Американ Босс

Так, стоп, соберись. Ещё не всё потеряно. Глаза в пол, робкая улыбка и голос понежнее. С румянцем смущения на лице и так порядок. Ну а кто бы на моём месте не покраснел? Этот орангутанг двухметровый меня через джинсы едва не поимел. Что у него там запрятано, кстати, вообще? Свёрнутый шланг пожарный?

– Здравствуй, Максим. – Трепетно поморгав, я поднимаю глаза и встречаюсь с пристальным зелёным взглядом. Для чего парню такие густые ресницы? Это же преступление против женщин. – Не понимаю, что на меня нашло. Все эти слова – это совсем не то…

– Не то, что ты хотела сказать? – с ухмылкой перебивает парень и начинает широко улыбаться. У него ещё и ямочки. Ямочки на щеках, чтоб его. – Нет, именно это ты и хотела сказать, Бэмби. У тебя грязный, очень грязный… – он явно нарочно фокусируется на моих губах, – рот.

Лицо начинает полыхать, как от порции съеденного том-яма, потому что в его голосе и взгляде столько недвусмысленности, будто бы в своём воображении он только что надо мной надругался.

– Мне бы не хотелось, чтобы у тебя создалось превратное впечатление обо мне, Максим. Мне совсем не свойственны…

Я запинаюсь, так как в этот момент он придвигается ближе, и мне невольно приходится задрать голову вверх. Этот русско-американский орангутанг чертовски высокий. Его дыхание доносит запах грейпфрутовой терпкости, и в этот момент я некстати думаю, что хочу грейпфрут. Только плёнки нужно не забыть снять, чтобы не горчили.

– Я видел тебя в баре, Бэмби. Пьёшь как заправская ковбойша, а танцуешь… – говорит он и снова делает паузу, окидывая меня взглядом, от которого кожа моментально начинает зудеть как от ожогов крапивы, – словно не вылезаешь из клубов. Добавим сюда грязный язык и то, как ты выразительно тёрлась об меня задом, и получим совсем не тот образ, с которым ты пришла на стажировку в мою фирму.

Окей, братишка. Уел. Но попытаться всё же стоило.

– А немного ли ты о себе возомнил, Максим Гасович? – Я мысленно торжествую, глядя, как вытягивается лицо красавчика. Да уж, сочетание похлеще огурцов с малиновым вареньем. – Следишь за мной в баре, потом лапаешь меня на танцполе, и трёшься своим… что там у тебя, кстати? Пронёс бутылку вискаря в штанах, скряга запасливый?

Несколько секунд мой, теперь уже не сомневаюсь, бывший шеф ошарашенно глазеет на меня, хлопая выдающимися ресницами, после чего его челюсть расплывается в сияющем оскале.

– Предложил бы распить тебе этот вискарь, Бэмби, вот только с сотрудниками не пью. Хотя твой грязный рот с удовольствием бы им продезинфицировал.

Уф-ф. То есть он меня пока не уволил, и мне не придётся лекцию о своей нерадивости от мамы выслушивать? Так, стоп. Чего-о-о?

– Ты это о чём, Максим Гасович? – Я делаю шаг вперёд и нарочно наступаю на его кроссовку. – Чего ты там дезинфицировать собрался?

Его глаза, прищурившись, оглядывают моё лицо, а от аромата грейпфрута во рту собирается слюна. Надо будет в «Азбуку Вкуса» по пути домой заскочить обязательно.

Ко мне вдруг приходит осознание, что мы стоим слишком близко, поэтому я выдёргиваю каблук из его ноги и начинаю пятиться назад. Едва делаю шаг, огромная ручища ловит меня за талию, а лицо обдувают хриплые грейпфрутовые вибрации:

– У тебя линзы?

Меня парализует от этого беспардонного жеста, а рот сам раскрывается, чтобы сказать:

– Какие, на фиг, линзы. Всё натуральное.

После этого зелёные глаза захватчика, как по команде, соскальзывают к моей груди. Ох ты ж, кобелюга.

– Руки убери, Максим Гасович, – рычу ему в лицо. – А то отпинаю тебя по чекушке.

– Ты так старательно ублажала мою ширинку и теперь точно имеешь представление о том, что Макс-Джуниор размером с полноценный литр, – усмехается ублюдок, но руку всё же опускает. – Домой ехать не пора? Тебе на работу вставать рано, а шеф у тебя, говорят, злюка и терпеть не может, когда опаздывают.

– Спасибо за заботу, Максим Гасович, – я сахарно улыбаюсь ему во все тридцать два зуба. – Но насчёт моего шефа вы, кажется, ошиблись. Он таким мне… м-м-м… мягкотелым няшей показался.

Ох, Ники. Вечно твой длинный язык вперёд мозгов прёт. У красавчика даже челюсть скрипнула как дверь несмазанная. Прощай, стажировка, здравствуй родительский вынос мозга. Давно подозреваю у себя лёгкую форму копролалии (непреодолимое импульсивное влечение к циничной и нецензурной брани безо всякого повода – прим. автора), но рядом с этим парнем она чрезмерно усугубляется.

– Мягкотелым няшей? – вкрадчиво переспрашивает Максим Гасович и, склонив голову на бок, делает ко мне шаг.

Вообще, на няшу он не похож даже отдалённо. Тёмные бровь нахмурены, челюсть ходит ходуном, а на бицепсах вены вздулись. Ничего так, кстати, бицепсы. Тьфу, Ника, не о том ты думаешь. Похоже, этот русско-американский кекс свой альфа-статус собирается отстаивать. И что я смогу сделать, если он меня к себе на плечо закинет и в свою волчью нору утащит, кроме как съездить по его разбухшей Кока-коле?

– Пупсик, вот ты где!

Воздух облегчения покидает мои лёгкие со звуком спустившегося воздушного шарика. Глеб. Где он вообще всё это время лазил?

– Ты кто? – Это уже мой красавчик-шеф с угрозой глазеет на улыбающегося Глебасю.

Вот странно, мне всегда казалось, что Глеб высокий и плечистый, но сейчас, стоя рядом с Максом Гасовичем, он словно стремительно теряет свои атлетические объёмы. Как Человек-Муравей рядом с Капитаном Америкой.

– Я Глеб, – продолжая улыбаться, говорит Глеб и протягивает руку.

Он у меня немного простодушный, но это даже ему в плюс. Сейчас простых хороших парней днём с огнём не сыскать. А я нашла. В книжном на Тверской, кстати.

– Это мой парень Глеб. – Я подхожу к Глебасе и, обхватив его лицо руками, смачно клюю в губы.

Вообще-то я не любительница всех этих публичных ми-ми-ми, но надо ж рычащему пёсику его место указать. Ширинку я его ублажала, видите ли. За кого этот заграничный крендель меня принимает?

Несколько секунд Максим Гасович пытает меня глазами, словно старается уличить в очередной симуляции, после чего пожимает протянутую руку Глеба и бросает:

– Рабочий день начинается в восемь, Ни-ка, не опаздывай.

И пока я подбираю очередную ответную остроту, он разворачивается и скрывается в дрыгающейся толпе.

– Я тебя потерял, пупсик, – воркует Глеб, поглаживая меня по плечу.

Он говорит что-то ещё, но я его не слышу, потому что мозг зацепился за ноту, которая перебивает каждую следующую мысль в моей голове. Как-то смешно русско-американский метис произнёс моё имя. Как будто по слогам. Ни-ка.

6

Ника

– Как прошёл первый день стажировки, Никуш? – ласково спрашивает мамин голос в телефонной трубке, которую я придерживаю одной рукой, пока второй пытаюсь застегнуть молнию на юбке.

Я снова опаздываю. Это прямо-таки проклятие, честное слово. Даже если я заведу будильник на пять утра, всё равно из дома выйду ровно во столько, чтобы к месту предполагаемой встречи мне приходилось бежать с риском подвернуть ногу. П – проскрастинация. Моё второе имя.

– Э-э-эм… отлично, мам. Как раз собираюсь выходить.

– Как прошло знакомство с Максимом? Игорь им очень гордится, Никуш. Говорит, что мальчик весь в него пошёл.

Вот точно. У маминого мужа Игоря нрав как у необъезженного испанского быка. В его присутствии в няшу-скромняшу и играть не приходится – само выходит как-то. Я даже за маму первое время переживала: вдруг превратит строптивый доминатор Игорь Жданов талантливого инженера Любовь Ивлееву в забитую домашнюю наседку. Но мама ничего так вроде, держится. На работу по-прежнему ходит, счастьем светится и даже пироги стала стряпать. С мясом. Нашла правильного дядечку, стало быть.

– Ну, раз Игорь гордится, значит, есть чем, – отвечаю я уклончиво. – Да нормальный он вроде мам. Мы толком пообщаться-то не успели.

Тут я скрещиваю пальцы, потому что врать маме очень не люблю, делаю это крайне редко, а когда делаю, опасаюсь, что на меня падёт небесная кара в виде непроходящего прыща или приставучего поклонника. Но не могу же я рассказать, что дочь ненароком потёрлась в клубе о выдающиеся причиндалы гордости её нового мужа, которого по алкогольной случайности спутала со своим парнем, а потом ещё в грубой форме пригрозила эти самые причиндалы отпинать.

– Ты уж не обижай его, Никуш, – мягко увещевает мама. – Мальчик хороший, а стажировка всего пару месяцев будет длиться.

От наивности маминого предположения из меня вырывается непроизвольное лошадиное фырканье. Хороший мальчик? Этот похотливый орангутанг? Да если бы я вовремя не взбрыкнула, он меня посреди танцпола поимел бы. Так что этот Максим Гасович – кто угодно, только не хороший мальчик. Вот Глебася – хороший мальчик. Интеллигентный, спокойный, надёжный, относится ко мне с уважением и никогда бы не позволил себе так фривольно распускать руки.

– Мамуль, созвонимся позже, ладно? – решаю оборвать разговор до того, как придётся оптом закупать «Clearasil». – Стажировка не ждёт.

– Конечно беги, Никуш, – спохватывается мама. – И да, после работы планов никаких не строй. В семь часов ждём тебя на ужин по случаю приезда Максима. Игорь говорил, что он за рулём, вот после работы вместе и доедете. Ты же знаешь, не доверяю я всем этим Уберам.

О-ох. Ужин у дяди Игоря. Вот это новости с утра.

Упаковав свой выпуклый трамплинчик в юбку-карандаш и надев рубашку с кружевным жабо, пышности которого позавидовала бы даже императрица Екатерина, я вешаю на плечо сумку и выскакиваю за дверь. Опаздываю, как чартер из Турции. Плохо, Ника, плохо.

Две станции по зелёной ветке, триста ступенек бегом вверх по эскалатору, и через пять минут беготни по Садовому я и мои влажные подмышки влетаем в фешенебельный компьютерный офис.

– Ты опоздала, – кривит нос моложавая версия Анны Семенович за стойкой ресепшена. – На целых пять минут. У нас с дисциплиной здесь всё строго, мы серьёзная фирма, а не шарашкина контора, – она меряет меня таким презрительным взглядом, словно я учредитель, генеральной директор, бухгалтер и уборщица в этой самой «шарашкиной конторе». – Я вынуждена сообщить об этом Максу.

Вот недаром она меня ещё в первый день взбесила, когда три раза пыталась выставить из офиса, называя представителем Орифлейма. Я ей тогда, конечно, ответить как следует не смогла, потому что в образе Белоснежки мучилась, а сейчас-то чего мне скрывать.

– Ты, разумеется, можешь ему позвонить, – я снисходительно пожимаю плечами. – А я за это на сегодняшнем семейном ужине упомяну, что ты хамишь посетителям. Оу, не знала, что мы с твоим шефом родственники? – с наслаждением наблюдаю, как глаза секретарши превращаются в чайные блюдца. Всё-таки лавры чиновничьих детей мне всегда покоя не давали. – Зато теперь знаешь.

Подло – использовать семейные связи, согласна. Но женская война – она самая беспринципная и жестокая. Либо ты, либо тебя. Пощады не будет.

– Кровь не вода, – я подмигиваю её приоткрывшему пухлому рту и уже разворачиваюсь, чтобы победно прошествовать на своё рабочее место, как слышу хрипловатый баритон и даже улавливаю в воздухе горечь грейпфрута.

– Зайди ко мне, Ни-ка.

Чёрт.

*******

– Ты опоздала, – констатирует шеф, с прищуром оглядывая меня с высоты своего исполинского роста, – Ни-ка.

Одного у него, конечно, не отнять: говнюк хорош собой. Глаза как два зелёных фонаря, фигура как у Тора (до последних «Мстителей», конечно), и задница как у Капитана Америки. И характер Дэдпула. Ох, нужно что-то делать с этой моей одержимостью комиксами.

– Всего на пять минут. В последний момент решила забежать в Старбакс и купить тебе кофе в знак нашего примирения.

– И где же он?

Временный шеф тщательно оглядывает мой скромный офисный лук, словно действительно полагает, что я могу спрятать стакан миндального латте в складках жабо.

– Его выбил из рук один прохожий.

Тёмная бровь ползёт вверх, а русско-американский лоб насмешливо кривится в немом вопросе «Серьёзно?».

Технически это возможно, поэтому я и не думаю краснеть от такой топорной лжи. Стойко встречаю его взгляд и киваю:

– Ага.

Лицо красавчика-шефа резко становится серьёзным, и он, привалившись задом к своему рабочему столу, смотрит на меня уже без тени улыбки.

– Ни-ка, давай сразу кое-что проясним. – Вот вроде и голос не повышает, а как-то не по себе становится. – Эта фирма – дело моего отца, которого я люблю, уважаю и стараюсь делать всё, чтобы он мог мной гордиться. О твоей стажировке меня попросил дед, но даже этот факт не помешает мне пнуть тебя под твой милый зад, если ты не начнёшь относиться к работе с должной серьёзностью. Кофе мне варит секретарша, а враньё и опоздания я не люблю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.