Обратная сторона Уфы

Светлана Колотова

Обратная сторона Уфы

Предисловие

Все началось с того, что она уснула в офисе, разлегшись в старом полупроваленном офисном кресле. Оно раскрутилось, занеся ее размякшее тело под полку с документами. Внезапно зазвонивший телефон вырвал ее из оцепенения, она вскочила и больно стукнулась головой об полку. Этот резкий удар на секунду переключил сознание, и она вспомнила все. Вспомнила, как лежала в гробу, почувствовала запах земли и невозможность нормально пошевелиться, это чувство отчаяния и понимания невозможности выбраться.

Позже, спустя несколько часов, стоя на остановке, когда отпустила дрожь в руках и коленях, в голове начало проясняться. Решив не ждать автобус, она медленно пошла домой. Идя, она сопоставляла события и факты последних лет. Бывало так, что она исчезала из времени, в котором живет. Ненадолго. Не на недели или месяцы, а так, несущественных несколько часов или дней. Происходило это следующим образом. Утро. Кофе. Села за стол, открыла ФБ или какую-то другую соцсеть. Залипала на пять минут – поднимала глаза – десять часов вечера. Это было в ее жизни несколько раз. Это страшно пугало ее.

***

Я прилетела в Бургас ранним весенним утром. Стояла прекрасная погода. Вся в предвкушении встречи со старыми улочками Несебра, с морем, с теплыми весенними вечерами, ресторанчиками и антикварными лавочками. В далекие 90-е мне повезло купить небольшую, но уютную студию в старом городе и сделать в ней креативный и вместе с тем очень даже современный по теперешним постнулевым годам ремонт. Я никогда не жила здесь зимой, но весной и летом приезжала минимум раз пять. Все холодные зимние месяцы я мечтала об этих днях, да и что там скрывать, были дни, когда он мне снился, этот долгожданный отпуск. Уже в аэропорту запах свежеиспеченных болгарских булочек и клубники сносил голову, в такси добавился теплый ветер с Черного моря, ласковое солнце било в глаза, и сердце начинало радоваться жизни с удвоенной силой. Уже вечером, накупавшись в теплом и ласковом море, сходив в ресторан, я пошла прогуливаться по старому городу.

Внезапно, у развалин Собора Св. Михаила, меня накрыло совершенно явственное предчувствие, что на этот раз отпуск мой долгим не будет. Всю дорогу, которая вела вокруг набережной, туда и обратно, и во время возвращения в старый город, предчувствие то настигало, то покидало меня вновь.

Уже совсем устав, я вернулась домой и, даже не включив свет, поняла, что у меня кто-то был. Предчувствие было не обман. Я обнаружила на столе визитку отеля и ключ от номера. «Ннгтг» – подумала я и, задумчиво вертя в руке бокал холодного шабли, расположилась на террасе. Отпуска было жаль, то, что он закончился, не успев начаться – факт совершенно очевиден. Усталость после перелета, шабли и горячий душ сделали свое дело. Я уснула. Как обычно, перед важным делом мне снилась ратуша с огромными часами. Я протирала им стрелки. Медицинским спиртом. Без лестницы. Ну да, у меня же были крылья во сне.

Проснулась я рано (ну это по местному времени), я лежала, вытянувшись в постели, и старалась запомнить это утро. Идиллию прервала наглая чайка, севшая на подоконник и совершенно нагло свесившая голову в мой дом. «Борзая какая», – подумала я и пошла собираться.

Забив адрес отеля в навигатор айфона и увидев, что он оказался примерно в двух километрах от меня, в сторону центра, я решила неспешно прогуляться. Видимо, подсознание хотя бы так хотело продлить мой не успевший начаться и уже тут же и закончившийся отпуск. Весело тренькал трамвайчик, меня обгоняли велосипедисты, цвело все вокруг, благоухал аромат знаменитых болгарских роз, бодрила вся весенняя суета южного города. Здорово было.

Отель оказался мрачным серым зданием слегка в стороне от оживленных улиц. В холле, который больше напоминал мрачный коридор, было достаточно прохладно. Мертвая тишина, мраморные стены, антиквариат, запах музейной пыли. Холсты в достаточно тяжелых рамах, чтобы убить слона, разглядеть не успела, пришел портье, а надевать очки по-быстрому у меня никогда особо не получалось.

Портье был, мягко говоря, странный. Не в кителе, какие обычно носят портье, или другой форме, а в свитере, сером, покрытом катышками, невысокий с серым мышиным лицом, очень тихими шагами. Небритый и очень медлительный, даже заторможенный.

Было ощущение, что даже веки он поднимал секунд сорок, не меньше. Я достала ключ от номера и приготовилась к заранее заготовленной речи, но портье поднял палец вверх и начал что-то медленно набирать на допотопном ноутбуке. Минут через пять достаточно утомительного ожидания он медленно произнес: «Мадам русский?»

– Мадемуазель, – по привычке сказала я, капризно надула губы, выставила вперед руку с Ролексом (чтоб у тормоза отпали остатки сомнений относительно моего социального статуса), изобразила на лице выражение крайнего недовольства.

– Ваши полотенца, – медленно, растягивая слова, сказал портье и шлепнул на мраморную столешницу ресепшн магнитную карточку.

– Номер мне покажи, я не помню, – сказала я. Моя капризная речь, Ролекс и надутые губы не произвели на портье никакого впечатления. Пофигизм высшего уровня, подумала я.

«Вот лифт, тебе на пятый этаж, как будешь доехать, повернешь налево и вперед» – сказал самый инфантильный чел, которого я когда-либо видела, и медленно опустил палец на номер, выбитый на ключе.

Номер оказался гигантскими апартаментами. Квадратов сто, не меньше. Достаточно бывалый ковер на полу, приличная деревянная мебель, большая плазма, хорошая ванная. Чемодан на кожаном диване. Открытка на столе.

Открытка была отправлена из города Уфы, проспект Октября (номер неразборчиво) неделю назад. В ней были поздравления с днем рождения Лане Мартенс, пожелания и прочая обычная ерунда. Это был стандартный пароль. Написать вместо моей фамилии Маркес Мартенс. Нестандартным было то, что вместо индекса было написано слово ПОМОГИ.

В чемодане – ну что в чемодане – обычный набор охотника за временем. Накрылся мой отпуск, с прогулками на море днем и по антикварным лавочкам вечером, медным тазиком накрылся.

Пока я сидела и рассматривала содержимое чемодана, сожаление об утраченном отдыхе сменилось жаждой нового приключения. Айфон выдал, что следующий прямой вылет в Уфу только через три дня. Я сделала резерв билета, закрыла чемодан, норм такой, нестыдный, хотя и слегка потертый саквояжик от Луи Вьюттон, и уже собралась уходить, как мое внимание привлек холст на стене.

Совершенно мистического вида блондинка с зелеными глазами, пухлыми (ну если бы не дата 1956г. в углу картины), как подкаченными губами, с цветочным венком, который при внимательном рассмотрении оказался искусно сделанной ювелиром диадемой. Она смотрела зло, нагло и одновременно слегка устало. Было поразительно, насколько искусно мастер кисти поймал выражение лица этой леди без возраста.

«Ведьма какая-то», – подумала я.

«Да» – ответил мне дерзкий взгляд с холста.

***

Три совершенно кайфовых дня до отлета пролетели незаметно.

Вечером перед вылетом не спалось абсолютно. Я вышла на террасу, посмотрела на полную луну и, повинуясь внезапному порыву, побежала в сторону этого самого странного отеля.

За стойкой ресепшен восседала полная неприятная дама. Что-то было в ее взгляде, выдававшее бывшую тюремную надзирательницу или овчарку в концлагере. Она подняла сизую бровь, я махнула ключами и уехала на лифте, ощущая на спине то ли взгляд, то ли направленное дуло пистолета.

В номере было абсолютно все также.

Я подошла к портрету, сняла его со стены и перевернула. На первый, мгновенный взгляд мне показалось, что это пятно крови, но оказалось, что это помада, уже хорошо поплывшая по краям. Надпись была не айс, конечно. Но понять, что это то ли Вега, то ли Веда, было можно, и 2012 год тоже читался. Я сфотографировала и сам холст, и эту надпись. Внезапно на меня нахлынуло совершенно прекрасное расположение духа. Я спустилась вниз, кинула ключи на стойку, карточку от пляжных полотенец и навсегда покинула этот отель. На обратном пути я попала под сильный ливень и, вымокнув до нитки, вернулась в свой дом.

Мне предстояло еще собрать гардероб для поездки. Внимание – лайфхак. Я «зашла» со своего айфона в свой гардероб, отметила нужные мне вещи, кликнула на два верхних чемодана от Луи Вьюттон, скинула инфу своей приходящей домоправительнице, застраховала и заказала доставку в один из отелей Уфы.

Гардероб, приготовленный для отдыха, мне пришлось с огромным сожалением отправить домой, я была на сто процентов уверена, что что в Несебр я вернусь нескоро, обидно не было, азарт жег.

Купальный сезон для меня – это весна и осень, я ненавижу жару, она не особо полезна для девушки, которой уже полвека. Это официально.

***

За час до посадки я ощутила смутное беспокойство. Оказалось, совершенно не зря, потому что самолет в Уфе не сел. В городе за последние несколько часов сгустился просто невероятный туман, и самолет долетел до Екатеринбурга. Представитель авиакомпании сообщил, что мы летим назад и по мере улучшения погоды вернемся обратно в Уфу. Может, кого-то это предложение и обрадовало, но я и еще несколько пассажиров сильно возмутились и потребовали выпустить нас с «вражеской территории». В результате двухчасовой ругани и препирательств, нервной таможни, я вышла из аэропорта Кольцово и, вдохнув холодный уральский воздух, уехала в Уфу на такси.

Квартиру я сняла заранее, еще в Несебре. Это была не особо большая и совершенно неуютная квартира в доме старой постройки. С невероятной слышимостью и с перемешанными запахами. С видом на нужный мне проспект. Приятным сюрпризом было то, что буквально через пять минут после моего приезда курьер доставил мои чемоданы. Надо было видеть его важное лицо. Буквально через несколько часов я нашла автора послания, столь резко прервавшего мой отпуск. Им оказался пожилой человек, ухоженный, хорошо одетый, но с легкой затравленностью во взгляде.

Он представился Динаром Дамировичем. Мы расположились в довольно уютном заведении в одном из торговых центров города. Не скажу, что там было вкусно или полезно, потому что, если честно, еда – это оргазм стариков, а я еще молода. Ну, в общем, я достаточно равнодушна ко греху чревоугодия. Чай вот был шикарен. Настоящий, плотный вкус. С чабрецом и молоком, кусками сотового меда в хрустале. Обалденно. Местный колорит, похоже.

Рассказ свой он начал совсем издалека. Помотав мне нервы пятнадцатиминутной ненужной инфой, то и дело перемешивавшейся громкими фамилиями, совершенно незнакомыми мне, он, наконец, перешел к делу. У него есть дочь. Ей 25 лет. Два высших образования, работает в офисе. Не замужем. Бойфренда нет, детей нет, кошек и вредных привычек тоже нет. Так вот ровно полгода назад она вышла в дамскую комнату в своем офисе. Это было в 12 утра. И исчезла. Прошла неделя поиска. Ровно через неделю в 12.10 ручка двери в дамскую комнату повернулась, и она вновь вошла в офис. На все вопросы она отвечала одно: «Я зашла, помыла руки, накрасила губы и вышла обратно». За последние полгода это повторилось три раза. В третий раз на ней была камера. Она перестала писать сразу, как девушка исчезла, и начала вновь, как только она вернулась. Первый раз она исчезла на неделю, зайдя в туалет, второй, когда вошла в лифт в торговом центре, там она потерялась на три дня. В третий раз ушла в парк, зашла за поворот и снова на неделю исчезла. Никаких физических повреждений. Не помнит абсолютно ничего. Единственное – у нее в кармане был этот кристалл, и Д.Д. показал мне довольно крупный темный топаз, раухтопаз.

Я неспешно вела беседу, держа камень в руках в надежде почувствовать хоть какую-то энергию. Ничего. Ни тепла, ни холода. Блок. Тишина. Пустота. Совершенно нехарактерно для такого опытного литотерапевта, как я. Или для такого мощного кристалла, как топаз.

Мы договорились о встрече с дочерью Д.Д. на следующий день, обсудили гонорар и возможные расходы. Камень я забрала с собой.

Д.Д. уже уехал, а я все сидела в кафе и думала, автоматически рисуя каракули на салфетке. Информация, полученная от Д.Д., мягко говоря, настораживала. Я не помнила за почти 35 лет карьеры, чтобы человек проваливался во времени таким образом. Три раза практически подряд за короткий промежуток времени, и не получив при этом никаких внешних и моральных повреждений. Кроме всего, Д.Д. сказал, что дочь была абсолютно не напугана, мед. освидетельствование не выявило никаких повреждений или нарушений, или изменений в состоянии здоровья.

***

Обдумывая информацию, я шла пешком домой, как вдруг слева и справа от меня оказались смуглые, крепко сбитые парни. Судя по походке, они немало времени провели в спортзале. Я резко остановилась и спросила, что им надо. Парень слева слегка смутился, и, мне так показалось, что покраснел. Второй напрягся, но глаз не отвел.

– Булат, – сказал левый.

– Азат, – правый.

– Буду знать, – ответила я.

– Тут ситуация такая, – начал Азат. – Бай хочет с тобой поговорить.

– Хочет, пусть говорит, – ответила я. – Всегда готова к диалогу с баями (в душе я выдохнула, эта парочка оказалась деловой, а не за жизнью, часами или кошельком).

Баем оказался бодрый мужичок под полтас. Местный, коротконогий, слегка нагловатый. На Тойота Ленд Крузер, автомобиль был свеж, возможно, всего пару месяцев из салона, но в дико колхозном «тюнинге», на лобовом стекле было все – навигатор, регистратор, датчик камер и прочий хлам, сверху свешивалась куча пластика от сглаза, перемешанная с молитвами из Корана, на креслах из кожи лежали шкуры, номер Х 666 АМ, все, как положено в нашей деревне, «ненуачо».

Владельца авто звали Владиком.

«Владик, – сказала я, – у меня общение платное, с третьей минуты начинается отсчет в долларах». Владик сразу сделал слащавое лицо и присогнутые ноги.

Суть проблемы Владика заключалась в следующем – в одном из районов под Уфой в небольшом городке человек по имени Ташбаш открыл контору ростовщического направления. Он брал деньги под один процент, выдавал под другой, и между делом совершенно незаконно проворачивал спекулятивные сделки с недвижимостью по материнскому капиталу. В марте он припозднил выплаты, а в апреле исчез. Вместе с деньгами, которые ему принесла на ответственное приумножительное хранение вся уголовно-блатная и начальствующая часть города. Смысл посыла Бая Владика был – «Помоги найти , за пироженко-мороженко дело не встанет».

«Да надо мне оно, отвали, вообще сладкое ненавижу» – подумала я, вежливо отказав вслух.

– Пожалуйста, уважаемая госпожа Маркес ханум, не губи, мы общиной собрали тебе гонорар, – и он начал открывать багажник.

«Ого, мне еще в багажнике гонорары не привозили» – почему-то промелькнула мысль. Я ожидала всего, что угодно, даже того, что в багажнике окажусь сама, Крыма, рыма, огня или медной трубы. Но только не это. Краски молодого Шагала резанули глаз, одна из самых первых работ, определенно подлинник.

– Это на сколь же вас опрокинул, что вы такой гонорар откопали?

– Два ярда рублей, – слегка смутившись, ответил Владик.

– Ух, беднота-то какая у вас в деревне собралась, – только и смогла я ему ответить.

– Надо нам быстро, – сказал Владик. – Там многие в банки залезли, чтобы Ташбашу в рост дать.

Шоу жадность, только и смогла подумать я.

– Ок, в любом случае Шагала я заберу, независимо от результата. Если все получится, миллион перечислите на счет, который я сообщу позже. От вас вся информация, которую вы знаете о Ташбаш. И еще – никогда больше не смейте ко мне приближаться, если я сама вам не позвоню. Иначе пропадете быстрее и надежнее, чем ваш Ташбаш.

Я забрала Шагала, это была очень приметная ноша, дошла до своей квартиры и за пять минут нашла себе другое жилье. Дорогое, с охраной.

Я упаковала свой приметный Луи в сумки торгашей, наклеила усы, надела кепу, спортивный костюм и вышла через задний ход во внутренний двор.

Лайфхак – ничто так не меняет облик, как сумка торгаша.

Все это время мне на Ватсап шла информация о Ташбаше. Финансовые документы, связи, фото, место, где в последний раз видели его. Фото Гелендвагена и берега реки, где нашли его одежду. Доклад группы водолазов и прочие мелочи про короткую, но яркую жизнь деревенского финансового воротилы. Инфа шла от моего проверенного информатора – местного детектива. Он делала все быстро, дотошно, недорого, но крайне занудно.

Смешно сказать, но ранее я его не знала. Соцсети – великая вещь, и, найдя его совершенно случайно, я не пожалела. Информатором он оказался более чем толковым. Все, что он мне отправил, очень пригодилось в моем последующем расследовании этого интересного дела.

***

Новым жильем оказался дом в пригороде с говорящим названием Чесноковка.

Не смешно на самом деле, у меня аллергия на чеснок, серебро и, возможно, на осиновый кол тоже… (точно не знаю, так как шансов попробовать пока не было).

Охраняемая территория, видеонаблюдение по всему периметру и два сейфа в доме. Я заплатила тысячу евро за месяц, поужинала и неспешно распаковала коробку с добычей. Еще там, в этом гламурном Крузаке, я узнала эту работу, утраченную в 90-х годах прошлого века. Она принадлежала, вернее, ее последним владельцем был екатеринбургский авторитет, погибший вследствие разборок. Он был взорван в собственной машине, с этого момента картина считалась утраченной. Одна из самых ранних. Такая прекрасная и волшебная. Я не надеялась никогда в жизни увидеть этот шедевр.

Повинуясь внезапному порыву, я достала из чемодана платок Эрме, отутюжила его и закрепила на картине сверху. Затем я поставила его на каминную полку и заставила свечами, которых было на ней более чем достаточно.

Позже, приняв душ и сев за огромный, слегка кустарный дубовый стол, я разложила свои поисковые карты.

Итак – что я имела.

1) Девушка – пропадавшая три раза и вышедшая из переделок живой, здоровой и даже невинной, о чем потупив глаза и покраснев, сообщил ее папаша.

2) Вибрации, изломы времени и пару более чем странных мест, которые я обнаружила, гуляя по проспекту.

3) Линии пересечений. Я сложила карты, отметила кладбища и провела линии силы. Надо ли говорить, что во всех трех местах, где исчезала девушка, были линии пересечений. Также линия пересечений была в подземном переходе в районе Сипайлово, еще на проспекте, и просилась еще пара точек. Но никаких других точек видения линий не наблюдалось.

Я открыла поисковик и по ходу дела сделала фейк аватарку с симпатичной теткой под сорок, зарегилась на Фейсбук и подписалась на как можно большее количество аккаунтов из Уфы.

Разглядывая карту, я понимала, что явно просится точка на северо-запад, но там не было типичных знаковых мест для зацепки. Составив план на следующий день, я пошла спать, поминутно ворочаясь и думая, как лучше соединить яичницу с Божьим даром и при этом остаться со своим маленьким прекрасным Шагалом.

Не спалось абсолютно. Я вышла на балкон. Стояла просто невероятно прекрасная ночь. Я оделась и пошла прогуляться по улице, состоявшей из дорогих прекрасных особняков. Меня обогнал Порше Кайен и припарковался буквально через несколько домов от дома, который я снимала. Я обратила внимание на кованую Медузу Горгону на воротах.

В машине за рулем сидела девица просто неописуемой красоты и говорила по телефону. В момент, когда я подошла совсем близко, она открыла дверь и вышла. Она была невероятна. Невысокая, всего метра полтора, очень фигуристая, абсолютно не худая. Даже не в теле, а такая интересная, волосы до колен, точеный носик, нереальная совершенно. С большой грудью, попой и тонкой талией. Видимо, с фитнеса, даже не переодевшись.

После прогулки я заснула крепким сном нормального честного человека.

***

Утром позвонил Д.Д., суд я по всему, он очень удивился, когда я сказала, что переехала и назвала ему свой новый адрес. Оказалось, что мы с ним теперь соседи, живет он через пару домов и прекрасной Каролиной, которая повадилась проваливаться сквозь время, оказалась та самая ночная красотка.

Д.Д. встретил меня и проводил в дом через роскошнейший участок. Очевидно, что ландшафтный дизайнер вдохновлялся лучшими садами планеты. Сад был засажен интересными хвойными деревьями – можжевельник, голубые ели, неизвестные мне деревья с торчащими вверх огромными шишками. Аромат стоял совершенно умопомрачительный.

Мы прошли в гостевую, роскошную и огромную, очень уютную. Про себя я отметила, что это дом, где я смогла бы жить. Он был добрый и милый, несмотря на довольно пафосную обстановку.

Я попросила отца девушки оставить нас, налила себе чашку ройбуша из приготовленного молчаливым слугой чайного набора, взяла из вазочки сразу две «рафаэлло» и принялась разглядывать девушку. Ноль смущения, отметила я, ни покрасневших щек, ни «опущенных долу» глаз. Спокойное умное красивое лицо. Восточное, яркое, с огромными глазами и идеальным прямым аккуратным носиком, чувственные губы. Абсолютно никаких признаков искусственной красоты. Девушка, получившая идеальную внешность в подарок от родителей.

«Расскажи мне все. Абсолютно», – сказала я, проглотив последний кусок миндаля. Обращение на «ты» не резануло ухо красотки, не наморщило носик. Хороший признак.

– Да Вы знаете, мне и рассказать особо нечего, – как бы извиняясь, сказала девушка. – Открыла дверь, подошла к зеркалу, достала помаду, вышла, накрасившись, и оказалось, что прошло десять дней.

– Вспомни, пожалуйста, был момент, когда ты почувствовала себя уставшей, грязной, может запах? После этого события была жажда, может еды какой-то хотелось? Вообще ноль что ли?

– Ноль, ты не поверишь. Единственное, что я заметила, – тут девушка совершенно беззастенчиво сняла с себя футболку и повернулась ко мне спиной, показав шедевр татуажа. Всю спину красавицы занимал ангел, шикардосный, черно-белый, с огромными крылами. Он смотрел прямо в глаза, невероятно, ни полуприкрытых век, ни наклона головы. Наглый прямой уверенный взгляд. Прямая спина, пряма посадка головы, ноги утопали в райском саду. Невероятно тонкая работа мастера.

– Когда я пропала в первый раз и нашлась, вечером в ванной я обнаружила в глазах ангела слезы. Это оказались стразы. Наклеенные.

– Офигеть. Посмотреть можно?

– Да, – Каролина протянула мне коробочку, в которой лежали два мерцающих стоматологических страза. – Это все, больше вообще ничего, не считая того раухтопаза.

– Сны! Тебе снится такое, что у тебя возникает ощущение, что это не из твоей жизни? Что ты ранее никогда не чувствовала, что-то не твое, может, какой-то дискомфорт?

– Да, – ответила она. – Как раз об этом я и хотела с Вами поговорить. Я лечу во сне.

– Куда? – спросила я.

– Кого, – ответила она, улыбнувшись. – Мне снится, что я врач. Кругом война, кровь и много раненых. Я лечу их, делаю операции, пью спирт, постоянна голодна. Мне снилось это два раза. Я запомнила эти сны практически покадрово. Это страшные сны, в них много боли и крови. Возможно, было еще что-то, но вспомнить я не могу, к сожалению.

Мы пробеседовали до позднего вечера. Я знала все об этой девочке. Она оказалась очень приятной, милой собеседницей. Все абсолютно – детство, друзья, родственники, животные, молодые люди, музыка, хобби. Мне казалось, что я влезла в ее жизнь.

Совершенно разбитой я вернулась в свой дом и разложила карты на столе. Не сходилось, что-то не сходилось в деталях. В этом гигантском, растянутом, как кишка, городе должно быть на три портала больше. Я никак не могла понять, как зацепиться, чтобы проложить линии и поймать три портала.

Отступление номер один

Я специалист в поиске пропавших людей. Так написано на моей визитной карте. На самом деле, это не совсем правда. Найти пропавшего по-настоящему человека (особенно пропавшего по своему желанию) очень сложно и практически невозможно. Большинство пропавших мест нахождения случайно, либо возвращаются сами, когда захотят. Я немного более узкий специалист, но так как о некоторых вещах не совсем принято говорить, то вкратце – я ищу людей, которые провалились во времени и возвращаю их в момент, в котором они провалились. Именно в эту секунду полиция времени закрывает порталы, через которые эти потеряшки провалились. Они не нужны, эти люди, не в своем времени, не в своем месте. Это как эффект бабочки, не нужный и опасный. Вот такой я санитар времени. Случай с уфимской девочкой – это нечто совершенно уникальное. Она три раза провалилась, три раза вернулась, но глобальных колебаний времени никто не заметил и не зафиксировал. Порталы, через которые она уходила, мы закрыли сразу. Но многолетняя практика, интуиция и специальные поисковые карты подсказывали мне, что существует еще как минимум три точки в этом городе, через которые кто-то ходит туда-сюда, и их надо найти и закрыть как можно скорее.