Полная версия
Свить гнездо… да зачем ему?! Нет ни смысла, ни сил!
Одинокие лебеди… кто ж вас так осудил?!
Но сердцами упорными отменён приговор!
Раздается под Куполом клик: – Навеки! Вдвоём!»
Приятный женский голос сочного контральто выводил мелодию задумчиво, нежно, и бесконечно грустно. Последние две строки прозвучали совсем в иной тональности, громко, победно, пиано!
Богатырь… ой, да что это я?! Они ж уже познакомились!
Степан Антипович, а если проще и для друзей, Степа стоял, прислонившись к углу избушки, не решаясь подойти к певунье. Она сама вышла к нему.
С охапкой дров.
–Ягга, ты, что не могла сказать?! Я же тут не хозяин, не знаю, что делать надо. А ты молчишь!
Ягга строптиво повела плечиком, сама справлюсь! Исподлобья посмотрела на гостя, он уже не выглядел таким изможденным, хотя прошло всего несколько часов с момента их своеобразного знакомства, и только хотела сказать что-то язвительное, в своём духе, как тот перебил:
– Знаешь, что? Я понял, что ты девушка независимая, самостоятельная как одинокий столб. Он тоже сам по себе стоит, вдаль глядит. Но позволь и мне перестать чувствовать себя нахлебником! Тебе, значит, можно проявлять лучшие качества, спасая и помогая всем и всегда. А другим нельзя?!
Ягга захлопнула рот. Почему-то ей никогда не приходило в голову, что своими стараниями облагодетельствовать всех вокруг, она мешает им, сделать что-то для себя! Она хмуро умолкла. Свои ошибки признавать трудно, очень трудно!
Но полезно.
Ягга молча, кивнула своим мыслям, и сказала:
–Что ж, гость дорогой, раз гостем тебе быть не хочется, становись помощником.
И повела его осматривать фронт работ.
– Ты дрова-то складывать умеешь?
– Я, хоть и княжий сын, а батюшка меня всему учил, и творить, и воевать, и страды страдать. Не волнуйся, так сложу, что стоять будет, пока сама не разберешь.
И он принялся за дело.
Хозяйка же занялась делами в избушке. Обед, ужин сготовить, пыль, сор стряхнуть. Дел всегда найдется вволю.
Через некоторое время она выглянула во двор, и услышала, как Семен напевает, не слишком мелодично, зато весело и задорно:
– Губки домиком, бровки бантиком
Эвентуально ль нам перейти к романтикам?
Ах, в характере сила вложена,
Не похожая, ох, не похожая…
Ягга не выдержала и расхохоталась.
– Это у меня, что ли губки домиком? А как это, бровки бантиком?!
Семен уронил охапку дровишек, себе на ноги, и зашипел от боли, его брови сошлись на переносице. Больно, смутительно, как тут не стать ситуации возмутительной?
–ААА! Теперь вижу, что такое бровки бантиком!
Ягга, хоть ей и жаль было получившего производственную мини травму, Семена, расхохоталась. Очень уж вид у него был забавный.
Смесь грозы, смущения и ещё чего такого, неопределимого, создали картину маслом на его физиовыражении лица.
И прическа гения
Верхняя губа Семена напряглась, изогнулась, усы встопорщились, ни дать, ни взять, снежный сугроб на крыше, нынешней зимой, нижняя оттопырилась, крыльцами избушки, и…
Ничего! Ни словечка из «домика» не вырвалось. Полился оттуда такой же громкий хохот. Заразительное оно дело, доложу я вам, смех. Для тех, кто умеет видеть смешное в любых ситуациях, и может себя представить со стороны.
– Ой, не могу больше! Вот почему айяйяйфон на лавочке оставила!
Заливалась Ягга. Семен уже подхрюкивал, держась за живот.
– Прости, Семен, тебе больно?
Наконец-то опомнилась хозяйка.
–Да, нет! Обидно скорее, что ты меня в таком виде узрела.
И они, замолкнув одновременно, уставились друг на друга. Семен, запустил обе пятерни в свою, и так не уложенную в салоне прическу, и на его голове, маковке особенно, мгновенно встопорщился стог соломы.
Ягга снова покатилась со смеху:
– Ой, не могу, просто не могу больше, застынь, сгоняю-таки за айяйяйфоном! Такое не запостить подружкам, грех на все кармы!
–Стой!
Семен внезапно стал серьезным, пригладил волосы, глубоко вздохнул и выдохнул:
– Нашел! Эврика!
Что вы думаете, долго ли им удалось сохранить строгую тишину? Пару мгновений. А затем вновь звонкий, двухголосый смех вспугнул огромного ворона, наблюдавшего за ними с верхушки сосны.
– Что ты, нашел, Семен?
Успокоившись в очередной раз, смогла спросить Ягга.
–То, за чем на восемь перекрестов шел. То, для чего семь пар сапог истоптал. Ту, ради которой ночей готов не спать, которую от всего мира смогу спрятать, и всегда её капризы терпеть! На руках носить, любой подгоревший обед съесть. С которой прожить готов всю жизнь, как песню спеть. Нашел…
Звонкий трезвон из окошка помешал декламировать признание. Айяйяйфон способен снести очарование почти любого момента!
Хотите жить спокойно, включайте его только тогда, когда вам нужно. Кому нужно, тот дозвонится!
Коль пошла у нас потеха, любви внешность не помеха!
Ягга поговорила по айяйяйфону, и Семен увидел выражение её лица, никак не соответствующее характеру хозяйки.
Паника, явственно на нём читавшаяся, обещала Армагеддон, три конца света, седьмой кризис королевства вприкуску с прокисшими сливками.
– Что – то случилось? – спросил Семен у молчавшей Ягги.
Та молчала. Несколько минут молчала, переваривая новость.
– Так-то ничего особо страшного, – ответила вмиг охрипшим голосом, – просто саммит Яг окончился грандиозным скандалом, и мои подруги решили, что лучший способ привести нервы в порядок, это свалиться на меня, сюда, на перекресток. Они все летят к нам… Кроме Аннушки, та уже дома, готовится к свадьбе…
Ой… что будет?! Что будет?!
Истерично заверещал айяйяйфон, Ягга схватила трубку:
– Слушаю… Надия?! Ко мне?! Всегда рада тебя видеть… С ТРОЕМ?! Что?! И Магинта хочет на перекресток заглянуть… Рада! Конечно, рада! Почему голос осип?! Так от счастья! Жду!
Она отключила перегревшуюся от эмоций трубку, и растеряно посмотрела на Семена:
– Бросай дрова, друг мой новый! Помощь твоя в другом будет нужна.
Взмахнув юбками, Ягга бросилась в избушку. Семён подобрал рассыпанные поленца, отнес их на место, и споро пошел в избу.
Ягга, уже взявшая себя в руки, суетилась, растапливая русскую печь, занимавшую добрую половину кухни, хваталась за горшки, горшочки, что-то уже гремело, закатываясь по лавку.
Семён вошел в избу:
– Яг … гаааах… – охнул он, крепко обхватив руками, врезавшуюся в него раскрасневшуюся хозяйку.
Вдруг всё остановилось. Как будто исчезло время, стерлись стены, растворились звуки.
Она стояла, прижавшись к нему, как будто, так и должно быть. Как будто это такое положение привычно и приятно.
Он неотрывно, молча, немного напряженно (станет вырываться или нет), смотрел ей в глаза.
Ягга положила руку на грудь парня.
Затянувшееся молчание прервал Степан:
– Ягга, я ведь, давеча пор тебя говорил. Тебя я столько времени и дорог искал. Тебя во снах видел. А ты… тебе… я тебе хоть капельку нравлюсь?
Она зарылась носом в его рубашку:
– Такого быть не может. Просто потому что. Я же так и не поняла, в чём сила женская… ДА! Очень! Нравишься!
В распахнутые окна домика донесся громовой хохот. Сверху.
– Зря надеешься, добрый молодец, что с ней тебе жизнь спокойная будет!
–Знаю я! – отмахнулся от гласа Семён.
– Готов ли ты терпеть её капризы, выносить сюрпризы всю совместную жизнь?
– Готов! Сколько отпущено века, столь и готов!
– Готов ли видеть, как она старится, но любить, как сейчас?
– Готов! Ибо любовь не стареет!
–Ха, ха, ха! Умный малый! – прокомментировал глас невидимый.
– А ты, дева красная, согласна ли стать верной спутницей, стирать носки и рубахи, варить супы и жаркое, нянчить деток его, и ждать, когда он с подвигов вернется?
– А без носков никак?
– Что на остальное согласна? – вновь грохнул смех Небесный.
– Согласна, Старший! Согласна!
– Ну, быть, по-вашему! Сейчас к вам ведьму из ЗАГСа доставлю, скажу, мол, по моему велению, по блату вас расписать. Ибо перекрестком вы проверенные!
А носки можно в машинке постирать!
Голос вновь грохотнул смешком, и замолк.
В центре кухни стояла новенькая стиральная машинка, со специальной функцией разбора носков по парам. Ибо не так трудно их выстирать, как потом на пары разобрать!
На полянке появилась свадебная арка, столы, стулья, кресла. Даже диваны.
Приземлилась Надия на Трое. С любопытством огляделась вокруг себя, но долго осматриваться не удалось. Потому что на полянку начали приземляться подружки. Яги, Ведьмы, Ведьмочки и остальные представительницы прекрасного пола. И Магинта с Велесом. Были там и юные красотки, и колоритные дамы в серьезных летах. Некоторые совсем не соответствовали эталону красоты.
Но знаете, что я вам скажу?
Внешность и возраст любви не помеха! Точно знаю.
А скоро и вам о том поведаю.
Две свадьбы
Родители Семена, спешно доставленные на сверхзвуковой карете, от неожиданности благословили молодых без всяких яких. Да и куда деваться, при таком комплекте гостей?!
Ведьмочка из ЗАГСа оказалась веселой хохотушкой. И приняв во внимание, то, что Яги с саммита прибыли взъерошенными, и им срочно требовалась разрядка, провела обряд сочетания сердец быстро, кратко, гениально просто.
И понеслось! И понеслись! И понеслась!
За столы, накрытые Магинтой, не без помощи десятка скатертей самобранок, присаживались редко, и ненадолго. Только чтобы дух перевести.
Зато стук каблуков донесся даже до гномских подземных кузниц.
Точно говорю! Потому что этих «кротов» обычно из их мастерских даже златом не выдернешь, своего в достатке и более чем. А тут..один вышел посмотреть, чегой там так грохочет, исчез.
И скоро показалась целая делегация гномов с дарами новобрачным.
Чего только они не надарили! Главный подарок затмил все остальные. Как ведьмы с Ягами не старались, как вали – экспресс не трясли, как в озоновые трубки не орали, а такого… ТАКОГО нигде на всём белом свете не было.
Огромный кубок, такой, что поднять его можно было только вдвоём, сиял посреди стола надписью:
«Любовь да лад, жизнь продлят!»
Точно Старшой поспособствовал. Уж что он гномам пообещал, какие плюшки с бонусами, никто не отгадал. А сами гномы молчали о том. Уж, что, что, а тайны они хранить, за миллионы лет, хорошо научились!
С полянки неслось задорное:
«Пойду плясать
Каблуки топтать!
Каблуки я не ношу!
Лучше лапти потопчу!
ЕХ!»
С другого конца перебивали:
«Коли Бабочке опять
Тыщ так эдак сорок пять,
Говорю: – Мильон процентов! Вам любовь пора искать!
–Ну, а тыщ так шесть сот шесть?
Внуков на плечах не счесть?!
– Тут совсем уж нет причины на завалинку присесть!
Ить, любовь она не смотрит, ни на возраст, ни на чин!
Уточняю, повторяю, вам сдаваться нет причин!
Ежли вам тыщ пятьсот пять,
Да и с хвостиком, считать,
Вам негоже свои годы, ну-кась, марш, любовь искать!
Не всё гладко в царстве Велеса
Велес был отставным царём. Скучно ему было на троне сидеть, вот и ушел в добровольную отставку.
Каких только доводов ему не приводили за то, что его место здесь! Во дворце!
Он от всех отмахивался. Не получалось рукой, посох способствовал. Ибо слаще всех дворцовых пряников была для него воля вольная.
А уж прокисшие амброзные новости, читай, сплетни, козни и интриги он вообще на дух не переносил!
Как только начнут что-то там плести, кого-то перемывать, он поскучнеет лицом, потускнеет глазами, а потом… ох, потом выноси всех сплетников с интриганами пачками, тачками. На отдых. Случалось не раз. Сам же потом их исцелял, восстанавливал. Только мозги никому насильно не вправишь, как и душу не исправишь. Только если сам каверзник захочет посветлеть.
Но редко, ой, редко такое случается.
Вот и ушел бывший царь странствовать. Так я к нему в ученики и загремела.
На полянке лесной пересеклись. Он мне:
– Ты чего здесь забыла?!
Я ему:
– А что?! Твой лес что ли? Одному тебе можно бродить?!
Велес ажно поперхнулся. Малявка, а супротивничает! А ещё и докУменты предъявить потребовала. На единоличное право брожения.
Тут он совсем скис. Со смеху. Так и познакомились. Давно это было, ох, давно! Даже не в этом воплощении. Вспомнилось просто сейчас. К слову пришлось.
Ибо разбирались мы сейчас вместе с учителем и надутыми ведьмочками, в сторонке, чтоб гостям кислой простокваши в настроение не лить, в причинах скандала на саммите.
Причина была настолько же серьезна, насколько обидна. Настолько же гротескна, как заявление по телеелевидению в Новый год.
Одна из Яг столкнулась там со своим бывшим мужем.
Почему разбежались? Да кобель он был первостатейный. Не в обиду собакам сказано. Те хоть инстинктами ведутся. А этот… вроде бы человек, фу! Маг! Что налагает двойную ответственность. Ещё и светлым себя провозглашал! А сам… ладно бы только ей мозги пудрил, так он всем своим пассиям рассказывал, какая у него жена карга, настоящая Яга! А вот ты… любушка голубушка, моей будешь на веки вечные.
Когда очередная любушка спрашивала, а изменял ли он жене до неё, отвечал честно. Да. Было. Изменял. Но только потому, что не встретил её. А предыдущая полюбовница такая карга! Ну, прям Яга настоящая!
Коллекция карг… каргов… каргинь… уф ты, пополнялась неуклонно и стремительно. Оказывалось, что каждая новая любовь быстро прокисала, становилась скучной, и каргистой. И он отправлялся на поиски новой.
Не забывая вместе с тем посещать семейные обеды, ужины, завтраки с регулярным постоянством.
Ибо, вот ведь, диво дивное, его карга, настоящая Яга готовить умела так, что владельцы ресторанов зеленели от зависти. И не баксовым цветом. Скорее уж желчным. Жаба их душила!
А она любила его безоговорочно.
Но всяким веревочкам кончик найдется. Его жене, обдуренной его речами сладкими, да лицом белым, кто-то открыл глаза. В буквальном смысле.
Когда она увидела фото коллекции бывших Яг, тогда ещё настоящего мужа, то глаза почти вывалились от широты чувств.
И да, она была настоящая Яга, пусть даже ненадолго замороченная, поэтому летел он уж очень скоро без ступы и метлы, на своих двоих, ускоренный через то самое место далеко и с прискоком.
На все его вопли:
– Да ты всё не правильно поняла! Да кому ты кроме меня нужна?! Да на тебя кроме меня никто и не взглянет!
Яга отвечала гордым молчанием, усиленным скалкой в руке.
И да, с тех пор она была одинока. Не потому, что ухажеров не было. Не потому, что возраст вышел. Что такое для ведьмы возраст?! А кавалеры были. Ещё сколько!
Только не верила она им больше. Как глянет в глаза напротив, так там та галерея и замелькает. Бывает такое, часто… к сожалению.
А тут они нос к носу столкнулись! На саммите!
И он насмехаться начал. Слово за слово, другие бабочки, Ягочки, ведьмочки, Яггочки да колдуны, маги, волшебники подтянулись. Сначала зрители молчали.
А потом… стали вспоминать обиды. Все! Всем! За всё!
Ой, что началось! Что началось!
Дамы победили. С сухим счетом.
У мужской стороны были моменты взять гол, и всего-то надо было ласково посмотреть на спорщиц, сказав:
«Девочки, да вы у нас самые, самые!»
И всё. Дамы могли бы сдаться без боя. Сами бы угомонили активных суфражисток.
Так нет ведь! Мужчины тоже иногда могут дать маху. Они позволили втянуть себя в спор. Затем в ссору. Затем… Да кто их просил так дам раскочегаривать?! Проще остановить звездный лайнер на сверхкосмическом разгоне, чем разошедшихся дам. Которые к тому же ещё и ведьмы.
По итогам:
Назревало три развода. Несколько семей уже начинали делить имущество. Дойдет ли до развода неясно, а вот денежки счет любят!
Ещё больше дулось на своих ещё несколько часов назад самых единственных.
А всё из-за одного семенного производителя!
Не все ж, такие как он! Хороших-то больше! А поди, объясни это той, у которой галерея в глазах как бегущая строка мелькает, и тем, кто, ей сочувствуя, за себя боятся.
Сложная задача!
Велес не любил дамских слез. Но сейчас всё было ещё серьезней. Ибо обиженная ведьма, это доложу я вам не черная дыра в космосе. Та далеко, и не понятно есть или нет, или опять всё фантасты от науки выдумали.
Обиженная ведьма, даже если она дама, проглотит, на кванты с кварками разложит, и со шкварками поджарит!
Да ещё и объяснив вам права и обязанности, докажет вашу полную неправоту, заставив извинятся за всё грехи от создания Земли. И свои, и того парня.
Не знали? Точно вам говорю!
Не спорьте с дамами! Вам же дороже выйдет. Особенно, если они ведающие всё ведьмы!
И чем невинней на внешность ведьмочка, Яггачка, тем изощренней может быть её запас аргументов.
За широкой улыбкой такое может скрываться....такое…ой! Самой страшно!
Пойду-ка чаю попью. Сил для дальнейшего рассказа наберусь.
Вторая свадьба, а сколько у вас детей?
Велес пообещал подумать, как урегулировать конфликт. Свадьба Ягги и Семена набрав максимальные обороты, дружно решила, что пора перемещаться на свадьбу Аннушки.
Там уже всё давно было готово. Помещения для гостей, места для отдыха. Всё по высшему классу! Тот отель, где Ягусь остановили по поводу фейс несоответствия и в подметки не годился замку родителей невесты.
Велес запросил разрешение на перемещение, и скоро вся дружно поющая и доплясывающая компания оказалась в огромной, ухоженной заповедной зоне парка, куда обычно никто не допускался! Это было проявлением уважения к гостям по высшему левелу!
По самому, самому! Учитывая то великолепное благолепие, куда гости были допущены, учитывая, сколько труда было вложено в эти на первый взгляд простые, без кубических форм аллеи и очаровательные клумбы!
Это было просто потрясающе красивое место, без пафосных английских стриженых под непонятно что фигур, но так гармонично все ухожено, высажено, что душа радовалась и пела.
Ограда из кустов кальмии… следом спирея Вангутта… белый, красный дерен… а вот и гроза малолетних хулиганов, ароматный шиповник… ах, какие сногсшибательные ароматы носятся в воздухе! А там что? Ой, да мы такого никогда не видели!
Создатель, красота-то какая! Красотища!!
Гости озирались в полном восторге, восхищаясь, восторгаясь, наслаждаясь!
– Стой! Стой, кому говорят!
Громкие, на грани истерики с ультразвуком вопли резко вмешались в идиллическое созерцание.
Из-за кустов была видна только подскакивающая рывками, толчками, с неупорядоченной амплитудой движения, голова.
Изредка перед ней кусты тоже колыхались, но в иной режиме. Как будто катер раздвигает волны.
– А ну, стой! Кому говорят! ЛЮДИ! НЕЛЮДИ! ПОМОГИТЕ! Ставьте заслон со стороны ежевики! Прорвется, хана и его хвосту, и ежевике, а уж если до гортензий с розами доберется… ЛЮДИ, НЕЛЮДИ, помогите! Меня же хозяйка четвертует!
Вся компания дружно бросилась в указанном направлении, ежевика была хорошо видна со всех сторон.
Перед ней росли невысокие кустики молодой туи, на счастье того, кто вопил, и того, кто сейчас их раздвигал, не слишком колючие.
Прямо в руки Семена вывалился родственник Горыныча.
Маленький, но такой же трехголовый. В штанишках. Глаза сияли восторгом от веселой игры.
Помочи, приделанные так, чтобы его можно было водить за них, свободно болтались где-то на хвосте. Правильнее, ниже хвоста. А если уже ёще точнее, то под ним.
Как он в них не запутался? Было, было! А крылья-то на что? Маленькие, но подскочить, чтоб выпутаться хватит.
Воспитатель, вывалившийся спустя пару минут, явно уступал чаду в скорости, реакции, да и желания такого, так посоревноваться не наблюдалось.
От по статусу положенного воспитателю, спокойствия, вообще ничего не наблюдалось!
Наблюдался открытый рот. Вывалившийся, как у гончего пса, язык, шумное дыхание. И почти несдерживаемое желание стащить помочи, и применить их вместо розг. Ежевичная лоза была бы предпочтительней, но руки переколешь! Это и спасло мягкое место мелкого аллейного вредителя. Ещё наблюдался сбившийся набок галстук, оторванные пуговицы. И так, по мелочи для наблюдательного, некоторые несоответствия во внешности наблюдались во множественном числе.
Мелкий, не такой уж и мелкий вредитель, Семен его еле удерживал, и то, потому что тот обхватил его всеми четырьмя лапками за шею и пониже талии, восторженно смотрел в глаза своего поимщика.
Чем-то Семен Горынчику понравился! Что он и ощутил немедля на своих щеках и носу.
Мелкий облизал его всеми тремя пастями!
Вид у Семена был не так, чтобы очень радостный. Когда тебя облизывает трехголовый малыш, с пол тебя размером, и при этом, в непосредственной близости к твоему носу мелькают острые, блестящие, любому стоматологу на страдания, зубки, особо восторгаться не станешь!
Воспитатель, почти придя в себя, начал бурно извиняться.
Магинта умиленно смотрела на пакостника, умостившегося на руках Семена.
–Ах, – сказала она, – ну, что вы так распереживались?! Дитё же! Что ж от него ждать спокойствия и послушности? Чать, не старый старичок, на лавочках сидеть! Ах, ты моя симпатюличка! Иди к тете на ручки!
И немедленно была осчастливлена тушкой, придавившей её до состояния присесть срочно.
Воспитатель уважительно посмотрел на даму, способную восхищаться трехголовым чудищем. Иначе это сокровище редко кто называл. Его терпели, его воспитывали. Бывало, и в угол ставили.
Потом углы приходилось белить, красить, или вовсе делать новые. Всё зависело от первоначального материала.
А тут… на ручки! А тут… симпатюличка!
–Дамочка, да вы себе преставля…
– Я дамочка?! Вы что сказать хотели?! – с пол-оборота завелась домоправительница Горыныча, – да я такого же вырастила, воспитала, на крыло ставила! – воспитатель подвис почище инета на 2 джи, – Трой, а, Трой, – позвала Магинта, – глянь, не твой ли родственник?
Горыныч неохотно вышел из-за дальних кустов акации, где доселе прятался.
– Мой, – тяжело, с надрывом вздохнул он, – дома всех достал, вот к маме Анны и обратились за помощью. Та лордов по струночке строит, что ей какой-то змейчик?
Воспитатель подхватил разговор. У него наконец-то выровнялось дыхание, и душа пришла туда, где ей быть положено, настолько, чтобы он смог слово молвить в свою защиту.
– Да, да, его привезли пару месяцев назад, меня пригласили сразу же. А я слабину дал, очень уж он милый, когда глазками хлопает, после очередной проказы. Привязался к нему, наказывать… нет, это не ко мне! Вот он и пользуется. А я уже не так молод, чтобы его сразу ловить. Вот и … эх, придется теперь перед садовниками извиняться, за прокопанную траншею.
Магинта сочувственно посмотрела на расстроенного воспитателя. Такого… солидного, и такого растерянного…
Чудовище довольно свернулось калачиком на её коленях и сладко засопело шестью дырочками.
Магинта, почесывая его промеж ушек, тот даже во сне подсовывал то одну, то другую, то третью макушку, спросила:
–А кроме него тут малыши ещё имеются?
Сколько детей в поместье лорда
Ответ прозвучал очень быстро. И совсем не от воспитателя Горынчика. По прямым, красивым, ухоженным аллеям парка неслась толпа.
Сначала толпа детей, а за ними толпа воспитателей. Неслись все.
Дети старались сбежать, воспитатели догнать. Кому было веселее, сказать трудно.
Народ с удивлением переглянулся:
«Неужели Селеста, эта чинная поборница сводов и правил, не может найти воспитателей, которые бы навели порядок в рядах воспитанников?»
На невысказанный вопрос ответил их новый знакомец:
– Леди Селеста считает, что детям можно позволят всё, что не несет угрозы их жизни и больших разрушений. Она против армейского муштрования.
С этой стороны леди Селеста была мало кому знакома. Поэтому всё дружно пожали плечами, и попросили Ждана, так звали воспитателя Горынчика, которого, кстати, звали, Сеолюм, помочь им найти Анну.
Она нашлась очень быстро, обрадовалась безмерно, и, щебеча на все лады, повела гостей размещаться.
И знаете что? Это было гораздо приятней, чем официоз в ливреях!
Анна передала от матери привет, и сказала, что леди Селеста сейчас занята, но очень скоро освободится, чтобы поприветствовать вновь прибывших.
Размеры гостевых помещений поражали любое, самое искушенное воображение! Это был небольшой поселок прямо таки!
Да… леди Селеста развернулась не на шутку. Собрала весь свет на праздник.
Вновь прибывшие разместились в удобных комнатах, осмотрелись, а скоро их уже пригласили к обеду. Голодными гости не были, не так уж дано на свадьбе Ягги с Семеном подкреплялись, но правила есть правила, и все начали подтягиваться в столовый зал.
