Иная Эра: Закат

Данил Ивакин

Иная Эра: Закат

Глава 1 – Вампирская доля

На долины и холмы Мархаэля спустилась холодная зимняя ночь. Черный бархат мрака окутал остовы старинных развалин. Темнота была такая, что казалось, чья-то всесильная рука одним движением стерла с небосвода все звезды.

Двэйн открыл глаза. Его взгляд, способный видеть даже в полной темноте, уперся в тускло поблескивающий мрамор над головой. Двэйн Эрсэр потянулся, разминая затекшие мышцы, и одним движением отодвинул крышку гроба, в котором спал уже больше месяца. Маленькая свечка, горевшая на столе, тускло освещала королевскую спальню, разгоняя беспросветную тьму слабыми дрожащими отблесками.

Царские покои были огромны. Вдоль стен и в углах спальни сводчатый потолок подпирали потрескавшиеся мраморные колонны, сохранившиеся со времен первого цикла. Они величественно взмывали ввысь, напоминая о былой власти и силе владельцев замка. Пол был выстлан искусно сотканными и когда-то дорогими, но за столетия потерявшими былое великолепие коврами. Их чудесный орнамент служил своеобразной визитной карточкой, по которой можно было безошибочно узнать неповторимый стиль древних людей, когда-то построивших жилище Двэйна. С потолка свисала великолепная медная люстра старинной работы, чудом державшаяся на вывернутом из кирпичной кладки крюке.

Двэйн любил изучать историю старых циклов, и поэтому в его спальне находились гигантские стеллажи со старинными фолиантами, древними свитками и рукописями, обложки которых были сделаны из кожи дракона. Хрустальные витрины, защищенные сложнейшими замками и содержащие произведения древнего искусства, давно покрылись пылью, а трудолюбивые пауки свили в них свои хитроумные сети.

Сам хозяин замка был высок ростом, широкоплеч и обладал недюжинной силой, так и свозившей в каждом его движении, в игре мускулов под бледной кожей. Встав со своего мрачного ложа, Двэйн внимательно оглядел себя. Его одежда была разорвана во многих местах и почти полностью покрыта кровью. Бурые пятна уже давно засохли, превращая некогда прекрасные одежды в корявые струпья. Сеть свежих шрамов покрывала его атлетическое тело, словно искусная татуировка.

Лицо царя было абсолютно неподвижным, будто высеченным из куска мрамора. Ни одна эмоция не отражалась на нем, глаза уверенно, с холодным спокойствием осматривали комнату. Вдруг какая-то мрачная мысль промелькнула в голове вампира, но, не успев стать осознанной, умчалась прочь. К сожалению или к счастью, Двэйн не помнил своего прошлого, своей семьи и не знал, как живут простые представители его расы. Людям не свойственно носить длинные прямые волосы, но вампиру было плевать на обычаи, ведь он уже давно не следил за модой и традициями. Он тряхнул своей прекрасной гривой, пытаясь отогнать недавнее наваждение. Царь встал из гроба и выглянул в окно, отодвинув почти истлевшие занавеси.

За окном серебрила озерную гладь полная луна, любовавшаяся своим отражением в чернильных водах. Вдалеке, на основном материке – Мархаэле – возвышался древний величественный лес, полный загадок и тайн. Стояла мертвая тишина, и лишь изредка где-то в глубине чащи слышался вой волков, идущих по следу беспечной жертвы, забравшейся в такую глушь.

«Хорошее время для охоты…» – подумал вампир, мечтательно вглядевшись в непроглядный мрак, и в это же мгновенье раздался негромкий, но требовательный стук в дверь. Почти сразу в комнату проскользнула темная фигура.

– Доброй ночи, повелитель – поклонился эльф, украдкой глядя на хозяина и ожидая от него ответа.

Пришедший был намного выше вампира, худ и производил впечатление немощного или больного. Но Двэйн понимал, что видимость обманчива. Он знал цену своему вассалу. Эльф владел особым даром крови, который передавался в его семье из поколения в поколение. Кроме того, все «длинноухие» вызывали невольное отторжение у людей, даже у тех, судьбой которых стала участь вампира.

Сам эльф был одет в красивую синюю тунику, затянутую на талии кожаным ремнем с пряжкой, разукрашенной драгоценными камнями. Ноги его были обуты в щегольские позолоченные сапоги. Как и другие представители этой расы, эльф любил дорогую одежду и вел себя подобающе – высокомерно. Его длинные седые с серебряным отливом волосы, расчесанные с особой тщательностью, спускались до пояса, а лицо выражало всего лишь одну эмоцию – покорность и благоговение. Но внимательный зритель легко различил бы за этой маской скрываемое презрение.

– Здравствуй, Дариан, – тихо сказал повелитель вампиров, чувствуя, что в нем закипает гнев.

В этот момент он наконец-то вспомнил все события прошедшего месяца.

– Ну, рассказывай, что нового произошло, пока я отсутствовал? – спросил вампир, лицо которого оставалось невозмутимым, несмотря на бешеное желание переломить худую шею эльфа.

При этих словах царь начал облачаться в красивую золотистую мантию с кроваво-красным подбоем.

– Все по-прежнему, повелитель, – поклонился эльф, – вот только, подданные ропщут, они хотят видеть и говорить с вами. Очень уж волнует эту чернь ваше исчезновение на целый месяц.

Одевшись, повелитель вампиров взглянул на своего слугу и очень проникновенно спросил:

– Почему ты все им не объяснил? Ведь именно из-за тебя я и провалялся в гробу столько времени!

– Это были необходимые жертвы, позволившие вам, мой господин, уйти с места битвы. Что же касается тех несчастных вампиришек, то мне их не жаль, они сами выбрали свою судьбу, – спокойно наклонил голову эльф.

Двэйн едва сдерживал вскипающую ярость, но Дариан вовремя напомнил:

– Кстати, вас хочет видеть Остарот.

Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. В глазах Двэйна вспыхнул ужас. Остарот – создатель, повелитель, единственный, кого боялся вампир, мог в одно мгновение прервать жизнь Двэйна или лишить его престола.

– Почему ты мне раньше не сказал?! – зарычал он на эльфа. Его глаза налились кровью, а лицо перекосилось судорогой злобы. Но тут же Двэйн взял себя в руки и процедил сквозь зубы:

– Когда будет встреча?

– Через пять минут в соседнем зале, и не забудьте о ваших подданных, – с ухмылкой сказал Дариан, покидая зал.

Выйдя из своих покоев, царь решительно направился по мрачному коридору через анфилады комнат, опоясывавших весь замок. На стенах, мебели и в темных углах логова вампиров была видна засохшая кровь. Двэйн несколько раз наступал на огромных крыс размером с кота, с противным писком разбегавшихся из-под его ног. Свечи на люстрах догорали. Их слезы образовали причудливые сталактиты и свисали оплавленными потоками. В воздухе витал запах крови, напоминавший запах ржавчины. По стенам замка были развешаны гербы старинных вампирских родов, на черном фоне которых скалила клыки голова демона. Проходя по коридорам своих владений, Двэйн не замечал запаха тлена и разрухи, ведь вампиру комфорт был не нужен. Царь подошел к большим дубовым дверям, открыл их и вошел в Зал Призыва.

Комната представляла собой правильный пятиугольник и была достаточно большой. Она находилась в самом сердце замка. В углах зала на коленях сидели вампиры-жрецы в темных одеждах, закрывавших их лица и тела. В руках они держали запечатанные свитки, предназначенные для проведения ритуала. На полу были начертаны символы, напоминавшие древне-эльфийский алфавит. Посередине комнаты возвышался алтарь, он был сделан из потемневшей бронзы со старинными барельефами, изображавшими сцены человеческих жертвоприношений. По краям алтаря свисали жуткой бахромой железные крючья и кольца. На нем, прикованная цепями, лежала молодая женщина с завязанными глазами. Ее волосы разметались по всему алтарю, а окровавленные губы издавали только стоны, и это раздражало Двэйна.

– Ты думаешь, она сгодится как жертва? – спросил царь. – В ней слишком мало крови, она чересчур худа, в ней так мало соков жизни… – сказал он, брезгливо глядя на женщину.

– Лучшего в окрестностях за такое короткое время мы не нашли, – ответил Дариан.

– Что ж, начинайте! – приказал вампир.

Жрецы с почтительным благоговением развернули свитки, и зал наполнился звуками древних заклинаний. Сакральный язык был похож на набор случайных звуков, которые даже не сливались в слова для непосвященного человека. Жрецы шипели и вскрикивали, иногда с их губ срывались звуки, похожие на скрежет ножа о стекло. В этот момент Дариан подошел к девушке, вынул жертвенный клинок и вонзил в тонкую шею. По рукам несчастной потекла кровь. Символы, начертанные на полу, пришли в движение и изменили свой цвет. Внезапно тело девушки растворилось в воздухе, оставив на жертвеннике потоки еще дымящейся крови. Жрецы закончили читать заклинание и положили свитки на пол к символам.

В этот момент раздался оглушительный рев. Холодный и липкий страх сжал горло каждого находящегося в комнате, и Двэйн не был исключением. Даже спустя много лет он никак не мог привыкнуть к этим жутким, даже для вампира, визитам хозяина. В тот же миг жертвенная кровь начала подниматься в воздух миллионами капель, которые, слившись, создали кровавый ореол, в нем возникла голова. Она была похожа на голову летучей мыши с огромными клыками, с которых капала мерзкая зеленая слизь. На висках монстра бугрились выросты, напоминавшие рога. В глазах была пустота, ледяная, смертельная, она смотрела прямо в душу и заставляла содрогнуться. От этого зрелища так и веяло ужасом.

– Эрсэр Двэйн! – грозно промолвила голова.

Этот голос напоминал рокот камнепада и часто преследовал вампира по ночам. С потрескавшегося потолка посыпались обломки, пол заходил ходуном, а стоголосое эхо заметалось по залу, отражаясь от древних стен.

– Да, повелитель, – срывающимся голосом отозвался Двэйн.

Жрецы были не в силах двинуться с места, обездвиженные страшным видением. Они знали, что любое слово, сказанное ими, могло нарушить связь между их господином и демоном.

Глава 2 – Князь

Повелитель вампиров стоял неподвижно и чувствовал, как его грудь заполняет ледяной холод. Двэйн прекрасно знал – на этот раз избежать наказания он не сумеет. Демон связывался с ним исключительно тогда, когда удача совсем покидала царя вампиров.

– Вот уже несколько дней я не могу связаться с тобой, презренный раб, – грозно пророкотал Остарот.

– Повелитель, это не моя вина, я спал, восстанавливая свои силы, – дрогнувшим голосом ответил вампир.

– Неужели ты думаешь, что я не вижу весь мрак твоего гнилого нутра, – криво усмехнулась голова, и капля зеленой слюны вытекла на бескровные губы, – запомни, ты – прах под моими ногами, раб, недостойный моего взгляда. Как осмеливаешься ты залечивать раны в тот момент, когда мне нужен?!

– Простите, господин, как я могу искупить свою вину?

Но демон только с отвращением смотрел на человека.

– Ты размяк! Скулишь, зализывая раны. Какой же ты царь, если после обычной драки отсыпаешься целый месяц?! – голос повелителя ужаса становился все громче, от его вибраций уже дрожали стены.

Двэйну показалось, что эти огромные клыки уже смыкаются на его горле. Бугристый лоб, и так все время в морщинах и бороздах, хмурился еще больше.

Царь вампиров взял себя в руки и с достоинством ответил:

– Я не хочу оправдываться перед вами, но я себя виноватым не чувствую.

– Да? А кто же виноват? – антрацитовые глаза демона уставились на вампира.

– Это все он! – закричал Эрсэр, не в силах себя сдерживать. Его еще не успевший регенерировать наполовину отрубленный палец указывал на Дариана.

– Это были необходимые жертвы, – бесстрастно повторил эльф сквозь зубы, – они сами избрали свою судьбу.

Взгляд его был совершенно спокоен.

– Остановитесь оба, – прервал перепалку Остарот, – расскажи, Двэйн, что произошло.

И вампир начал свой рассказ.

– Месяц назад к нам пришли четверо только что обратившихся вампиров. Я сразу их принял в нашу небольшую семью и обучил азам вампирского искусства. Жажда их росла с каждым днем, и мне стало сложно их сдерживать. По правилам и кодексу, после освоения начальных этапов нашего искусства мы отправились на первую настоящую охоту. В последний момент, когда мы уже вышли из замка, за нами увязался Дариан. Благополучно добравшись до основного материка, мы начали охоту на зверей (на людей новообращенным кровососам нападать еще рано), – стал рассказывать Двэйн.

– Я заметил, что Дариан все время находился немного позади нас и близко не приближался. И вдруг возле моего уха пролетела золотая стрела с серебряным наконечником. Я сразу узнал ее, эта непростая стрела принадлежала «Клинкам света» (ордену, охотившемуся на разную нечисть), – тон Двэйна становился более гневным, злость сквозила в каждом его слове.

– Я успел уклониться, и в этот же миг из-за деревьев и других укрытий показался целый взвод «клинков». У них было самое лучшее оружие, зачарованное на огненное прикосновение, и особая броня, которую обычным вампирам даже процарапать сложно, – Двэйн перевел дыхание. – Я мог бы со всеми справиться, если бы был один, но со мной находились еще и обратившиеся! Я не мог дать им умереть. Велев убегать через тайную тропу в лесу, которая вела на берег прямо к замку, я приготовился к бою. Вампиры последовали моему приказу. Я окликнул Дариана, но никто не отозвался. Мне нельзя было двигаться с места, напряжение достигло апогея. Воздух вокруг дрожал. Все эти солдаты, как собаки, натянувшие цепь, ждали момент, чтобы накинуться на меня. Осторожно повернув голову назад, я увидел, что этого ублюдка уже нет. Он исчез, оставив нас погибать в этом лесу, – Эрсэр уже не мог сдерживать эмоции, он кричал, обвиняя эльфа. Самым большим его желанием в этот момент было вырвать поганый язык предателя.

В памяти Двэйна одна за одной возникали картины прошедшей битвы. Какие-то моменты он видел явственно, ощущая запахи и напряжение боя. Другие эпизоды закрывал туман забвения. Вампиру не удавалось вспомнить некоторые моменты в деталях из-за бушевавшего в его голове потока сверхсознания боя. У него практически не было выбора, его дети нуждались в защите, и Двэйн должен был сберечь их любой ценой. Но, как только был сделан первый шаг, все «клинки» бросились на одиночку-смельчака, несмотря на то, что знали о его недюжинной силе, отличных рефлексах и магической способности облачаться в некое подобие огромной летучей мыши.

– Мне пришлось сражаться с пятьюдесятью лучшими гвардейцами, которые были прекрасно обучены и составляли цвет ордена «Клинки света». Моя способность трансформироваться в летучую мышь спасла ситуацию ненадолго. Несмотря на мощные крылья и длинные острые когти, «клинки» сражались как заговоренные. Они как будто заранее знали все мои мысли и движения, предугадывали любой поворот головы или движение лап. Все время практически в сантиметре от моего лица свистели стрелы и мечи. Сначала я потерял ухо. Затем палец и половину руки. Следом – обе ноги. Перестав быть похожим на человека, оставшись практически без сил, я все же искромсал всех солдат на мелкие кусочки.

Двэйн вспомнил, как еще целые крылья помогли ему подняться в воздух. Он еще мог летать и с высоты ночного неба осмотрел окрестности. Беженцев-вампиров нигде не было. Лес, который когда-то пах свежестью, березой и кедром, стал отдавать запахом крови и смерти. Всюду лежали горы трупов. Вампир понял, что новообращенных уже не спасти. Нужно было убираться побыстрее в замок, пока подкрепление не подоспело. С большим трудом, еле взмахивая крыльями, он добрался до убежища, рухнул в свою «постель» и погрузился в исцеляющий сон. Только во сне регенерация происходила быстрее и лучше, а именно это для него тогда было самым необходимым.

Только теперь Двэйн понял, что его предали, заплатив жизнями новичков. Он был вне себя от ярости.

– Я все понял, мой господин, Дариан все знал: о нападении, о количестве солдат и их подготовке. Может, это он все и подстроил? Конечно же, наверняка так и было. Я уверен – это он виновен в тех смертях, – царь с глубокой печалью посмотрел на своего повелителя.

– У тебя есть какие-нибудь оправдания? – спросил Остарот Дариана.

– Нет, господин, как я сказал, это были необходимые жертвы. Они сами избрали свою судьбу. Те вампиры были не готовы к настоящим испытаниям, а таких нужно отсеивать, они не могут быть членами нашего клана. Я не принимаю обвинения в предательстве, так как все делал только во имя процветания клана. Зачем мне биться с противником, который во много раз превосходит нас в силе? А что касается бегства… Это не бегство, а тактическое отступление. Я всегда преклонялся перед силой и смелостью нашего царя, но, Двэйн, решение сражаться было вашей ошибкой, – совершенно спокойно ответил Дариан.

– Ах ты, грязный подлец! – Двэйн кинулся на эльфа, пальцы его здоровой руки сомкнулись на горле предателя. Без видимых усилий вампир приподнял эльфа над каменными плитами пола. Он уже не мог сдерживаться, еще немного, и раздавленная шея «остроухого» осталась бы у него в руках.

– Оставь его, – пророкотал Остарот, – я обдумаю наказание для каждого из вас. Эрсэр, приди в себя! Где твое самообладание? Ты – высший вампир, ты – царь и лидер клана вампиров. Что подумают твои слуги, когда увидят тебя в таком состоянии? С тобой же, Дариан, – демон даже не удостоил эльфа взглядом, – я поговорю позже.

Двэйн не хотел ослаблять свою хватку. Ему нравилось, как тело Дариана изгибается от боли. С огромным нежеланием он расслабил пальцы. Эльф упал на каменный пол и судорожно отполз от вампира, оставляя за собой влажный след. Кашель душил его и, потирая изувеченное горло, Дариан смерил царя злобным взглядом. На шее остался внушительный отпечаток от руки Эрсэра.

– Иди, Двэйн, развейся. Тебе нужно поохотиться. Утали жажду голода, – приказал демон.

– Как прикажете, – повиновался вампир, бросил грозный взгляд на эльфа и подумал: «Когда-нибудь я убью тебя, но сначала выведу на чистую воду, и мне все равно каких ты кровей».

Царь направился к выходу, обдумывая все, что сейчас произошло. Подойдя к двери, он почувствовал, что кто-то из его прислуги прильнул ухом к замочной скважине. Сильным движением Двэйн в мгновение ока распахнул дверь и увидел, что несколько вампиров в страхе разбегаются по углам, растворяясь во тьме.

Царь шел по длинным коридорам замка, кровь его кипела, память снова и снова возвращала Двэйна к разыгравшейся трагедии. Он не мог простить себе утрату молодых вампиров.

Проходя мимо статуй горгулий, крылья и морды которых пощадило время (они выглядели целее, чем весь остальной замок), Двэйн думал о мести. Сладкой мести, подобной тому чувству, которое возникает после утоления долгого голода. Это как зависимость для него. С первого дня знакомства с Дарианом он увидел в эльфе признаки предательства и коварства. С самого начала Двэйн знал, что Дариан метит на его место. Царь был уверен в своей власти и силе, но уже давно хотел передать кому-нибудь трон. Но эльф подходил на эту роль меньше всего.

Несмотря на это, угроза Остарота о лишении права на престол пугала его. Двэйн знал, что вампирская раса зачахнет как растение, если за ней не будут ухаживать. А уж рачительным садовником Дариан был меньше всего. Это существо любило только себя и думало только о своей выгоде. Демону гнева же для поддержания своей силы нужны были только почести и жертвы. Он ни на минуту не задумывался о том, как сложно держать в повиновении целый народ, заботясь о его нуждах и процветании.

Обдумывая все это, Двэйн не заметил, как подошел к главным воротам. Одним движением руки он распахнул громадные двери и сразу же оказался в вихре холодных острых льдинок, сыпавшихся с темного неба. Вампир почувствовал свежий воздух, с каждой секундой его разум прояснялся и очищался. С него как будто сняли оковы, мешающие здраво мыслить. Холодный ветер, дувший в лицо, играл с его волосами, заставляя забыть происшедшее как страшный сон.

Двэйн стоял в очень странной для повелителя вампиров позе – его руки были подняты к ночному небу, ноги стояли на ширине плеч, голова приподнята, а глаза закрыты. Эрсэр ощущал взгляды слуг на себе, но не обращал на них внимания. Скинув тяжелую бархатную мантию, Двэйн почувствовал, что из его спины вырастают два больших перепончатых крыла с острыми когтями по краям.

Размер крыльев просто поражал. Каждое из них было в два раза больше обычного человека, даже больше фарпинга, свиноподобного гуманоида, племена которых обитают в Пирмунте. Даже орки не могли с ними потягаться. И вот он – первый взмах за такое долгое время. Двэйн расправил крылья. Сделав сильный рывок, он оттолкнулся от земли и взлетел, испытывая пьянящее чувство полета.

Вампир летел все дальше и дальше, быстрее и быстрее. Ветер свистел в его ушах, а сердце захлестывала ликующая радость свободы. Да, наконец-то он свободен!

За несколько минут Двэйн долетел до леса, и удача улыбнулась ему. Совсем недалеко, за соседним холмом, стоял караван контрабандистов, провозивших «незаконные» товары. Вампир абсолютно точно почувствовал стук шестерых сердец, издаваемый сущностями, но увидел только пятерых из них, сидящих вокруг костра. Ему всегда нравилось пугать и играть со своими жертвами, так он и решил сделать и в этот раз. Вампир бесшумно приземлился, чтобы его не увидели, и, выйдя из-за дерева, направился к людям. Все они были человеческой расы, кроме одного – хасииса (человек-ящер).

– Приветствую вас, путники. Могу ли я присоединиться к вашей компании? – с осторожностью, чтобы не спугнуть жертв, спросил Двэйн.

Все разом повернули головы на его голос. И, видимо, предводитель банды сказал:

– Конечно, присаживайтесь. Кто вы, сударь, и что вы делаете в лесу в такой поздний час?

– Могу задать вам тот же вопрос, – усмехнулся вампир. Богатый опыт охоты подсказал Двэйну, как себя вести в разных ситуациях с разными людьми. Царь был очень большим гурманом и знал, как лучше «подготовить» жертву, чтобы кровь ее была слаще.

– Хм, мы тут… товар перевозим в Южные земли, вот… – заикающимся голосом ответил человек.

Но в этот момент вампир почувствовал, что уже не может сдерживаться. Его кожа стала бледнеть, а тело свело судорогой. Он был полностью истощен. У Двэйна уже не осталось времени на жестокие игры. И в этот момент лицо вампира начало деформироваться, превращаясь в огромную пасть. Зубы выдвинулись до подбородка, ногти на пальцах стали напоминать когти медведя. Одним рывком он рванулся вперед, и все закончилось в одно мгновение. Вокруг Двэйна лежало пять трупов, и вампир стал наслаждаться вкусом, которого он уже давно не ощущал.

После сытного ужина он хотел сразу улететь, но вспомнил, что убил пятерых, а один все еще жив. Рядом с костром (местом происшествия) стояла высокая повозка, напоминавшая небольшую тюрьму (это он понял по решетчатым окнам). Двэйн без опасения приблизился к ней и, заглянув внутрь, сломал дверь. В повозке лежал еле живой хасиис, свернувшись в клубок.

Его ноги и руки были изуродованы, хвост потерял слишком много чешуи и уже не был похож на хвост ящера, а, скорее, на хвост только что родившегося крысенка. Когти на пальцах были изломаны, а в некоторых местах полностью отсутствовали. Сам хасиис был жутко истощен, и было заметно, что он болен. Зубы в его пасти не смыкались. То, во что он был одет, нельзя было назвать одеждой. Ящер бредил и не замечал, что рядом с ним стоит тот, кто может решить его дальнейшую судьбу.

Двэйну, хоть он и являлся кровожадным вампиром, стало невероятно жалко хасииса. Ящеры были единственной расой, которой симпатизировал царь. Обычно на голове каждого хасииса находился какой-нибудь отличительный знак, показывающий его род, семейное положение или подвиг. Но на голове пленника, кроме исцарапанного небольшого гребня, ничего не было.

Это показалось Двэйну странным. У всех ящероподобных, которых встречал царь (питался), имелись хоть какие-то отличительные знаки. Двэйн осторожно приподнял хасииса, но ящер был настолько изможден, что царь не почувствовал его веса. Вампир перебросил через плечо хрупкое тело и, расправив крылья, взлетел, стараясь лететь не слишком быстро.

Сделав несколько мощных взмахов крыльями, Эрсэр благополучно добрался до замка, и в этот момент ящер понемногу начал приходить в себя. Возле распахнутых ворот Двэйна встретил Дариан и искоса взглянул на царя.

– Что это? – с явным отвращением спросил эльф.

– Не что, а кто! – грубым голосом ответил Двэйн. – Напои, накорми, если есть чем, положи в северную башню и, самое главное, никого не впускай туда.

Дариан оцепенел, никогда еще человек не смел давать ему такие унизительные указания.

– Слушаюсь, господин, – сквозь зубы, криво усмехнувшись, проговорил эльф.

– Вот и славно, меня не беспокоить, и дай знать, когда он очнется, – с ухмылкой приказал Двэйн.

Ему нравилось унижать Дариана, поручая ему самую грязную работу, особенно такую как сейчас.

Глава 3 – Семья

Серое небо, серый воздух, напоенный дымом и смрадом. Горы трупов. Реки, омывающие разрушенный дворец, наполнены кровью. Ящеры в сияющих доспехах больше не могут защищать «распятую». В нескольких метрах стоит человек в вампирском обличии, а хасиис пытается снять несчастную. Я смотрю на свои руки, они дрожат от пьянящего чувства победы. Правая рука окутана голубым свечением, а в левой что-то пульсирует, что-то мягкое и теплое, оно изливается кровью. Это… сердце, оно в моей руке, тело не слушается. Все в огне. Сердце, зачем я пришел за сердцем? Я не отпущу его в этот раз. Я на второй ступени, держись, уже близко…