Тариф на предательство

– Держись, девочка. Твоя тетя была замечательным человеком. Жаль, что не берегла себя и так рано нас покинула. Но она по-прежнему жива в наших сердцах и наших мыслях. Пока живы мы, будет жить и она.

Толпа пожилых женщин за спиной Веры Павловны дружно и едва слышно выдохнула: «Аминь!» И это короткое слово совершенно неожиданно заметалось над нашими головами обезумевшим эхом, словно шепот осеннего ветра. Я замерла, напряженно прислушиваясь. Неужели у меня галлюцинации? Ведь так не может быть. Эхо бывает там, где есть большое пустое пространство, ограниченное какими-либо стенами. Но эхо на обычной улице с одноэтажными домами противоречит всем законам природы.

Вера Павловна еще немного подержала меня за плечи, все так же пристально вглядываясь мне в глаза. А потом отпустила так внезапно, что я едва не пошатнулась. Но изумленно застыла, когда Вера Павловна повернулась к своим товаркам и резко бросила:

– Начинаем. Быстрее! У нас очень мало времени. Не знаю, почему отсутствует чистильщик. Но он может появиться в любую минуту.

То, что случилось в следующую минуту, повергло меня в такой глубокий шок, словно передо мной появился сам Валуев и начал танцевать танец маленьких лебедей. Пожилые женщины рассредоточились перед крыльцом в одном им ведомом порядке. Мгновенно у каждой из них в руках появилась маленькая черная свечечка. И каким-то странным синхронным образом они их все разом зажгли. И тихонько запели.

Я ошарашенно таращилась на весь этот балаган, почему-то не имея силы даже моргнуть. Только смотрела и слушала. Да и то, не понимала, что слышу. Слова песни были странные, не похожие ни на один язык. Впрочем, это вполне могло быть какое-то особо редкое индийское или китайское наречие. А я явно не была полиглотом.

Стоять пришлось довольно долго. У меня даже спина затекла и ноги онемели. А горящие свечи истаяли на три четверти. К счастью, сегодня было не очень холодно. Иначе, воспаления легких мне не миновать. Хватит того, что утром на холодных камнях посидела. К тому же, как только Вера Павловна прикоснулась ко мне, у меня на груди разгорелось маленькое солнышко. И только через несколько минут после того, как женщины начали петь, я сообразила, что за солнышко меня согревает. Это был тетин медальон. Который я нацепила на шею, связав ниткой порванную цепочку.

Наконец женщины перестали петь. Свечи у них в руках почти истаяли. Некоторые из тетиных подруг обессиленно прислонились к своим товаркам. И абсолютно все выглядели не просто усталыми, а буквально изможденными.

Но Вера Павловна и тут не дала им прохлаждаться. Бросив очередной цепкий взгляд на меня, она повернулась к своим подельницам:

– Уходим. Девочка скоро очнется. Помнить о ритуале она не будет. Только, что попрощалась с нами, устала и легла спать. И все. А завтра начнет жить обычной жизнью.

Женщины повернулись и гуськом, дисциплинированно, потянулись к выходу со двора. Походка у многих была скованной. Шаги неловкими. Как будто земля под ними шаталась. Из всех одна только Вера Павловна сохранила царскую осанку и твердую поступь. И не выказывала признаков усталости.

Подвижность ко мне вернулась сразу, как только тетины подруги скрылись из виду. Но прогноз Веры Павловны не оправдался. Спать я не хотела. Вместо этого я долго, кусая от неудовлетворенного любопытства губы, рассматривала пятачок, на котором стояли женщины. Вроде ничего необычного. Все та же дорожка. Те же клумбы, укрытые облетевшей листвой. Но я почему-то безошибочно находила те места, где кто-то стоял. Хотя внешне не было никаких признаков. Да не могла себя даже заставить наступить на них. Или войти внутрь невидимого периметра. Так, безрезультатно покружив над местом странного обряда, я и ушла в дом ни с чем.

А ночью пошел сильный дождь.

***

Утром умытая дождем улица встретила меня хмурым недоверием. Словно ожидала от меня какой-то пакости. Я, верная данному самой себе слову, вышла из дома достаточно рано. Около девяти часов. Рассудив, что пока я доберусь в центр, хозяева бутичков и магазинчиков тоже уже проснутся. Мое намерение найти работу сегодня же было твердым, как гранит.

К моему несказанному счастью силы ночного ливня не хватило, чтобы превратить иссохшуюся землю в полноценное болото. И до остановки общественного транспорта я добралась с минимальными потерями в виде прилипшей к подошве земли. На этом мое везение закончилось.

Час пик уже давно был позади, но редкие автобусы были переполнены. И не останавливались. Кое-как впихнувшись в третий по счету, я замерла в такой немыслимой позе, что любая приличная змея обзавидовалась бы. Вздох давался с трудом, так меня стиснули со всех сторон. Единственный плюс такой поездки состоял в том, что как бы водитель не испытывал на прочность тормоза, падение мне все равно не грозило.

Из автобуса на нужной мне остановке я не вышла, а вывалилась. Мельком порадовалась, что моя старенькая курточка оснащена молнией. Так как моя сестра по неудачной поездке не досчиталась фигурной пуговицы на модном пальто.

Дальше тоже было все увы не радужно. Хозяева маленьких магазинчиков на колхозном рынке не горели желанием брать меня на работу. По сути, я нашла всего пять открытых вакансий. От одной отказалась сама и сразу. Открытый лоток со всякой мелочевкой, где товар был защищен только рыболовной сеткой, просто рай для воров. Работать на возмещение недостач не хотелось. Вторая вакансия оказалась в магазине у небезызвестной мне Лидии Васильевны. Я обошла его по дуге, позволив себе гнусненько похихикать в душе. В дверях магазина стояла сама хозяйка. Видно, всех продавцов разогнала. И теперь вынуждена была работать сама. Еще одна вакансия оказалась в шикарном магазине дорогущей итальянской одежды. Хозяев там не было. Разговаривать со мной вышла администратор. Я только взглянула на холеное девичье лицо, искривленное брезгливой гримасой, как сразу поняла, что мне не стоит даже мечтать о работе тут. И точно. Задав мне для проформы пару вопросов о моем прошлом опыте работы, администраторша с притворным вздохом сожаления сообщила, что мой опыт не годится для работы с таким деликатным и дорогим товаром. На двух оставшихся точках, со средней руки обувью и детской одеждой, уже набрали стажеров. Меня записали, и сообщили, что при необходимости, мне позвонят. Мельком взглянув на длинный список желающих, я поняла, что мне вряд ли тут что-то светит.

На поиски я убила почти пол дня. И безрезультатно. Я плелась в жиденьком ручейке покидающих рынок и печально размышляла, где можно еще поискать работу такому человеку, как я. Имеющему не очень привлекательную внешность. Мизер офисных навыков, приобретенных на работе в районной библиотеке. И минимум опыта современных реалий. Короче, неудачнице. Которая к тому же желает зарплату, на которую можно прожить. Хотя бы впроголодь. Впереди меня еле передвигали ногами две кумушки, нагруженные тяжелеными сумками, и оживленно болтали. Уловив заветное слово «работа», я поневоле стала прислушиваться:

– …ой, и не говори! Сейчас с работой туго. Особенно, если деньги платят. Моя Настя четыре месяца искала, пока пристроилась. И то, обещали одно, а на деле выходит совсем другое. Зарплата ниже. А задерживается почти каждую смену.

– А! Так она у тебя все-таки выходила себе работу? И где же пристроилась?

– Да рядышком!

Одна из кумушек кивнула влево. И я вместе с ее подругой посмотрела в ту сторону. Там высился новенький торгово-развлекательный центр «Радуга». Он начал работать не более пары месяцев назад. Я приуныла. Вряд ли я там себе найду работу. Но попробовать мне никто не мешает. С этими мыслями я поотстала от болтливых подружек и свернула к торговому комплексу.

Грохочущая музыка и блеск новеньких витрин меня буквально ослепили и оглушили. Туда-сюда перемещались люди. Поодиночке и группами. Шикарные витрины почему-то мне напомнили тетины любимые телесериалы. Слегка одуревшая, я с разинутым ртом изучала все это торговое великолепие, пока меня кто-то не пихнул безжалостно в спину. Сопроводив злобным шипением: «Ворона!» Только тогда я нашла в себе силы сдвинуться с места и робкими шажками пошла вглубь.

Очень быстро я напрочь утратила направление, в котором стоило двигаться. Магазины были расположены как-то странно. С виду бессистемно. На пути то и дело попадались одиночные зеркальные колоны. В голову закралась мысль, что я зря сюда пришла. Я дороги тут не вижу. Не то, что объявления о поиске сотрудников. Что я тут могу найти?

Свернув в очередной раз за угол очередного великолепного бутика, я приняла решение искать выход. Нечего без толку тут бродить.

Но решить куда проще, чем сделать. И я потратила еще с десяток минут, пока нашла указатель «Выход». Теперь самое главное, чтобы этот «Выход» действительно указывал на выход. А то буду тут бродить, как гость с юга в одном старом советском фильме*, который обожала моя тетя. Повернув в ту сторону, куда указывала заветная стрелка, я остолбенела в первый момент. А потом резво отскочила за ближайшую зеркальную колонну. Надеюсь, меня не заметили. Очень осторожно я выглянула из своего укрытия. И перевела дух. Не заметили.

В метре от меня Олег увлеченно целовал какую-то худющую рыжую девицу.

*Имеется ввиду фильм «Чародеи»

Такой поцелуй даже не в каждом фильме увидишь. Это не целомудренный чмок в щечку. Я стояла и смотрела, как мой Олег жадно впивается в чужие губы. Как отчаянно стискивает подружку в объятиях. Смотрела на их закрытые глаза и раскрасневшиеся лица. Как его руки бесцеремонно шарили по ее телу. Смотрела и понимала, что Олег уже не мой.

К горлу подкатил комок горечи. Зачем я только пошла в этот торговый центр? Лучше бы оставалась в неведении. Не было бы сейчас так больно и тошно. Я попятилась, с намерением тихонечко скрыться. И натолкнулась на кого-то спиной:

– И…

Когда ты оборачиваешься с намерением извиниться за какие-то свои не совсем удачные действия, а тебе закрывают ладонью рот, то это шок. Особенно, если ты ничего подобного не ожидал. Я вся просто заледенела от неожиданности и нахлынувшего чуть позднее страха. Над ухом раздалось едва слышное:

– Тссс! Я не причиню тебе вреда. Не шуми. А то чистильщика спугнешь. Я сейчас уберу руку, хорошо? А ты побудь хорошей девочкой и помолчи. Можешь даже уйти. Но тихонько.

У меня была возможность только кивнуть. Что я и сделала, кося глазами и пытаясь рассмотреть своего пленителя. Уж очень голос мне показался знакомым. За спиной раздался тихий и бархатистый смешок. Рука с моего рта исчезла. И я, пользуясь появившейся свободой, быстренько обернулась. Ну в самом деле, чего перепугалась посреди огромной толпы людей? Что он мне тут сделает?

В тот момент, когда я встретилась с ним глазами, нас словно волшебным стеклянным колпаком накрыло. Гул толпы сначала отдалился и стал почти не слышным. А потом звуки умерли совсем. Будто мы остались вдвоем. А вокруг нас завертелся какой-то странный цветной хоровод. Возможно, из цветов. Я не могла рассмотреть боковым зрением, а отводить взгляд не хотела.

Даже не так. Было выше моих физических сил оторвать взгляд от его колдовских глаз неимоверно зеленого цвета. Если бы был в природе зеленый бриллиант, то он выглядел бы именно так. Неимоверно чистого, роскошного зеленого цвета, с пляшущим где-то в глубине дьявольским огоньком. И на этот лукавый огонек я устремилась мотыльком. Не думая, что потом случится с моими крыльями.

Сказочный момент все длился и длился. И мне безумно не хотелось, чтобы он заканчивался. Но стоящий передо мной мужчина вдруг насторожился. А в следующую секунду сделал стремительный шаг вперед, прижимая меня спиной к зеркальной колонне. Я не успела ни возмутиться, ни понять, что происходит. Когда совсем рядом, сбоку от колонны, послышался до боли знакомый голос Олега с молящими нотками:

– Ирунчик, ну потерпи еще совсем чуть-чуть! Осталось совсем немного, и я буду свободен!

Ирунчик ответила достаточно раздраженно:

– Олег, я устала тебя делить с этой бесцветной молью! Неужели ты думаешь, что мне это приятно? Или, может, ты от этой ситуации кайф ловишь?

Олег возмущенно фыркнул:

– Издеваешься? Ты же знаешь, что эта чувырла с гордым именем Анна для меня только задание!

У меня даже дыхание перехватило от возмущения! Чувырла? Задание?! Ну я ему сейчас устрою!

Я не стала задумываться над тем, что может означать слово «задание». И какие могут быть последствия. Я услышала только нелестный эпитет в свой адрес. И просто вскипела от злости. Мне хотелось хорошенько проредить Олежику его шикарную шевелюру. А еще я бы не отказалась пройтись ногтями по его наглой физиономии. Жаль, что маникюра нет. О своем невольном соседе по подслушиванию я забыла напрочь. Хорошо, что он был куда спокойней и собранней меня.

Чужие руки поймали меня уже буквально в полете. В последнюю минуту. Меня снова притиснули к колонне. И, совершенно не церемонясь, снова зажали рот ладонью. Я оказалась словно в стальном капкане. Не вздохнуть, не шевельнуться, ни слово сказать. Пришлось продолжать подслушивать:

– А почему это задание дали именно тебе?

Из-за колонны донесся какой-то непонятный звук. Словно Олег с досадой сплюнул. Ну не будет же он взаправду плевать на чистый пол торгового центра?! Или будет? Я замерла, начиная потихоньку осознавать, что тот Олег, с которым я полгода делила постель и тот, который стоит сейчас в непосредственной близости от меня за колонной, совершенно разные люди.

– У нас был только один шанс подобраться к старой ведьме. Осечек быть не должно было. На общем собрании решили, что самый реальный шанс – это ее племянница. Благо, что дура дурой. Ну а, чтобы все получилось с одного раза, выбрали самого красивого и перспективного в плане соблазнения. То есть, меня. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что особо напрягаться и не пришлось. Она и так на все была готовая. Ты же ее видела? Какой нормальный мужик ее просто так захочет? Не то, что ты у меня!

Деваха хмыкнула. Раздались характерные чмокающие звуки. Парочка опять целовалась.

Мне стало до крайности неприятно. И больно. И так хотелось сбежать отсюда куда-нибудь подальше. Как можно дальше. На Северный полюс, например. И почему их никто не шуганет за неприличное поведение в общественном месте?

Спустя некоторое время, которое мне показалось вечностью, разговор возобновился. Олег видимо постарался. И теперь голос Ирунчика звучал томно-сочувственно:

– Бедненький ты мой! И как же ты с ней?..

От многозначительной интонации девицы меня опять затошнило. Но в следующую секунду тошноту смыла злость. Олег весело ответил:

– Да просто представлял, что я с тобой! Ты же у меня самая-самая-самая!

Я даже глаза прикрыла, чтобы справиться с собственными чувствами! Значит, он со мной в постели представлял другую? Кровь в моих венах буквально вскипела. Я дернулась. Но меня только еще сильнее стиснули. А над ухом раздалось едва слышное:

– Потерпи. Давай еще послушаем. Может, этот болтун что-то про их планы расскажет. И не волнуйся! Он получит сполна! И за все! Обещаю.

Последние фразы, сказанные очень обыденным тоном, почему-то ледяной волной прошлись у меня по спине. Я замерла. Как раз вовремя, чтобы услышать:

– И долго еще тебе выполнять это «задание»? Я ревную, между прочим!

Олег ответил неожиданно серьезным тоном:

– Я пока не знаю. Думал, что все зачистим в ночь багровой луны. Но старший вдруг захотел отобрать у ведьм их силу. Накрыть бы их в доме, когда поминали старуху. Да белый день на дворе! Любопытных глаз многовато. Замучаешься потом оправдываться. К тому же, из главного офиса пришло распоряжение, чтобы все было тихо. Зачистки должны быть быстрыми, бесшумными и замаскированными под несчастные случаи и естественную смерть. Чтобы никаких расследований. Так что понадобится некоторое время. Сначала всю эту клоаку вычистим. А потом уже будем с Анькой что-то решать. Она-то человек. Силы в ней нету ни капли. Но она из ведьмовского рода. И у нее может родиться ведьма. Так что у нас голоса разделились. Одни за то, чтобы и ее зачистить. А вторые считают это неоправданной жестокостью. Решили пока все оставить, как есть. Потом разберемся. А то мало ли. Вдруг у нее от потрясений проснется сила? Хоть капелюшечка! Тогда можно будет с чистой совестью отправить ее к товаркам. Так что, Ирусь, нам пока видеться не стоит. Я с Анькой вроде как поругался. Но мало ли. Может, понадобится к ней вернуться. Если она меня нечаянно с тобой увидит, то все. Пиши – пропало. Больше к себе не подпустит. Она в некоторых вещах до ужаса правильная. Придется нам с тобой еще немного помучится. А потом поженимся. И все. Я уже буду не пригоден для полевых работ. Пусть другого лоха для этих целей ищут.

В последней фразе Олега прозвучало откровенное веселье и предвкушение. А у меня по щекам потекли слезы. И было даже не жаль свою никчемную жизнь, над которой по-видимому нависла нешуточная угроза. Мне было больно от того, что во мне так и не разглядели женщину. Что я всего лишь «задание». А еще, что стану причиной смерти тетиных подруг. Об этом Олег в открытую не говорил. Но как еще можно было истолковать его слова?

Чужие прохладные пальцы прошлись по моим щекам, стирая мокрые дорожки. Я опять забыла, что стою тут не одна.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы справиться с подступившими слезами, нахлынувшей болью и обидой. А когда я наконец проморгалась, то увидела, что мой компаньон по подслушиванию напряженно смотрит в ту сторону, куда указывает стрелка с вожделенной надписью «Выход». Его взгляд в тот момент напоминал алмазный резак, способный резать стекло. Еще немного – и все зеркальные колонны рухнут! Не хотела бы я быть тем, на кого эти невероятные зеленые глаза посмотрят с такой убийственной яростью. В голове всплыла прочитанная где-то ранее фраза: «Если бы взглядом можно было убивать». И я ее невольно продолжила: «…то здесь бы уже все было завалено трупами.»

Неожиданно меня неласково дернули за плечо:

– Уходим! Немедленно!

Вырванная из своих мыслей, я растерянно оглянулась. Но не заметила ничего ужасного или необычного. Может, он старого недруга встретил?

Я бы, наверное, так и осталась стоять, оглядываясь по сторонам, но мой компаньон не дал мне даже секунды на принятие решения. И, все так же крепко удерживая за плечо, потащил за собой. Хотя нет, не потащил. Я не сопротивлялась. Покорно плелась туда, куда вели, путаясь в собственных мыслях. Но, когда мы поворачивали за угол, я все же обернулась на мгновение. Рядом с Олегом и его девицей стояли три крепких мужика в возрасте. Один из них, почти полностью седой, что-то яростно выговаривал Олегу. Его лицо некрасиво сморщилось от бешенства. А правая рука безостановочно ерошила седую шевелюру с несколькими темными волосками. Видимо, в молодости мужчина был жгучим брюнетом. Олег понуро молчал. А во мне тут же взметнулось не здоровое любопытство. Кто это? Отец Олега? Его начальник? Или отец девахи, с которой Олежик так неосмотрительно зажимался у всех на глазах.

Торговый центр был трехэтажным. И мой компаньон привел меня на самый верхний этаж. Здесь было не в пример тише. И очень малолюдно. Впрочем, толком я ничего не успела рассмотреть. Меня мягко за плечи повернули направо от эскалатора. Взгляд уперся в широкую раздвижную дверь из темного дымчатого стекла, всю в затейливых морозных узорах. Над дверью витиеватая надпись гордо сообщала, что мы пришли в ресторан «Седьмое небо». Весьма претензионное название. И я была почти уверена, что оно не соответствует внутреннему наполнению. Но смущало не это. А то, что одета я была явно не для ресторана.

Несмотря на то, что я ни разу в жизни не посещала заведения, круче кафе «Лотос», в трех кварталах от дома, где подавали только растворимый кофе и чай в пакетиках. И с кухни частенько тянуло прогорклым маслом. Об этой «интересной» детали мне рассказала Ольга, одна из моих напарниц в обувном магазине. Она некоторое время подрабатывала в этой забегаловке подсобным рабочим. То есть, была девочкой «куда пошлют». Так вот, не смотря на полное отсутствие «светской жизни», я все же понимала, что мои старенькие дешевые джинсы, растянутый свитерок и стоптанные кроссовки совершенно не подходят для посещения подобных мест. Тем более, в компании шикарных мужчин.

Я украдкой покосилась на своего спутника. У колонны я его толком не рассмотрела. Все мое внимание было целиком и полностью отдано бывшему парню. А вот теперь я с затаенным восторгом рассматривала все, что только могла.

Темные, слегка вьющиеся волосы лежали в таком живописном беспорядке, какой я видела только в кино. У актеров, играющих мультимиллионеров. На щеках модная небритость. Уже знакомые пронзительно-зеленые глаза в обрамлении таких шикарных ресниц, что любая модница удавится от зависти. И почему такие ресницы достаются исключительно мужикам? Шею обнимает белоснежный и, похоже шелковый, шарф. Темное пальто ниже колен.

– Нравлюсь?

Насмешливый мужской голос словно кипятком меня окатил, вырывая из страны грез. Я от души обругала себя, проклиная за неуместное любопытство. Ничему тебя, Анечка, жизнь не учит. Мало тебе Олежика! Теперь вообще на какую-то залетную птичку из чужой мечты ротик разинула!

Смущенно опустив глаза, я не знала куда деть руки и что говорить. Опозорилась, так опозорилась!

– Или я рога плохо спрятал?

– Ккакие рога?

Я была настолько ошарашена, что непроизвольно вскинула взгляд. На моих глазах мужчина небрежно взъерошил себе волосы. Пощупал голову. И недоуменно сказал, как будто сам себе:

– Да нет. Я же их вчера спилил. – Зеленые глаза с ехидной насмешкой впились в меня. – Или на мне узоры проступили? Грим плохой?

Он тут же обернулся, словно в поисках зеркала. Картинно посмотрелся в стеклянную стену ресторана, перед которым мы топтались, вызывая любопытство персонала. Скорчив самому себе пару рожиц, которые мне хорошо было видно сбоку, снова повернулся ко мне:

– С гримом все в порядке. Значит, возвращаемся к первоначальному варианту. Нравлюсь?

Оторопело наблюдая за его манипуляциями, я на автомате кивнула. Мужчина расплылся в сияющей улыбке:

– Ну сразу бы так! Чего смущаться! – Зеленый глаз насмешливо мне подмигнул. – Пошли внутрь. Хватит уже бесплатный спектаклей для сотрудников.

И я не успела даже вякнуть, замороченная разыгранной сценой, как оказалась у одного из столиков у окна.

В ресторане было пусто. Только на противоположном конце зала пару мужчин в деловых костюмах между ложками с пищей деловито изучали планшеты. Обеденное время уже прошло. Все, кто мог себе позволить поесть в достаточно пафосном на мой неискушенный взгляд месте, уже поели. А до вечерних развлечений еще далеко. Тем более, что посреди рабочей недели особого наплыва вряд ли приходилось ожидать.

Я робко стянула свою потрепанную куртейку и оглянулась, силясь придумать, куда ее деть. Не успела я толком изучить величественные кожаные диваны и стеклянные столы, стоящие на достаточном удалении друг от друга, как курточку попросту выдернули из моих рук. Я вздрогнула и напоролась на ироничный зеленый взгляд:

– Хватит робеть. Тебе никто здесь и слова не скажет. Или хочешь вернуться к выяснению, что во мне не так?

Я отчаянно замотала головой.

– Присаживайся.

Мне кивком указали на ближайший диванчик шоколадной кожи. И я осторожно присела в его уютное нутро. В основном потому, что ноги уже отказывались держать свою непутевую хозяйку. Мой компаньон занял диван напротив.

Как только мы расположились, официант тут же споро начал накрывать на стол, заставив меня удивленно мигнуть. Когда был сделан заказ я не слышала.

Когда передо мной появился маленький горшочек с одуряюще ароматной солянкой, я едва не захлебнулась слюной. Время ближе к вечеру, а я только маленький бутерброд утром сжевала. Желудок позорно оповестил об этом факте весь ресторан. А я залилась краской. Вот стыдобище!

Но на голодную руладу моего бесстыдного органа никто и ухом не повел. Официант удалился, коротко поклонившись, сразу, как только закончил сервировку. Зеленоглазый мужчина напротив меня изящно расправил салфетку и взял в руки ложку:

– Приятного аппетита!

Я, позабыв про голод и дурманяще пахнувшую еду, как завороженная наблюдала за его грациозными жестами. Такому научиться невозможно. С таким рождаются. Мужчина напротив меня в один момент из язвительного красавчика вдруг превратился в родовитого аристократа. На его фоне я потерялась окончательно. Почувствовала себя неуклюжей плебейкой. Словно никогда не держала в руках ложку. Даже голод куда-то испарился. Да, Анечка, теперь ты точно знаешь, что чувствовала Золушка, когда встретила принца. Даже научившись танцевать, натирая полы, манеры и светский лоск не приобретешь.

– Поешь.

От мягкого бархатного мужского голоса я опять позорно подпрыгнула на месте. Хорошо хоть ложки с едой в руках не было. А то опозорилась бы окончательно. Нет, Аня, этот красавец, птица не твоего полета. Пообедай в его компании. Полюбуйся, как на предмет искусства. И забудь. За дверями этого ресторана ваши пути разойдутся.