Скунс и Барсук. Невероятное сокровище

Эми Тимберлейк

Скунс и Барсук. Невероятное сокровище

© Дивавина А., перевод, 2022

© Юнгер Е., перевод, 2022

© Издательство АСТ, 2022

ЭМИ ТИМБЕРЛЕЙК

живёт в Чикаго и очень любит долгие прогулки по берегу озера. Она – магистр английского языка и литературы и профессиональный писатель. Её книги заслуженно получают самые престижные премии и награды как лучшие произведения для детей.

ДЖОН КЛАССЕН – художник-иллюстратор из Канады, победитель всевозможных художественных конкурсов и номинант различных премий для иллюстраторов детской книги. Сейчас живёт и работает в Лос-Анджелесе.

Барсук? Барсук? Ты там?

Глава первая

Выбравшись из яйца, динозаврик стал казаться крупнее

Глава десятая

Позвольте представить вам Пятнышко и Горошинку

Глава четырнадцатая

Глава первая

Тук-тук. Тук-тук-тук.

Стучали в чердачную дверь – дверь новой Камнекомнаты Барсука.

Стучал его сосед, Скунс. Барсук решил не обращать внимания. «Сам уйдёт, – подумал он. – Важная Камнеработа – концентрация, концентрация, концентрация». Барсук стиснул зубы и склонился над своим камнестолом. Поправил камнелампу и положил на стол неопознанный объект.

Он взглянул на список в своём Камнерабочем блокноте:

– Вулканическая порода?

– Вкрапления землистых масс – зеленоватые.

– Красные фенокристаллы ОЧЕНЬ БЛЕСТЯЩИЕ.

Он посмотрел на объект. Снова прочитал список. Провёл лапой по одному из фенокристаллов и подумал: «Время пришло».

Да, пришло время ответить на первый вопрос: Камень или Минерал? Минерал или Камень? Минералы состоят из одного базового материала – одного элемента, или, как говорят камневеды, «элементарной фракции». Минералы целиком однородные. А вот камень – это соединение: соединение разных минералов или соединение горной породы и минерала. Два минерала вместе? Камень. Пять минералов всмятку и посредине кусок породы? Тоже камень.

Вопрос «Камень или Минерал» следовало задавать вслух и громко. Его следовало сопровождать подбрасыванием объекта в воздух. Когда Барсук поймает объект, он громогласно прокричит ответ.

Уши Барсука дёрнулись в направлении двери. «Тишина». Тогда Барсук открыл рот, глубоко вдохнул и…

Тук-тук-тук.

Стук был настойчивым – он всегда настаивал на своём.

Барсук выдохнул и подождал того, что – он точно знал – последует за этим.

Оно последовало:

– Барсук?

Тук-тук-тук.

Барсук уронил голову на камнестол. Он рассчитывал, что переезд камнекомнаты из гостиной в такое непроходное место, как чердак, положит

этому конец. «Стратегическое мышление!» – подумал он тогда. В то давнее время, когда он потянул за цепочку, и голая чердачная лампочка озарила нагромождение картонных коробок, чемоданы без ручек, разнородные предметы мебели, аквариум, груду картин с масляной живописью и ванну на когтистых лапах, заполненную шляпами.

Тогда Барсук склонил голову набок и присмотрелся к ванне. Ванна явно не желала трогаться с места, так что Барсук оставил ей загромождённую треть чердака и объявил это зоной полезного хранения с дополнительным преимуществом в виде звукоизоляции камнеточки. Остальные две трети чердака он приспособил под камнекомнату.

Из нагромождения были изъяты стул и настольная лампа. Бильярдный стол превосходно подошёл для раскладки геологических исследовательских карт, а в свёрнутом виде они отлично помещались в подставку для зонтов. Барсук разместил в чердачных шкафах и ящиках с мягкой подкладкой свои увеличительные стёкла, складной многофункциональный нож, скребки, шила и выдуватель мелкой пыли. Он развесил крючки для молотков и зубил. И только после того, как всё было готово, Барсук притащил на чердак – через два лестничных пролёта – свои коробки с камнями и минералами, камнестол, камнестул и камнелампу.

– Недели работы, – простонал Барсук.

Тук-тук-тук! Тук!

– Барсук? Ты там? Барсук?

Барсук ничего не ответил и поднял взгляд на то, что раньше было длинной безоконной стеной. Барсук сам закрепил полки на этой стене. Повесил лампочки. Нашёл подходящие подставки и подписал названия для каждого образца.

Барсук поднял голову. Оттолкнулся от камнестола. Колёсики его стула прогрохотали по неровным доскам пола.

– Барсук, это ты?

Барсук встал. Стул пошатнулся.

Тук-тук!

Барсук подошёл к стене и щёлкнул выключателем.

Узрите Камнестену Барсука! Каждая лампочка освещала образец – исключительный, единственный-в-своём-роде, редчайший и непревзойдённый. Сияла медь. Сверкала слюда. Лабрадорит, подобно мерцающей глубоководной рыбе, переливался всеми цветами радуги.

– О да, – прошептал Барсук.

А потом его взгляд наткнулся на пустую подставку в начале его Камнестены. Он ощутил укол жгучей боли и быстро отвёл глаза.

Из-за двери донеслось бормотание:

– Судя по звукам, он должен быть там. В спальне его нет. Внизу его нет. Его совершенно точно нет на кухне – а обычно он всегда там.

Барсук нахмурился. «И вовсе не всегда я на кухне». Он положил лапу на дверную ручку и распахнул дверь.

– Что?

Скунс – его лапа сжимала дверную ручку с противоположной стороны – влетел в комнату вместе с кухонной лопаточкой, которая отправилась в бреющий полёт, и венчиком, который просвистел мимо уха Барсука.

Скунс затормозил и широко улыбнулся.

– Ты всё-таки здесь. Так я и знал! Как забавно я влетел! Ха!

Барсук посмотрел на замызганный, покрытый пятнами кухонный фартук и взъерошенную полоску на голове у Скунса.

– Дверь была закрыта, – сказал он с нажимом и указал на камнестол (инструменты наготове, блокнот отложен в сторону, неопознанный объект лежит в круге света). – Идёт Важная Камнеработа!

Скунс охнул:

– Опять ты об этом? Ты думаешь, что закрытая дверь – это так просто. Но, как я уже объяснял раньше, закрытая дверь в камнекомнату может означать разные вещи. Первый вариант: ты занят Важной Камнеработой. В такой ситуации нельзя стучать в дверь или неожиданно её открывать – даже если на столе уже стынет обед. Но есть и второй вариант: ты пошёл за пирожком в «Омлет и Фуршет». Тебя нет дома, но дверь в камнекомнату закрыта. – Скунс скрестил лапки на груди. – Угадать, когда подходит первый вариант, а когда второй, не так-то просто, Барсук. Если тебе не нравится мой стук, будь добр, проясни этот момент.

Барсук заёрзал.

– Обед? Забыт на столе? И стынет?

Но Скунс уже отвлёкся.

– Только посмотри на эти камни! – он подскочил к безоконной стене, склонился над полкой и прищурился. – Одна лампочка – один камень, одна лампочка – один камень, одна лампочка – один камень. – Он обернулся к Барсуку. – Умно придумано – все камни так и сияют!

Барсук и сам засиял.

Скунс читал названия на карточках.

– Нептунит… Об-си-ди-ан… Пирит… – Скунс сделал шаг назад и постучал коготком по подбородку. – По алфавиту! Ты расставил все камни в алфавитном порядке.

Барсук довольно кивнул.

– Приятно смотреть на камни, расставленные по алфавиту. Я зову это… – он выдержал драматическую паузу, – моей Камнестеной.

– Камнестена! Просто чудесно! – сказал Скунс. – Курочкам она понравится.

Барсук моргнул.

– Курочки в моей камнекомнате? Снова?

Он с ужасом вспомнил, как курочки побывали в его камнекомнате в прошлый раз. «Куропереворот!» Но тут он подумал о маленькой рыжей несушке – не больше заварочного чайника. «Хм». Пожалуй, Маленькой Рыжей Несушке свою Камне-стену он показал бы.

Скунс указал на пустое место на полке:

– А где же «А»?

«Нет-нет-нет», – подумал Барсук. Он специально не смотрел в ту сторону.

Скунс подошёл к Камнестене и показал снова.

– Видишь, Барсук? Вот тут у тебя не хватает камня на букву «А». Расставить камни по алфавиту – это здорово, но где же «А»?

Барсуку пришлось посмотреть. Вид пустующего места на полке снова поразил его в самое сердце. Он прочистил горло.

– А, здесь. Да. Это место для Агата. Его… Мой агат… забрали.

Барсук сглотнул, вспомнив о нём. Омуты и отливы! Тайные тёмные бездны! С лапу величиной! Барсук вспомнил, каким прохладным он казался наощупь. Он любил всматриваться в его глубину и представлять, как рождалась планета Земля. Он посмотрел на Скунса.

– Я называл его «Паучьим глазом».

Скунс нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что камень на букву «А» исчез?

– Да. Его украли, увели, умыкнули, – прошептал Барсук.

– Это просто ужасно, – сказал Скунс. Он помолчал, а потом подался вперёд и внимательно посмотрел на Барсука. – Барсук, поставь туда просто какой-нибудь агат. Начало – это очень важно.

Нельзя оставлять пустоту в самом начале твоей Камнестены.

Барсук поперхнулся.

– Вместо моего Агата «Паучий глаз»?

– А нет других камней на букву «А»? – распахнув глаза, спросил Скунс.

Барсук качнул головой.

Скунс замолчал было, но вдруг снова воодушевился.

– На букву «А» должно быть множество других камней! Ведь существует же множество способов приготовить цветную капусту, хотя книги с рецептами самодовольно утверждают, что есть только один правильный способ!

Барсук перестал слушать. Он любил поесть (и поесть побольше) так же сильно, как слабо его интересовало то, откуда в тарелке берётся еда. Вместо этого он погрузился в воспоминания о том, как потерял свой «Паучий глаз». Большой Дом тётушки Лулы. Собрание Семейства Куньих. Агат «Паучий глаз» исчез с его ночного столика. «Где он? Где же он?» Всё перевёрнуто вверх дном (отодвинуто, вытряхнуто, сложено и переложено). И тут Барсук слышит тот самый голос:

– Что-то потерял?

Барсук оборачивается и видит своего двоюродного брата, Ильку[1]. Тот стоит в дверях, а в лапе у него «Паучий глаз», Агат Барсука. И он небрежно подбрасывает его вверх… и снова ловит. Камень со шлепком приземляется в лапу Ильки. Бросок – шлёп. Бросок – шлёп. Сердце Барсука замирает с каждым броском, и (шлёп) снова начинает биться с каждым шлепком.

– Пожалуйста, верни его, – говорит Барсук, изо всех сил стараясь произнести это спокойно. И протягивает лапу.

Бросок – шлёп. Илька улыбается, кладёт камень в карман своей школьной курточки и поднимает бровь.

– Что упало, то пропало, – говорит он.

Тётушка Лула, любимая тётя Барсука, не поняла, почему Барсук так рано покинул Собрание Семейства Куньих.

– Тычтоуезжаешьиззакамня? Акакжетвоясемья?

«Илька!» – подумал Барсук.

(Или подумал, что подумал.)

– Что-что? – переспросил Скунс.

«Я что, сказал это вслух?»

– Ничего, ничего, – ответил Барсук.

Скунс прищурился.

– Ты, кажется, сказал «килька». Я бы не стал есть рыбу – тебя, например, я тоже не собираюсь есть.

У Барсука закружилась голова. Он подумал:

«А вот я кильку съел бы».

Скунс выжидательно молчал.

У Барсука мелькнула догадка, что от него ждут извинений перед всеми рыбами на свете. Он сменил тему:

– Ты же стучал? Ты что-то хотел?

– Ах, да! Совсем забыл! Финансовый вопрос! Мне нужны наличные, монеты, банкноты, – Скунс с надеждой посмотрел на Барсука. – Борзые не принимают маффины. Я пробовал.

– Деньги для борзых?

– Не просто для борзых. А для подписки на Воскресный Лай. С этим больше нельзя мириться. – Скунс кивнул, как будто вопрос был уже решён.

Барсук открыл было рот, чтобы возразить, но Скунс быстро продолжил:

– Каждое воскресенье я хожу в «Куриные книги» за «Воскресным Лаем», но не всё так просто! Однажды оказалось, что газеты в «Куриных книгах» уже разобрали! В другой раз мне досталась одна, но вкладки «Книжного Оборзения» там не было! Я искал и разложил всю газету на листы. «Лай» без вкладки про книги никуда не годится! «Книжное оборзение» – это самый лучший раздел! – Скунс смотрел на Барсука, нетерпеливо постукивая по полу лапой. – Выбора нет. Нам нужна подписка. – Он замолчал, а потом тихо добавил: – Не знаю, почему борзые не принимают маффины. Скунсняшки – лучшая плата. Это всем известно.

Барсук вздохнул и с тоской посмотрел на объект на камнестоле. Красные фенокристаллы заманчиво сверкали. Первый вопрос, камень или минерал, оставался без ответа! Он перешёл к делу:

– Сколько тебе нужно?

Скунс сказал.

Барсук с готовностью согласился.

– Я так рад, что это дело улажено, – сказал Скунс и улыбнулся Барсуку. – Тебе тоже понравится «Книжное Оборзение». Борзые пишут самые лучшие в мире рецензии на книги. Интересно, они так быстро узнают обо всех новинках благодаря длинным ногам? А может, острое зрение позволяет им высматривать самые лучшие книги? Загадка.

И Скунс – прыжок, скачок – оказался уже в дверях. Он подобрал с пола венчик и лопаточку.

– Тонкая и гибкая – куда более удобная, чем кажется, – сказал он, сгибая лопаточку, и сунул оба прибора в карманы фартука. – Мне нужно полить Ракетофель. Я говорил, как он отлично устроился в горшке на заднем крыльце? (Ракетофель был маленькой картофелиной, однажды вылетевшей из миски на волю. Скунс и Барсук посадили его в горшок.) Ответа Скунс не ждал. Он посмотрел на Барсука:

– Обед в полдень. Ровно в полдень. – И, не добавив больше ни слова, Скунс ускакал прочь.

В животе у Барсука заурчало. Часы показывали 11.08 – до обеда оставалось пятьдесят две минуты.

«Важная Камнеработа!» – строго сказал себе Барсук. Он направился к камнестолу и взял неопознанный объект.

– Камень или Минерал?

Он покрутил объект в лапах и повторил уже громче:

– Минерал или Камень? Камень? Минерал?

А потом подбросил объект в воздух.

Он взлетел.

Он упал.

Он приземлился прямо в лапу Барсука.

– Камень! – прокричал Барсук.

Глава вторая

«Обед?» Барсук немного помялся и просунул голову в двери кухни.

Скунс стоял у плиты, и карман его фартука был набит конвертами. Вытяжка гудела. На конфорках плиты шкворчали две сковородки и бурлила кастрюля. Похоже, Скунс одновременно готовил обед и разбирал почту Соединённого Пеликанства. Барсук увидел, как Скунс одной лапой достаёт из кармана фартука запечатанный конверт, а другой потряхивает сковородкой, полной грецких орехов. Тыгыдык-тыгыдык-тыгыдык. Скунс взглянул на конверт.

– Спам, – пробормотал он и движением метателя дисков швырнул конверт на стойку.

– Ко!

Барсук повернулся и увидел, как курочка породы Ко-Шамо изучает неоткрытый конверт (левым глазом, правым глазом и снова левым). Ещё две курочки (Китайская шёлковая и Орловская) дремали рядышком, уткнувшись клювом под крылья. Ко Шамо резко пихнула конверт лапкой, потом встопорщилась и успокоилась. Барсук оглядел кухню. «Маленькой Рыжей Несушки нет».

Скунс поморщился в сторону Ко Шамо («Прости! Не обратил внимания!») и потряс сковородку грецких орехов. Тыгыдык-тыгыдык-тыгыдык. Синее пламя конфорки вспыхнуло жёлтым, красным, оранжевым. В другой сковородке золотисто румянились кругляши теста. Над кастрюлькой поднимался пар. Запах горячих яблок, мёда и кардамона проплыл мимо мордочки Барсука.

Барсук откашлялся.

– Скоро?

Скунс поднял голову. Он бросил взгляд на стенные часы и строго посмотрел на Барсука:

– Десять минут.

Барсук не сдвинулся с места, и Скунс выхватил из кучи писем на стойке открытку и сунул Барсуку.

– Вот. Читай. – Он указал на барсучье место за столом. – Садись.

«Десять минут?» У Барсука закружилась голова и задрожали коленки. Но жалобы на голод никак не ускоряли появление еды (это было проверено). Так что Барсук покорно кивнул, сел на своё место за кухонным столом и взял открытку. Она была от тётушки Лулы. Барсук прочёл:

«Здравствуйте, Барсук & Скунс! Пишу вам из тсугового леса. Воздух! Вид! Простор для деревьелазания! Самый крепкий сон – на деревьях. Вы пробовали? ОЧЕНЬ РЕКОМЕНДУЮ. – Тётушка Лула».

Бур-машина забурчала в животе Барсука. «Скоро», – сказал он своему животу. Барсук закрыл глаза и вдохнул. Лук и… кабачки? Да. Он представил себе тарелку кабачковых оладьев с… Он принюхался. Яблочным соусом! И? Он вспомнил тыгыдыкающую сковородку. С жареными грецкими орехами. Затем Барсук уловил ещё какой-то запах… металл, слюда, старая труба…

Труба? Барсук бросил взгляд на Скунса.

А потом ещё один. Погодите. Минутку.

Если ты готовишь на плите, разве не нужно на эту плиту смотреть? В любом случае, читать письмо и почёсывать лапу лопаточкой, когда за спиной что-то шипит в сковородке, – явно не самая лучшая идея.

Китайская шёлковая хлопнула крыльями.

– Кудах!

Ко Шамо вытянула шею. Орловская забила тревогу:

– Кудах-кудах-кудах-тах-тах!

Барсук перевёл взгляд на плиту. Из большой сковороды поднимались кольца дыма.

А затем сковорода сделала пуф. Взметнулось пламя. Как вспышка на солнце!

– Огонь! – вскрикнул Барсук, указывая на сковороду.

– Ох! – сказал Скунс. Он сунул письмо с конвертом в карман фартука и быстро развернулся. – Надо было предупредить! – лёгким взмахом лопаточки кругляши теста шлёпнулись в раковину. И потеряны были не только они.

– Свернулся, – сказал Скунс о содержимом кастрюли. Глядя на орехи в маленькой сковородке, он потряс головой. – Сажа и угли!

Со вздохом Скунс грохнул кастрюлю и две сковородки в раковину и поглядел на курочек.

– Пообедаем в другой раз? – Одна за другой курочки окружили раковину, оглядели кастрюлю и сковородки (левым, правым, левым) и спорхнули со стойки: «Ко-ко-ко-ко». Скунс проводил их к задней двери и ещё раз сказал вслед:

– Да! В другой раз!

Затем вернулся в кухню. Он принюхался и отключил вытяжку. Наступила тишина.

Скунс повернулся к Барсуку.

– Я получил ужаснейшее письмо. Прочитай, пожалуйста.

Он вытянул из кармана фартука мятый конверт с письмом и подал Барсуку.

Барсук взял его. На конверте значился отправитель:

Мистер Дж. Еж

Нортвист

И получатель:

Мистер Скунс

Дом мисс Лулы Л. Куницы

Нортвист

Барсук расправил письмо и прочёл:

Мистер Скунс,

Я недавно совершил переезд в Нортвист. Насколько я понимаю, вы теперь тоже обитаете в Нортвисте. Пишу, чтобы сообщить вам, что я хотел бы возобновить нашу прежнюю договорённость. Утром в воскресенье я зайду за «Книжным Оборзением».

Выражаю своё сочувствие по поводу инцидента с лаской из «Доставки Скороласки». В «Куриных книгах» это долго обсуждалось. Я, конечно, узнал о вашем участии. Фирменный запах перепутать невозможно.

Искренне ваш,

Мистер Дж. Еж

На «ужаснейшее письмо» это не особо походило. Барсук поднял глаза, не зная, что сказать.

– Видишь? Видишь? – Скунс прыг-скокнул и ткнул коготком в письмо. Он кивнул головой, как будто Барсук действительно что-то увидел.

– Э… – выдавил Барсук.

– Если мистер Дж. Еж в Нортвисте, он отнимет мой книжный обзор! – пояснил Скунс.

Барсук нахмурился.

– Отнимет? Но он не это написал. – Барсук проглядел письмо и постучал по нужной строчке. – Он говорит о «прежней договорённости».

Скунс ахнул.

– Прежняя договорённость? Не было никакой договорённости. Это же «Книжное Оборзение»! Единственная договорённость такая: я раскладываю «Оборзение» на столе, ем маффин и читаю. Вот это договорённость. – Скунс всплеснул лапами и начал ходить туда-сюда. – Мистер Дж. Еж – почему именно он! Почему он здесь?

Скунс покачал головой.

– Мы с мистером Дж. Ежом раньше жили по соседству. Я подписался на «Воскресный Лай», и через две недели – две! – «Книжное оборзение» оттуда пропало. – Скунс остановился и посмотрел на Барсука.

– Я испробовал всё! Сначала я думал, что смогу схватить газету в ту же секунду, как только её бросит почтальон. (Жаль, что я так крепко сплю.) Затем я договорился, чтобы газету оставляли в банке из-под «Персиков в сиропе», которую я поставил как можно выше. Провал! После этого я перетянул леской разбрызгиватели. Но намок только один я! – Скунс ходил туда-сюда по кухне. – А теперь мистер Дж. Еж приехал в Нортвист! Что делать? Я снова буду находить «Книжное оборзение» скомканным под кустом рододендрона. Или под пакетами от сока в мусорном баке. Или засунутым в старый, безносый ботинок.

Ну не настолько же это сложно! Барсук осторожно проговорил:

– Может быть, лучше обсудить это всё с мистером Дж. Ежом. Если сказать ему…

Скунс поднял лапу.

– С такими ежами, как он, разговаривать невозможно!

Это не вязалось со словами «испробовал всё», но Барсук благоразумно промолчал.

На мордочке Скунса появилось потерянное выражение.

– Как же мне решить, что читать в Ночь Длинных Рассказов? Нет, «Книжное оборзение» – катастрофическая потеря. Думай, думай, думай!

Живот Барсука буркнул. Барсук бросил взгляд на часы и увидел, что большая и маленькая стрелки триумфально объединились под эгидой цифры двенадцать. Полдень! Барсук встряхнул свою салфетку – хлоп, хлоп, хлоп – и сложил на коленях. Сжал в лапе вилку и выжидающе замер.

Скунс оглядел Барсука. Изучил посуду в раковине, снова взглянул на Барсука, а затем направился к шкафчикам. Вернулся он оттуда с коробкой хлопьев, которую поставил перед Барсуком. Рядом стукнулась миска и звякнула ложка, а за ними последовал стакан воды (он всплеснул).

Барсук уставился на коробку хлопьев. «Это неожиданно». Он опустил вилку.

Скунс посмотрел на Барсука.

– Обед испорчен. Сковородки грязные. Хлопья ты любишь, – кивнув, Скунс вернулся к раковине. Он щедро налил туда средство для мытья посуды и включил кран. Затем взялся за сковородку и принялся тереть. Шкряб-шкряб-шкряб.

Барсук проглотил ложку водянистых хлопьев.

– Эврика! – сковородка плюхнулась в раковину. Скунс взвился в воздух. – Камнепоиск!

Барсук чуть со стула не свалился.

Скунс метнулся к нему.

– Пикник каждый день. Ночевать под звёздным небом. Готовить на костре, – Скунс кивнул. – Тебе нужен агат на букву «А» для Камнестены. Я не хочу быть дома в воскресенье. Что за воскресенье без «Книжного оборзения»? Но новый камнепоход – это совсем другое дело. Это приключение. Я обеспечу провизию! – Скунс схватил со стола коробку хлопьев. – Ты доел? – Он посмотрел на Барсука. – Надо паковать вещи. Выезжаем во вторник!

– Постой, постой! – Барсук вцепился в коробку и твёрдо вернул её на стол. – У меня Важная Камнеработа.

– Ладно. Тогда в пятницу, – сказал Скунс, как будто они пришли к компромиссу. Он придвинулся ближе. – Далеко этот агат? Сколько нужно дней? Для провизии нужен план.

– Никаких планов. Никакой провизии. Дай подумать! – Барсук выпроводил Скунса через раздвижные двери в гостиную. (Бывшая барсучья камнекомната. После недавних перестановок в ней завелись диван, два кресла и ящики с книгами и настольными играми.)

Скунс рухнул на диван.

– Ты должен согласиться!

Барсук развернул кресло, чтобы не смотреть на задранные вверх лапы Скунса.

Камнепоиск? Невозможно! Барсук не изучал геологических карт. Не рисовал диаграмм и схем геологических разломов: Складчатость! Сбросы! Ожидаемая интрузия!

Но всё-таки: агаты. Бесконечное Озеро, где он нашёл Агат «Паучий глаз», находится всего в полудне пути отсюда. Можно разбить палатку в любимом лагере – Лагере № 5. И вообще, сколько он ещё собирается страдать по своему потерянному «Паучьему глазу»? Скунс был прав. Хватит уже. Заменить агат. Оставить Ильку и его вероломство в прошлом.

Кроме того, раз рядом будет Скунс, ситуация с едой заведомо улучшится.

– Одно воскресенье. Нас не будет только одну неделю, – сказал Барсук с тихим рычанием.

Скунс спрыгнул с дивана и скакнул поближе.