Дотянуться до края Вселенной

«Наверное, я здесь единственный человек кому сейчас не до веселья», – раздражённо подумал Феликс Ветров, периодически поглядывая на свой коммус и нервно озираясь по сторонам. Наконец он замер, задумавшись на пару секунд, а затем немного помявшись, словно принимая для себя непростое решение, попытался связаться с человеком, поставившим его в столь неприятное положение. Но когда не получив ответа на свой вызов, он расстроенный уже было направился к стоянке аэротакси, то внезапно услышал позади себя беззаботный голос Полины Савченко:

– Прости, Фел, я немного задержалась. Коммус у фонтана с руки соскользнул, пришлось осваивать рыбачьи премудрости.

Феликс, повернув голову, косым и недовольным взглядом окинул девушку. Полина была как всегда обворожительна, надетое на ней скромное, белоснежное, приталенное летнее платье, выгодно подчеркивало её невысокую и ладную фигуру, а черные, словно смоль, волосы прямоструйным водопадом свободно ниспадали на плечи, обрамляя собой круглое лицо с огромными чуть раскосыми карими глазами с лёгкой паволокой и аккуратным небольшим носиком, пристроившимся над некрупными, но пухлыми губами. Собрав всю свою волю в кулак Ветров с немалым внутренним усилием смог не поддаться исходящему от неё очарованию и сохранить свой воинственный настрой.

– Немного?! Да я тут уже почти полчаса торчу. А от стоянки до сюда всего минут пять ходу, – горько усмехнувшись, пробурчал в ответ ей Феликс.

– Ой, ну ладно. Встретила я девчонок у фонтана, ну и заговорилась о завтрашних делах, а потом случайно и уронила в него свой коммус, – деланно закатив свои огромные глаза, ответила Полина и, грациозно усевшись на мраморную скамейку нарочито недовольно поджав губы, сказала притворно обидчивым тоном. – У меня трагедия, Фел, а ты вместо сочувствия устраиваешь мне сцену достойную самого Отелло.

Ветров медленно подошёл к сидящей девушке и, подняв саркастически бровь, насмешливо ей предложил:

– Хочешь, могу и задушить? – а затем, воздев руки и страшно хмуря брови, грозно произнёс. – Молилась ли ты на ночь, о Полина?

Улыбнувшись в ответ на это, девушка легко, словно бабочка вспорхнула со скамьи и, театрально разведя руками в стороны, иронично ответила ему:

– О да. Конечно, я молилась, мой ревнивый мавр. Но не спеши, мой друг, с расправой, ты подожди чуть-чуть, сейчас топор из под корсета я достану и твой пустой чердак пощекочу.

Ребята звонко и заливисто рассмеялись, и от былой размолвки не осталось и следа. Полина изящным движением подала руку Феликсу и, когда тот взял её, спросила:

– Ну что идём на «Русалочий пляж»? Или сначала в кафетерий взбитых сливок с орехами отведаем?

Хитро посмотрев на неё и состроив злодейскую гримасу, Феликс нарочито елейно произнёс:

– А может быть середь берёзовых теснин науке Логоса и богу Пифагора, мы вознесём хвалу? Ведь скоро предстоит круг испытаний вам?

Полина, прищурив левый глаз и, ослепительно улыбнувшись, отрицательно покачала указательным пальцем перед лицом Феликса, и подражая голосом старой деве, со вздохом кокетливо произнесла:

– Ох. Ну, нет, мой пылкий кавалер, я мхом зелёным не спешу покрыться. Ещё пока я молодица, пойдём мы чинно в кафетерий, изысканной кулинарией насладиться.

И секунду спустя держась за руки, ребята, весело обсуждая последние новости, направились к центральной части парка. Не дойдя метров пятьдесят до астрокафетерия, исполненного в виде летающего блюдца с прозрачным куполом, они остановились у поющего фонтана, чтобы понаблюдать за причудливой игрой звука и вертикальных струй воды. Через некоторое время, вдоволь налюбовавшись этим действом, Полина повернулась, и облокотившись спиной о розовые мраморные перила смотровой площадки, слегка наклонив свою прекрасную головку влево, поинтересовалась у Феликса:

– Слушай, а ты придёшь через две недели на мои переводные испытания?

Ветров, опустив глаза и молча взяв девушку за руку, легонько сжал её ладонь, проведя по её тыльной стороне большим пальцем, а затем, накрыв сверху своей, виновато посмотрел ей в глаза, и с трудом подбирая слова, произнёс:

– Прости, Поля, я не могу. Завтра с утра лечу на «Артемиду». Профессору Арьендо нужна моя помощь с его новым проектом.

Полина, закусив губу, выдернула свою ладонь и отвернулась. Феликс осторожно коснулся её плеча, чтобы успокоить, но девушка раздражённо дёрнув плечом, сбросила его руку и ледяным тоном произнесла:

– В этом весь ты, Фел. Тебя заботит только твоя наука и ничего более. Это твой кумир, которому ты готов принести любые жертвы.

Ветров, посмотрев в сторону и глубоко вздохнув, попытался оправдаться:

– Поль, зачем ты так? Ты же знаешь, что я люблю тебя всем сердцем… моя Ласточка. И я знаю, сколько сил ты потратила на подготовку… но ты пойми меня, пожалуйста… благодаря этому проекту мы сможем наконец разорвать Дионисовы оковы и свободно выйти за пределы туманности, а итоги этой работы навсегда изменят жизнь всего человечества…

– А я для тебя значит не человечество?! Как я сразу-то не поняла этого?! Мне, ведь всего-то предстоят, геркулесовы испытания третьего круга, на которых я выбрала тебя своим ассистором, как самого близкого мне человека! Разве может эта малозначительная мелочь тягаться с работой профессора Арьендо?! – язвительно произнесла Полина, а затем, резко повернувшись к Феликсу, сокрушённо добавила. – И знаешь что, Фел?! Я думаю, что дело вовсе не в человечестве, а в твоих безграничных амбициях!

Уязвлённый Ветров, вскинул свой горящий от обиды взгляд на лицо Полины и тут же замялся, увидев стоящие на её глазах слезы, его сердце сжалось от боли и от желания утешить её, но разум диктовал ему, что он прав поэтому, подавив свой душевный порыв, он твёрдо произнёс:

– Ты же знаешь, Поля, что я считаю, личный эгоизм плохим советчиком в любых делах и, несмотря на это, ты теперь меня порицаешь за то, что для меня якобы важна лишь моя научная карьера? Боюсь, ты сильно ошибаешься на мой счёт, чтобы ты не думала обо мне, но я лечу к профессору не ради удовлетворения личных амбиций. Как не ради себя любимого я пропущу твои переводные испытания. Знай, я лечу туда ради всех нас: тебя, меня, тех людей, что сейчас беззаботно гуляют вокруг нас, ради будущих поколений, которым мой труд принесёт благо! И да, я порой отдаю всего себя своему делу, иногда забывая о мире вокруг меня, но я считаю, что по-другому нельзя. Настоящий человек всегда должен доказывать своё высокое звание самоотверженным трудом во имя всех людей. Только так и только тогда он станет действительно тем великим и подлинным творцом, которым он себя величает на протяжении всей своей истории!

– О! Как много возвышенного пафоса в твоих словах, Фел, – удручённо ответила на это Полина, а затем, саркастически улыбнувшись, добавила. – Только ты забываешь, мой дорогой, не в меру вознёсшийся Икар о том, что в своей погоне за великим, ты неизбежно отбрасываешь за ненадобностью все простое и обыденное, делающее нас живыми, чувствующими людьми, и в конце концов, рискуешь перестать быть человеком, превратившись в холодный и расчётливый разум думающий только о себе.

– Ты преувеличиваешь! Я не отрекаюсь от человечности, наоборот, по моему мнению, она и состоит в том, чтобы жить ради других, а это знаешь ли, иногда требует от тебя жертв и не малых. Но если ты действительно считаешь, что человек должен посвящать всего себя только малым человеческим радостям, жить словно Кощей, чахнущий над златом, заботясь только о сохранении своего покоя и счастья, то тогда мне не место рядом с таким человеком, – гневно выпалил Ветров и замолчал, глядя с вызовом в глаза Полине.

Так они простояли молча, друг против друга, с минуту, внешне гордые и непоколебимые в свое правоте, но на деле выискивающие в стоящем человеке напротив хотя бы малый намёк на компромисс, но тщетно, никто из них не собирался уступать другому. Поняв это первым Феликс, бросив короткое и грустное: «Прощай моя Ласточка», – решительно развернулся и зашагал прочь в направлении стоянки флиптакси, а Полина же медленно осела на мраморный бордюр перил и закрыла лицо руками. Её плечи сотрясались от рыданий, наконец, совладав с собой, она оторвала лицо от ладоней и посмотрела вверх на летнее лазуритовое небо красными от слёз глазами, но тут же зажмурилась ослеплённая ярким лучами Гелиоса, затем она встала, и прошептав одними губами глядя в пустоту: «Прощай мой милый Икар», – не оглядываясь, побрела в противоположную от Феликса сторону.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.