Однажды в Выборге

Адалин Амберг

Однажды в Выборге

Глава 1

Поезд в Выборг

Холодным январским утром с Финляндского вокзала отправилась в Выборг старая электричка. Поезд выкатился на пути недавно проснувшегося города, вслед ему смотрели редкие провожающие, чьи лица скрывал густой белый пар изо рта. В морозном воздухе он лениво расползался и нагнетал мистическую атмосферу на малолюдной платформе.

Не успел состав выехать из Питера, как тут же утонул в кружившей по лесам метели, и в вагоне резко потемнело. На грязноватом стекле осели хаотичные снежные узоры и полностью скрыли вид из окон.

Все еще сонная от раннего подъема и духоты в вагоне, Анита вяло перевела взгляд на своих попутчиков. Их было немного. Напротив сидела семья японских туристов с неподдельным энтузиазмом на лицах. Они живо крутили и показывали друг другу большую карту Выборга, а после одобрительных кивков отмечали в ней ручкой туристические объекты. Когда поезд внезапно остановился в поле, ожидая освобождения пути, вся семья припала к окну, и каждый гордо сфотографировался на фоне еле видимой белой пустыни по ту сторону заснеженного стекла.

Анита наблюдала за их широкими улыбками в объективе цифровой камеры. Еще со вчерашнего вечера действовало предупреждение о надвигающемся на Выборг снежном буране, и если веселые туристы решат провести там целый день, то рискуют испортить себе познавательную прогулку. Ее же «прогулка» должна занять лишь несколько часов до следующего поезда обратно в Хельсинки. Всего несколько часов, в ожидании которых Аниту преследовало смутное волнение, а холодные пальцы крутили в кармане маленький кусочек металла.

Обручальное кольцо Карины. Она должна вернуть его Олегу.

Анита смотрела в окно на причудливую смесь темного двора-колодца, падающего снега, фонарного столба и высокой блондинки в отражении. Та, в свою очередь, буравила взглядом ее спину. Круглая фонарная лампа создавала Карине своеобразный нимб святости – наглая ложь! Какая святая будет умолять подругу передать обручальное кольцо бывшему жениху, да еще не предупредив его?

– Нет и еще раз нет! – девушка круто развернулась, изображая возмущение, за которым прятала все возрастающую нервозность. – Ты не уговоришь меня на это! Не хочу участвовать в вашем сомнительном расставании.

Спустя десяток телефонных звонков Анита таки выбралась навестить школьную подругу в Петербурге, благо из Хельсинки поезд едет всего пять часов. Карина училась здесь всего полгода, но уже полностью освоилась и деловито водила ее по городу, чередуя музеи с барами. Они отлично провели вместе целую неделю – пили шампанское во всех любимых кафе Карины, провожали закат на питерских крышах, а после вели глубокие (и нетрезвые) беседы об искусстве и психологии, блуждая по заснеженным паркам.

Но в последний вечер подруга вдруг выдала дикую просьбу.

– Анита, послушай, – подруга подняла на нее огромные серые глаза. Невольно засмотревшись, девушка не заметила, как ее настойчиво взяли за руку и потянули от окна обратно в комнату. Даже спустя шесть лет было непросто сопротивляться мягкому давлению Карины.

– Ему служить еще полгода. Я не поеду в Выборг и не могу хранить это кольцо. Мой новый парень сильно ревнует… С прошлым нужно заканчивать быстро, одним рывком!

– Так выброси кольцо или переплавь!

– Нет, только не это, – Карина поспешно замотала головой. – Только не с его кольцом. Послушай, – она вновь потянула Аниту за руку, заставляя сесть рядом на диван. – Я прошу тебя не только потому, что Выборг тебе по пути.

– Неужели? – Анита театрально подняла брови. – Что еще тебя вдохновило?

Карина сжала ей пальцы:

– Ты. Ему будет легче, если это будешь ты. Он до сих пор говорит о тебе. И потом вы… давние друзья.

Давние друзья – почему бы и нет? В детстве они вместе играли в песочнице, а в детском саду прятались от воспитательниц во время тихого часа, укрывшись в деревянных домиках в игровом дворе. Повзрослев, бродили по городу в поисках «Крем-соды» – любимой газировки Аниты, которая почему-то была в дефиците, а потом вместе отчитывались перед родителями за позднее возвращение. И еще много-много похожих теплых моментов, достойных семейной фоторамки на книжной полке с надписью «Лучшие друзья».

Но была и вторая фоторамка.

Из романтичной питерской квартиры с окнами, выходящими на Невский проспект, Анита вдруг перенеслась в простенькую среднюю школу в Ишиме, в закрытый школьный двор, где отчаянно ругались двое подростков. Они виделись в последний раз. Пахло дождем и свежим одеколоном, по коже бежали мурашки от весенней промозглости, а глаза слезились от яркого солнца. Последнее обещало любовь по всем канонам жанра, а в итоге осветило жестокую, полную боли и ненависти ссору.

Анита отрешенно наблюдала, как Карина молча кладет кольцо ей в карман. Воспоминания о той последней встрече стояли у нее перед глазами – такие живые и яркие, что хотелось протянуть к ним руку, прикоснуться и все исправить.

Почему он говорил о ней?

После шести лет молчания девушка даже не знала, как сейчас выглядит Олег. Еще до переезда он заблокировал ее в соцсетях, а совместными фотографиями Карина не делилась. На ее собственной аватарке в Вконтакте одиноко красовалась «Сейлор Венера», оставленная там с десятого класса, а в статусе отношений неизменно стояло «не замужем».

В какой-то момент Олег таки вытащил Аниту из черного списка, но удалил всю информацию со своей страницы, за исключением новостей хоккея и заметок о здоровом питании. Парень не ответил на приветливый смайлик на гостевой стене, но лайкнул ее картину – печальную, даже траурную осень в Хельсинки, хотя прежде не увлекался такими пейзажами. На этом «переписка» закончилась. Раньше его имя и статус «онлайн» вызывали в девушке трепет, но теперь все ограничивалось печальным вздохом и ностальгией о невозвратном прошлом.

А что чувствовал Олег, когда говорил о ней? Было ли это мимолетное воспоминание или нечто более серьезное?

– Что он говорил обо мне? – Анита в упор посмотрела на подругу, но та ответила таким же упрямым взглядом и лаконично отрезала:

– Вот и спроси его.

В электричке объявили о прибытии в Выборг.

Глава 2

Анита, 5—11 лет. Детство с Олегом и первая ссора

Анита не помнила, когда впервые познакомилась с Олегом. Самое раннее воспоминание относилось к пятилетнему возрасту – она играла в песочнице со светловолосым мальчиком. Вдвоем они строили огромный замок из песка, а потом усаживались у его основания на самодельные троны и объявляли себя королем и королевой перед умиленными родителями. Причем себя Анита короновала первой, а уже потом снисходительно кивала на Олега, дескать, «вот мой король».

Им по восемь лет. Целые сутки Олег и Анита проводят вместе, прерываясь только на принудительный обед и сон. Сидят друг у друга в гостях, смотрят мультики по телевизору или гуляют во дворе. Олег намеренно веселит и пугает девочку тем, что вытаскивает толстых жирных гусениц из травы и позволяет им ползать по своим рукам и спине. Одну он даже съел! Вместе они бегают по детскому саду неподалеку от дома, играют в волшебников и пытаются «заколдовать» других детей, а потом прячутся от грозных воспитательниц под детскими горками, крепко обнявшись.

В десять лет к ним в дом заехали несколько семей с детьми-ровесниками, и у Аниты появились подруги. Им не нравился Олег. Каждый раз, когда она убегала с ним гулять, они ворчали и подкалывали: «Он тебе что, нравится?», на что девочка не решалась ответить «Да». Для них Олег был некрасивым и очень странным – не то психом, не то задротом. Он нередко ввязывался в драку за малейшую шутку в свой адрес, но быстро остывал, когда рыдающий обидчик принимался просить прощения. Общению с девочками предпочитал гонки и «Diablo» на домашнем компьютере или многочасовую игру в фишки во дворе. Компанию ему составляли два еще более странных парня – один из них вечно ходил с грязными волосами, а второй громко и по-дурацки смеялся, широко открывая рот и демонстрируя большие кривые зубы. Ребята приходили неизвестно откуда и пугали девочек своим «отстойным» видом.

В одиннадцать лет Олег начал заниматься в хоккейной секции, но спорт не прибавил ему авторитета, потому что мальчишки во дворе яро фанатели от футбола и записывали «во враги» всех, кто не разделял их страсти. Отдельных хоккеистов, включая Олега, они иронично называли «фигуристами» за «прогулочное» катание вдали от командной борьбы за шайбу или «позерское» торможение с круговым разворотом на полной скорости. Последним Олег особенно выделялся, и удивленная реакция постоянных зрителей подсказывала Аните, что такие показные выступления проводились исключительно в матчи, когда на трибуне присутствовала она сама.

Прозвище «фигурист» его бесило и всегда провоцировало на новую драку. Несколько раз Олег возвращался во двор весь покрытый синяками и ссадинами, и Анита сочувственно наблюдала за ним из окна, но не решалась выйти навстречу. Ей было неловко жалеть «непопулярного психа» у всех на виду, хотя неприязни других ребят девочка не разделяла. Никакой Олег не псих, а просто милый и мечтательный мальчик, скрытный с другими, но только не с ней. С Анитой он часами говорил обо всем на свете, и до некоторых пор девочке нравилось его общество. Но постепенно «серьезные» девичьи разговоры и красивые мальчики стали интересовать ее больше, чем обсуждение его хоккейных матчей или стратегий в шахматах, которыми Олег с некоторых пор увлекся.

К двенадцати годам Анита расцвела и заметно выделялась среди сверстниц. Она первая во дворе стала носить велюровый спортивный костюм – точь-в-точь как из фильма «Дрянные девчонки», только фиолетовый. Мама удачно купила его во время рабочей поездки в Москву. Девочка понятия не имела, почему подруги смотрят на костюм с таким придыханием, но их реакция ей польстила. Также ей льстило, что парни во дворе оценили ее увлечение песнями «Oomph!» и «Rammstein» и ставили в пример остальным девчонкам, повернутым на «Сливках» и Бритни Спирс. Воодушевленная легкими успехами, Анита начала завивать плойкой прямые каштановые волосы и активно краситься, запудривая до фарфоровой белизны и без того светлое лицо и удлиняя тенями выразительные, вмиг цепляющие зеленые глаза. Нередко она перебарщивала и становилась похожей на безумную готессу, но ее друзей это не смущало. Анита виделась им стильной и «клевой» девчонкой, которая слушает «серьезный рок» и рисует мрачные пейзажи в художественной школе – их похвалил даже сын ее учительницы, заядлый гопник, никогда в жизни не интересовавшийся живописью.

Теперь Аниту окружала толпа подруг и поклонников, они всюду шествовали за ней, точно королевская свита. Девочка ужасно этим гордилась.

Олег же все больше впадал в немилость дворового сообщества. Он вырос высоким, но худым и каким-то нескладным, а его светлые, почти белые волосы подчеркивали огромные красные угри на скуластом лице, за которые мальчика дразнил весь двор.

Их встречи с Анитой становились все реже. Девочке казалось, что ее друг так и остался в возрасте семи-восьми лет, когда их абсолютно не интересовали другие люди. Ее же тянуло ко «взрослым отношениям», у нее даже появился «парень» – мальчик из соседнего двора. Каждое утро он провожал Аниту в школу, неся ее набитый учебниками портфель.

Олег его ненавидел. Однажды он подкараулил паренька во дворе, пока тот терпеливо дожидался у подъезда, и забросал беднягу комками влажной грязи. Вечером после школы Анита наведалась к Олегу «в гости» и барабанила кулаками в дверь квартиры, подняв шум на весь подъезд, пока на пороге не возникла его фигура.

– Зачем ты это сделал?! Зачем забросал Максима грязью?

В лице Олега смешались ликование, смущение и страх. С одной стороны, ухажер получил по заслугам, а с другой – он навлек на себя гнев Аниты.

– Просто захотел.

– Еще раз выкинешь такое, я сама закидаю тебя грязью!

Девочка бросила на него уничтожающий взгляд, гордо развернулась и уже собиралась уйти, как произошло нечто из ряда вон выходящее.

Олег схватил ее в охапку и прижал к себе. Последний раз они обнимались очень давно, но его запах Анита узнала сразу же. Хорошо знакомое тепло согрело тонкие руки и спину, озябшие от сырой прохлады подъезда, и девочка не сразу начала отбиваться от непрошенных объятий. Сердце вдруг заколотилось под плотным топиком с черепом, и запинающиеся слова Олега едва достигли ее ушей:

– Я забросал его грязью, потому что люблю тебя.

Он попытался ее поцеловать. Анита извернулась и укусила друга за руку, которая тут же отпустила ее. Девочка метнулась вниз по лестнице, подальше от Олега, но тот остался на месте, тяжело дыша и зажимая укушенное место ладонью.

– Идиотка!

– Не прикасайся ко мне! Ты мне не нужен, понял?

Парень ругался сквозь зубы, быстро растирал болезненный укус и пропустил ее жесткие слова мимо ушей. Он вспомнит о них позже, когда через неделю придет к подруге с извинениями, а взамен получит закрытую дверь и лаконичное предложение «проваливать».

Так началась их первая большая ссора длиной в целый год.

Глава 3

Город-руины

Сырой и морозный воздух у залива покалывал щеки, а от частых порывов ветра слезились глаза. Анита размазала потекшую тушь, потянула за ремешки на куртке, плотнее затягивая меховой капюшон вокруг головы.

Выборг. Выборгский залив.

В городе шел редкий снег, и светло-серое небо над головой смотрелось почти приветливым, но девушка знала, как коварна погода в этих местах. Скоро появятся темные тучи и обрушат на жителей и невезучих туристов обильный снегопад. Он заблокирует дороги, подъездные пути к городу, и людям останется лишь прятаться в немногочисленных кафе и надеяться на местную снегоуборочную технику, старую и нерасторопную. Если не уехать из Выборга в ближайшие пять-шесть часов, то велик шанс остаться здесь до полуночи, а если метель не прекратится или усилится – то и до следующего утра.

Передачу обручального кольца Карина организовала ответственно: назначила Олегу конкретный день и час, а не просто сунула конверт охраннику на КПП. До их запланированной встречи оставалось немного времени, и Анита отправилась в Старый город.

Следуя маршруту в навигаторе смартфона, она пришла на маленькую Рыночную площадь с уже работающими лавками. В одной из них выпила горячего чая в пластиковом стаканчике и обожгла себе язык. Купила открытку с панорамным видом на город. Прошлась вдоль длинной мощеной улицы с названием «Крепостная», несколько раз поскользнулась на обледенелой брусчатке, присыпанной снегом, и вышла на уютную маленькую площадь с видом на Выборгский замок.

Полуразрушенная площадь светилась глубоким белым светом, исходящим от солнца за плотными снежными тучами. Брусчатка и камни у самого подножия домов смотрелись как древние экспонаты с четко видимыми дырами и трещинами. Вдоль цветных зданий медленно передвигались старушки с упитанными мальтесами на поводках, которые с лаем пытались поймать воображаемых мух.

Анита достала ручку и купленную на рынке открытку, приложила к холодной стене ближайшего дома. Мелким почерком начала писать от самой верхней границы, периодически сдувая падающие на лицо снежинки:

Rakas Anita,

город на открытке — это руины, хотя, на первый взгляд, здесь до сих пор теплится жизнь. По улицам ходят люди, по дорогам ездят машины. Даже туристы из Японии приезжают на прогулку. И как они узнают о Выборге?

Но душа его мертва. Его европейская душа.

Выборг — город-руины. Рожденный Европой, он, как подброшенный ребенок, достался безразличным родителям. Им нет дела до его особенной, монументальной красоты, присущей европейским городам, и за отсутствием заботы она постепенно приходит в упадок. И это первое, что бросается в глаза.

Здесь есть центральная площадь в Старом городе, ратуша, брусчатка на улицах и средневековый замок, окруженный рвом. А еще isoäidit с белыми мальтесами, вальяжно гуляющими посредине дня. Я часто вижу их в Хельсинки, они идеально вписываются в финские городские парки, а здесь – словно призраки из другого мира.

Повсюду я вижу черты Европы, более неживые и погребенные под снегом. Но они упрямо рассказывают свою историю каждому, кто готов их выслушать. А по ночам, я уверена, город спит и видит сны о далеких временах, когда шведские короли гордо шагали по мощеным улицам к Выборгскому замку.

Сны — это темная ткань, в которую прячут режущее глаз настоящее. Сейчас Выборг — сплошной паноптикум прекрасного шведско-финского прошлого, превращенного во что-то жалкое и серое.

Тот случай, когда знание истории приносит лишь грусть и разочарование.

Одной рукой Анита пошарила в глубоком кармане куртки, ища заранее купленную марку, чтобы потом бросить открытку в первый попавшийся почтовый ящик.

Ее карманы всегда были захламлены разнородной мелочью, от домашних ключей и телефона до старой жвачки, обернутой клочком бумаги в ожидании мусорки. Нащупав, наконец, тонкий квадратик на самом дне, девушка быстро потянула его наружу и случайно зацепила по пути остальное содержимое кармана. На поверхности показались антикварные карманные часы – приз от Академии за победу в конкурсе на лучший осенний пейзаж, бальзам для губ, смятые билеты до Выборга, чеки за кофе и шоколадные батончики, купленные на вокзале Питера.

Вдруг Анита боковым зрением поймала тонкую золотую стрелу, устремившуюся за ее спину, в белизну снега под ногами. Онемев от неожиданности, она наблюдала, как кольцо Карины звонко ударяется о стену здания и скрывается в высоком сугробе.

– Твою мать…

Девушка со вздохом закатила глаза и с неохотой принялась за «спасательные работы». Кольцо нашлось нескоро – каким-то чудом оно умудрилось закатиться в выбоину между плитками брусчатки, минуя снег. Анита взмокла и устала, пока перебрасывала объемные снежные массы из стороны в сторону. Вытащив кольцо, сердито засунула его в более плотный карман джинсов, откуда «засранцу» точно просто так не выскочить, и поспешила на поиски почтового ящика.

Она до сих пор чувствовала себя странно, отправляя открытки самой себе. Долгое время ее адресантом был Олег, которому девушка писала из лагеря или отпуска с родителями. Последняя адресованная ему открытка ушла с вокзала Ишима, откуда вся семья уезжала в Финляндию, и тогда на открытке едва хватило места, чтобы передать все сожаление о случившемся. И только в поезде Анита вспомнила, что в суматохе забыла наклеить марку.

Глава 4

Анита, 12 лет. Смерть матери Олега

Когда им исполнилось по двенадцать лет, у Олега умерла мать.

О соседском семейном горе Аните рассказали родители и попросили ее «не тревожить мальчика до похорон», забыв или проигнорировав тот факт, что дочь не разговаривает с Олегом с прошлой осени. Девушка растерянно кивнула, но на третий день, едва закончились занятия в школе (где Олег не присутствовал), суетливо зашагала в сторону дома и даже не вспомнила о подругах, ожидающих ее в кафе перед занятием в художественной студии.

Подойдя ко двору, она услышала печальную музыку из их подъезда. Точно ядовитый газ, мелодия стекала вниз по ступенькам и мгновенно убивала хорошее настроение у всех, кто имел несчастье ее услышать. Группа взрослых в черных костюмах курила и негромко общалась между собой перед устрашающего вида катафалком с разинутой пастью длинного багажника. В него в скором времени начали загружать гроб.

Анита незаметно проскользнула в пустую деревянную беседку, спрятанную от подъезда кронами деревьев и хаотично запаркованными автомобилями. Ясное летнее солнце бесцеремонно заливало двор, абсолютно не принимая во внимание человеческое горе. Сквозь густую зеленую листву девушка увидела, как на улицу вместе с отцом вышел Олег, сгорбившийся и потерянный. Сейчас он не плакал, но заметно припухшие веки выдавали недавние слезы.

Парень что-то сказал отцу на ухо. Мужчина долго смотрел на него и в итоге кивнул, после чего забрался в одну из припаркованных машин вместе с остальными взрослыми. Похоронный кортеж тронулся под грустную мелодию, а Олег остался стоять на крыльце подъезда.

Анита вышла из своего укрытия, быстрым миганием смахивая слезы с ресниц. Это были первые похороны, с которыми она столкнулась так близко. Раньше люди умирали где-то далеко в городе, но только не в ее маленьком и счастливом мире.

Она знала маму Олега, милую блондинку с внезапным и затяжным кашлем, которая всегда с радостью открывала ей дверь и в шутку называла «невестой». Весь прошлый год, завидев Аниту во дворе или подъезде дома, женщина подходила и настойчиво звала ее в гости, обещая приготовить медовый торт, столь любимый девушкой в детстве. Вместе с Олегом они съедали его целиком, пока смотрели мультики в его комнате.

Но Анита так и не ответила на приглашение.

Жалость – крайне болезненное чувство, и его хочется прекратить как можно скорее. Смотреть на Олега, одиноко стоявшего на крыльце в собственном отчаянии, было физически больно. Анита быстро пересекла двор и подошла к другу. Не говоря ни слова, обняла его, поначалу осторожно и скованно, постепенно сокращая дистанцию, а потом уверенно взяла за руку, которую парень сжал в ответ.

До самого вечера они просидели в его комнате, где Олег лежал на коленях у Аниты, а она гладила друга по волосам, пока совсем не стемнело и родители не начали звонить ей на сотовый. Парень мало говорил, но обоим уже давно не требовались слова для взаимопонимания.

Вместе с мамой Олега умерла их прошлогодняя ссора, во время которой они забыли, что когда-то являлись самыми близкими людьми друг для друга.

Глава 5

Анита, 13 лет. Первый откровенный разговор

Анита сбежала по подъездной лестнице во двор, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Она хотела как можно быстрее покинуть квартиру и отправиться в свое первое большое путешествие, хотя такси на вокзал еще не подъехало. Родители остались в квартире и, кряхтя, закрывали толстый чемодан. Мама села на него сверху, а отец пытался застегнуть заевшую молнию.

– Не уходи далеко от дома, Анита! Машина подъедет через двадцать-тридцать минут.

Они летели в отпуск на остров Крит. Что это и где находится – не имело особого значения. Анита предвкушала дорогу, первый полет на самолете, встречу с загадочным местом, где круглый год стоит лето, а люди говорят на другом языке. И где есть море!

Во дворе загорелись уличные фонари, хотя только-только начало смеркаться. На Ишим опускался сухой майский вечер, достаточно прохладный, чтобы гулять в толстовке, и достаточно теплый, чтобы им насладиться. Анита, убивая время, стала прогуливаться по двору, спонтанно выбирая направление. Улица перед домом пустовала, стих даже гул машин на соседней дороге. Приглушенный стрекот вечерних насекомых сейчас был самым громким звуком.

Девушка прошлась под темными кронами деревьев неподалеку от подъезда, прислонилась к одному из них спиной и вдруг радостно потянула руки вверх – возбуждение переполняло ее.

– Уже уезжаешь?

Громкий голос резанул тишину. Анита вздрогнула и испуганно обернулась, ища его источник.

– Я здесь.

Она подняла голову. Олег сидел на самой высокой «доступной» ветке и внимательно разглядывал ее. За последний год он подрос и окреп и теперь смотрелся нелепо, сидя на узкой ветке, как слишком крупный ребенок. Несмотря на прохладный майский вечер, на нем были спортивные штаны и мятая футболка без рукавов. На тонкой черной ткани красочно выделялся огромный логотип хоккейного клуба, видимый даже в темноте листвы. Такой же рисунок, только гораздо меньше, находился сбоку на передней части штанов. Наверное, логотипом-то и руководствовался Олег при выборе одежды.

При виде друга девушка сначала широко улыбнулась, а потом обиженно поджала губы:

– Я же говорила, когда мы уезжаем! Сегодня зашла к тебе попрощаться, но даже твой папа был не в курсе, где ты пропадаешь.

– А он и не спрашивал, – Олег начал спускаться вниз, ловко переставляя длинные ноги с ветки на ветку. – Я весь день провел на тренировке. Мы готовимся к летним командным сборам.

– Мог бы позвонить.

Анита выпрямилась, скрестила руки на груди и неторопливо двинулась подальше от дерева. Позади нее Олег с громким шлепком спрыгнул на землю и быстро загородил ей дорогу, примирительно выставив перед собой руки:

– Твоя мама сказала мне, во сколько вы уезжаете. Я прождал тебя целый час. Не хотел мешать сборам.

– Точно?

Ответ ее удовлетворил, но Аните вдруг стало неловко от слов Олега, и она поспешила добавить, закрывая тему: