Однажды в Прибалтике. Мы едем в Америку

Что с ними произошло? Скорей всего их поработил алкоголь, дарующий временную иллюзию успокоения. Им оказалось проще скатиться на самое дно и проклинать оттуда своих «мучителей». Привыкнув находиться на положении жертвы, подобные личности все больше и больше усугубляют собственное и без того шаткое положение в обществе.

Каждый, кто добровольно низводит себя до уровня инстинктов, подсознательно ощущает внутренний дискомфорт, пытаясь «залить» просыпающиеся муки совести водкой или вином.

– Но можно ли избавиться от подобной напасти?

Тамара на минуту задумалась, подыскивая нужный ответ.

– Наверное стоит вначале устранить причину рождающую недовольство. Но что нужно сделать для этого?

Она внимательно посмотрела на Пискуновых. По виду те вовсе не выглядели подавленными.

– Как странно. Возможно, они смирились со своим положением?

Она понимала, что никогда не осмелится заговорить с ними на интересующую ее тему.

– Да они и не станут мне отвечать, – вдруг подумалось ей, – наверное даже не поймут, что я в действительности хочу.

Ей на мгновение стало грустно – не старые еще люди, а так опустились. Проживая в соседнем подъезде, нигде не работая, не имея детей и, накопив большую задолженность по квартплате, в ближайшем будущем Пискуновы подлежали выселению в никуда. Помойку, расположенную напротив дома, они привыкли считать своей собственностью и трепетно охраняли от чужаков. На конкурентов, пытавшихся время от времени посягнуть на их территорию, натравливали большого лохматого пса, повсюду следовавшего за хозяевами. Заметив крадущегося «ворюгу», тот принимался надсадно рычать, давая понять, что в любую минуту готов перейти к решительным действиям. Обычно это срабатывало.

Жильцы двух стоявших рядом домов сочувствовали своим опустившимся соседям. Кое – кто делился с ними деньгами, кто – то складывал пустые бутылки в отдельный пакет, большинство отдавали остатки еды, одежду, или старую технику. Последняя разбиралась на запчасти здесь же, как говорится, «не отходя от кассы» и уносилась на ближайшую барахолку.

А вот и наша подружка объявилась! – усмехаясь, заметил Алексей, указывая на одинокую рябину, растущую на пригорке. За нею виднелись закутанные в разноцветное тряпье фигуры. Они стояли на полусогнутых и напряженно всматривались на дорогу, ожидая привычных подношений. Собака, лежавшая у помойки, насторожилась и залилась громким лаем, выказывая свое усердие. Шерсть на ее загривке поднялась. Оторвавшись от созерцания очередной находки, Пискунов погрозил нарушительнице спокойствия кулаком.

На лице мамаши Клявини появилось несчастное выражение. Она ведь считала, что тоже имеет законное право на эти мусорники! Их семья оказалась первой в доме, выселенной из собственной квартиры за долги. Муж много лет отработал на стройке, его супруга получала пособие на слабоумного сына, диагноз которого легко прочитывался у него на лице. Однажды папаша Клявиньш неожиданно перестал приходить домой.

Его жена начала собирать бутылки, и часто рылась в отбросах, подбирая ненужный хлам. Потом им, как инвалидам, выделили комнату в социальном доме, переоборудованном из бывшего общежития. Туда отселяли малоимущих пенсионеров и семьи с многодетными детьми, а так же выпущенных на свободу зеков. Но Клявиня по – прежнему ежедневно навещала «свою» помойку, и не имея возможности покопаться там, покорно поджидала в стороне, когда кто – ни будь из знакомых подойдет к ней.

– Взяла что ни будь для нее? – поинтересовался Алексей, замедляя шаг.

– А как же!

Тамара протянула мамаше сверток. В нем находились горячие бутерброды, несъеденные за завтраком, а так же литровая банка борща, оставшаяся от вчерашнего обеда.

Поблагодарив, Клявиня вытерла грязной тряпкой слезящиеся глаза. Ее великовозрастный сын радостно улыбался, узнавая знакомые лица. Взяв подношение, женщина опустила его в большую сумку, стоявшую возле ног. Благодаря правильно выбранной позиции, на перекрестке двух дорог, ведущих к автобусной остановке и к электричкам, семейство никогда не отправлялось домой с пустыми руками.

Пискуновы не одобряли подобный род деятельности, но и не препятствовали ему. У них имелась собственная гордость. Они не желали опускаться до попрошайничества. Брать то, от чего отказались другие люди, по их понятиям было законно, а вот выклянчивать подаяние, считалось ими ниже собственного достоинства.

… Проехав через весь город, серая тойота плавно вписалась в поток машин, несущихся по улице Деглава. В укромных уголках прятались полицейские с радарами в руках и неожиданно выскакивали на дорогу, штрафуя превысивших скорость водителей. Но встречные машины, сигналя фарами, предупреждали об опасности.

– Ты посмотри, где пристроились, а? – заметил Алексей, минуя бензоколонку, – никогда бы не догадался!

Неподалеку от аптеки Тамара вышла. Помахав рукой разворачивающейся машине, незаметно перекрестила водителя. Потом направилась к магазину, оставляя свои следы на нехоженой снежной целине.

Из-за ближайших домов медленно выплыло солнце, похожее на огромный оранжевый апельсин. Оно осветило березовую рощу, через которую пролегала узкая асфальтированная дорожка. Голые ветви деревьев тихонько покачивались, осыпая спешащих по своим делам людей снежным крошевом.

Напротив призывно светился огнями недавно открытый литовцами магазин, составлявший серьезную конкуренцию «Дионису». Хитрые прибалтийские соседи умудрились запихнуть в торговый зал рядом с продовольственными товарами бытовую химию и одежду, и даже дешевые предметы гигиены. Все это стояло прямо на полу в огромных коробах и люди охотно рылись в них, выискивая товар по душе.

Глава 3. Рабочие будни кассира.

Пройдя через служебный вход, она поднялась на второй этаж. В лицо ударил поток холодного воздуха, с ним смешивался какой – то кислый запах. Отшатнувшись, замерла на пороге, не понимая, что происходит. Откуда этот «дивный аромат»? Затем неохотно ступила в глубь помещения. Дотронулась до ледяной батареи…

Вот так сюрприз, опять в этом секторе магазина отключили отопление! Такое здесь происходит постоянно. Тепло в обязательном порядке подается в торговый зал – ведь в нем находятся покупатели, приносящие прибыль! Их окружают комфортом, лелеют и берегут. А наверху, кроме центральной кассы, имеется только мойка и небольшой склад. Еще там располагается кабинет хозяйки, где у окна на видном месте красуется собственный навороченный обогреватель, автоматически поддерживающий заданную температуру в комнате. Не каждый способен позволить себе приобрести подобное.

Всмотревшись внимательнее, можно было заметить на столе подозрительные разводы, висевшее на стене зеркало так же выдавало отпечаток чужого присутствия. Засохшие белые пятна явственно выделялись и на полу, и даже на спинке стула. Бумаги оказались сложены по – другому…

Что если заведующей пришло в голову проверить кассу? Тамара терпеть не могла, когда посторонние без предупреждения роются в ее документах. Во – первых, это показывало, что ей не полностью доверяют, а во – вторых, являлось излюбленной темой для пересудов среди работников. Однако протестовать, естественно, было нельзя, хозяйка иной раз устраивала персоналу выборочные проверки.

Недовольно бормоча себе под нос, Тамара набрала нужную комбинацию цифр на сейфе, сейчас станет точно известно, как обстоят дела. Если внутри обнаружится беспорядок, то предстоит много лишних хлопот. К счастью все обошлось! Теперь, прежде чем сесть и начать работать, не помешало бы выяснить что здесь происходило вечером.

– Привет! – пробегавшая мимо уборщица привычно остановилась поболтать, – как настроение?

– Замечательное. Как у тебя?

– Кошмар, – Рая болезненно скривила губы.

– Что случилось?

– Не спрашивай! Хуже не может быть.

– Почему?

– Только что в хлебном отделе полы помыла, так мясник приперся к чаю булочку покупать!

Рая испуганно оглянулась.

– Этот тип меня ненавидит! Он специально прошел в сапогах. А за ним такие следы… сдохнуть можно!

– Но что делать? Или думаешь, он способен перемещаться по воздуху? Он пока что не отрастил себе крылья.

– Говорю тебе, он за что – то мне мстит! В кухне этих булок завались.

– Так то списанные, зачерствевшие!

– Все едят и не парятся!

– Не бери в голову!

– Тебе все всегда хорошо!

Рая плавным движением «поправила» несуществующую прическу. Это был отработанный жест. У нее короткие седоватые волосы, под глазами большие тяжелые мешки, постоянно хронический насморк, но, наверное, в подсознании обитает мечта о более привлекательной внешности. Может быть посоветовать не пытаться скрывать от себя придуманный образ, а наоборот постараться слиться с ним, начать мыслить и вести себя так, как бы делал тот другой человек? Но взглянув на трясущуюся от злости уборщицу, Тамара благоразумно решила повременить с неуместными замечаниями.

– Он еще харкнул себе под ноги, представляешь! – продолжила развивать «интересную» тему Рая.

– Это свинство.

– Так а я о чем говорю.

– Как сегодня спалось? – Тамара решила, что наступило подходящее время проверить собственную догадку. Ей не терпелось узнать – вдруг она в самом деле побывала в чужом сне.

– Отвратительно! Все какая – то гадость мерещилась! – на лице Раи вновь заиграла болезненная гримаса.

– Расскажи!

Женщина вздрогнула, явно борясь с собой.

– Нет. Наверно, не стоит. Почему ты такая красная? – в свою очередь поинтересовалась она, вглядываясь в Тамарино лицо.

– Тут ужасно воняет. Кругом пятна, откуда они?

– Вчера тараканов травили перед закрытием!

– В кассе тоже полили? – поразилась Тамара.

– Всюду, кроме хозяйского кабинета. В кухню вообще без противогаза не зайдешь! Задохнуться можно.

– Неужели они у нас выживают? В таком холоде?

– Их тут множество. Особенно наверху, в кафе. Да и в мойке частенько встречаются! Всем водички охота!

– Удивительно!

– Но и то сказать, эти твари достали уже! Так и лезут изо всех щелей. Вот и вызвали дезинфектора.

Рая многозначительно покрутила указательным пальцем у виска.

– Отвратительная старуха. У нее, по – моему, не все дома. Ходит, словно на автопилоте и бормочет себе под нос – крыски, мышки желаете? Я вначале подумала – она тронулась!

Просто жуть! Она всех поминала недобрым словом. Говорила, что развели, мол, тут грязь и тобою была недовольна.

– Почему?

– Захламила свой кабинет. Ей не нравилось, что кругом лежат папки с бумагами. В общем… очень недружественно отзывалась. И представь, столько яда с собой притащила. А кому отмывать?

– Но зачем она здесь обработала? Никогда ведь такого не делали!

– Отомстила тебе. Всю оставшуюся отраву слила. И меня не взлюбила! Везде заговор, люди знаешь какие жестокие? Спят и видят, как бы другому насолить! Ей наверное завидно, что приходится выполнять такую грязную работенку. Ведь она уже старая, вся седая.

… Через час начали сильно чесаться щеки. Затем зуд перекинулся на остальные части лица. Оно изменило свой цвет, приобретя удивительные оттенки. Особенно отличился нос. Он прямо – таки расцвел, переливаясь различными цветами радуги. Уши сделались темно – багровыми, возле глаз залегли фиолетовые круги. По всей видимости сказывалась реакция на химический ожег. Стало как – то не по себе – что если кожа не выдержит и начнет шелушиться или еще того «лучше» покроется струпьями, язвами и вообще неизвестно чем? Нет, не нужно об этом думать! Может стоит проветриться? Сбегать вниз, прикупить себе пару апельсинчиков? Или даже банан? В нем немного калорий…

В торговом зале в эти утренние часы не наблюдалось ажиотажа. Несколько покупателей с пустыми корзинами лениво топтались у витрин, рассматривая выставленную продукцию. Пожилая продавщица, которую в магазине ласково называли Аннушкой, отрезала почерневшие за ночь кончики у колбас, придавая им снова товарный вид. Весь ее облик выражал усердие.

– Здравствуйте, – широко улыбнулась она, потом всмотрелась внимательней. – Что случилось? Не заболели ли?

Осознав собственную бестактность, постаралась исправить положение.

– Обморозились, да? Помажьтесь маслицем! А если желаете знать – вам и так хорошо! Уж поверьте мне!

Аннушка все – таки не смогла удержаться от зубоскальства! Перед начальством она старательно изображала покорную и безропотную труженицу с достоинством несущую свой тяжкий крест. А с остальными «мило» шутила, получая от этого своеобразное удовольствие.

– Просто девочкой смотритесь, румяненькая такая, как наливное яблочко! Видно, что регулярно ухаживаете за собой! – продолжила она, ухмыляясь, делать сомнительные комплименты.

– Может что ни будь съели, – с готовностью подключилась к «интересной» беседе одна постоянная покупательница, находившаяся в данный момент неподалеку. Она проживала в соседнем доме, давно уже вышла на пенсию и ежедневно по несколько раз в день наведывалась в магазин являвшийся для нее своеобразным клубом.

– У вас аллергии на сладкое не бывает? Вот я недавно соблазнилась ореховой халвой…

– Регина Семеновна, – довольно сурово оборвала ее Аннушка, – вы отвлекаете нашего старшего кассира от работы!

Она захихикала и отвернулась, прикрывшись фартуком. Оставив их наслаждаться обществом друг друга, Тамара независимо стала прохаживаться возле входной двери. Но было немного обидно – ведь никогда не делала продавщице ничего плохого, однако при встречах та старалась обязательно уязвить.

Когда – то Аннушка преподавала в школе домоводство, считалась дамой интеллигентной, была большой ценительницей творчества поэта Демьяна Бедного и обожала при случае процитировать отрывки из его «бессмертных» произведений. Но несколько лет назад всех педагогов в Латвии обязали предоставить дипломы о высшем образовании и ей, к ее великому сожалению, пришлось сменить место работы. К коллегам она не испытывала теплых чувств и очень «тонко» высмеивала их недостатки.

Продавщицы обходили любительницу поэзии стороной, начальство не принимало в свою среду. Лишь грузчик Николай Иванович охотно делился с ней воспоминаниями о собственном «славном» прошлом.

– Ни фига себе! Что с вами?

Тамара вздрогнула, не заметив что машинально приблизилась к первой кассе. Это было явной ошибкой с ее стороны.

– Кто вас так разукрасил – то?

Еще одна любопытствующая! Кассирша Ира от нетерпения подпрыгивала в своей прозрачной кабинке, оживленно жестикулируя.

– Идите скорее сюда! Подпишите возвратный чек!

Бывает, что покупатели в последний момент не желают оплачивать приглянувшийся им товар. Кому – то недостает денег, другие внезапно меняют собственное решение, выбирая что – ни будь подешевле. В таких случаях выбивается возвратный чек. По правилам делать это необходимо в присутствии старшего кассира, что бы он мог зафиксировать факт отказа. Чек этот нужно потом обязательно подписать, подклеить в журнал, заполнив специальные графы. Однако строптивая Ира всегда поступала по – своему – сама выбивала возвратный чек, а позже ставила Тамару перед свершившимся фактом.

– Опять не позвали меня? – стараясь казаться спокойной, поинтересовалась Тамара, – сколько раз вас просила не делать этого! Вы не поняли?

– Очень много работы. Не расстраивайтесь! Скажите лучше – отчего вы такая красная? Перепили?

Ира отличалась бесцеремонностью, за что получила прозвище – «Беспардонный бегемот». Ее фигура и в самом деле выглядела монументально, однако кассирша от этого не страдала, уверив себя, что у нее просто крупная кость. Имея над верхней губой довольно заметные усики, она в момент особого возбуждения с любовью пощипывала их, бережно перебирая каждый волосок. Ей нравились сильные ощущения, она постоянно находилась с кем – ни будь в состоянии конфронтации. Длительное противостояние, как правило, заканчивалось грандиозным скандалом. После чего несколько дней возмутительница спокойствия пребывала в приподнятом настроении, затем приступала к поискам нового врага.

Она, как и сестра Алексея, не могла долго жить в мире с окружающими ее людьми.

В магазине работало много женщин. Все они были не прочь почесать языками. Вот и сейчас возле полок с мясными консервами собралась кучка свободных продавщиц о чем – то тихо беседующих между собой. Винный отдел пустовал – нервная «алкоголичка» каждые пять минут отпрашивалась покурить.

Обойдя зал по кругу, Тамара вышла на рампу. Туда натужно гудя и выпуская пары ядовитого дыма, заворачивал тяжелый грузовик с надписью « Видземес пиенс» на борту. Николай Иванович, сидя на корточках, делал последние торопливые затяжки перед выгрузкой.

– Здорово, – мужчина вяло махнул рукой в знак приветствия. Затем встрепенулся. – Эй! Что с лицом? Неужели ошпарили?

Считалось, что грузчик когда – то трудился вместе с хозяином на железной дороге и даже закончил совместно с ним техникум. Потом их пути разошлись. Но Николай Иванович до сих пор с удовольствием вспоминает те золотые денечки и любит при случае напустить на себя важный вид. Говорит всегда недомолвками, намекая, что вскоре, мол, высоко взлетит. Ну а пока на правах «приближенного» старательно выискивает недостатки в работе персонала, отмечая их в специальном блокноте.

– Молчите, – огорченно вздохнул мужчина, – значит что – то скрываете. А таиться от сослуживцев нехорошо!

Заметив, как изменилось лицо кассира, рассмеялся. – Не пугайтесь! Я так шуткую! Не обижайтесь на меня.

– Правда, что вы пытались устроиться в офис? – Тамара неожиданно для себя задала вопрос.

– Наверное в бухгалтерии разболтали? Сволочи! Но с другой стороны, что такого – то! Было дело!

– Не получилось?

– Издеваетесь надо мной?

– Ни в коем случае!

– Тут понимаешь как вышло, – взмахнул руками Николай Иванович, брызгая во все стороны слюной, – я хозяина давно знаю! Мы с ним много времени провели вместе.

Он показал рукой на пол метра от земли. Раз от разу его воспоминания приобретали все новые неожиданные подробности.

– Это даже уже и не школьный возраст, – автоматически отметила про себя Тамара, – скорее детсадовский.

– Думал, пристроюсь в контору, супругу туда же перетащу! – страстно продолжил грузчик, – она у моя вся больная, измучена лишним весом. Чему ухмыляетесь? У ней от природы неправильный обмен веществ!

Тамаре на минуту сделалось жалко мужчину. Когда – то он в самом деле был близок с хозяином. В юности проживал с ним в одном общежитии, о чем неоднократно напоминал персоналу магазина.

Получив диплом, Николай Иванович начал трудиться в управлении железной дороги, где на скромной должности проработал около десяти лет. Женился, обзавелся детьми, дождался, после долгого стояния в очереди, ордера на двухкомнатную квартиру в новом микрорайоне, в свободное время возделывал дачный участок. Жизнь наладилась, но вскоре наступил кризис…

«ВЭФ», дававший продукцию даже во время войны, «Альфа», «Радиотехника» и прочие предприятия – обанкротились. Сотни тысяч людей оказались на улице. Опытные специалисты, по большей части имеющие немалый стаж, оказались не у дел. Наиболее приспособленные занялись бизнесом. Создав собственные фирмы, начали совершать челночные рейсы в Турцию за товаром, пооткрывали палатки на рынках, понанимали людей…

В те суровые девяностые Николая Ивановича безжалостно вышвырнули с работы наравне с остальными. Он оказался без денег и без малейшего шанса устроиться на приличное место. Несколько лет с переменным успехом торговал на центральном рынке подержанными вещами, потом подрядился в строительную фирму чернорабочим. Зарплату платили в конвертах, он даже не был официально оформлен там. Когда зимой, поскользнувшись, сломал себе правую руку, не получил никакого пособия. Пришлось сидеть дома на шее у жены, имевшей весьма невысокий оклад. Потом подвернулась работа в пивбаре и наконец… случайная встреча на улице.

Он сразу признал однокашника Анатолия, с которым дружил на заре своей юности. Тот изменился, отяжелел, в глазах появилась уверенность, на пальце блестел дорогой перстень, да и одежда подтверждала, что человек этот достиг определенных высот. Выслушав горькую исповедь неудачника, бывший товарищ достал из кармана мобильный телефон. Николай Иванович почтительно замер. Его спина изогнулась, дыханье замедлилось, рот слегка приоткрылся, уши, словно локаторы, застыли в томительном ожидании, стараясь не упустить не единого слова из сказанного. После кратких переговоров Анатолий сообщил: – Пока покантуешься у моей жены в магазине, а после посмотрим, что с тобой делать. Придумаем что – нибудь.

Не вызывало сомнения – должность смотрителя игровых автоматов в небольшом кафе, расположенном прямо над торговым залом, совсем не то, на что мог бы рассчитывать человек одаренный, наделенный способностями, но согревала уверенность – это конечно же временно. Скоро все переменится, давний друг вспомнит и призовет, доверив ответственный пост.

Однако и здесь стоило показать себя в лучшем виде, чтобы сразу все поняли какого незаменимого работника приобрели. Зачем скрывать свой талант? С таким мыслями, полный приятных воспоминаний и светлых надежд, Николай Иванович отправился покорять «Дионис». Ему представлялось в мечтах, что он будет учить новоиспеченных сотрудников уму разуму, а благодарные слушатели станут внимать ему, открыв рот. Катерина, жена Анатолия, безмерно обрадуется, осознав как же им повезло и тогда… Какие чудесные перспективы откроются!

Однако его ожидало жестокое разочарование – заведующая без лишних расспросов скороговоркой объявила о невысокой зарплате, о предстоявших скучных обязанностях и, вызвав барменшу Алену в свой кабинет, передоверила его ей. Это был удар ниже пояса. Алена совсем еще молодая девица в длинном платье до пят, ничем не похожая на сотрудника злачного заведения, равнодушно пожала плечами и не спеша двинулась вверх по лестнице на третий этаж. В кафе она предложила мужчине присаживаться за любой из свободных столов и осваиваться, сама же ушла. Оставшись один, Николай Иванович загрустил. Он с горечью уразумел, что намечавшийся долгожданный триумф откладывается на неопределенный срок.

Обиженно осмотрелся. Полутемное помещение было абсолютно пустынно. Но вскоре служебная дверь приоткрылась и показалось полное добродушное лицо. Скрестив на груди руки, на середину зала выплыла коротконогая женщина в засаленом фартуке и, осторожно ступая, как будто бы опасаясь растянуться на гладком паркетном полу, заскользила вперед.

– Вы значит тот самый товарищ и есть, про которого у нас много трепались? – тонким голосом с любопытством произнесла она и неожиданно покраснела, поняв, что сболтнула лишнее.

Николай Иванович приосанился, сообразив, что все не так плохо, как показалось на первый взгляд.

– Разрешите представиться… Николай. Можно просто без отчества, – снисходительно сообщил он.

– А я Люда, повариха то бишь, – пропищала женщина и замолчала по – видимому не зная, что сказать дальше. Вслед за ней показалась еще одна дама предпенсионного возраста. Угодливо улыбаясь, она держала в руках чашку кофе.

– Я Надя. Попейте, взбодрите себя.

Так состоялось знакомство. Коллектив в кафе оказался небольшим – барменша да повариха с помощницей. Они работали по неделям, потом приходила другая смена. Кроме Алены все женщины были как на подбор грузными, вздорными и скандальными. С утра они начинали на кухне перекликаться резкими голосами и часто ссорились, обвиняя друг друга в недобросовестности. Никто из них не желал слушать рассказы Николай Ивановича о его временном пребывании здесь и о прошлых заслугах.

Страдая от безделья, он часами просиживал у окна разгадывая кроссворды, а когда ему это надоедало выходил на улицу покурить, что бы немного развеяться, поболтать с шоферами такси дежурившими неподалеку. Хозяйку он видел лишь издали. Если та иногда появлялась в кафе то, равнодушно кивнув ему, тут же скрывалась на кухне. Анатолий вообще никогда не заглядывал в магазин. По слухам его офис находился в центре города, куда доступ простым работникам был закрыт.

Промаявшись несколько месяцев, Николай Иванович осознал – нужно самому брать быка за рога, проявляя инициативу, иначе можно навсегда задержаться тут. Внезапно подумалось – а что если бывший товарищ именно этого ждет? Не мог же он просто забыть про него?

Пораскинув мозгами, решил начать с малого, а именно обеспечить строгий учет расходуемым на кухне продуктам. Наблюдая, как повара «на глазок» приготовляют блюда, заподозрил неладное. Тем более, что из торгового зала, где находился кулинарный отдел, нередко поступали жалобы на плохое качество предлагаемых готовых изделий – то в салатах было добавлено мало мяса, то жаренные куриные окорочка отдавали неприятным запашком, то заливное оказывалось слишком уж водянистым и не оправдывало своего названия… Что бы впредь избежать подобных нареканий, необходимо в корне менять ситуацию. Озознав это, Николай Иванович ощутил себя вновь на коне.