров в прошлом году, так что мы по-настоящему не праздновали.

Она не могла не заметить, как он ответил за всю семью.

– Мне жаль это слышать, – ответила Джесс, заметив, что за нейтральным выражением лица Руфуса притаилась боль. – Надеюсь, сейчас ему лучше.

– Да, намного. Спасибо. Ничто так не заставляет начать вести здоровый образ жизни, как обширный инфаркт.

– Похоже, это было настоящим испытанием для всех вас.

– В первую очередь для него. Конечно, не помогло то, что… Извини, сам не знаю, зачем тебе это рассказываю.

– Присядь и давай поговорим. Похоже, мы надолго здесь застряли. Так что будет не лишним получше узнать друг друга.

Судя по выражению его лица, это была ужасная идея. Тем не менее он присел на скамейку и, подперев ладонями щеки, уставился на огонь.

– Я так понимаю, что болезнь отца и ваш отъезд из особняка произошли почти одновременно? И были взаимосвязаны?

Руфус удрученно кивнул:

– Когда папу увезли в больницу, я предложил его заменить, и только тогда понял, насколько плачевно обстоят дела. Папа никогда не посвящал нас в финансовые проблемы. Думал, что сумеет выкарабкаться самостоятельно. И это его чуть не убило.

– А тебе пришлось разруливать ситуацию. И дела были настолько плохи, что вам пришлось переехать?

– Я просто не видел другого выхода. У нас в собственности остался один небольшой коттедж.

Арендатор только что съехал, и было разумно перевезти семью туда, а особняк сдать в аренду.

Джесс кивнула:

– И правда разумно.

– Это было единственное решение, которое я мог придумать. Я позвонил в банк, объяснил, что у нас есть план, и договорился об отсрочке по кредитам. С другими кредиторами я поступил так же. Мне повезло, что банкиры проявили великодушие, когда узнали, что случилось с папой. А потом, когда он поправился, мы рассказали ему, что я сделал.