Любовь (не) предлагать Или сделка с подвохом

Она показала мне руки в кандалах.

– И теперь я здесь. Они заковали меня в антимагические кандалы, но не ведают, что я не маг и не посредственная ведьма. Да и не ведьма вовсе. Нет названия моему ремеслу. Моя магия не как у всех. Сама видишь, я смогла вызвать тебя. Выдернула из другого мира.

Она склонилась надо мной, и я ощутила её тёплое дыхание на своей щеке.

– Я изменила твоё будущее. Переписала твою судьбу.

Я не верю в судьбу. И не верю в потери.

Если ведьме удалось повлиять на моё будущее, это ещё не значит, что будет так, как она решила.

Если всё, что сейчас происходит – реальность, то в любом случае, есть в моём жизненном пути как минимум две колеи…

– И что дальше? – я попыталась сесть.

Тело уже не так болело и стонало, да и боль из горла стала уходить. Головная боль тоже практически сошла на нет.

– Ты всё равно не сможешь уйти в другой мир… – усмехнулась я. – У тебя ведь нет артефакта… И сама сказала, что тот мир не магический.

Ведьма запрокинула голову и заливисто, громко и от души расхохоталась.

Я ждала, когда её безумный смех завершится, и она пояснит свои дальнейшие действия.

Отсмеявшись, она ударила себя в грудь и самодовольно сказала:

– Сегодня в полночь меня здесь не будет…

И подмигнула мне.

– Но фактически останусь. Моя магия будет твоей, девочка. Ты станешь мной. А я начну жить сначала.

И столько уверенности в её голосе прозвучало, радости и желания скорее исчезнуть из этого проклятого места, что я поверила в каждое её слово.

Это было странно и страшно смотреть на саму себя и до конца не верить в происходящее.

Я всё ещё надеялась, что вот-вот проснусь, и этот кошмар закончится…

Увы.

Глава 2

* * *

– Всё, хватит, – стала серьёзной ведьма. – Пора приниматься за работу.

Я отползла к стене и поднялась на дрожащие ноги.

Она приблизилась ко мне и схватила за горло. Сжала крепко пальцы, перекрывая дыхание.

– Будет немного больно, – предупредила она и склонила голову набок, явно наслаждаясь моим замешательством и страхом.

Но я не жертва и никогда не веду себя подобным образом.

Прогнала страх прочь, сузила глаза и с силой ударила ведьму по рукам.

Она не ожидала от меня подобного выпада и ощерилась, а я предупреждающе выставила вперёд руку и прошипела:

– Не смей ко мне подходить, гадина! Дождёмся, когда за тобой придут, и увидишь, что ты и ответишь за свои преступления!

По-акульи улыбнулась ей и добавила:

– Меня вернут в мой мир, а все твои мечты так и останутся мечтами. Так что сядь и жди своей участи. Подойдёшь ко мне – пожалеешь.

Ведьма сжала руки в кулаки и как зверь зарычала.

Я пожала плечами и снисходительно произнесла:

– Прости, что говорю тебе неприятную правду, но это инстинкт выживания. Ничего личного.

Слабость покидала моё тело. Боль тоже уже практически не ощущалась.

Я прислонилась спиной к стене, сложила руки на груди и взглядом стала сверлить разозлённую женщину.

– Ты-ы-ы! – взвизгнула ведьма и вскинула руки. – Не смеешь перечить мне! Я решила твою судьбу, и она исполнится согласно задуманному мной порядку! Ни ты, и никто другой ничего уже не изменит!

Она подула на свои руки, и в её бледных ладонях закрутился небольшой смерч.

Я сильнее вжалась в стену, от ужаса, не ощущая холода и по стенке начала отодвигаться от разозлённой ведьмы.

– Даром тебя проклинаю! – проревела она голосом, наполненным металлом. – Судьбою своей нарекаю!

Смерч вспыхнул слабым белесым светом и полетел в мою сторону!

– Отдаю тебе свой дар, – чётко, чуть ли не по слогам отчеканила ведьма.

– Нет! – взвизгнула я, убегая от светящейся фигни. Но камера маленькая, сильно не побегаешь, и далеко не убежишь. – Остановись!

Она стояла в центре камеры и повторила ещё два раза:

– Отдаю тебе свой дар. Отдаю тебе свой дар.

Прижалась к стене с пониманием, что она победила, и ощутила, как горячее нечто врезалось мне в спину, причиняя невыносимую боль, словно разряды нескольких тысяч вольт поразили меня.

От дикой боли у меня даже не оказалось сил, чтобы закричать.

Перед глазами вспыхнул белый свет, меня выгнуло, затрясло в конвульсиях… А потом я уже ничего не помню…

Наверное, меня спасла потеря сознания.

* * *

«Пусть моя жизнь кардинально изменится. Надоела мне эта скучная, серая волокита с заезженным сценарием дом-работа-дом…»

«Эх, – подумала я, открывая глаза и любуясь серой мрачностью каменной тюрьмы, – вот не загадала бы желание, что хочу кардинальных перемен в жизни, ничего бы этого со мной не случилось. Зачем я вообще пожелала каких-то там перемен?»

Что теперь меня ждёт? Что я могу изменить и как мне вернуться домой?

Но в данный момент я ничего не могла изменить, не было у меня такой власти. Я вздохнула и хмыкнула, поглядев на украшения, оставленные моим двойником – цепи и кандалы.

Ведьме удалось сбежать.

Не знаю, что произошло после того как меня хорошенько проэлектризовало, но когда пришла в себя – ведьмы и след простыл.

Зато её одежда теперь была вся на мне, а моя чудесная мягкая пижама исчезла вместе с этой сукой.

А ещё она нацепила на меня кандалы.

Теперь мои запястья саднят, а кожа так раздражается, что быстро начинает кровоточить.

Не передать словами, насколько же это невероятная свобода – не иметь подобных «украшений». Но мне, похоже, теперь об этой свободе можно только мечтать.

Ведьма говорила о силе, что передала мне.

Я пыталась как-то призвать эту силу: тужилась, пыжилась, говорила с магией, размахивала скованными руками в надежде, что произойдёт некое чудо. Но чуда не произошло.

Вывод – никакой силы во мне нет, а если и есть, то она впала в глубокую спячку.

Два дня и две ночи я провела в этой холодной и богом забытой дыре.

Меня никто не навещал, не проверял, самое ужасное – не кормил и даже воды не приносил.

А где тюремщики?

Кто-то же должен быть рядом?

Первый день я звала на помощь. Кричала, что меня подставила ведьма – вытянула меня несчастную из другого мира в этот, а сама сбежала.

Никто не ответил.

Вокруг стояла сплошная тишина, словно в этой тюрьме находилась только я одна.

Вторые сутки я разрабатывала коммуникативный план. Когда за мной придут, я должна доходчиво и объективно донести суть проблемы и внушить, что ни в чём не виновата.

Но придут ведь за Эвелиной, а её нет. То есть, я и есть Эвелина, но не та… Но мы как две капли похожи…

Боже, как же глупо всё звучит! Я сама себе уже не верю.

А ведь я умею вести беседу, не срываться на крик, когда слышишь оскорбления, неверие и недовольства. Работа такая – держать удар, точнее лицо компании. Поэтому мне не просто присущи качества как стрессоустойчивость, гибкость и вежливость – они в меня вколочены намертво.

Но вот как мне донести свою историю до людей, которые ненавидят Эвелину?

Надеюсь, я смогу доказать, что я – не она.

На третьи сутки открыла глаза. Вокруг темнота, хотя вроде как утро.

Слышался звук дождя и падающих капель на камень.

Ничего не изменилось: всё ещё в камере, всё ещё одна. И всё также блуждают сквозняки, обжигают и заставляют беспрестанно дрожать.

Широко зевнула, потянулась и почесала застывшими пальцами загрязнившиеся волосы.

«Сплошное разочарование!» – подумала с грустью, вспоминая, как приятно было вставать по утрам, принимать горячий душ, надевать чистую одежду, пить обжигающий чёрный кофе со сливками, есть бутерброд с маслом, огурцом и колбасой и ехать на работу.

Какая же у меня прекрасная жизнь была!

И чего я ныла?

Дура.

Поднялась на ноги, оттряхнула солому, набрала в ладони воды из образовавшейся лужицы и умыла лицо.

Дотянуться до оконца было невозможно. Слишком высоко.

И пить хотелось зверски. Но пока я держалась и не рисковала пить эту воду. Я человек разумный и в век просвещения прекрасно знаю о бактериях, паразитах и прочей гадости, которая может водиться в этой чудной водичке.

Про есть вообще молчу. У меня желудок исполнял настоящие арии, требуя пищи.

А из пищи в этом месте была только сырая гниющая солома.

Кстати, воду и еду я требовала. Молотила по двери, стучала металлическими кандалами и цепью по металлу, но как уже говорила – ответом мне служила тишина и полный игнор.

Не хотелось бы загнуться в этом убогом месте от жажды, голода и холода.

Кстати, признаки простуды с сегодняшнего утра уже начали давать о себе знать. Сопли, озноб, подкашливание и голова словно чугун.

Эх, в тёплую постельку бы сейчас, горсть антибиотиков и чашку малинового чаю.

И только подумала об этом, как вдруг, металлическая дверь, похожая на сейфовую, пришла в движение.

Застонали несмазанные петли. Жутко от такого скрипа. Рычанье двери было как проклятье. Звуки металла неприятно резанули слух. Но ещё более неприятно было увидеть чуть ли не армию вооружённых мужчин – настоящие воины стояли по ту сторону двери и глядели на меня как на исчадие Ада.

Ой, мама!

– Эвелина Нуар! Вы незамедлительно отправляетесь на суд!

Что! Суд?

Какой суд?

Меня что, сжигать будут?

Предупреждающе выставила вперёд руки:

– Не подходите ко мне…

Голос прозвучал сипло, жалко и безжизненно.

– Всем известно, что закованная в железо ведьма не так опасна, – с опасливой усмешкой произнёс впереди стоящий воин.

Высокий и могучий мужчина в броне, и я ему до пупка едва достану. Он был здоровым и если пожелает, меня мизинцем легко прихлопнет. Остальные воины не уступали в неустрашимости и крепости своему предводителю. Уверена, за их плечами немало подвигов и побед.

Но всё же они сейчас стояли напротив миниатюрной девушки, закованной в кандалы, босой, уставшей, измученной в холодной камере без еды и воды и не поверите, но могучие воины опасались её.

Ну, ни фига себе у Эвелины репутация!

* * *

– Эвелина -

Меня довольно грубо схватили за цепь и потянули за собой, как собачонку.

Охрана из громадных воинов выстроилась вокруг меня плотной коробочкой.

Если б не цепи да кандалы, то почувствовала бы себя кинозвездой.

Меня вывели из тюрьмы. Очевидно, что здание было окружено крутой шумоизоляцией, по-другому не объяснить тот факт, что на меня обрушился дикий шум города.

Это был город, я успела мельком сквозь щели между телами конвоиров увидеть высокие круглые здания. Яркие крыши и самое главное – чистое небо над головой.

Стояла прохладная погода. По ощущениям либо весна началась, либо лето кончилось.

Эх, а на Земле зима. Новогодние праздники.

Нет, рефлексирование в столь сложный момент не лучшая затея.

Меня подвели к странной повозке – я не сразу поняла, что это дилижанс. Он был оборудован для перевозки преступников. Задняя часть транспорта была зарешечена. А на двери, которую мне даже открыли, красовался мой… точнее, ведьмы, что оставила меня за себя, портрет. Хочу заметить, что весьма привлекательное изображение вышло. И под моим улыбающимся личиком огромными буквами выведена зловещая надпись «Особо опасна!»

Прелестно!

Меня совсем не галантно затолкали внутрь и с лязгом заперли железную дверь.

Вцепилась в прутья и зажмурилась, всё ещё надеясь, что вот именно сейчас весь этот кошмар исчезнет и окажется, что я просто спала.

Кошмар не исчез.

Мои конвоиры всем составом взобрались в другую часть дилижанса, озабочено переговариваясь между собой, не смогу ли я, минуя магические оковы, заколдовать их? Или вдруг обернусь страшной зверюгой и всех их тут загрызу. И прочий подобный бред.

Понятно, вояки люди подневольные и особо суеверные, с ними договориться не выйдет.

Оставалось надеяться на благоразумие судьи…

Утренний город гудел, словно растревоженный улей. Вся улица, по которой меня везли, была загружена любопытными зеваками, слетавшимися, как мухи на мёд, поглазеть на ведьму.

Я приготовилась к самому худшему: к оскорблениям, которыми меня щедро осыплют горожане; к тухлым яйцам, помидорам или, прости господи, даже дерьмом закидают. Но нет, все молчали и провожали экипаж хмурыми и испуганными взглядами.

Может, Эвелину в народе любили?

Это для аристократии она была как кость в горле?

При любом раскладе, спасибо я ей ни за что не скажу. А вот побить хорошенько об стенку головой – это было бы здорово. Ух, зла на неё не хватает!

Привезли меня к месту назначения довольно быстро.

Здание было белым, с золотой крышей и козырьками, окна цветные, но рассмотреть как следует, надо полагать, здание суда, мне не удалось.

Снова «взяв меня в плотную коробочку» грозные конвоиры быстро повели внутрь.

А там шумно и пахнет как в любом казённом учреждении. Канцелярский запашок, видать, он в любом мире один и тот же.

Я вела себя примерно. Молчала и не делала попыток заговорить. А то ещё скажут, что колдовать начала и от страху тут же сожгут. А я жить хочу!

Меня отвели в какую-то комнатушку без окон, без мебели, вообще без всего.

И только я хотела сесть на чистый пол, как двери распахнулись, и в комнату вошёл… дядька Черномор.

Нет, ну по внешности его только так и описать: злобный старый карлик с очень длинной седой бородой и гусарскими усами.

Глянул он на меня снизу вверх злобным чёрным взглядом, будто я ему жизнь испортила…

Ой, чёрт!

А вдруг, Эвелина и правда, подгадила ему?

Не удивлюсь.

– Эвелина Нуар! Вы обвиняетесь в многочисленных преступлениях и скоро предстанете перед судом. Пока вы ещё здесь, вы можете признаться в других своих преступлениях, о которых уверен, мы ещё не знаем, но догадываемся, – преисполненный собственного превосходства, отчеканил этот нехороший мужик. – Вам есть что сказать?

Нет, чтобы предложить защиту…

– Без адвоката я не стану отвечать на вопросы, – произнесла вежливым, но строгим тоном училки. И добавила с уверенностью в голосе: – Я имею право на государственную защиту.

Имею же?

Или тут не знают, что такое адвокат и защищать ведьм в принципе не полагается?

Глава 3

* * *

– Эвелина -

На моё заявление мужчина состроил премерзкую рожу, что аж сплюнуть захотелось и с удовольствием, растягивая слова, сказал:

– Эвелина Нуар из Таргании, вы обвиняетесь в запрещённом колдовстве, в насылании неизлечимых болезней, порчи и в смерти сорока человек…

ЧТО-О?!

– Вы не имеете права на защиту, как особо опасная и ненужная обществу колдунья. Чтобы облегчить себе приговор, можете сознаться в остальных своих преступлениях.

«Черномор» важно погладил свою бороду, пристально поглядел на моё обалдевшее лицо, придавая своим словам гораздо больше значения, чем в них было, и добавил с усмешкой победителя:

– До суда десять минут, можете ознакомиться с преступлениями, в которых вам следует дополнительно сознаться. Сознаешься и твоя смерть не будет болезненной.

Он сунул мне в руки жёсткий пергамент и я, всё ещё не веря в происходящий бред, опустила взгляд на список и тут же разинула рот.

– Уничтожила поисковой отряд из ста воинов? Избила до смерти пятерых магов?

Дальше даже читать не стала.

Подняла дикий взгляд на карлика, швырнула ему в лицо его бумажонку и прорычала:

– Вы решили на меня повесить все нераскрытые и неудобные преступления? Не выйдет!

Ткнула себя в грудь.

– Я – не Эвелина Нуар! Ваша ведьма обвела всех вокруг пальца и сбежала! Она подставила меня – обычного человека без магических способностей! Я…

«Черномор» не стал меня слушать.

Он вышел и бросил кому-то приказ:

– Тщательно проверьте её, чтобы на заседании не возникло никаких эксцессов.

Я отскочила к стене и вжалась, дрожа всем телом. Выставила перед собой руки, замотала головой и затараторила:

– Нет, нет, нет, нет! Не подходите ко мне! Я ни в чём не виновата! Я не она!

Двое мужчин в серых хламидах, скинули капюшоны и, увидев их лица, я завизжала и чуть не описалась от ужаса и страха.

Нет, я конечно дитя прогрессивное и фильмов ужасов насмотрелась достаточно, но видеть вживую жутик как-то не по мне.

В общем ко мне ковыляли две мумии.

Морды частично забинтованы. Рты уже подверглись разложению. Глаза – дыры, в которых светится злой зелёный огонь.

В обморок, что ли упасть?

Ага, и будут они меня лапать.

Нет уж, не доставлю никому подобной радости.

Сбежать, вырваться или хоть как-то себя защитить не было никаких шансов, хотя…. Подраться, думаю, можно. Всё равно уже нечего терять.

С первой же попытки заехала коленом между ног одной мумии, что оказалась ближе ко мне и та сложилась пополам, зажав забинтованными лапками причинное место. Мумия взвыла, смешно вытянув гниющие губы уточкой.

Второй азартно накинула цепь прямо на шею и, следуя просмотренным боевикам, со всей силы нанесла страшилке удар прямо в нос.

Раздался треск, словно переломили сухую палку, и вдруг голова отделилась от тела мумии и весёлым шариком откатилась в дальний угол.

Тело задёргалось и начало метаться по помещению. Я вжалась в угол и приготовилась отбиваться дальше.

Безголовая мумия вскоре рухнула недалеко от головы и замерла.

Другая же сверкнула злобным огнём и, оскалившись, тараном направилась прямиком на меня.

Вряд ли пройдёт тот же финт с головой.

Но мумия вдруг резко остановилась в шаге от меня и вполне нормальным голосом, только очень уж трескучим, заговорила, или правильнее сказать, заговорил. Всё же при жизни это был мужчина.

– Я не причиню вам вреда, госпожа. Я должен осмотреть вас на наличие и отсутствие магических артефактов, заготовленных заклинаний и спрятанного оружия.

Я моргнула и медленно опустила руки. Шмыгнула носом и потёрла ноющие и в кровоподтёках запястья.

– Какое у меня может быть оружие? – пробормотала устало.

Весь запал прошёл, адреналин схлынул, хотя сердце всё ещё колотилось где-то в области горла и честно говоря, на какое-то мгнвоение мне стало как-то всё равно.

– Я не ведьма. И я не та Эвелина… – попыталась объясниться и резко заткнулась. Что взять с мумии?

– Я выполняю приказ прокурора и не могу повлиять на его решения и действия, – произнесла нежить.

Гулко сглотнула, вздохнула и кивнула.

– Ладно. Выполняй свою работу, – разрешила я.

Мумия подвергла меня тщательному осмотру. Раздел он меня догола и осмотрел каждый миллиметр моего тела.

Что я в этот момент ощущала?

Отрешённость.

– Чисто, – констатировала мумия, отходя от меня на безопасное расстояние.

Я торопливо оделась и, сверкая глазами от бессильного гнева, процедила:

– Что, обычные живые боятся ко мне подходить, раз таких как вы прислали?

– На нежить не действуют чары ведьмы, – ответила мумия и, подхватив уничтоженного собрата, оставил меня одну.

Одетую и злую, меня тут же за цепь схватили конвоиры и отвели в зал суда.

Огромное помещение, сколько хватало глаз, было заполнено людьми.

Интересно, здание выдержит натиск всех тех, кто хотел своими глазами увидеть Эвелину Нуар?

Гул стоял дикий, будто я попала на рынок.

Меня затолкали в самую настоящую клетку и заперли, повесив на двери огромный светящийся замок. Потом ещё подошёл злой как сам чёрт «Черномор», прицепил к клетке небольшой брусок, похожий на магнит, и прутья клетки загудели и вспыхнули синим – по ним побежали самые настоящие разряды тока.

Прелестно!

Сложила руки на груди и начала ждать веселья.

Почему-то моё сознание не могло оценивать всё происходящее по-настоящему. Я всё ещё надеялась, что сплю.

* * *

Пока все собираются, поднимается жуткий гам. Люди на трибунах спорят, орут друг на друга. Мне хочется заткнуть уши. Всё равно ни шиша не понимаю, голоса сливаются в настоящую какофонию.

«Черномор», он, надо полагать и есть прокурор (вот никогда не питала добрых чувств к прокурорам, судьям, полисменам и прочим сомнительным личностям из этой области), стучит по судейскому столу молотком, что размером больше, чем сам дядька. Но к порядку призвать народ у него не выходит, что его очень злит, а меня радует.

В конце концов, явились судьи. Страшная пара мужиков, призванная решить мою участь, прошествовали к своим местам с таким высокомерием на лицах, будто они имеют статус Богов. Впереди этих старых сухарей бежали два мальчика и осыпали их путь белыми лепестками цветов. Мд-а, не хватает только фанфар, и цирк абсурда будет завершён.

За судьями солдатской походкой следовали настоящие палачи – четверо здоровых мужиков в чёрных шароварах, с голыми торсами и чёрными мешками на голове, на которых были прорези для рта и глаз заставили своим видом и просто присутствием содрогнуться и застыть памятником.

У каждого палача в руках был непонятный мне предмет. Только у одного я опознала топор исполинский.

Это что же… Ведьму будут казнить сразу четверо разными способами?

Мне стало дурно.

Мало было мне голодных и простудных симптомов, так добавилась ещё тошнота и живот больно заныл.

Ноги устали держать моё несчастное тельце, и я опустилась прямо на пол. Села по-турецки и сделала глубокий вдох и медленный выдох. И так несколько раз.

Всё будет хорошо.

Это как в кино с героями – с ними всегда происходит что-то ужасное и когда кажется, что спасения нет и всё, конец близок, случается чудо, и они побеждают всех своих врагов, получают сто тысяч пятьсот плюшек и полцарства в придачу.

Интересно, может я всю жизнь была не везучей как раз для этого случая? Чтобы раз! И удача одним махом всех тут на лопатки уложила?

По крайней мере, мне очень хотелось верить, что я останусь жива и даже не расстанусь ни с одной своей конечностью.

– ТИШИНА-А-А! – проревел голос «Черномора» так громко, будто ему дали микрофон.

Видимо, опять магия.

Сидящие на трибунах зрители умолкли.

Судьи в алых мантиях и белых париках заняли свои места за длинным столом.

Каждое их движение и взгляд, которые должны были выглядеть грозно да величественно, но, увы, пробирали только хи-хи.

Но смеяться мне не хотелось.

Мне хотелось плакать. И оказаться снова маленькой под тёплым и надёжным боком у мамы, когда она меня ещё любила.

Мои руки дрожали, сердце билось уже не в груди и даже не в горле, от ужаса переехало сразу в пятки.

– Итак, – заговорил первый судья – длинноносый и тощий старикан с рожей настоящего злодея. – Сегодня рассматриваем дело ведьмы Эвелины Нуар! Уважаемый прокурор, зачитайте достопочтенным гражданам и господам присяжным все преступления ведьмы.

«Черномор» взошёл на специальный помост, видать сделанный специально под него и начал заливать премерзким голосом, какая я гадина, и перечислять все преступления. Большая часть, я уверена на миллион процентов, совершила не Эвелина. Просто она, точнее, уже я – удачный кандидат, на которого можно свалить грехи каких-нибудь высокопоставленных господ и закрыть, наконец, «висяки». Приём, которым пользуются и на Земле.

Когда прокурор закончил, тотчас все заговорили. Голоса набирали силу и безжалостно хлестали меня оскорблениями, будто я уже оказалась в руках палачей.

– ТИШИНА-А-А! – снова взревел прокурор, призывая народ к порядку.

Постепенно, голоса стихли.

Второй судья – мужчина старый, с брыльями, похожий на бульдога обвёл всех взглядом, на меня даже не взглянул и заговорил непререкаемым тоном:

– Свидетельские показания, улики от магических деяний дают нам полное право совершить справедливый суд над Эвелиной Нуар сегодня же!

Он говорил, и его брылья тряслись в такт словам.

Люди в зале единодушно гаркнули:

– ДА-А-А!

Вот правду говорят, любит народ кровь да зрелища. Ничего ему больше не надо.

– Но всё же мы обязаны соблюсти процедуру, так как повторюсь, суд справедливый и дадим высказаться подсудимой.

Его острый неприязненный взгляд впился в меня пиявкой.

* * *

Судья, чувствуя с самого утра несварение, от которого не помогали уже и магические зелья, был в самом прескверном настроении.

Закончив речь, он желал поскорее расправиться с заседанием по делу ведьмы и отправиться домой, отлёживаться.

Мужчина остановил взгляд на женщине с яркими зелёными глазами и невольно вздрогнул. Её глаза сверкали, как глаза кошки, и он не на шутку испугался, что даже за силовой защитой и в магических кандалах, ведьма сможет изменить его судьбу.

Судья, подавив страх и поморщившись от боли в животе, обратился к ведьме, громко и чётко выговаривая слова, чтобы услышали все и вопросов никто не задавал:

– Считаешь ли ты, Эвелина Нуар, себя виновной в перечисленных преступлениях?

* * *

Судья задал вопрос и скривился, будто сожрал дюжину тухлых яиц:

Я поднялась на ноги, расправила плечи и ответила спокойным, насколько это было возможно в данной ситуации, голосом: