Мы встретимся снова

– Что тебе нужно? – Спокойно задал он вопрос.

– Ты же слышал её! – упрекнула Кимиш, усаживаясь рядом. Низкий женский голос прозвучал неожиданно громко, на что юна повернул голову в её сторону, хотя не мог её видеть.

– И что? – Пожал плечами Яс, отводя пустой взгляд.

– Ты трус!

– Не думаю, – возразил Яс, и с удивлением глянул на девушку.

– А я говорю – трус. Ты нарочно дожидался, когда она доберется до тебя. Жить надоело? – Уже спокойнее спросила Кимиш, заметив пустой взгляд Яса, и то, как он смотрит мимо неё. Он будто что-то вспомнил и отвернулся, перебирая пальцами длинную ветвь папоротника. – Отвечай!

– Я просто искал приключений, – спокойно и уверенно ответил Яс, и повернул голову на звук женского голоса. Его бездонные дымчатые глаза устремились мимо собеседницы.

Кимиш смотрела на него, слегка склонив голову. Она заметила, что Яс не желает показаться ей безвольным. Этот его отчаянный порыв поразил девушку, и она погладила парня по щеке своей шершавой тёплой ладонью.

– Мой! – шепнула она.

– За что? – Удивился Яс, накрывая девичью ладонь своими прохладными пальцами. Его лицо помрачнело, а голос сел от волнения, а от того, что она сказала далее, душа у него ушла в пятки.

– За то, что ты теперь мой. Я так хочу! – пожала плечами Кимиш. Она ни на минуту не сомневалась в своих словах. – Ты что, не хочешь?

Девушка отдернула руку и вскочила на ноги. На неё с ветки прыгнула мартышка и дернула за волосы, после чего завизжала и поскакала прочь. Это немного остудило гнев девушки, и она перевела взгляд на избранника. Он шарил руками по траве и крутил головой.

– Куда ты ушла? Вернись, прошу. Ты словно ветер, что дует с горы во время дождя. Я не успел тебе ответить.

Кимиш молчала. Она стояла рядом и рассматривала Яса. Чёрные волосы парня, собранные в хвост, вились у висков и на кончиках. Словно наконечники стрел, к кудрявым прядям тянулись густые брови. Широко посаженные большие дымчатые глаза поражали тоскливым взором, направленным вдаль. Широкие скулы плавно переходили в заостренный подбородок, который покрывал рисунок в виде змеи: крылатого змея наносили острым ножом всем мальчикам племени сразу после рождения. Прямой нос с раздутыми крыльями ноздрей венчал смуглое лицо; а завершала образ волна упрямо поджатых губ.

– Мой! – шепнула Кимиш, наклоняясь к парню для поцелуя.

Яс не успел ухватить её за подол расшитой накидки, где каждый узор – карта мира её снов, как девушка едва ступая по влажному мху, ушла. Она удалялась, обещая себе, что сделает всё возможное для спасения этого парня, а он пытался осмыслить то, что случилось ранее. Считая себя безнадежным, юна впервые почувствовал теплоту в груди. Он словно получил поцелуй богини Мати. С одной стороны – девушка открыла ему мир женской ласки, а с другой – материнской заботы. Но тут же все его мысли захлестнул страх. Липкий ужас окутал сознание, а в области груди потянуло холодком. Яс понимал, что не может взять в жены не только эту девушку, но и любую другую. Слепота не позволяла ему охотиться, заниматься строительством домов, украшением сундуков, работой с камнем и нанесением на него специальных символов. Содержать семью ему не по силам. Обреченность медленно убивала мужчину – как думал он сам. С юных лет он избегал девушек племени, которые вовсе не противились соединиться с ним. Он мог взять себе жену, но предпочел этого не делать. Его недостаток казался ему слишком унизительным, чтобы обзаводиться спутницей жизни. Он не знал, сможет ли через день прокормить себя, не говоря уже о членах семьи.

В то время как Яс только рассуждал о несправедливости судьбы, Кимиш уже дожидалась справедливого решения вопроса от жреца Ихи-Хин-Уппох. Именно он занимался обрядами женитьбы. Девушка прямо выдала, что немедленно желает обручиться с человеком, которого все мужчины племени считали никчемным. Кимиш уважала свой народ; её же в племени любили. Она не боялась гнева высших сил и вожаков, отстаивая непростые вопросы. В племени девушка занимала высокий пост: наносила символы на широкие плоские камни, составляла письмена для потомков, вносила записи в кодексы из бумаги древесной коры и отвечала за эти книги. К тому же, Кимиш следила за пополнением запасов воды и провизии в убежище храма. Теперь же всеми уважаемая девушка юна взяла опеку над никчемным парнем, желая помочь ему поверить в себя и вознестись в глазах племени.

Жрецы пожимали плечами на отважное заявление девушки, но отговаривать не решались. Оба благословили молодых на брак, но предупредили, что обряд состоится через день.

Перед свадьбой молодые женщины племени несколько часов расчесывали густые волосы Кимиш, а после нарядили её в платье из светлой мягкой кожи гепарда.

Вечер благоухал ароматами распустившихся ночных орхидей и фиалок. Воздух был влажным, но тёплым. Посреди города пылал большой костер, гул труб и напевы чудного языка обволакивали слух. Дикий ритм барабанов стал быстрым. Юна танцевали вокруг костра под звуки языческой музыки. Их чёрные волосы свободно ниспадали на плечи и при каждом движении колыхались, словно крылья загадочного бога Адэххи. Мужчины были одеты в мягкую кожаную одежду светлого цвета. Рубахи, искусно расшитые узорами по рукавам, и узкие штаны, были так же красивы, как и наряды женщин, состоящие из длинных платьев желтоватого оттенка, расшитые замысловатыми узорами по подолам. Обувь всех без исключения юна шнуровалась до колен, и походила на мокасины индейцев.

Кимиш стояла, отыскивая Яса в толпе округлившимися глазами. Он медленно подошел сбоку, ничем не выдавая своего волнения и состояния полностью слепого человека, взял её за руку и повел в круг юна на определенное церемонией место, усадив её рядом с собой. Сразу же в руки Кимиш дали чашу, но она отказалась принимать пищу. Ясу тоже было не до еды. Он до конца не осознавал, что этот обряд происходит именно с ним, и не притронулся к пище.

Кимиш понимала, что Ясу неловко. Она не стала тянуть время, разделяя радость с соплеменниками, взяла его за руку и повела от праздничного костра в свадебный дом. Его ноги заплетались. Некоторые мужчины заметили это. Они начали посмеиваться над ним, отпуская неприличные замечания, слыша которые, многие из женщин хихикали и зажимали уши.

Молодые, не оборачиваясь и не обращая внимания на шутливые советы, шли вперёд. Гул голосов и топот ног стал тише, и Яс почувствовал себя увереннее. Он не заговорил с Кимиш, и она предпочитала в столь ответственный момент молчать. Как только они переступили порог свадебного дома, стоящего в самом конце города, за стенами которого вилась река и начинались непроходимые джунгли, считалось, что они стали мужем и женой. В эту минуту они потеряли статус парня и девушки, ставши мужчиной и женщиной.

Женщины племени к тому времени заботливо разложили на земляном полу душистый шалфей, а по стенам развесили лианы дикой орхидеи, аромат которой, по мнению народа юна, вызывал желание и страсть. Меха были свернуты мягким ложем, а от сосновых веток, расставленных по углам дома, шёл приятный запах.

– Муж мой, разреши за тобой поухаживать? – Тихо обратилась Кимиш к Ясу, и опустилась перед ним на колени.

– Не стоит, – голос мужчины звучал так же напряженно, как и голос новобрачной.

– Почему? – Удивилась Кимиш, обратив взор на мужа, когда он осторожно снял с себя нарядную рубаху. Она замерла, невольно залюбовавшись его гордыми движениями.

На груди Яса рельефно выделялись выпуклые мышцы. Когда он стянул с мускулистых сильных ног узкие штаны, набедренная повязка едва прикрывала ягодицы и выступ тела внизу живота. Кимиш смело рассматривала мужа, блуждая взором по его телу.

– Я умею обслужить себя, как видишь, – тихо ответил Яс после длительного молчания. В его голосе звучала сила и властность, на что Кимиш приняла угрожающий вид.

– Теперь у тебя есть жена. И советую не забывать об этом. Мой статус обязывает заботиться о тебе, любить и помогать во всём.

– Я учту, – тихо ответил Яс, направив взор в сторону гневного голоса молодой жены. – Тогда я так же обязан помогать тебе во всём, и я желаю немедленно освободить твоё тело от одежды. Ты не находишь, что в доме душно?

– Яс! – Кимиш улыбнулась и подошла к мужу. Она погладила его по щеке и нежно обняла за шею. – Я понимаю и разделяю твоё волнение. Со мной тебе не нужно защищаться и выглядеть стойким. Я принимаю тебя таким, какой ты есть, и горжусь тем, что мы стали мужем и женой. Если ты захочешь, мы не станем соединяться телами именно сейчас, этой ночью. Я робею пред тобой, как и ты сам. А народ не узнает о нашей маленькой тайне, я тебе обещаю.

Мужчина прерывисто вздохнул и зарылся лицом в сладко пахнувшие горной акацией волосы Кимиш. Они стояли тесно прижимаясь друг к другу и молчали. Постепенно внутренняя дрожь отпустила Яса, Кимиш почувствовала, что он расслабился в её объятиях, и вздохнула с облегчением.

– Ложимся спать? – Спросил Яс, выпуская жену из тесного кольца рук. – У нас было напряженное время.

– Как скажешь, муж мой, – шепнула Кимиш, отступая от юна.

Новобрачные улеглись на меха и, обнявшись, неожиданно быстро заснули.

Солнечный свет, проникавший сквозь дымовое отверстие, падал в глаза Кимиш, настойчиво освобождая от сновидений. Она потянулась и, повернув голову, обнаружила, что мужа рядом нет. Вскочив с ложа, женщина быстро оделась и вышла из дома. Её обволокло свежестью утра и взбодрило. Направившись в сторону реки, Кимиш заметила купавшегося Яса. Он только вошел в воду, оказавшуюся холодной. Омыв тело, мужчина почувствовал себя бодрее. Намереваясь провести время в одиночестве и подумать о дальнейшей совместной жизни с Кимиш, он вздрогнул, осознав, что она присоединилась к нему.

Юна тихо вошла в реку и окунулась головой в воду, после чего промыла волосы песком. Через несколько минут её тёмные пряди заблестели на солнце, но Яс не мог этого видеть. Он осторожно приблизился к жене и обхватил её за талию. Кимиш замерла, и её руки застыли в воздухе. Яс гладил тело жены, закрыв глаза. Она была худой: впалые щеки, тонкая шея, костлявые ключицы, плоский живот и округлые бёдра – желание пронзило мужчину, но он отступил.

– Погуляем? – Предложила Кимиш, чтобы сгладить неловкость момента.

– Можно, – согласился Яс, смущенно устремив вдаль дымчатый взор.

Юна взяла мужа за руку и повела за собой. Они шли вдоль реки по мелководью. Ей приходилось следить за Ясом, чтобы он обходил острые камни. Позже Кимиш собрала крупные листья и привязала их к ступням мужа. Ей же было приятно и легко идти по мягкому речному песку.

– Яс, ты почему молчишь? Не рад, что мы обручились? – Решилась спросить Кимиш, не глядя на мужа. Она блуждала взглядом по сторонам и заметила, как солнце скрылось за собравшимися на небе облаками. Утро сделалось мрачным. Вдали гремел гром. Тучи над головой выглядели угрожающе. Сразу же пошел моросящий дождь, через несколько минут превратившийся в ливень. Заплясали огненные зигзаги, вспарывающие пространство. Недавно обручившаяся пара стояла не шелохнувшись. Они не обращали внимания на разыгравшуюся непогоду, упоенные близостью друг друга. Яс медленно развернулся к жене и интуитивно притянул её к себе.

– Обряд случился против моей воли, но я не жалею о том, что мы вместе, – ответил юна. – Я полюблю тебя, Кимиш!

– Пойдем домой, муж мой? – Спросила женщина, вздохнув с облегчением, и повела Яса за собой.

После обручения молодые зажили в малом доме Яса. Мужчина полюбил тихими вечерами класть голову на колени молодой супруги и вдыхать запах кодексов, страницами которых она шелестела, перечитывая составленные изложения. Супругам нравилось слушать дождь за стенами их уютного, тёплого жилища. Яс обнимал супругу за талию, уткнувшись подбородком ей в макушку, а она замирала от радости. В семье царили взаимопонимание и доверие. Постепенно Яс принял такой поворот событий и полюбил жену. Он чаще давал волю чувствам, крепче обнимал и целовал Кимиш в щёку. Томительными ночами, когда в отдалении города, на крыше высокой полукруглой башни, звёздные чтецы наблюдали за Венерой, а всё селение забывалось крепким сном, Яс и Кимиш разговаривали… Женщина интересовалась науками, много знала и делилась этими знаниями и опытом с менее образованным мужем. Поначалу они предпочитали близости долгие разговоры о религии, но постепенно природа брала своё, и жар молодых тел опалял сердца, вырываясь наружу обжигающим дыханием. Кимиш смело брала в руки член мужа, а он с удовольствием мял её маленькие упругие груди. Ночи стали темнее и холоднее, а разговоры сменились на тихие вздохи – так супруги грели друг друга во время смены сезона.

В одну из таких ночей, Яс заключил Кимиш в объятия и прижал к себе. Они стояли рядом с ложем, заправленным толстой шкурой оленя. Губы жены казались мужу необыкновенно сочными. Он обвел языком контуры рта, который мог только чувствовать. Жена была ему столь сладостна, что Яс воспылал ещё больше. Он никогда не видел, как белые мужчины прижимали свои рты к телам их женщин, и как это нравилось обоим, но инстинктивно коснулся своим языком губ жены. Не знал он и того, что индейцы проводят языком по лицам возлюбленных, иногда их телам, соприкасаются и трутся носами, а соплеменники трогают губы друг друга пальцами, но накрывая губы Кимиш своим ртом, Яс решил, что такой обычай довольно приятен. Кимиш, потрясенная впечатлением, которое произвел на неё поцелуй, растаяла от блаженства, прижавшись к твёрдой груди своего мужчины. Это был первый настоящий поцелуй и в её жизни. От удивления она приоткрыла рот. У неё перехватило дыхание, глаза округлились. Молодая жена удивленно взглянула на мужа, медленно снимая плечики повседневного наряда. Яс положил руки ей на бёдра, и платье из плотной шершавой ткани соскользнуло вниз. Между супругами возникло напряжение. Яс опустился на колени и снял с ног Кимиш мокасины, норовя в этот момент успокоить дыхание. Резко он встал рядом. Через мгновение его рубаха упала на пол рядом со штанами. Кимиш судорожно сглотнула, когда обвела взглядом его великолепное в своей мужской красоте смуглое тело. Яс прижался ртом к её губам, упиваясь дыханием любимой женщины. Наслаждаясь, он осторожно пробовал сладость мягкого тёплого рта, опуская и вынимая язык. Муж застонал, будто от боли, и потянул жену вниз, на ложе, раскинувшееся у них под ногами. Кимиш задрожала, хотя ей не было холодно. Губы Яса скользили по её шее к груди. Инстинктивно посасывая, целуя, облизывая, он наклонялся то над одной грудью, то над другой. Его губы опускались всё ниже по гладкому животу. Кимиш всхлипнула, пораженная силой желания. Женщина не могла себе представить, что такое обжигающее сладострастие таится в глубинах её тела. В немом отчаянии она прижалась к мужу, скользя своими руками по его спине и плечам. Прикосновения довели её до восторга. Её ладони опустились ниже, на плотные полукружия мужских ягодиц. Муж шевельнулся между её ног, раздвигая их шире. Ласковые поглаживания Кимиш будоражили, вызывали трепет и жар во всём теле Яса, заставляя его стремиться к таинственной и неведомой цели.

Упругий член уперся Кимиш в живот. Она вытянулась, ожидая предстоящей боли. (Об этом ей поведали старшие соплеменницы перед обрядом обручения). Яс больше не сдерживал себя. Привыкая к неприятным ощущениям, появившимся при вторжении, Кимиш застонала. Страсть быстро исчезла. И сразу же стон перешел в крик боли, когда муж врезался в преграду, лишая жену невинности. Он остановился, ожидая, чтобы она пришла в себя. Но возбуждение подгоняло его, и он начал движения, быстро достигнув вершины страсти. Кимиш облегченно вздохнула, когда муж отстранился.

– Тебе было так больно? – Спросил Яс, когда совладал с бешено бьющимся сердцем.

– Да, – спокойно призналась Кимиш. Она встала и отошла в сторону, где быстро смочила небольшой кусок ткани и смыла с бёдер кровь, после чего вернулась к мужу.

Яс сразу же принялся целовать жену, возбуждая её губами, руками, языком. Кимиш хотела оттолкнуть мужа, но неожиданно её тело содрогнулось. Огонь страсти охватил её. Казалось, что-то в ней вот-вот взорвется. Приподнявшись, Яс стремительно ворвался вглубь лона жены, поражаясь тесному теплу. Кимиш задрожала, отдаваясь мгновенному блаженству. Реальность покинула обоих, а как только Кимиш пришла в себя, то увидела склонившегося над ней Яса. Таинственная улыбка изогнула уголки губ юна. Он и припомнить не мог, чему он когда-то радовался, как в тот момент. А Кимиш ошеломленно смотрела на мужа, впервые увидев, как он улыбается. Она коснулась ладонью его щеки.

– Очаг нашей совместной жизни только начинает разгораться. У нас много времени впереди, чтобы ещё ближе узнать друг друга, – шепнула Кимиш, нежно улыбнулась и закрыла глаза.

– Обручившись с тобой, я стал мечтать. Я хочу видеть твоё лицо, когда обнимаю тебя, – неожиданно признался Яс, укладываясь рядом с женой. – Хочу видеть, как солнце встает и заходит. Хочу охотиться и добывать то, чем кормит народ земля. Я много хочу?

– Нет, Снег, – ответила жена, – это слишком мало.

Кимиш нравилось называть Яса Снегом, как переводилось его имя на наречии юна. Мужчина не произнес ни звука. Попробовав опереться на локоть, он нахмурился и вновь откинулся на спину.

Луч лунного света, проскользнувший сквозь оконное отверстие в дом, был единственным свидетелем произнесенных шёпотом слов.

Глава 3

День был гнетуще жарок, что предвещало грозу. К вечеру с холмов подул обжигающий ветер. В короткой рубашке из оленьей шкуры, но без рукавов, темнокожая девушка вошла в воду, освежающую после утомительного дня. Она с наслаждением плескалась, не замечая тёмных глаз, жадно наблюдавших за ней с берега. Женщина уже собралась выйти из воды, как почувствовала опасность. Её кожа покрылась мурашками, когда она босыми ногами ступила во влажную высокую траву. Оглядевшись, она не заметила ничего подозрительного. Распутав пальцами короткие мокрые пряди, с которых бежали капли на плотно облегающую тело материю, она отжала с волос влагу, подобрала с земли вторую рубашку и медленно пошла в сторону города. Оглянувшись, юна передернула плечами и ускорилась. Она знала, что никто из своего народа её не тронет, ведь изнасилование соплеменницы тяжко наказывалось, но тревога подгоняла её к дому. В округе могли сновать боевые отряды индейцев, которые особенно жестоки по отношению к пленным женщинам. Девушка ловко скользила от дерева к дереву по дорожке лунного света, освещавшей лес, и быстро скрылась из вида в густых зарослях.

– Светлая заря, ты снова ходила к реке одна? – Обратилась Кимиш к женщине из своего племени, когда та торопилась домой, и в сгустившейся темноте не заметила соплеменницу.

Юна резко остановилась, отыскивая взглядом смуглое лицо Кимиш.

– Пойми, Светлая заря, вокруг бродит столько враждебно настроенных отрядов. Они так и норовят притеснить наш народ, согнать нас с этой территории. Им недостаточно делить землю с нами. Они хотят завладеть всей землей вокруг, и нашим городом. Я точно понимаю их намерения, дабы загнать нас в клетки, как зверей. И начнут они это делать именно с женщин. Я прошу тебя: не ходи ты купаться одна. Это становится опасно! – воскликнула Кимиш, схватив Светлую зарю за руку.

– Я поняла тебя, Кимиш, – хрипло ответила женщина, и засеменила вдоль широкой улицы.

– Ничего ты не поняла, глупая, – сокрушенно покачала головой Кимиш, погладила живот и пошла домой.

Только она закрыла дверь жилища и скинула с себя пыльную одежду, торопясь возлечь рядом с мужем, как услышала крики и звуки борьбы.

Не успела заря охватить тонкими лучами влажную прохладу земли, как случился набег соседнего племени индейцев. Их правитель решил, что груз, полученный при переправе торгового плота юна тем днём, не был столь точен, и тогда они вернулись забрать своё. Выкрикивая ругательства на гортанном языке, они начали свирепые боевые действия, после которых всегда высились горы черепов, а кровь лилась рекой прямо на выжженное поле.

Не говоря ни слова, Кимиш быстро надела платье и побежала в дом правителя. Она торопилась забрать важную книгу из его жилища, чтобы та не попала в руки царя другого племени, а тем более, чтобы она не досталась индейцам. Женщина самоотверженно прорывалась сквозь толпу воинов, заметив, как один уродливый мужчина на коротких кривых ногах тащил за волосы Светлую зарю. Он сжал сильные челюсти и торопился в сторону от сражения, сверкая глазами, затемненными волосатыми дугами бровей.

Рассвет едва окутал округу, пробуждая ото сна всё живое. Нежная розовая кайма украсила горизонт, пряча за тонким кружевом месяц и тусклые звёзды. Крону высоких деревьев причесывали поющие птахи, перескакивая с ветки на ветку и теребя листву крыльями. В озерах плескались мальки. Воздух наполнил пьянящий аромат распустившихся крупных алых бутонов, истекающих сладким нектаром, на который сразу же отреагировали дикие мелкие пчёлы. Стрекозы волновались в воздухе, метясь среди низкорослых кустарников, испуганно трепеща прозрачными тончайшими крыльями. Предчувствовали?

Кимиш бежала, не разбирая дороги. Преодолев расстояние, когда на доме правителя пылала соломенная крыша, она забежала внутрь строения в тот момент, когда верх обвалился. Среди воплей нападающих и раненых, стука деревянных мечей и треска пожарища, раздался душераздирающий вопль.

Прикрытый лишь набедренной повязкой, Яс находился в гуще сражения, и тут же упал, сраженный ударом боевой дубины. Различив крики жены, он пытался ползти, получая удары ногами.

– Я горю, – отчетливо выкрикнула Кимиш. – Ааа…

Яс попытался встать, и снова получил удар в живот. По удаляющимся крикам он понял, что жену куда-то волокут. Кимиш звала его, своего мужа, а он так и не сумел подняться на ноги. Его топтали словно пыль под ногами, а Кимиш отбивалась и кричала. Когда на неё обрушилась крыша, она потеряла сознание. Спустя время, женщина открыла глаза, несколько раз моргнула и, когда образ не исчез, испуганно закричала. Индеец, который склонился над ней, наводил ужас своим разрисованным телом и грозным выражением лица. Полностью обнаженный мускулистый торс казался почти чёрным. Индеец был высоким и худым, выпуклые мышцы перекатывались под гладкой кожей груди. Его фигура заслонила обзор, когда он одним резким движением овладел Кимиш, изнасиловав её. Когда обездвиженная юна издала особенно страшный вопль, Яс получил удар по уху и потерял сознание.

Одним из последних оставил поле боя Дикий енот, который управлял тем злополучным плотом и напрямую участвовал в торговле. Уверовав в победу, он развернулся, чтобы отыскать правителя, но удача изменила ему, и его ранили. Торговец юна решил спастись бегством в тот момент, когда положение Кимиш становилось всё более отчаянным, потому что на смену одному чужаку спешил второй. Грубый мужчина с длинными сильными руками, большими кулаками и толстой шеей, с едкой ухмылкой приблизился к ней. Она резко повернулась и, размахнувшись, худым локтем ударила его по рёбрам. Потеряв равновесие, индеец попытался схватиться за перила крыльца, но завалился на спину и с глухим стуком упал на нож, выпавший из его рук. Женщина стиснула зубы и отползла в сторону, где на неё обрушилась горящая стена деревянной постройки. В этот момент мимо бежал торговец, норовя скрыться от преследователей в карликовом лесу. Он заметил, что Кимиш загорелась. Понимая, что ничем ей уже не поможет, торговец юна побежал дальше. Один из преследователей остановился, взглянул на загоревшееся женское тело и одним резким движением выдернул её за ногу из адского плена пожара. Сбив пламя, он ухватился за ноги и куда-то поволок беременную женщину.

Впереди на холме виднелся карликовый лес, переплетенный длинными упругими лианами. Торговец мчался на пределе своих возможностей. Сердце бешено колотилось, а дыхание вырывалось болезненными толчками. Он был готов к смерти, но продолжал требовать от себя неимоверных усилий, чтобы попытаться спастись и позднее указать неприятелю на его ошибки. Лицо мужчины юна, приближавшегося к лесистому холму, не дрогнуло. За ним следовали озлобленные индейцы, словно за диким зверем. Их горячее дыхание обжигало его шею. Когда он уже нырнул в прохладный лесной полумрак, стрела попала ему в бедро. Торговец юна вскрикнул и заскрежетал зубами от опалившей его боли, но не замедлил бега. Прилагая усилия, воин промчался, огибая деревья, вверх по склону холма к джунглям, и оторвался от преследователей, которые затерялись в зарослях карликового леса. Мужчина ловко скатился в укрытие уже в тот момент, когда начался дождь. Находясь в безопасности, он мог только предположить, что происходило в городе.

За пылающими крышами Тамахумба проглядывались верхушки деревьев, сквозь которые, окутанное едким дымом, виднелось небо с набухшей тучей. Там, вверху, мелькали быстрые тени птиц, а внизу лилась кровь, изрыгался гнев, множество ног поднимало облако пыли. Мгновение назад просвистела стрела. Тут же раздался страшный крик, преходящий в бульканье, и на землю с грохотом упал индеец с перерезанным горлом. Это был уродливый низкорослый мужчина с многочисленными шрамами на лице, что говорило о его многочисленных участиях в набегах. Он не знал устали и страха, но на территории юна всё же обрел покой.