Игрок

Часть 5

Санкт-Петербург, Россия

Наш самолет сделал посадку в аэропорту «Пулково». Спасибо, что воспользовались нашей авиакомпанией, наш экипаж прощается с вами и желает всего хорошего.

Он бегом преодолевает все коридоры, оказывается в зале встречающих. Ее нет. Опаздывает? Возможно. Ох уж эти женщины. Может, она на улице? Выбегает. Ее нет. Таксист назойливо предлагает свои услуги. Нет, ему не нужен таксист, ему нужна она. Выкуривает сигарету. Набирает ее номер. Ответа нет. Пишет смс. Ответа нет. Наверное, с ней что-то случилось. Конечно, иначе и быть не может. С ней что-то случилось. Где она, как она? Он поймал себя на мысли, что был бы безумно счастлив, если бы с ней действительно что-то случилось. Лучше бы случилось, но только не сам факт, что она просто не приехала, при этом позволив приехать ему и не объяснив перед этим, что приезжать не стоит. А как она могла это объяснить? Он решил, что приедет и приехал, она же просто написала «ладно». Она же ведь не обещала ничего. Все как обычно. Эта музыка будет вечной. Лучше прямо сейчас взять и обменять билет на ближайший рейс до Москвы. Прямо сейчас. Но он взял такси и попросил отвезти в какую-нибудь не очень дорогую гостиницу. В принципе он мог позвонить своим питерским друзьям и попросить ночлега у них. Но совершенно никого не хотелось видеть. Совсем никого. Он будет здесь инкогнито.

В гостинице предоставили доступ в Интернет. Он зашел на ее страницу. Два поста от нее. Два поста о том, как ей весело проводить время с друзьями перед телевизором. Прямо сейчас. Она постила это, зная, что он ждет ее в аэропорту. Постила, как будто ничего не произошло.

Такие гостиницы есть в любом городе. Двухместная кровать, какое-то нелепое покрывало сверху, выключенный телевизор, белые занавески, прячущие балкон. Окно, скрывающее осень. Ленивый кондиционер, который в это время года никому не нужен. Стол и два просиженных кресла. Над кроватью картина. Сюрреализм. Силуэт человека, очень тонкий, вокруг невнятный синий круг. Чем-то напоминает «Крик» Мунка. Но это очень дешевая картина, какие сотнями продают на любой пешеходной улице любого города в любой стране. На кресле валяется серый рюкзак. Он, в одежде и кедах, лежит, распластавшись на кровати. Не снял даже потертую кепку. В одежде жарко, черный вязаный свитер прилип к телу от пота. Но встать и раздеться нет сил. На джинсах дурацкий брелок в виде компаса. В руке пистолет. Он не знает ни калибра, ни марки, он вообще не разбирается в оружии. Пистолет серебристый, ледяной, сильный. Он прикладывает дуло к виску, всего одно нажатие… Как в замедленном сне, пуля разрывает кожу, проникает внутрь, кровавое месиво оказывается на мониторе телевизора. Наконец-то он избавился от суетящихся мыслей, от этого безумства в голове. Жаль, что этот пистолет был только в его мечтах.

Он чувствовал себя собакой, которую поманили сахарной косточкой. Он прибежал, но кость ему не дали, только вертели ею вокруг морды, над головой. Ах, как же он хотел эту косточку, он уже чувствовал во рту ее вкус, облизывался, сглатывал слюну. Он готов был ради косточки на все. С ним играли. Он показал все команды, которые знал, все трюки, он прыгал, лаял, бешено вилял хвостом, подставлял пузо. Он разучил новые трюки. Но потом пришло понимание, что эта игра никогда не прекратится, косточку ему не дадут. Поджав хвост, он поплелся прочь. Но тут послышался голос. Голос просил прощения за столь долгую игру и обещал отдать косточку прямо сейчас, нужно только вернуться за ней. Он послушал, надежда вновь вселилась в его лохматое тело, в глазах вновь появился огонь, а хвост превратился в вентилятор. Он подошел. Но вместо косточки ему отвесили оплеуху. Так сильно нос не болел никогда.

Да, у него не было пистолета, чтобы заглушить эту боль, но ведь есть другие способы. Он подошел к окну и открыл его. Вышел на балкон. Осень. Он сидел на балконе, курил. Прилетел сухой лист. Кажется, сбросил его тополь. Недолго думая он прикоснулся к краешку листа подожженным концом сигареты. Лист не хотел гореть, он только тлел, оставляя вокруг раны от сигареты красные капельки огня, исчезая по краям. Это была игра: одна затяжка – и кончик сигареты вонзается в лист, лист тлеет, но не горит, еще затяжка – и вновь огонь пытается поглотить лист, но не может. Так продолжалось, пока он не выкурил сигарету, а от листа не осталась одна сантиметровая веточка.

Здесь четвертый этаж, «сталинка». Примерно две секунды свободного падения – и все будет кончено. Он встал на подоконник. Что произойдет после его смерти? Поймет ли она, что все из-за нее? Нет, конечно, она не поймет. Ведь формально она абсолютно ничего не сделала, она просто не приехала, просто не отвечала, просто говорила намеками. Официально все в порядке с ее стороны. Она никогда не поймет, насколько своими действиями и бездействием вынесла ему мозг, сломала его окончательно. Он не стоял бы на этом подоконнике сейчас, если бы она просто отправила его на три буквы. Да, после этого было бы тяжело. Но не настолько, как сейчас, когда он понимал, что он всего лишь игрушка в жестокой игре. Как поступить в такой ситуации? Как перестать чувствовать себя идиотом? Да, он был просто идиотом, и в глазах других будет идиотом, потому что только идиот из чужой страницы в соцсетях мог придумать себе великую любовь. Только идиот мог так повестись на все это. Ему казалось, что слово «идиот» теперь выбито у него на лбу. Ну и мерзкое же чувство. Зачем она так. Ведь у нее были варианты, как поступить с ним.

Когда его не станет, поймут ли близкие и друзья причину? Ведь эту историю он никому не рассказывал, а она, тем более, никому не расскажет, даже если догадается, что это из-за нее. Нет, друзья никогда не узнают причину того шага с четвертого этажа. Всего лишь две секунды свободного падения. Максимум три. Ноги так приятно свисают с подоконника вниз, ветер обдувает такой приятной прохладной. Ну же, всего один шаг и все будет кончено. Почему пальцы так отчаянно сжимают оконную раму. Они закоченели, и он не в силах ими управлять. О ком говорят окружающие, когда хотят отговорить кого-то от подобного шага? О близких? Да, в фильмах так чаще всего и делают. Но ему было плевать на близких, абсолютно на всех. Нет, это не может его удержать от шага в пропасть. Ведь он сам вынес себе приговор: «Ты – идиот». Это клеймо разлагало все внутри, превратив его в какой-то сухоцвет, не способный ни на что.

Если бы сейчас за спиной появился спасатель и спросил, почему ты хочешь сделать это, что бы он ответил? Несчастная безответная любовь? Но это не так, дело не в несчастной любви, дело в том, что он просто идиот. И таким идиотам как он, не место в этом мире. Таким идиотам не место в соцсетях. Такие идиоты воспринимают все слишком близко к сердцу, настолько близко, что готовы совершить последний шаг в своей жизни. Он, будучи идиотом, смог поверить, что в этом мире есть место чему-то настоящему, смог находить в посланиях то, чего никогда не было, ведь она никогда ничего не обещала, ведь это чистой воды идиотизм.

Неожиданно для себя он слез с подоконника. Нет, он должен был ее увидеть, она обязана прояснить ситуацию и ответить на вопросы, пролить свет, почему она все это сделала с ним. Она просто обязана, и он не отпустит ее, пока все это не случится. Тем более он точно знает, как ее найти.

Заказал в номер пива и какой-то закуски, включил телевизор. Стал щелкать пультом в надежде найти хоть что-то, за что может зацепиться мозг. Не сработало: бездушный ящик сообщал последние новости, показывал сериалы и тупые шоу. Где-то шли фильмы, но и за них не мог зацепиться. Боевик, комедия, снова боевик, какой-то ужастик. Все не то. Он просто напился и уснул, даже не раздевшись.

Утро. Он проснулся очень рано, не было и восьми. Быстро принял душ и отправился бродить. Он хотел вспомнить, где она живет. Знал станцию метро, бродил вокруг по бесконечным дворам-колодцам, но найти нужный адрес так и не смог. Отправился гулять просто так. Долго бродил по питерским лабиринтам, погода изумительная, тепло, очень тепло. Завернул в какую-то подворотню и на стене увидел граффити. Обычные граффити. Но! Он был здесь, был с ней в прошлый свой приезд, она фотографировала эти никчемные надписи. Отправился дальше. Решил, что надо на Финский залив. Сел в метро. Вышел, торговые ряды, палатки, предлагающие всякое барахло. Дошел до залива, попутно свернув в магазин и купив пива и сигареты. Он смотрел на воду, и постепенно становилось легче. Сначала легче, а потом с какой-то новой волной накатывало чувство полнейшего идиотизма. Пиво он пил очень медленно, зато курил каждые десять минут. Мимо пробежали дети, потом две девушки с собаками. Он не хотел никого видеть, он хотел остаться один. Мысли напоминали какой-то пазл. Но этот пазл был в разобранном состоянии, и собрать его в одну картинку не представлялось возможным, как бы он ни старался. Он мечтал о собственном острове. Там не было бы никого и ничего. Только камни, холодное северное море вокруг, немногочисленная трава и птицы. Его остров был бы таким же пустынным, как птичий остров посреди Атлантики в Норвегии. Он бы бродил по берегу, ежась от ледяных соленых капель, которые заставляют кожу краснеть и грубеть. Но это чувство очень приятное. Какими же приятными могут быть брызги северного моря в лицо.

Он подумал о слепых и о глухих. Что выбрал бы он, если бы вдруг ему предоставили такой выбор? Безусловно, оставить слух. Он мог бы смириться со слепотой, но смириться с отсутствием музыки и других звуков он бы не смог. Подумал о слепоглухонемых, ведь есть и такие. Попытался представить, каково это, жить только тактильными ощущениями? Один из них однажды сказал: «Если начнется третья мировая, я просто не замечу». Это было страшно. Страшно не потому, что ты ничего не видишь и не слышишь, а потому, что у тебя нет ничего, кроме самого себя, кроме пугающей бездны под названием Я. Однажды он был в камере сенсорной депривации. Небольшая ванна, с очень соленой водой, температура которой соответствует человеческой. Это создает ощущение невесомости. Туда не проникают свет и звуки. Совсем. Ты висишь в этом пространстве и даже не можешь понять, открыты у тебя сейчас глаза или нет. Это небольшой шанс почувствовать себя слепоглухонемым, когда твой мозг предоставлен сам себе. Но даже тогда он понимал, что все это временно. Может быть, поэтому такое присутствие себя в себе не пугало. Но жить так постоянно… Выдержал бы он?

Он просидел на берегу Финского залива четыре часа. С бутылкой пива, двумя пачками сигарет и тараканами в голове. Захотелось есть. Надо было поесть, он опять не мог вспомнить, когда последний раз нормально ел. Поехал в центр, зашел в какое-то подвальное кафе. Приглушенный свет, удобные диваны, отсутствие людей. То что надо. Выбрал из меню рыбу и заказал пива. С пивом было покончено очень быстро, а вот запихнуть в себя всю еду он так и не смог.

Вернулся в гостиницу, завтра до 12:00 ему надо выехать, а самолет только в восемь утра. Было абсолютно непонятно, чем занять себя на всю ночь и где ее провести. Не мог же он почти сутки шататься по городу. Или мог?

Вечером он будет ждать ее возле работы. Он точно знал, что она там появится. Все-таки в соцсетях есть что-то полезное. Пришел пораньше. Увидел ее, она попыталась ускользнуть, он не дал ей, крепко обняв.

– Ты меня преследуешь?

– Нет.

– Что тебе надо?

– Поговорить.

– У меня встреча, меня ждут.

Она отошла и стала кому-то названивать. Он вновь почувствовал себя жутким идиотом, но отступать было некуда, да и не хотелось. Нет, он не уйдет, пока она все не объяснит или хотя бы не пошлет его куда подальше.

Сколько страха в ее глазах, он никогда не видел такого жуткого страха в человеческих глазах. Казалось, что она упадет в обморок. Она не знала, куда деваться. Спрятаться за статусы или исчезнуть в офлайн уже не получится. Она ничего не могла сделать, а он просто смотрел. Смотрел в эти глаза, полные ужаса. Этот ужас, этот страх и были ее подлинным существом. Больше там не было ничего. Этот страх был бесконечен, как черная дыра, он поглотил ее всю. Он не давал ей жить, он не давал ей дышать, он не давал ей чувствовать. Он давал ей лишь возможность питаться чувствами других, дергая за нужные ниточки, вызывая эмоции.

Она встретилась с двумя подругами, они сели в кафе. Он сел рядом. Его никто не прогонял, но каким же ничтожеством он себя чувствовал. Мило щебетали о том, о сем. Она боязливо поддакивала. Он в основном молчал, хотя чувствовал, что она ждет от него поддержки разговора. Без проблем, это никогда не было для него проблемой. Но сейчас он выбрал молчаливое потягивание пива. Этот ее страх и жуткая неуверенность, он ощущал их почти физически. Самое дурацкое в этой ситуации было то, что ее страх и неуверенность оказались жутко заразными. Он подхватил этот вирус, который разросся внутри какой-то невероятной дрожью, абсолютно не свойственной ему. Скорее бы на самолет, но он в восемь утра, а на часах нет еще и двух.

Вскоре они стали расходиться. Она отправилась по направлению к дому, он не отступал. Ведь наедине она наверняка повела бы себя более искренне или согласилась бы поговорить. Зашли к ней. Она села за компьютер, на экране страница социальной сети. Он сел на подоконник и продолжал попивать пиво. Предложил посмотреть фильм. Она отказалась. Спросил, чем же займемся? В ответ молчание. Ситуация хуже некуда. Он достал из рюкзака книгу с цитатами. Зачитал ей одну из них. В ответ – молчание. Ну и дерьмо. Почему-то такой исход в своей голове он не прокрутил. Спросил точный адрес. Она назвала. Позвонил в такси и вызвал машину на пять утра. Хотелось поскорее уехать. Зря он сюда притащился, совершенно зря. Прошел примерно час. Он встал, сказал, что пойдет гулять. Она кивнула. Он вышел. Шлялся по пустому ночному Питеру с бутылкой пива. Эти подворотни были словно из фильмов про постапокалипсис. Ни одной живой души, ни одного открытого заведения, а ведь он где-то в центре.

Пять утра. Он вернулся к ее дому, чтобы сесть в такси и уехать в аэропорт. Домчались моментально, как потратить оставшееся до взлета время, он не знал. Сел на бордюр рядом с входом. Начинался рассвет. Как же это было красиво. Как же безумно красиво смотрятся серебристые самолеты на фоне этих утренних красок. Включил в плеере Цоя «Пачка сигарет», закурил. Зашел в аэропорт, купил в автомате кофе и вернулся на бордюр. Прошло еще немного времени. Сразу с самолета ему предстоит ехать на работу, он столько времени не спал, как он справится? Сел в самолет. Его место у иллюминатора. Он всегда старался выбрать место у окна, желательно в середине, чтобы были видны крылья. Он любил летать. Он мог прилететь к черту на кулички только для того, чтобы выпить чашку кофе и полететь обратно. Сейчас рядом с ним сидела чета японцев. Он почему-то точно знал, что они из Японии, хотя никогда не отличал азиатские национальности. Взлет, самолет сначала бешено свистит, дрожит, потом вдруг эта трясучка исчезает, и начинается новый этап аттракциона. Прекрасный рассвет, прекрасные облака, внизу очертания Питера. Над Питером утренний туман, он еле различим.

– Вы будете завтракать?

Господи, да ведь он же уснул. Наконец-то он уснул, он так давно об этом мечтал! Так какого же черта его разбудили?! Неужели стюардесса действительно верит, что делает благо, будоража спящего пассажира?! И ради чего?! Ради сморщенного круассана?!

Он попросил кофе. Теперь он четко чувствовал последствия бессонных ночей. Сердце билось, в голове шумело. Чашка кофе помогла, но сможет ли он еще раз заснуть? Нет, время до посадки так и прошло в мечтах опять вырубиться. Ну ничего, у него еще полчаса в аэроэкспрессе.

Дома

Выход из самолета, втискивание в переполненный автобус, аэропорт. Бегом на выход, чтобы покурить. Несколько затяжек – и сигарета летит в пепельницу, рассыпаясь на искры. В Москве жарко. Вновь вход в аэропорт. Опять рюкзак на ленту для досмотра. Телефон и ключи на стол, сам в рамку. Эту процедуру он проходил уже миллион раз. Теперь на поезд. У него есть полчаса, чтобы поспать. Рядом с ним сел какой-то навязчивый тип. Он сидел у окна и всем своим видом показывал, что спит. Но типу было плевать на это. Сначала тип спросил, на какой вокзал они прибывают. Потом рассказал, что вообще-то он тут в командировке. Мысленно он засунул этому типу кляп в рот. Но тот все не унимался, рассказывал о своей работе, о своем городе, о предстоящей жизни в гостинице, о своей дочери и жене, с которой развелся, потом о любимом шансоне и футболе.

Зачем она с ним так? Он всегда считал себя сильным человеком, может, именно поэтому поступить с ним так было проще? Сделать больно сильному человеку всегда проще, чем слабому. Ты знаешь, сильный выдержит, а перед слабым тебе становится стыдно, боишься, что он не выдержит. Поэтому сильные люди чаще получают плетью, чаще ходят со шрамами.

Но вот, наконец-то, вокзал. Очередь в метро выстроилась еще на улице. Что-то случилось? Ан нет, он всего лишь попал в час пик. Это жуткое время, когда ты вынужден смешиваться с кем-то абсолютно чуждым тебе. Вы ненавидите друг друга, но не можете никуда деться. У него нет билета. Тут же ходят спекулянты, которые предлагают не стоять в кассу, а купить билет у них, правда, втридорога. Он вспомнил, что еще несколько часов назад был в абсолютно пустом Питере. Этот контраст невыносим. Он вылез из толпы и отправился на поиски такси. Естественно, цену с вокзала ему влепили мама не горюй, но он согласился. Жуткие пробки, жарко, нестерпимо жарко. Конечно, в машине у бомбилы нет кондиционера. Но он все готов стерпеть, лишь бы они ехали молча и без арабской музыки, впрочем, от шансона его бы тоже вырвало. Видимо, водитель понял, что клиент не в духе, включил радио «Джаз» и всю дорогу не проронил ни слова. Его это вполне устраивало. На работу он опоздал. Жутко опоздал, он не думал, что будет толкаться на дорогах почти два часа. На работе почти никого, все в отпусках. Самое большое желание – помыться. Или хотя бы почистить зубы.

Как он выдержал этот день, для него осталось загадкой. Вернулся домой. Там вновь мозг снесло потоком мыслей. Ему было жаль ее. Хотелось помочь. Он увидел эту черноту и пустоту внутри, хотелось выдернуть ее оттуда. Он простил бы все, только бы она смогла хоть немного помочь ему и сделала шажок навстречу.

Наверняка, ей можно помочь. Его любовь должна стать своего рода живой водой для нее. Ведь на самом деле быть искренним совсем нетрудно, ведь человеку совсем необязательно сидеть в этой черной дыре, ведь за ее пределами есть столько всего, надо лишь вынуть голову из песка и посмотреть на то, что есть вокруг. Он ей поможет, у него хватит сил, чтобы выдернуть ее из этой бездны.

Он мог многое дать. Единственное, что он хотел, чтобы на него не давили, чтобы не пытались переделать. Он прекрасно понимал, что несовершенен. Ему нужен был тот, кто не побоится полететь следом, полететь рядом. Только такому человеку он бы показал свои просторы, отдал бы весь космос. Но почему-то люди боятся и высоты, и глубины. А на меньшее он не согласился бы. Поэтому и был одинок. Даже тогда, когда жил с кем-то, спал с кем-то и просто веселился. А еще он ненавидел ложь и манипулирование. Объяснить и понять можно все. Зачем нужны эти маски? Тем более что прекрасно видно – это маска.

Еще спустя день он зашел в свой блог. Почти пять тысяч просмотров… Вопрос, кто же эти люди, оставался открытым. Он больше не притворялся, что не понимает, читает ли она это. Он больше не думал о своих читателях. Писал ей напрямую. Просил у нее прощения за свой визит, за то, что так грубо вломился. Ему действительно было стыдно. В ответ на своей странице она ответила, что во всем виновата луна. Да, в ту ночь, когда они последний раз были вместе, если это можно так назвать, было полнолуние. Но это утверждение его несколько ошарашило. При чем здесь луна?!

Он написал, что проведет отпуск, который будет уже через неделю, в Питере. Будет каждый вечер на четыре часа приходить на Финский залив на то место, где они когда-то вместе сидели, и если она когда-нибудь созреет, то сможет найти его. А если нет, то он точно найдет, чем заняться в отпуске.

Наконец-то он посмотрел фильм «Реквием по мечте». Он очень давно хотел его посмотреть, в его плей-листе были все саундтреки из этого фильма. Но на сам фильм все время не находилось времени. Почему-то ему было очень стыдно признать, что он не смотрел этот фильм. Он боялся, что другие будут подтрунивать и считать его лохом. Люди любят мерить других исключительно рамками своего опыта.

Вдруг он понял, что многие боятся к нему подойти, потому что он выглядит слишком колючим. А он не мог объяснить, что на самом деле колючки бутафорские, и он их не использует. Больше всего на свете он ценил тех, кто мог рискнуть и подойти ближе. Тот человек четко понимал, что колючки лишь иллюзия.

Лег спать. Ему опять не спалось. Мысли бешено вертелись, но теперь с точностью до наоборот. Он понял, что она никогда не позвонит, не напишет, не придет. Единственное, на что она способна, – молчаливый унизительный игнор, заставляющий чувствовать себя полным кретином. Это делалось лишь для того, чтобы возвыситься над человеком, давая понять другим, что они недостойное ничтожество, она ловила кайф, чувствовала преимущество.. Он увидел сильного, могущественного тролля. Тролля, не способного на настоящие эмоции. Единственное, на что способен тролль, – вызывать эмоции у других, чтобы питаться ими, пожирать, пытаясь так заглушить пустоту внутри. Жуткую черную дыру. Внутри она была всего лишь пустышкой. Тролль может быть преуспевающим в профессии, вообще довольно популярным. Но эта пугающая внутренняя пустота выдает его с потрохами. Вот только разглядеть ее очень сложно. Она покрыта слоем чужих мыслей, чувств, эмоций. Он не сможет ее спасти. Ведь любые попытки спасения были бы равны продолжению игры, а значит, стали бы очередным кормом для тролля. Его не хватит, чтобы заполнить эту дыру, никого не хватит, не хватит даже всего человечества. Надо было как можно быстрее вырываться из этой паутины, бежать сломя голову и никогда не оборачиваться. Это был единственный путь к спасению. К спасению себя, ведь ей помочь просто невозможно. Теперь он четко видел разницу между помочь и позволить на себе паразитировать. От паразитов надо избавляться. Они не дают ничего. Да, он понимал: при избавлении от этого паразита не избежать жесткой интоксикации. Возможно, эта интоксикация даже убьет его. Но по-другому у него вообще шансов не было.

Он встал, включил компьютер и удалил запись о намерении провести отпуск в Питере. Так, одну ниточку удалось порвать. Но сколько их еще? Где гарантия, что он выдержит и больше не поведется на эти уловки, что больше не станет кормить тролля? Он и сам не мог дать этой гарантии.

Утро. Стандартное рабочее утро. Он не удержался, решил еще раз поговорить с ней.

Он:

что-то уж совсем пиздец какой-то переполненный. Это все слишком круто даже для меня, хотя я люблю приключения. Короче, я понятия не имею, что делать дальше

Она:

я тем более не знаю, что тебе делать дальше

Он:

договорились. Я мог бы тебе многое дать, но раз тебе не надо, как хочешь. Оставайся в своей виртуальной жопе, я ничем не могу тебе помочь. Очень сочувствую человеку, который в тебя влюбится, тебе могу пожелать только счастья

Она:

думаю, ты все себе придумал, и даже если нет – то извини. у меня нет кнопки нажав на которую я бы полюбила тебя.

жопа? Хм

После этого его заблокировали. Как же это резануло. За что? За что его заблокировали, удалив предварительно из друзей? Вселенская несправедливость навалилась всей своей массой. Но вместе с этим резанувшим пришло окончательное прозрение. Она написала: «ты все себе придумал, и даже если нет – то извини». Эта фраза подтвердила его правоту. Больше он не сомневался – с ним жестоко поиграли. Настолько жестоко, насколько это вообще возможно. Он чуть не переступил порог, чуть не распрощался с жизнью из-за этой безумной игры. Было больно, нестерпимо больно, но приходилось признать: он жертва. Но напоследок он не сдержался, зашел в свой блог: он от себя никак не ожидал – из него полилось такое дерьмо! Он открыто называл ее троллем, мешающим жить другим. Он высказал ей все. Он знал, что она это читает, не могла не прочитать. Читала по-крысятнически, из-за угла, в очередной раз боясь выйти. Ну и пусть. Он сорвался, рвал и метал, столько агрессии, столько злобы. Ведь этого всего можно было избежать, если бы она просто отправила его на три буквы, не дергая каждый раз за невидимые ниточки. Каждое его слово, каждая строчка была пропитана такой ненавистью, на которую вообще мало кто способен. Он и сам не ожидал от себя такой ненависти. Но что было еще более странным – стыда не было. Обычно, когда он срывался на бывшую жену, на коллег или еще кого-то, он потом просто сгорал от стыда, просил прощения. Но здесь не было и толики стыда. Он смешал ее с грязью. В этот момент он был готов убить ее. На ее счастье, в качестве оружия были только слова. Как ни странно, два лайка и даже один коммент. Одобрительный коммент. Хоть кто-то появился в этом безумном монологе.