Мелочи жизни

– Что было в подарке? – еле слышно спросил он.

– Тест. За неделю до праздника я узнала, что беременна. Хотела сделать ему сюрприз, а в итоге он сделал сюрприз мне. Вот такая ирония. Я уехала к родителям спустя несколько дней, рассказала им все и провела остаток каникул у них, а вернувшись, сразу же сняла небольшую квартиру, наняла хорошего юриста и подала на развод, сжигая все мосты.  Я смогла бы простить многое, но не такое. Меня ужасно задело то, что все произошло в моем доме, который я проектировала сама и обставляла с огромной любовью. Там был МОЙ очаг, а потом пришла ДРУГАЯ и от него не осталось даже тлеющих углей.

Через два месяца я была разведена, и большая часть нашего имущества была продана. Уже решив, что моя черная полоса закончилась и ее сменила белая, я начала строить планы на дальнейшую жизнь, в которой было место только мне и малышу, которого я носила под сердцем. Однако, придя на еженедельный плановый осмотр меня, ждал врач с неутешительными результатами анализов. Посыпались непонятные термины, мне казалось, что я тону, будто меня затягивает водоворот, но сил противостоять ударам этих волн уже просто не осталось. Никто не мог ничего гарантировать: что я выношу, что нормально рожу, что ребенок будет здоровым… Обиду сменил страх, и это какой-то особенный – животный страх, который, видимо, заложен в нас природой, когда дело касается твоей жизни и жизни твоего потомства.

День тянулся за днем, я принимала горсти таблеток и сдавала тонны анализов, а результаты приходили все хуже и хуже. Как-то возвращаясь домой с работы, я почувствовала ужасную боль внизу живота, меня накрывал обморок, я вызвала скорую и боролась из последних сил до ее приезда, чтобы отдать им свою медицинскую карту, которую по рекомендации врача всегда носила с собой.  Думаю, что ты и сам догадался, что произошло дальше…

Когда я пришла в себя после наркоза в палате как раз была медсестра, она пришла поменять мне капельницу. Мы лишь на мгновение встретились с ней глазами, и она отрицательно покачала головой и опустила взгляд. Вот тут меня и накрыло: сначала истерика, а потом полная апатия. Я несколько недель была просто как овощ: редко вставала, практически ничего не ела и не пила, ни с кем не говорила и попросила, чтобы ко мне никого не пускали. Мой лечащий врач не мог меня больше держать в больнице, но и выписать в таком состоянии было все равно, что самому подписать мне смертный приговор. И он пригласил одного своего хорошего друга-психолога. Она не была дежурным психологом при больнице – ее звали на помощь только для очень тяжелых пациенток. Таких, как я.

Я улыбнулась, вспоминая нашу первую встречу.

Никогда не забуду, как впервые увидела ее. Я лежала на кровати с закрытыми глазами, вдруг дверь распахнулась, да с такой силой, что стукнулась об стену. Она вошла ко мне в палату своей решительной походкой, взяла мое яблоко с прикроватного столика, придвинула стул поближе к кровати и села, бесцеремонно разглядывая меня. Я сначала подумала, что эта женщина просто ошиблась палатой. Мы молча смотрели друг на друга какое-то время, а потом она, наконец, произнесла:

– Я Ева, меня пригласили к тебе для консультации. Никак не могут определиться, что с тобой делать.  – Она снова откусила яблоко и пока жевала, смотрела на меня, склонив голову набок, будто решая, стоит ли со мной возиться. – Не хочу тебя расстраивать, но мысли у них на твой счет нехорошие… В планах перевести тебя в психиатрическое отделение, если ты не начнешь идти на контакт.

Я подумала тогда, что мне вообще без разницы, где умирать, но ничего ей не ответила, зато она снова заговорила, будто прочитав все по моему лицу.

– Ну конечно, тебе все равно, откуда отправляться на высший суд. Но вот только не хочу тебя расстраивать: такие занозы как ты, обычно очень долго живут. А в психушке тебя накачают такими препаратами, что ты, даже если и захочешь что-то сказать или сделать – уже не сможешь…  – Она спокойно доела яблоко, метко бросила огрызок в корзину, стоящую неподалеку, и хлопнула себя по коленям. – Так, времени у меня совсем немного, я оставлю тебе свой номер, если решишь, что тот вариант, который я тебе описала не подходит – пиши. У тебя ровно два дня для раздумий.

И она положила визитку мне на тумбу, встала и вышла. Но то, как она ворвалась ко мне, и то, что она мне сказала, встряхнуло меня. Уже этим же вечером я написала ей:

 «Есть контакт!»

И получила в ответ всего одно слово:

 «Умница».

Меня выписали из больницы с условием обязательного посещения психолога. Я встречалась с Евой через день. И это были необычные встречи в тихом кабинете (который у нее, конечно же, был), на мягкой кушетке, откуда бы я сразу же сбежала. Мне нравилось, что она находила совершенно разный подход к своим пациентам.  Иногда мы встречались с ней в кафе и обедали, иногда она назначала мне встречу в парке, где мы просто сидели на лавке и разговаривали, а иногда, она жаловалась, что ничего не успевает, и мы шли закупаться в магазин, и разговаривали, пока шагали между полок с продуктами.  Она невероятная женщина, думаю, что она бы вытащила тебя за пару недель, – я хотела взглянуть на Марка, но просто не могла. Я боялась того, что могу увидеть в глубине его бездонных глаз.

Я посещала ее уже больше 2-х месяцев. Очередная встреча проходила на набережной, мы присели отдохнуть на лавочку, когда она повернулась ко мне и просто спросила:

– Вот я многое могу понять и как психолог, и как женщина, но я до сих пор не понимаю, почему ты по-прежнему винишь себя в том, что произошло?

– Не знаю, какое-то странное чувство. Может быть, я его недостаточно сильно любила? Может, он чувствовал, что я переживаю, что он будет копией своего отца, и я буду видеть это лицо каждый день, и все вспоминать? Может, он почувствовал, все мои сомнения и страхи? Вдруг он просто почувствовал себя ненужным? – Я взглянула на Еву, а она с понимающей улыбкой посмотрела на меня и сказала:

– Идем, я тебя кое с кем познакомлю.

Мы пришли к ней домой, и она пригласила меня войти в одну из комнат. Там стояла большая кровать, на которой лежал ребенок, сама же комната больше напоминала больничную палату: много непонятных приборов, капельницы. Кровать казалась непомерно большой, а мальчик на ней слишком маленьким. В углу комнаты стояло кресло, в котором сидела женщина средних лет и занималась вязанием. При виде нас она сразу же отложила свое рукоделие, и попрощавшись вышла из комнаты. Я поняла, что это была сиделка, которая присматривала за ребенком, пока Ева была занята нашими душевными проблемами.

Она бегло посмотрела показания на мониторах, поцеловала мальчика в щеку и присела к нему на кровать, указывая мне на кресло, которое только что опустело.

– Это мой сын, Адам. Ему 10 лет. Я очень долго хотела ребенка, у меня было несколько попыток ЭКО, последняя, наконец, увенчалась успехом. Аня, понимаешь, я не то, что любила его, пока носила под сердцем, я его просто обожала. – Улыбка буквально озарила все ее лицо на мгновение, но потом уголки губ опустились и между бровей появилась складочка. – Затем сложные роды, реанимация, я молилась тогда только об одном, что мне без него просто не жить.  – И она с невероятной любовью и нежностью посмотрела на своего сына, а потом повернулась ко мне и сказала. – А теперь же я молю Бога о другом – пусть он не переживет меня. Но ничего не зависит от нас, понимаешь? Ни-че-го.

Вот это меня окончательно привело в себя. С тех пор с Евой мы уже встречаемся редко и только как друзья.

Я нашла этот дом по объявлению и переехала сюда. Подальше от всего того, что со мной произошло. И мне здесь хорошо.

Рассказ прервался, и Марк поднял на меня глаза полные сочувствия.

–Аня, мне так жаль, – начал он, но я его сразу же оборвала.

– О нет, вот только давай без жалости, я не выношу подобного чувства, лучше что угодно только не жалость. – Взяв бокалы, я направилась к раковине, чтобы помыть их. У меня есть очень дурная черта – я не могу оставить грязную посуду на ночь. – Знаешь, Марк, а ведь я ни разу никому всего этого не рассказывала…

– Почему мне рассказала? – Он разложил все со стола по местам, взял полотенце и начал протирать бокалы хотя я и не просила мне помочь, но мне было приятно, что мы были заняты совместным делом. Нет неловкого чувства, когда в доме чужой человек, есть ощущение, будто просто приехал погостить очень давний друг.

– Не знаю. – Пожала плечами я, – Может, потому, что ты не будешь долго сопереживать мне, как это бы делали мои родные и близкие. Через пару месяцев ты съедешь и забудешь все: этот дом, меня и мой рассказ. А я наконец-то выплеснула все это, и теперь могу захлопнуть данную книгу и поставить на самую верхнюю полку и больше никогда не вспоминать!

За ужином и посиделками мы и не заметили, как быстро пролетело время. Я пожелала доброй ночи Марку и начала подниматься к себе в спальню, хотя затылком чувствовала, что он смотрит мне вслед. Марк сказал, что хочет взять книгу, чтобы немного почитать перед сном, чем сильно меня удивил.

Глава 5

Марк

Я смотрел, как Аня не спеша поднимается по лестнице, держась своей изящной рукой за перила. Пока мы пили вино, она стянула резинку с волос, и они красиво рассыпались по спине, невероятно темные и блестящие, и мне безумно захотелось пропустить их сквозь пальцы. Я сразу понял, что она очень сильная девушка, но я даже не предполагал насколько. Ни слезинки, когда я пролил на нее кофе, ни слезинки сейчас. Невероятный характер.

Я побродил вдоль полок с книгами в гостиной. Здесь были в основном старые романы и детективы, немного детских книг с красивыми иллюстрациями, которые, видимо, Аня, читала, будучи маленькой девочкой, а вот современных было не так много. Выбрав произведение незнакомого автора, я отправился в свою спальню, гадая, получится ли у меня быстро заснуть на новом месте.

Зайдя в комнату, я зажег свет, мне она очень нравилась и при искусственном освещении. Стянув темно-серый плед с кровати, я увидел, что белое постельное белье было уже заправлено. Сначала я нерешительно присел на краешек кровати, а потом откинулся на нее и меня окружил неуловимый аромат свежести, который исходил от постельного белья – история Ани засела в голове, и все крутилась будто "на репите".

– Молодец, Марк. А всему виной твое любопытство, – пробормотал я сам себе. Повалявшись, минут двадцать, я решил сначала принять душ, а потом уже устроиться с книжкой. Встав под горячую воду, наконец-то почувствовал, как каждая клеточка моего тела расслабляется. Внезапно я вспомнил, как Аня отдернула свою руку от моей в магазине, словно от огня, и то как это ее смутило. Когда я приехал утром, то очень переживал. Что, если нам будет некомфортно вместе? Что, если мы не сможем жить в одном доме? Но сегодняшний день просто перечеркнул все мои страхи. Эта девушка буквально окутывала того, кто находился с ней рядом своим внутренним теплом и спокойствием, словно накидывая шерстяной плед на плечи в непогоду. Не у многих людей есть такой дар. У нее он был. Выйдя из душа, я протер ладонью запотевшее зеркало над раковиной и потянул дверцу шкафчика, чтобы сложить туда свои принадлежности, как вдруг услышал звон разбившегося стекла. Быстро надев домашние штаны, я взял майку, и, натягивая ее на ходу, вышел из комнаты босиком. Дом был погружен в темноту.  Я спустился и проверил дверь и окна на кухне и в гостиной. Все было в полном порядке. Уже поднявшись на второй этаж, я нерешительно направился к комнате Ани, из-под двери которой пробивался приглушенный свет. Я слегка постучал по ней костяшками:

– Аня, ты не спишь? Можно мне войти?

– Да.

Я вошел в ее спальню, она была зеркальным отражением моей по планировке, выходит, что у нас смежные ванные. В ее комнате был темно-коричневый деревянный пол, на котором были расстелены тканые дорожки. Окно было такое же большое как в моей спальне, но Аня здесь сделала место для чтения расширив сам подоконник и разложив на нем подушки, а рядом стояла большая полка с разными картинами, книгами, фотографиями в рамках. По центру была большая кровать. Я не сразу понял, что случилось, она сидела на самом краю, при этом руки прижаты к груди, а сама она наклонилась, касаясь лбом коленей. Я быстро обошел кровать и присел на корточки перед ней, пытаясь взглянуть на нее, но волосы застелили все.

– Аня, все в порядке? У тебя что-то болит?

– Нет-нет, все нормально.

Повисла тишина. Она очень глубоко вздохнула, в голосе послышалась усмешка.

– Да кого я пытаюсь обмануть, нет… все НЕНОРМАЛЬНО.

– Я услышал, как что-то разбилось, и пошел проверить, но везде все в полном порядке.

– Хм, – снова усмехнулась она, –  Это я разбила стакан в ванной – хотела налить воды.

Я встал, чтобы взглянуть.

– Не ходи туда, – сразу же сказала она, – Стакан разлетелся на мелкие осколки, вдруг ты порежешься, я завтра утром все приберу.

– Ты поранилась? Да что случилось? – я вернулся к кровати и снова опустился перед ней на колени. Аккуратно взяв ее волосы, я ловко накрутил их себе на ладонь, так что теперь видел ее лицо.  Глаза были закрыты. – Аня, ты меня слышишь???

– Конечно, я тебя слышу – глаза распахнулись, они были не просто карими, они были почти черными. А она была так близко, намного ближе, чем я был готов. – Видимо, я снова пережила все, что тебе рассказала, и это слегка разбалансировало мой внутренний «дзен». Я до последнего надеялась, что больше это ко мне не вернется, но нет…

 И она медленно выпрямилась, не отводя глаз от меня, и оторвала руки от груди – они сильно дрожали.

– У тебя были панические атаки, а у меня тремор… – Она виновато улыбнулась. – Хотела принять таблетку, но вспомнила, что выпила несколько бокалов вина, и решила просто налить стакан воды, но такими руками удержать стакан задача не из легких…

Вспомнив, что до сих пор ее волосы у меня в кулаке, я разжал руку, и они сразу же упали ей на спину. Вместо этого, я, совершенно не осознавая, что делаю, соединил ее ладони и зажал их между своими, они были такими маленькими и холодными словно лед.

– Сейчас мы согреем их, и все пройдет, – сказал я тихим голосом и присел к ней на край кровати. Аня смотрела на меня, слегка прищурив глаза.

– Знаешь, мы с тобой довольно странные соседи! – Она усмехнулась и отвела взор, но рук в этот раз не отняла.

– А, по-моему, мы будем хорошими соседями. Если честно, то я очень переживал, когда ехал сюда. Боялся, что все пойдет не так, и что к утру мне придется снова паковать чемоданы. Но должен признать, что я чувствую себя, словно мы уже давно знакомы…

– Я тоже переживала. Ты мне, почему-то тоже кажешься очень знакомым, словно я уже тебя раньше встречала.

Я ничего не смог поделать и улыбнулся. Мы сидели в тишине. Я чувствовал, что ее руки перестали дрожать, но мне было очень приятно держать их в своих, и я решил не выпускать их, пока Аня сама не попросит. Она задумалась и смотрела в окно, а я разглядывал ее. У нее было овальное лицо, прямой аккуратный нос. Но внимание к себе привлекали невероятно темные глаза и нежные чувственные губы, вкус которых мне так хотелось узнать. Она уже приготовилась ко сну, на ней были пижамные шорты и топ на тонких бретелях, кожа была гладкая и смуглая. Она была такая теплая, мягкая … и очень красивая. Я не ожидал этого, но меня просто накрыло волной нежности и … невероятного желания.

– Кажется, все прошло. – Аня посмотрела на меня и мне ничего не оставалось, как выпустить ее руки из своих.

– Да, кажется, полный порядок. Я принесу воды, мало ли… – Мне нужно было срочно уйти, пока я не натворил глупостей.

И я спустился на кухню, достал чистый стакан из посудомойки, налил воды и снова вернулся в комнату. Аня стояла возле окна и обнимала себя руками за плечи, было видно, что ей неловко находиться в пижаме передо мной, поэтому я поставил стакан на тумбочку, пожелал добрых снов и вышел, тихонько закрыв за собой дверь.

Вернувшись к себе, я сразу лег на кровать, потушил свет и приготовился долго ворочаться, но моментально отключился.

Когда на утро я открыл глаза, то не сразу понял, где нахожусь, всю комнату заливал солнечный свет. Умывшись и заправив кровать, я сошел вниз – на столе лежала записка: «Завтрак под полотенцем – ушла за кофе».

Я стоял, и улыбалась, это было так мило. Заглянув под полотенце, я обнаружил деревянный расписной поднос. На одной тарелке была половина пышного сырного омлета, обжаренная с двух сторон, хлеб и овощи, на другой были мягкие вафли и маленькие баночки с вареньем и медом. Подхватив свой завтрак, я вышел на веранду и сел на ступеньки. Поставив поднос к себе на колени – с удовольствием принялся за еду, пытаясь вспомнить, когда в последний раз я так правильно питался.

Я успел съесть омлет, когда открылась калитка и Аня направилась к дому, неся два больших стакана в подставке. Она села на ступеньку ниже и протянула мне один.

– Привет. Как спалось?

– Не помню, когда так хорошо спал. Я думал, что долго не смогу уснуть на новом месте, но мне кажется, что голова еще не успела коснуться подушки, как я уже отправился в царство Морфея. Спасибо за завтрак.

– Не за что, мне нетрудно. Я приучила себя к тому, что всегда готовлю еду, но очень многие блюда для одного готовить неудобно, так что благодаря тебе мой рацион станет куда разнообразнее.

– А как ты спала? – я внимательно посмотрел на нее, она выглядела уставшей, тени залегли под глазами.

– Почти не спала. Видимо, мой сон ошибся дверью и свернул к тебе.

 Мне нравилось, что она ко всему относится с юмором.

– Чем планируешь заниматься?

– У меня на сегодня много работы. – Аня привалилась спиной к перилам, вытянула свои стройные ноги и отпила из стакана большой глоток.

– Так сегодня же суббота.

– Да, я знаю. Мы с ребятами по выходным делаем ремонт в больнице для детей с тяжелыми заболеваниями. Бесплатно. К нам в фирму обратилась администрация, с просьбой помочь им, денег никто не выделял уже очень давно, и мы с ребятами подумали, почему бы и нет. Теперь, когда мы делаем ремонт или строим дом, то уточняем у заказчика, нужны ли ему остатки строительных материалов, и сможем ли мы их использовать для ремонта социальных объектов. И знаешь, очень многие откликнулись. Некоторые даже специально покупают что-то необходимое, чтобы помочь. Сметы проектов выкладываются на общий доступ, и каждый желающий может убедиться, что материалы пошли именно туда, куда и планировалось. Так что сегодня я целый день буду красить, пилить…

– Можно мне с вами?

– А ты умеешь? – Аня удивленно взглянуло на меня.

– Нет.  – Я отрицательно покачал головой. – Но может, найдется какая-то работа и для меня. Ну не знаю, я могу переносить тяжести, выполнять мелкие поручения.

– Ну хорошо, как доешь – собирайся. И возьми с собой анализы, туда просто так не пускают. – Аня уже было вошла в дом, но оглянулась. – Предупреждаю, там тяжело физически – работать приходится в медицинских костюмах и масках, да и морально там нелегко, за стеклом небольшой зал, куда приходит очень много детей. У них такие взрослые глаза…

Я быстро закончил завтрак, помыл посуду и переоделся. Когда Аня спустилась, я уже готовый ждал ее у машины.

– Сменную одежду и обувь взял?

– Так точно, – отчеканил я ей «по-военному».

– Тогда погнали!

По дороге мы заехали в строительный магазин, где купили кисти. Потом быстро зашли в торговый центр, который находился рядом. Аня отправилась за водой, а мое внимание привлек один отдел. Оттуда я вышел с пакетом, который спрятал в свой рюкзак.

Когда мы подъехали к больнице, то еще в машине надели маски, достали все, что купили и зашли в парадный вход. Дежурный регистратор за стойкой помахала нам рукой и сказала, что ребята собрались в комнате для медицинского персонала. Она выдала нам новые костюмы, шапочки, маски и бахилы. Войдя в комнату, я увидел пятерых крепких парней и двух девушек – все, как по команде оглянулись на нас.

– Всем привет, это Марк, он захотел нам помочь. – Аня назвала имена всех, кто был в комнате, и тот, кого она называла либо кивал, либо махал мне, иначе я бы просто не понял кто есть, кто, так как лица были скрыты за масками. Видимо она здесь за главного. После мы отошли и начали переодеваться. Когда все были готовы, Аня достала листы, на которых был план работ на сегодня, и под каждым пунктом было расписано кто и что сегодня выполняет.

Как только, мы вошли в просторный зал – работа сразу же закипела. Было видно, что все здесь по доброй воле, и каждый получает удовольствие от того, что делает.

– Здорово, да? – Аня тихо подошла ко мне, теперь у нас были видны только глаза. – Многим здешним пациентам нельзя выходить на улицу, поэтому мы решили добавить улицу прямо сюда. Нам в этом помогли выпускники местной школы искусств.

Стены были невероятно красиво, а главное, реалистично расписаны. Глядя вокруг, возникает ощущение, будто ты действительно находишься на детской площадке в центре какого-либо парка.  Несколько ребят ставили небольшую пластиковую карусель, горку и качели, двое – собирали множество лавочек и столиков разной высоты, за которыми можно было играть и рисовать.

 Я взглянул на Аню, чтобы сказать, что их идея наверняка понравится всем пациентам, но ее взгляд был прикован к стеклянной перегородке, за которой было много ребятишек разных возрастов и все они с большим интересом разглядывали нас. Один мальчик подошел вплотную к стеклу и прижался ладошками, лица не было видно из-за маски. Но я успел рассмотреть его глаза. Взгляд усталый, даже обреченный…взрослый. У меня сжалось сердце, для этих детей даже ремонт в соседней комнате – приключение. Целый мир, который многие из них не видели. Им нужны эмоции: радость, веселье, иначе они так и будут здесь тихо угасать.

Еще не совсем понимая, что делаю, я вышел из комнаты и направился к регистратору. Я долго уговаривал ее, потом она пригласила дежурного врача, которому я показал свои документы и результаты анализов, которые взял с собой, объясняя, чего хочу. И врач согласился, чем сильно нас поразил, лишь сказав: «Этим детям нужна хотя бы крупица положительных эмоций, а не только эти больничные стены!»

Мне выдали новое облачение, я попросил цветную шапочку, как у доктора. После меня впустили в комнату к детям. Я прошел и сел на пол в уголке, достал из кармана клоунский нос, надел его, а маску приспустил.

 Сначала, на меня никто не обратил внимания, но потом тот любопытный мальчишка повернулся и заметил меня. Он громко закричал, показывая на меня пальцем: «Ребята, смотрите, это же клоун!» И все взоры в этой комнате тут же устремились на меня. Сначала дети робко ко мне подходили, но потом они увидели у меня в руках разноцветные шарики и насос, и буквально обступили меня.

Я начал надувать шарики и сворачивать их них различные фигурки (однажды меня научили этому на дне рождения маминого крестника, где аниматором был профессиональный клоун), но я не соглашался отдавать их просто так, я сказал, что они должны мне что-то взамен. И это «что-то» либо их улыбка, либо их смех. Все робко попятились. Я засмеялся первым, таким громким, надрывным клоунским смехом, после чего начал подходить к каждому из них, и не уходил до тех пор, пока каждый не рассмеялся мне в ответ, получая взамен от меня яркий шарик. Я вжился в роль клоуна по полной, вспомнил все, что когда-то видел сам и постарался воплотить это здесь.

Скажу честно, без подготовки и реквизита, это было ужасно тяжело. Но дети, которые находились здесь, не были «искушенным» зрителем, они были зрителем «благодарным». После того как я пытался изобразить, что меня уносит несколько воздушных шаров, а дети хохотали до счастливого визга, я услышал лихой свист из-за стекла. Все оглянулись. Это Аня свистела и показывала мне два больших пальца вверх, а остальные ребята из бригады хохотали вместе с детьми. Позже мы сели разрисовывать фломастерами шары, которые я им раздал, и сделали большой групповой снимок на мой телефон.

А потом ко мне подошел мальчик, который не участвовал в нашем веселье и сидел немного поодаль от остальных, он робко протянул мне книгу, которую прижимал к себе. Это был Питер Пэн. Он сел на пол рядом со мной, взглянул на меня огромными голубыми глазами, и похлопал по книге. С другой стороны, ко мне подошла медсестра и шепнула, что этот мальчик не разговаривает, и так он просит меня почитать ему. Я взял книгу и принялся за чтение, вскоре вся ребятня снова облепила меня. Я читал им эту сказку на разные голоса, иногда я останавливался, и мы разыгрывали с ними какое-то сражение, или просто дурачились, но потом снова садились в кружок и читали. Я как раз дочитал книгу, когда постучали в стекло. Мы оглянулись – комната была готова.

Ребятня рванули к перегородке и начали кричать «спасибо», и спорить, кто и чем завтра займется там. Я громко вздохнул и сказал, что мне тоже пора идти. Они все дружной толпой кинулись меня обнимать и просить навестить их еще. Медицинские сестры пришли мне на помощь, позвав детей на ужин. И я поспешил выйти из комнаты. Хорошо, что я в маске: глаза щиплет, губы дрожат, а в горле комок невероятных размеров.