История о том как моя тётя-извращенка стала моей девушкой

Ишида Рё

История о том как моя тётя-извращенка стала моей девушкой

Это была последняя электричка на линии Сенкансен. В вагоне я был практически один, если не считать женщину клевавшую носом в его противоположенном конце. Женщина показалась мне уставшей и какой-то измученной, она выглядела, скорее всего, старше своих лет, кричащая косметика на её лице только усиливала это впечатление. Скорее всего, она работает официанткой в каком-нибудь кафе или ресторане. Например, кафе с горничными. Я представил себе, как эта женщина может выглядеть в чёрной униформе с белыми кружавчиками, ей бы пошло. Поезд слегка покачивался из стороны в сторону, его длинное тело напоминало гигантского металлического червя. В его ярко освещённом брюхе ехали в этот поздний час лишь несколько человек, несколько лузеров, обделённых простым счастьем, доступным большинству обычных людей. Глядя в ночь сквозь тёмное стекло вагона, я особенно остро ощутил свою оторванность от этого навязываемого всем нам стандарта человеческого общества. С одной стороны возникало чувство одиночества, но с другой стороны эта оторванность делала меня особенным не таким, как все остальные. В принципе пора было уже привыкнуть к этому, каждый второй день я возвращался с подработки в это время, еле-еле успевая на последний поезд на Хачикаву. Можно было конечно пользоваться обычным поездом вместо дорогущего сенкансена, но трястись на два часа дольше очень не хотелось, да и к тому же ученический проездной давал определённые преимущества. Поезд замедлил ход, я поднялся и пошёл к выходу. Проходя мимо женщины, я заметил удивлённый взгляд, японки такие непосредственные иногда! На самом деле, за почти восемь лет жизни здесь я стал равнодушен к тому, что моя внешность и высокий рост вызывают повышенный интерес, и уже давно не обращал на это внимания. Выйдя на платформу, поправив на плече съехавший рюкзак, я прошёл через турникет и быстро зашагал в сторону своего дома. Фонарь на углу улицы прерывисто мигал, пощёлкивал, грозя того и гляди погаснуть. Многоквартирный дом, в котором мой покойный отец и его жена больше года назад арендовали дешёвую квартиру, встретил меня чёрными окнами, ни одно из которых не горело приветливым светом. На секунду мне показалось, что дом этот умер, мне потребовалось некоторое усилие, чтобы заставить себя подняться по лестнице. На длинной, выходившей на парк галерее горела единственная лампочка так, что я едва мог рассмотреть замочную скважину на двери своей квартиры. Немного повозившись, я отпер дверь, вошёл и сразу включил свет в крошечном коридоре.

– Я дома!

Ответом мне была тишина. Я снял обувь и прошёл внутрь. Вся квартира состояла из двух комнатушек размером в восемь с половиной татами, одна из комнат была совмещена с ещё более крошечной кухней. Большим плюсом этой квартиры было наличие душевой кабины, ванная конечно, но всё же хоть что-то. Скинув кроссовки, я прошёл в комнату, заглянул на кухню, гора не мытой посуды всё также лежала в раковине. Из крана время от времени капало. Акари, по всей видимости, в моё отсутствие не появлялась. С тех пор как отец умер, мачеха стала редко появляться дома. В принципе я не мог винить её за это. Ей не было ещё сорока и, она не обязана была ставить крест на своей личной жизни. Я был благодарен ей уже за одно то, что она не выгнала меня, совершенно чужого ей человека на улицу. «Надо бы посуду помыть» – подумал я, заваливаясь на старый ободранный диван. Я предусмотрительно поужинал в кафе, в котором подрабатывал грузчиком, и сейчас идти на кухню было лень. В моей голове скакунами пронеслись мысли о том, что уроки опять не сделаны, а завтра надо бы появиться в школе, в которой я не был уже, кажется, три дня. Глаза мои слипались, мысли о том, что бы принять душ отдалялись от меня, становились размытыми и незначимыми. Всё-таки в том, когда живёшь один, есть свои плюсы! Я нащупал телефон и уже почти засыпая, взглянул на экран. Это было сообщение от Акари. «Привет родной!» Родной?! Бл-дь! «Меня некоторое время не будет дома, так что не скучай и не води девушек каждый день! ЛОЛ! Да забыла тебе сказать, завтра к нам приедет моя младшая сестра. У неё возникли небольшие проблемы, и она некоторое время поживёт у нас! Надеюсь, вы поладите! ЛОЛ! Не скучай! Мама». «Дура!» – подумал я со злостью. Честно говоря, порядком раздражало, что Акари продолжала играть роль моей матери. На мой взгляд, это выглядело очень глупо. Мы с ней не были особенно близки, даже когда был жив отец, и уж тем более я не видел причин сближаться с ней сейчас. С другой стороны, Акари мне нравилась и, я, наверное, даже испытывал благодарность, к этой, в общем-то, чужой для меня женщине. В средней школе Акари вполне ответственно играла роль моей матери, ходила на все собрания, так как отец был постоянно занят. Со стороны выглядело, наверное, что мы очень близки. В общем, мне грех было на неё жаловаться. Потом я попытался вспомнить, как выглядит младшая сестра моей мачехи. Вероятно, я должен был видеть её на свадьбе Акари и своего отца, восемь лет назад. Там было несколько молодых женщин, в памяти остались какие-то смутные пятна вместо их лиц. Честно говоря, ни одно из этих лиц не оставило какого-то существенного следа в моей памяти. Впрочем, в то время лица всех японцев казались мне похожими одно на другое. Но одну девушку я запомнил. Из всех людей, бывших на свадьбе, я хорошо запомнил именно её. Впрочем, было бы странно, если бы я её не запомнил. Редкая красавица, изящная, тонкая, улыбка её была то, что называется солнечной. Когда она улыбалась её лицо, словно начинало светиться изнутри. Мне запомнились два ряда белых ровных зубов, никогда ни до, ни после не видел таких красивых зубов, её длинные чёрные волосы, золотые серёжки в мочках маленьких ушей. В первый раз кто-то из японцев показался мне красивым. С этого дня я стал различать лица японцев, я увидел, что они все разные и среди них много красивых людей, много красивых девушек, но она была красивее их всех! Честное слово, после этой девушки, ни одна модель или актриса не смогла произвести на меня сильного впечатления. Во время праздника я сидел в стороне, старался не встречаться ни с кем глазами, я никого здесь не знал, мне было грустно и неуютно. Тогда я ещё болезненно воспринимал, повышенное внимание, которое привлекал к себе. Я злился, мне хотелось уйти и где-нибудь спрятаться. Другие гости косились на меня, даже не поднимая глаз, я чувствовал на себе их недоумённые взгляды, и вдруг я почувствовал до жути приятный запах. Я поднял голову, это была она, та самая девушка. Наклонившись ко мне, она что-то спросила на японском и улыбнулась, слегка прикоснувшись к моему плечу. Смутившись, я опустил взгляд вниз и увидел её сведённые вместе коленки, чуть выше которых начиналась узкая чёрная юбка. Я не понял, что она сказала, мимо прошла улыбающаяся Акари, что-то сказала девушке и та погладила меня по голове узкой тёплой ладошкой. Она стояла так близко, её грудь тогда показалась мне очень большой. Мне даже показалось, что я увидел краешек её кружевного бюстгальтера. Член у меня тогда вставал по любому поводу и уж тем более, он не остался в стороне в такой ситуации, и когда эта чудесная девушка взяла меня за руку и повела за собой, я неловко сутулился, пытаясь скрыть от неё свою мальчишескую эрекцию и мне было чертовски стыдно. Мне так хотелось, чтобы она этого не заметила! Когда я встал, то вдруг оказался почти одного с ней роста. Я вспомнил, что она удивилась, и захихикала, прикрывая ладошкой маленький, как у девочки рот. Пока она тащила меня за собой, она несколько раз оборачивалась и улыбалась мне ободряющей улыбкой. Я готов был идти вслед за ней хоть на край света! Праздничный обед я плохо помню, помню, что сидел рядом с ней и когда наши плечи соприкасались, я готов был провалиться сквозь землю и одновременно умереть от счастья! Она учила меня пользоваться палочками, её горячая грудь периодически упиралась мне в плечо. Честное слово, я тогда чуть не кончил от этого! После обеда она куда-то пропала, я искал её повсюду, но так и не нашёл. От всех этих воспоминаний у меня, как обычно началась эрекция. Я тяжело вздохнул. Сколько ей сейчас? Тогда ей было, наверное, чуть за двадцать, значит сейчас ей около тридцати. Женщины под тридцать никогда не казались мне старухами, наоборот, по моему мнению, именно к этому возрасту, японки достигали своего расцвета. Даже Акари, которой было почти сорок, я считал привлекательной, не будь она такой грубой и шумной. Если вдуматься, это эротические переживания на свадьбе отца, безусловно, повлияло на мои сексуальные предпочтения. Где-то я читал, что мужчина ищет в каждой девушке черты своей первой любви. Или там было про мать? Не помню точно. Свою настоящую мать, я в любом случае совсем не помнил. Возможно, образом матери для меня стала эта прекрасная незнакомка. Возможно, именно поэтому отношения со сверстницами у меня не складывались. Благодаря яркой для местных внешности, я не был обделён вниманием девчонок, но за всю мою «счастливую» юность лишь одна девочка, что жила по соседству оставила какой-то след в моём сердце. Её звали Сакура. В средней школе мы переехали, и я её больше не видел. Акари говорила мне, что вроде как они живут всё там же где и раньше. Это неудивительно, дом у них был по местным меркам просто огромный! Дворец какой-то! Эрекция всё не спадала! Сколько раз я онанировал, представляя себе, как ласкаю ту девушку. Да, в своих мечтах я осквернил её множество, множество раз. Что я только с ней не вытворял! То она соблазняла меня, то я грубо насиловал ее, называя при этом всякими похабными, унизительными словами. Возвращаясь к отношениям со сверстницами, я не вынес из них ничего, кроме стойкой нелюбви ко мне всех моих одноклассников мужского пола. Я понял, что с такими мыслями заснуть мне не удастся, несмотря на сильную усталость. Я спустил трусы, взял телефон, сжал рукой свой пенис и принялся дрочить, рассматривая фото разных красоток, пока не наткнулся на девушку, которая показалась мне похожей на ту самую, возбуждение моё сразу максимально возросло, через несколько секунд я кончил. Физическое напряжение спало, но я почувствовал себя каким-то опустошённым, как будто я опять изменил своей детской любви. Я вспомнил, как Сакура восхищалась размерами моего члена. Это было на последнем году средней школы, мы тогда с ней переспали три или четыре раза. Честно говоря, не думаю, что мой член какой-то очень большой. Довольно средний, по-моему. Громадным его можно назвать, разве что по сравнению с достоинством большинства японских мужчин. К тому же у японок, там и правда всё довольно миниатюрное, то есть для большинства из них мой член действительно довольно крупный. Кроме того нельзя забывать, что Сакуре было тогда пятнадцать лет, и мой член был первым настоящим членом который она увидела. Я уже упоминал, что Сакура была из богатой семьи. Красивой она мне не казалась, на лице её всегда было отстранённое, холодное выражение. За глаза её называли Снежной принцессой. Тем не менее, когда я увидел её впервые, она не показалась мне привлекательной. Потом когда мы сблизились, я понял, что она может быть и весёлой и милой, только почему-то никому этого не показывает. При том, что она была неглупой, очень неглупой. Оценки у неё всегда были гораздо лучше моих. Я у неё всё время домашку переписывал. Отец у неё по слухам был связан с якудза. Из-за этого у неё совсем не было друзей, кроме меня. С ней приятно было поболтать и проводить время вместе. Как-то незаметно мы с ней стали очень близки. Вспоминая сейчас об этом, я думаю, что скорее инициатива сексуальной близости исходила от неё. Именно поэтому, я не испытывал угрызений совести когда мы расстались. Я бы с удовольствием остался с ней друзьями, но Сакура думала иначе, больше она со мной не разговаривала. Акари говорила, что она даже пыталась покончить с собой, резала себе вены. Не думаю, что она это серьёзно, Сакура была для этого слишком рассудочной. Но её отец меня просто возненавидел. Уверен, он и сейчас с удовольствием отрезал бы мне пару пальцев! А может и не только пальцы. Эти воспоминания отвлекли меня, я стал думать о несделанных уроках, зевнул, подоткнул подушку, мысль о том, что надо бы выключить свет в коридоре была последней, перед тем как я провалился в сон.

– Роман, ты меня совсем не слушаешь! – я смотрел на её обиженно надутые неумело накрашенные губки, круглый подбородок, белую тонкую шею с родинкой с левой стороны. Мне было её немного жаль, она приложила столько усилий, чтобы без запинки произносить моё имя.

– Что?

– Вот об этом я и говорю!

Эта девушка, я с самого начала подозревал, что она просто пытается повысить свой статус в глазах подруг, за мой счёт. Что касается меня, то мне было как-то по барабану. Она предложила мне встречаться, и я согласился. Но с какого-то момента она начала доставать меня своими назойливыми приставаниями. К тому же и лицо её было самым заурядным. Короче говоря, она не была девушкой моей мечты. Похоже, что даже её запах был мне всегда неприятен.

– Знаешь, давай расстанемся! У меня сейчас совсем нет времени на отношения, – выдавил я из себя, отвернувшись и глядя в пол. Ох, не люблю я все эти выяснения отношений! Сейчас начнётся. Она молчала несколько секунд, видимо до неё, как обычно тяжело доходил смысл моих слов. Потом губы её задрожали.

– Придурок! – она повернулась и быстро пошла прочь, почти побежала, кажется, она расплакалась.

Я смотрел на её быстро удаляющиеся худые ноги в длинных белых носках и думал о том, что, к сожалению, это, скорее всего не конец. Такие, как она не сдаются быстро. К тому же вожделённый ею статус девушки престижного парня она тоже не может упустить так легко. Хотя какой я к чёрту престижный?! Бегаю с подработки на подработку! Оставили бы они уже все меня в покое! Прозвенел звонок, мне пришло в голову, что на следующей перемене наверняка припрутся эти придурки из баскетбольного кружка и будут уговаривать меня вернуться в клуб! Чтоб им пусто было! Содержать меня вы будете, кретины? Или ваш долбаный кружок? Вам-то рекомендации нужны, а до меня вы чего докопались? Вздохнув я, поплёлся в свой класс, нужно будет после следующего урока как-нибудь по-быстрому свалить! По дороге домой я задремал в поезде и едва не проехал свою остановку. Подойдя к двери своей квартиры, я вдруг ощутил некоторое беспокойство. Был ли виной тому едва уловимый запах духов, который я почувствовал из-за своей двери или что-то другое, внутри меня возникло странное тревожное чувство, а сердце вдруг бешено забилось. На своё обоняние я никогда не жаловался, это были духи, которыми могла пользоваться красивая женщина, в самом расцвете своей женственности, точно не школьница. Прежде всего, потому что они были дорогие, у школьницы на них просто не хватило бы денег. Я осторожно отпер дверь и нерешительно вошёл. Надо было бы произнести приветствие, но язык от чего-то прилип у меня к нёбу. Помявшись в коридоре, я снял кроссовки и, стараясь не шуметь, осторожно заглянул в проходную комнату. В глаза мне сразу бросился светло коричневый чемодан на колёсиках. Он был открыт, вещи из него были разложены на полу. Мой взгляд задержался на крохотных ярко красных кружевных трусиках, такой маленькой красной тряпочке.

– Тётя! – позвал я нерешительно, не в силах оторвать взгляд от её этих трусиков. В следующую секунду я осознал, что в ванной льётся вода и сообразил, что тётя принимает душ. Я застыл в нерешительности, не зная, что предпринять, что если она сейчас выйдет в чём мать родила? Будет неудобно. И в этот момент вода в ванной перестала литься. Я рванулся к входной двери, но было уже поздно, дверь в душевую сдвинулась в сторону и в комнату вошла девушка, завёрнутая в махровое белое полотенце, видны были её круглые белые плечи и такие же белые идеальной формы лодыжки, другим полотенцем она вытирала короткие чёрные волосы. Мне показалось, что она даже что-то напевает. Вытирая волосы, она чуть наклонилась вперёд, с отчаливанием я несколько запоздал, поэтому решил не впадать в панику и между делом уставился на неё. Сердце моё продолжало гулко стучать в висках. Несмотря на короткие волосы, я сразу её узнал, это была та самая девушка, моя вечная сексуальная фантазия во плоти! Это было удивительно, но она совершенно не изменилась, только волосы были короче и фигура ее, пожалуй, лишилась подростковой угловатости, стала невероятно сексуально привлекательной! Я запомнил её довольно взрослой, видимо просто сам я тогда был ребёнком, сейчас же она показалась мне похожей на школьницу, такая она была маленькая и хрупкая, короткая стрижка только усиливала это впечатление. Ещё меня поразило, что грудь у неё была действительно огромной, какой-то неприличной, особенно для её стройной фигуры и небольшого роста. Неожиданное появление этой девушки в образе моей тёти поразило меня настолько, что я, похоже, даже рот открыл. Со стороны я, наверное, выглядел довольно глупо. Однако рассматривать её так дальше было совсем уже неприлично, к тому же меня кольнула мысль, что она будет делать дальше, и я сказал громко.

– Добрый вечер, тётя!

Она испуганно вскрикнула и полу присела.

– Ах! – полотенце соскользнуло с её талии, я успел заметить остроконечные соски крупной груди и пушок на её лобке, она присела, прикрываясь руками.

– Прошу прощения! – я отвернулся. Кажется, щёки у меня загорелись от прилившей к нему крови. Офигеть! Она охрененно хороша! Именно такой я её себе и представлял! Судя по шуршанию ткани, она схватила одежду и выбежала в соседнюю комнату. Скосив глаза, я посмотрел на чемодан, красные трусики исчезли. За моей спиной сдвинулась дверь.

– Можешь повернуться! – голос у неё был совсем не как у Акари, не грубый и резкий, а приятный, такой же приятный, каким мне запомнился. Я повернулся. «Не часто тут встретишь такую красавицу!» – думал я, разглядывая свою тётю. Она смущённо поправила волосы плавным движением руки. Было забавно смотреть на то, как она пытается выглядеть старше, как пытается выдержать покровительственный тон, которым, как ей кажется, она должна со мной разговаривать. Но получалось это у неё плоховато, по-моему, она просто не могла притворяться долго.

– Ты очень вырос, Роман-кун, – сказала она, смущённо улыбаясь.

– А Вы совсем не изменились, тётя! – вырвалось у меня.

Щёки её порозовели, маленький ротик приоткрылся. Не всё же мне смущаться! На ней была синяя пижама с котиком, довольно нелепая, на мой взгляд, но даже этот мешковатый наряд не мог скрыть её красоту. У неё были правильные черты лица, маленькие пухлые губы и большие, как будто всё время удивлённые глаза в обрамлении длинных пушистых ресниц. Упавшая на лоб чёлка делала её немного похожей на очень женственного парня. Вообще она выглядела скорее, как полукровка, и если бы не очень белая кожа и чёрные волосы, она вообще не напоминала бы японку. Сейчас щёки её залил румянец, она выглядела совсем молоденькой, свежей и милой, как школьница средних классов. Я подумал, что она оказалась даже красивее, чем мне запомнилась, что было удивительно, так как подростковая память скорее должна была приукрашивать её, ведь всё-таки прошло почти восемь лет с тех пор, как я видел её в последний раз.

– Прошу меня простить! – я поклонился, моё смущение совершенно прошло. Я ощутил, что из-за того, что она смущена гораздо больше, я получил некое преимущество над ней.

– Ничего. Это я должна извиниться за внезапное вторжение! Моего мужа перевели в Токио. Мы не так давно сюда переехали, – она поклонилась, нервно сжав тонкие пальцы, на одном из которых я заметил кольцо похожее на обручальное.

– Я Роман!

– Я Такаги Марисе, позаботься обо мне, – сказала девушка и опять покраснела.

« Ей никак не дашь больше двадцати. Ну, может двадцати трёх» – подумал я, хотя и знал, что этого не может быть.

– Сколько Вам лет тётя? – ляпнул я, вопрос был неприличным и я тут же пожалел, что спросил об этом. Марисе вспыхнула, её карие глаза раскрылись ещё больше.

– Мне двадцать восемь. К чему эти вопросы? – она казалась скорее удивлённой, чем рассерженной.

– Простите.

В этот день у меня не было подработки и, и мне захотелось проявить себя гостеприимным хозяином.

– Я схожу в магазин. Нужно что-нибудь купить на ужин!

– Да, конечно! Я пойду с тобой! – она засуетилась, выволокла чемодан в соседнюю комнату, я слышал, как Марисе переодевается. Она появилась в свободном летнем платье из светлой ткани, под которым угадывались очертания её хрупкого тела. Под этим платьем она безуспешно пыталась скрыть полную пазуху своих грудей. Я подумал, что это у неё не очень получилось. Я ощутил некоторое трепетное волнение, как младшекласник впервые идущий в старшую школу, в которой, как он думает его, ожидает новая взрослая жизнь. Такого со мной давно уже не бывало. Пока мы шли до магазина, моя рука как бы невзначай несколько раз коснулась её нежных, как у девочки пальцев. Вообще она выглядела в этом платье, как чрезвычайно рано созревшая школьница и это создавало совершенно сногсшибательный эффект. Я то и дело поглядывал на неё, Марисе кусала губы, похоже она чувствовала себя не в своей тарелке. Несколько молодых мужчин засматривались на неё столь явно, что я невольно начинал завидовать самому себе. Марисе же казалось, не замечала этих восхищённых взглядов, или делал вид, что не замечала. Мне очень хотелось взять её за руку, но я был уверен, что Марисе мне такого не позволит. Идти было приятно, идти рядом с ней мне было приятно вдвойне, прошла неделя с того момента, как в Токио наступило лето, но уже было довольно тепло.

– Ты учишься в школе? – прервала неловкое молчание Марисе.

– Второй класс старшей, – отвечал я.

– Второй класс? – в её голосе прозвучало удивление, – ты такой крупный! И выглядишь совсем взрослым.

– Это потому, что я не японец.

– Прости, – она смутилась.

– За что? – я равнодушно пожал плечами, меня такое уже дано не задевает. Мне хотелось спросить, что заставило её поселиться у нас, но я счёл, что это будет невежливо. В магазине знакомый продавец смотрел на нас с такой откровенной завистью, что мне стало его даже жалко. «Думает, наверное, что это моя девушка!» – подумал я не без некоторого самодовольства. Мы затарились продуктами, почти все выбирала Марисе, а я только пожирал её глазами всё это время. Я хотел оплатить из своих денег, но она мне не позволила.

– Ты ещё в старшей школе! – строго заявила она. Эти её попытки выглядеть старше меня слегка позабавили. По дороге к дому мы почти не разговаривали. У меня опять появилось ощущение, что Марисе смущена больше чем я. Это само собой давало мне чувство превосходства над этой красивой женщиной, которая была старше меня. Мне пришло в голову, что даже когда мы молчим, мне не становится неуютно рядом с ней. Молчание не тяготило, во всяком случае, меня. Это было для меня довольно нетипично. Я вообще с трудом сближаюсь с людьми. Например, прошло много времени, прежде чем я смог нормально общаться с Акари и даже спорить с ней. Моя так называемая «любовь» с Сакурой во многом была вызвана тем, что мне было комфортно общаться с ней. По началу я, даже думал, что и, правда, влюбился в неё. Гормоны видимо били мне в голову. Честно говоря, мой первый раз был не то чтобы провальным, но не представлял собой ничего особенного. Возможно, если бы я и, правда, был влюблён в Сакуру, всё было бы по-другому. С другими девушками было нормально, но на самом деле, если вдуматься не так уж сильно секс с ними отличался от обычной дрочки.

– Я приготовлю кари? – предложил я.

Она кивнула и принялась мыть посуду. Фартук Акари очень ей шёл. Несколько раз я смотрел на неё сзади, даже под свободным платьем попка у Марисе выглядела упругой и подтянутой. Чтобы как-то отвлечься, я попробовал, но не смог припомнить, как выглядела в этом фартуке моя мачеха. Кари это единственное, что я умею из японской кухни, будем надеяться, что в этот раз он мне удался.

– Удивительно, ты даже освоил традиционные японские блюда, – сказала Марисе, когда мы уселись за стол.

– Очень вкусно, – она опять слегка покраснела. Врет, небось!

– Спасибо.

За ужином Марисе рассказала, что работает учителем младших классов.

– То есть работала, – поправилась она.

Сейчас она ищет работу. Мне сразу показалось, что Марисе что-то недоговаривает, но уточнять я не решился. А смотреть на неё было приятно, когда она ела, мыла посуду или просто молчала, она выглядела невероятно утончённой и милой. Я уже тогда понял, что когда смотрю на неё на душе становится как то спокойно и приятно, комфортно в общем. Мне с самого начала было комфортно с ней. Такого у меня ни с кем не было. И в тоже время у меня появилось ощущение, что Марисе всё время контролирует себя, в какой-то момент мне даже показалось, что она вот-вот сорвётся и закричит что-нибудь непристойное, но этого, конечно же, не случилось. Чем больше я смотрел на неё, тем больше мною овладевало странное возбуждение, оно было сексуальным, но не только. Глупо в этом признаваться, но я вдруг ощутил себя счастливым. Марисе легла спать в моей бывшей комнате, а я разместился на диване. За тонкой перегородкой, я слышал, как она ворочается на моём футоне. Мне казалось, что в нашей маленькой квартире теперь повсюду её запах, тот самый запах, который был одной из ярких составляющих моих сексуальных фантазий. И, чёрт возьми, мне впервые нравилась эта убогая конура! Моя эрекция всё не проходила, а мастурбировать мне почему-то совершенно не хотелось. Я решил принять душ и успокоиться. Когда я вышел из ванны, Марисе, по всей видимости, уже спала. А всё-таки приятно быть чистым! Я быстро заснул, и засыпая мне казалось, что я слышу её ровное дыхание у своего уха, хоть Марисе и находилась в соседней комнате. Разбудило меня Солнце, бившее прямо в глаза. Было очевидно, что школу я уже проспал. Невелика потеря! Я сощурился, потянулся и сел. На столе лежала записка.