Психология рефлексивных механизмов деятельности

Таким образом, можно дифференцировать две традиции в трактовке рефлексии: 1) рефлексивный анализ, ведущий к прояснению идеальных значений и связанный с конструированием идеальных объектов; 2) процесс рефлексии, ведущий к уяснению тех смыслов, которые проявляются в межличностном общении, в самом процессе коммуникации.

Кроме того, существует точка зрения, согласно которой две указанные ориентации в анализе сознания не только не исключают, а, напротив, дополняют друг друга. В соответствии с этой точкой зрения предпринимаются попытки построения синтетической модели рефлексивных процессов, которая учитывала бы своеобразие «объективирующей рефлексии» и «коммуникативного понимания». Рефлексия в широком смысле включает в себя такие процессы, как самосознание в виде размышлений над собственными переживаниями, ощущениями, мыслями, самопонимание и понимание другого, представление о том, каким человек представляется партнеру по общению, как его оценивают другие люди. Кроме того, многие авторы отмечают, что рефлексия – это теоретическая деятельность, направленная на осмысление своих собственных действий и их законов. Рефлексия в конечном счете есть осознание практики. В. И. Слободчиков выделяет три контекста, в которых разрабатывается проблема рефлексии:

а) при исследовании теоретического мышления (в науковедении, философии, методологии);

б) при исследовании процессов коммуникации и кооперации действий участников этих процессов;

в) при исследованиях самосознания личности, связанных с проблемами формирования личности, воспитания и самовоспитания [208].

В настоящее время в структуре собственно психологического знания, рамками которого мы ограничимся при дальнейшем анализе рефлексивных процессов, сложилось три ведущих направления в разработке проблем рефлексии: исследования рефлексивного самосознания человека, работы по творческому мышлению и изучение рефлексии как познания человеком явлений чужого сознания [74].

В соответствии с данной классификацией мы попытались обобщить материал, касающийся теоретического понимания рефлексии. Представители первого подхода исследуют самосознание человека, оценку им своих поступков, контроль за своим поведением и т. д. Авторы такого рода концепций ориентируются на представление о рефлексии как об «обращенности познания человека на самого себя, на свой внутренний мир, психические качества и состояния».

Наиболее глубокое понимание рефлексии в этом аспекте содержится у С. Л. Рубинштейна, указывавшего, что «существует два основных способа существования человека и соответственно два отношения его к жизни. Первый – жизнь, не выходящая за пределы непосредственных связей, в которых живет человек. Второй связан с появлением рефлексии, которая "приостанавливает", прерывает процесс жизни и выводит человека мысленно за ее пределы. Человек как бы занимает позицию вне ее. Здесь начинается либо путь к душевной опустошенности. либо другой путь – к построению нравственной человеческой жизни на новой сознательной основе» [196]. С. Л. Рубинштейн связывает с появлением рефлексии особый способ осуществления жизнедеятельности человека в обществе и его отношения к миру: «…она (рефлексия) как бы приостанавливает, прерывает этот беспрерывный процесс жизни и выводит человека мысленно за ее пределы… С этого момента каждый поступок человека приобретает характер философского суждения о жизни» [197, с. 264]. Данный подход в литературе XIX века развивал В. Г. Белинский, утверждая: «.человек распадается на два человека, из которых один живет, а другой наблюдает за ним и судит о нем» [цит. по: 177, с. 65].

Л. С. Выготский пишет, что в основе осознания лежит обобщение собственных психических процессов, приводящее к овладению ими [34]. Осознание познавательных процессов означает прежде всего возможность овладения, сознательного управления ими. Кроме того, осознание мыслей делает возможным решение ряда задач, которые не могут быть решены на уровне комплексного мышления, – задач, требующих установления связей между понятиями, то есть «надэмпирических» связей, которых не существует между явлениями в реальном мире.

В связи с пониманием рефлексии как выхода за рамки деятельности в случае невозможности ее осуществления в литературе встречается предложение рассматривать рефлексию и связанные с ней феномены в качестве особых процессов и структурных образований, связывающих сферы сознания и мышления. Рефлексия оказывается сознательным деятельным процессом, в самых разнообразных формах создающим субъективное бытие действительности.

В. Я. Буторин, рассматривая уровни процессов переработки информации, определяет роль рефлексии и ее функционирование в этих процессах [36]. Он считает, что различение предметного и реального уровней сознания, которое используется в исследовании научного познания, применимо и в исследовании осознания, то есть рефлексии.

Первый уровень (предметный) характеризуется усвоением человеком поступающих сведений о предметах и явлениях природной и социальной действительности и включением их в систему знаний.

Второй уровень (рефлексивный) означает осознание: 1) факта воздействия социальной информации; 2) ее роли и места в жизнедеятельности человека; 3) акта рефлексивной трансформации полученной информации в собственно знания.

Рефлексия, таким образом, проявляется как представленность в сознании человека механизмов и форм произвольного контроля над процессами генерации информации, ее развития и функционирования. К рефлексии надо отнести и критический анализ поступающей информации, сомнение в правомерности и надежности поступающих сведений, их оценку. Способность к рефлексии можно понимать как умение реконструировать и анализировать понимаемый в широком смысле план построения собственной или чужой мысли; как умение выделять в этом плане его состав и структуру, а затем, объективировав их, прорабатывать соответственно ставящимся целям.

В связи со сказанным предлагается выделять две диалектически взаимодействующие функции рефлексивного осознания информации: инструментальную и редукционистскую. Инструментальная функция осознания информации выступает как орудие (инструмент) упорядочения знаний субъекта, его представлений о мире, а также как осмысление способов, методов и средств оперирования с поступающей информацией. Поскольку информация выступает как идеальный план осуществления целей, то снятие неопределенности, ограничение в программе поведения, в выборе действий и поступков характеризуется как редукционистская функция осознания информации. Рефлексивность как единство инструментальной и редукционистской функций специфична в информационном плане тем, что осуществляет сравнение сведений о том, что делается, с тем, что уже сделано, что предполагалось или предполагается сделать, что должно быть сделано.

Таким образом, поступающая информация сравнивается с имеющейся у субъекта моделью будущего (в этом, согласно данному подходу, состоит цель рефлексии). На основе такого прогнозирующего сравнения вырабатывается план действия, осуществляется активное управление своим (и чужим) поведением, направленным на решение определенной задачи. Приведенные суждения относятся также и к сравнительному анализу процессов рефлексии и принятия решения, контроля, прогнозирования, речь о которых пойдет в дальнейшем – при рассмотрении интегративной природы рефлексивных процессов (глава 2).

Много внимания в русле рассматриваемого подхода уделяется соотношению рефлексивности и самосознания и, в частности, Я-концепции. Организация рефлексивных процессов человека имеет следующие параметры:

1. Самооценка. Человек склонен относиться к другим так же, как к самому себе. Неадекватная самооценка искажает процесс рефлексии как восприятия и понимания процесса общения с другими.

2. Дифференцированность, проявляющаяся в степени детализации представлений о себе. Дифференцированность Я-концепции определяет глубину и тонкость видения других, поскольку человек способен различать в людях только те качества, о наличии или отсутствии которых у себя он, по крайней мере, задумывался. Восприятие других может искажаться вследствие бессознательной проекции на них неприемлемых у себя черт личности или приписывания им тех качеств, которыми человек хотел бы обладать. При оценке других людей Я-концепция выступает как бы точкой отсчета.

3. Уровень инструментальности в подходе к самому себе, умение использовать свои сильные стороны в качестве инструмента воздействия на других людей. Инструментальность Я-концепции означает высокий уровень саморефлексии: использовать себя в качестве инструмента можно, лишь осуществляя рефлексивный анализ ситуации, требований, сознательно управляя собственным развитием. Инструментальность – видение себя в качестве инструмента собственной деятельности [115].

Вплетенность рефлексивных процессов в самосознание личности, их основополагающая роль в Я-концепции еще раз подчеркивает актуальность исследования свойства рефлексивности и, кроме того, раскрывает некоторые особенности организации рефлексии, ее сложного характера.

Далее, целесообразно дифференцировать два варианта трактовки рефлексии в структуре самосознания: одни исследователи отождествляют рефлексию с когнитивной эмпатией, другие не отделяют ее от самосознания. При этом под когнитивной эмпатией понимается способность одного человека понимать позицию другого, предвидеть ход его мысли. Ж. Пиаже полагал, что рефлексия представляет собой «интериоризацию социальной деятельности – дискуссию, которую субъект ведет с самим собой, играя одновременно роль и своего собеседника» [175]. Можно трактовать рефлексию в качестве выхода за пределы непосредственной деятельности, в частности теоретической. Однако, по мнению М. М. Муканова, внутреннюю дискуссию нельзя отождествлять с рефлексией, хотя она является необходимым этапом и условием функционирования последней [160]. Рефлексия не сводится к внутренней дискуссии по следующим причинам.

Рефлексия протекает не в течение всего времени внутреннего диалога, а лишь в момент «прерывания непрерывного» – когда нет возможности продолжать прежнюю деятельность из-за задержки. В результате субъект вынужден прервать текущую деятельность и обратиться к ее когнитивной оценке. В этом случае функции когнитивной (и, добавим, метакогнитивной) оценки и анализа состоят в том, чтобы, во-первых, выяснить причину возникшего препятствия, а во-вторых, найти иной выход. Это свидетельствует в пользу того, что внутренняя дискуссия может протекать не только во время «рефлексивного выхода», но также до и после него. Поэтому автор призывает различать когнитивную эмпатию и рефлексию. Рефлексия понимается им как процесс критического осмысления текущей деятельности и обоснования необходимости предпринять новую деятельность и касается более широкого, онтологического аспекта.

Описанный подход к изучению рефлексии, по-видимому, отражает лишь часть той реальности, которая в действительности имеет отражение в сознании посредством рефлексии и при этом затрагивает лишь часть внутренней психической деятельности, которая нуждается в рефлексировании для обеспечения эффективной саморегуляции.

В этой связи можно сослаться и на другой подход, который следует охарактеризовать, по мнению А. З. Зака, как «кибернетико-социально-психологический» [75]. Согласно данному подходу в качестве объекта рефлексии рассматривается не сам познающий субъект, а явления сознания окружающих его людей, их образы – картины окружающего, их переживания, умственная деятельность. При этом понятие рефлексии включает такие процессы, как «проникновение», познание человеком явлений чужого сознания и «представление», «моделирование» этих явлений в своем внутреннем мире. Такое представление о рефлексии в корне противоречит ее философскому пониманию, согласно которому рефлексия есть познание человеком явлений своего, а не чужого сознания, то есть самопознание. Проникновение человека в явления чужого сознания само нуждается в рефлексии, в анализе способов такого проникновения.

Наряду с этим возможно выделение трех очень обобщенных аспектов наиболее интенсивной разработки проблемы рефлексии в настоящее время:

1) при исследовании теоретического мышления (в науковедении, философии, методологии науки и др.);

2) при исследовании самосознания личности (в связи с проблемами воспитания и самовоспитания);

3) при исследовании процессов коммуникации и кооперации (в связи с необходимостью понимания и координации действий участников этих процессов).

В плане разработки теории управления и психологии менеджмента особенно значим последний аспект, без которого невозможно плодотворное сотрудничество, управленческая деятельность как таковая, развитие имитационных и организационно-деятельностных игр. Общение эффективно лишь в том случае, если оно базируется на не менее эффективной рефлексии. Данная проблема – даже при ее первоначальном анализе – требует вычленения двух относительно самостоятельных (но одновременно взаимосвязанных) сторон: 1) рефлексия в диалоге, предполагающая осознание того, как участники диалога интерпретируют для себя ситуацию общения друг с другом; 2) диалог в рефлексии, направленный на разработку техники общения. Модель общения должна включать набор участников общения, выступающих в социальных, игровых и других ролях, окружающую среду и ситуацию общения, а также текст, являющийся продуктом диалогового общения. При этом рефлексивные процессы играют значимую роль в анализе всех составляющих общения. Кроме того, участники должны иметь сведения друг о друге и хотя бы определенный минимум информации о целях, намерениях, способностях и возможностях, системе понятий и структуре знаний.

В. И. Сосновский трактует рефлексию как переосмысление человеком его связей и отношений с социально-предметным миром [см. 110]. Акцент при этом делается на общении с другими людьми, обеспечивающем в этом случае более высокую форму объективной детерминации процессов активного овладения принятыми в обществе нормами и средствами различных деятельностей. Она выражается и в функциональной полноте построения новых образов себя, проявляющейся в саморегулировании собственных поступков, и в функциональном богатстве знаний о мире с их последующей реализацией в виде соответствующих поступков (действий).

Приведенная позиция в понимании рефлексии тесно соприкасается с предыдущей. Процессы самопонимания, формирования Я-кон-цепции и восприятия другого не только лежат в одной плоскости, но и обусловливают друг друга, поскольку функционирование их происходит за счет рефлексивных механизмов. В этой связи представляется правомерным объединение данных двух направлений.

Еще один – собственно психологический подход, – согласно принятой за основу классификации, связан с работами по творческому мышлению. В них показано, что успешное решение задач предполагает наличие рефлексивного плана, который опосредствует «предметно-операционный план» и «выражается в форме фиксации различных моментов содержательного движения их рефлексивного осмысления путем оценок и самооценок и, наконец, регулирования с помощью установок на изменение последующего движения» [75, с. 102]. В русле данного подхода сформулировано следующее ключевое положение: «Лишь в той мере, в какой субъект мыслительной деятельности оказывается способным сделать объектом анализа и контроля свои собственные исполнительные действия (а затем и планирующие и контрольные действия), он получает возможность проигрывать предварительные варианты решения, формировать гипотезы и оценивать ход и результаты своей мыслительной деятельности» [223].

Н. И. Гуткина считает, что, изучая рефлексию в эксперименте, исследователь, как правило, имеет дело не с самим рефлексивным процессом, а с его феноменами. В связи с этим представляется целесообразным при экспериментальном исследовании разделить рефлексию на виды в зависимости от области ее проявления. Н. И. Гуткина выделяет логическую, личностную и межличностную рефлексию. Первая соотносится с областью мышления, вторая – с областью аффективно-потребностной сферы и Я человека, а третья – с областью взаимоотношений с другими людьми. Рефлексия может пониматься и как исследовательский акт, направленный человеком на себя как субъекта жизнедеятельности. При логической рефлексии человек исследует область своего мышления, при личностной – свое Я, межличностная рефлексия тесно связана с первыми двумя: это та же рефлексия, только обращенная на другого человека. Во всех случаях человек рассматривает не только нечто, но и себя как исследователя этого «нечто» [54, с. 104].

С нашей точки зрения, наиболее полная классификация подходов к исследованию рефлексии как предмета психологического познания представлена в работе Н. И. Люрья [148]. Автор выделяет восемь направлений в психологии рефлексии в зависимости от области психологического знания, в рамках которого осуществляются исследования:

1) деятельностное направление, суть которого состоит в рассмотрении рефлексии как компонента структуры деятельности (Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев и др.);

2) исследование рефлексии в контексте проблематики психологии мышления (В. В. Давыдов, Ю. Н. Кулюткин, И. Н. Семенов, В. Ю. Степанов);

3) изучение рефлексивных закономерностей организации коммуникативных процессов (В. С. Библер, С. Ю. Курганов,

A. Липман);

4) анализ рефлексивных феноменов в структуре совместной деятельности (В. А. Недоспасова, А. Н. Перре-Клемон, В. В. Рубцов);

5) педагогическое направление, представители которого рассматривают рефлексию в качестве инструментального средства организации учебной деятельности (О. С. Анисимов, М. Э. Боцманова, А. З. Зак, А. В. Захарова);

6) личностное направление, где рефлексивное знание рассматривается как результат осмысления своей жизнедеятельности (Ф. Е. Василюк, М. Р. Гинзбург, Н. И. Гуткина, А. Ф. Лазурский);

7) генетическое направление исследования рефлексии (В. В. Барцалкина, Ю. В. Громыко, Н. И. Люрья, Ж. Пиаже, В. И. Слободчиков);

8) «системомыследеятельностный» подход, согласно которому рефлексия есть форма мыследеятельности (А. А. Зиновьев,

B. А. Лефевр, Г. П. Щедровицкий).

Кроме того, можно выделить следующие направления:

• метакогнитивная парадигма исследования рефлексивных процессов (М. Келлер, М. Кэплинг, Дж. Флейвелл, М. А. Холодная);

• исследование рефлексии как фундаментального механизма самопознания и самопонимания (В. В. Знаков);

• анализ рефлексивных закономерностей и механизмов управленческой деятельности и управления в целом (А. В. Карпов, Г. С. Красовский, В. Е. Лепский).

Развертывание исследований проблемы рефлексии в указанных (а также в иных) направлениях четко определило две важные особенности ее современного состояния. С одной стороны, накоплен огромный фактический материал, получены интереснейшие экспериментальные результаты, вскрывающие важные закономерности и механизмы рефлексивных феноменов; сформулирован ряд объяснительных концепций в данной области. Все это привело к становлению и развитию особого – «рефлексивного» – движения, которое не только существенно расширяет (а иногда и изменяет) традиционные представления о некоторых психологических закономерностях, но имеет также общенаучное и даже мировоззренческое значение. С другой стороны, по мере развития этих представлений все отчетливее проявляются и определенные негативные особенности и трудности, без преодоления которых невозможно дальнейшее конструктивное развитие проблемы рефлексии. Наиболее значимые из них, а также пути их возможного преодоления будут специально рассмотрены в следующей главе.

Итак, рассмотренные выше точки зрения демонстрируют в своей совокупности большое многообразие трактовок рефлексии. Авторы большинства классификаций и подходов к изучению данного феномена повторяются в некоторых ключевых пунктах; их классификации отличаются друг от друга скорее не по принципиальным моментам, а в зависимости от избранного основания классификации. Таким образом, очевидно, что при той вариативности взглядов на природу рефлексии, которая сложилась в современной психологии, каждый исследователь, выбирая ту или иную парадигму анализа в зависимости от поставленных целей, вместе с тем должен учитывать возможные позиции по отношению к полученным результатам и варианты их интерпретации.

* * *

Анализ основных направлений исследования проблемы рефлексии должен быть дополнен, на наш взгляд, еще некоторыми важными аспектами. Это прежде всего вопросы, связанные с исследованием возникновения и развития рефлексии в онто и филогенезе, а также когнитивный, деятельностный и жизнедеятельностный подходы к трактовке рефлексии, к исследованию рефлексивных феноменов.

Когнитивное направление является хронологически более ранним, чем все иные среди отмеченных, и в связи с этим более теоретически разработанным в зарубежной психологии. Первые работы в рамках этого направления появились в 1930-е годы. Тем не менее тематика метапроцессов, к которым относятся рефлексивные процессы и феномены, начала интенсивно разрабатываться лишь в 1970-е годы. Среди многочисленных работ, посвященных проблемам метапамяти и метамышления, специально остановимся на ранних работах Дж. Флейвелла, А. Брауна и Дж. Кампьоне [262; 264; 280; 282], а также более подробно охарактеризуем современное состояние проблемы рефлексивных процессов в метакогнитивизме.

Первой работой, открывшей метакогнитивное направление в зарубежной психологии, стала работа Дж. Флейвелла «Метапамять» [280], в которой автор, анализируя развитие познавательных функций, выделяет в структуре мнестических процессов метауровень, содержащий знания индивида о собственной памяти: ее содержании, процессах и стратегиях запоминания[4]. Кроме процессов метапамяти, Дж. Флейвеллом были обозначены еще два регулятивных процесса высшего уровня – метапонимание и метакоммуникация. После выхода данной работы заметно интенсифицировались экспериментальные исследования метамнестических процессов, результаты которых привели к необходимости постановки проблемы метамышления и сознательной регуляции познавательных процессов в целом.

А. Браун и Г. Уэллман, исследуя метамышление, выделяют в качестве основных его функций контроль за процессами мышления, их планирование, регуляцию и согласование [329; 330]. Эти процессы появляются и функционируют в сознательной деятельности в зависимости от трудности задачи и специфики мотивации индивида на ее решение. В своих более поздних работах Г. Уэллман выделяет четыре группы явлений, попадающих под определение «метамышление»:

A. Постоянные знания человека о мыслительных задачах, процессах, стратегиях и др., которые Дж. Флейвелл называет метакогнитивными знаниями, а Уэллман – теорией человека о душе.

Б. Знания о состоянии, содержании, пределах собственного мышления в определенный момент времени, который Дж. Флейвелл называет метакогнитивным опытом, а Г. Уэллман – когнитивным слежением.

B. Регуляцию и контроль за процессами и стратегиями мышления.

Г. Сознательные эмоции, сопровождающие процесс познания (Дж. Флейвелл относит эти процессы к метакогнитивному опыту) [331].

В своих более поздних работах Дж. Флейвелл описывает структуру метакогнитивного опыта, состоящую из трех уровней [281; 282]. Первый уровень составляют метакогнитивные знания человека о себе, о своих жизненных задачах и стратегиях их реализации. Следующий уровень представлен метакогнитивным опытом, выполняющим функции структурирования прошлого опыта и отслеживания событий непосредственной данности. Наконец, на третьем уровне имеет место метакогнитивная регуляция деятельности, основная задача которой – поиск релевантных цели ресурсов. Кроме того, Дж. Флейвелл обозначает те ситуации в процессе выполнения деятельности, которые запускают участие в ней метапознавательных процессов:

• когда познавательная ситуация нова;

• когда внимание акцентируется на том, как решающий мыслит;

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Молчания Вселенной», то есть отсутствия зафиксированных попыток контактов с человечеством иных (возможно, существующих) форм жизни и психики.

2

«Не знаем и не узнаем» (лат.).

3

Слово «абстрактно-философский» используется здесь, разумеется, не в его оценочном смысле и, тем более, не как негативная черта подхода, а лишь как констатация того, что в данном подходе рефлексия анализируется преимущественно в качестве философской категории; ее изучение осуществляется поэтому на категориальном, то есть общефилософском уровне.