Роуз и магия зеркала

Роуз раздраженно изобразила колоннаду, за которой скрывалась миленькая веранда, где, конечно же, разрешалось прогуливаться дочерям хозяев. «Наверняка больше их никуда не пускали, – сердито думала Роуз, – стягивали их корсетами, чтобы больше пары шагов среди павлинов сделать не могли. Может, оно и к лучшему, что я выросла в приюте? Впрочем, дочь волшебника не держали бы в такой строгости», – признала она, глядя, как Белла добавляет краску прямо в воду и мешает ее кисточкой, образуя водоворот. Легчайшие облачка цвета колыхались в воде, пока она не стала грязно-коричневой. Белле невозможно было запретить делать, что она захочет.

«И мне тоже», – сказала Роуз себе, почти не глядя на бумагу и рисуя, не задумываясь. Под ее пальцами возникал узор – спирали, завитки и перья – а в ее мыслях вышагивали павлины.

– Что это? – Внезапно шепот вывел Роуз из полусна, и она дернулась, прочертив красную линию через весь рисунок. Над ней возвышалась мисс Фелл, теперь прижимая платок к губам.

– Ой… Простите, мэм, я нечаянно… – Она умолкла, посмотрев на рисунок. На нем была изображена усадьба, но не только. По саду шла девушка, направляясь от зрителей к дому, и с ее локтей свисала шаль. Она протянула руку с куском хлеба, чтобы покормить павлинов, которые шагали рядом с ней с хвостами подобно ее длинной шали. Перья словно вплетались в сложный узор на ткани, как будто были частью одежды девушки.

– Этого… этого нет на картине, – выдавила Роуз.

Белла перегнулась через стол и вгляделась в рисунок.

– Как ты это нарисовала? – спросила она в изумлении. – Роуз, на прошлой неделе твой букет подснежников выглядел как стволы деревьев. И кто она такая?

– Как ты узнала о ней? – спросила мисс Фелл все тем же странным голосом. – Ты не можешь о ней знать! Что ты сделала?

Когда Роуз не нашлась что ответить, старая леди взяла ее за подбородок и повернула к себе, чтобы заглянуть в глаза.

– Ничего! Я ничего не делала! Я задумалась, отвлеклась, оно само… Мне кажется, это вообще не я нарисовала, – добавила Роуз, краснея от стыда.

Мисс Фелл отпустила ее и вцепилась в спинку стула, словно ей было тяжело держаться на ногах. Роуз и Белла смотрели на нее, не понимая, в чем дело и должны ли они что-нибудь предпринять. Это не было похоже на приступы меланхолии у мисс Анструдер. Роуз казалось, что она видит каждую косточку старой леди. Ее била дрожь.

– Мисс Фелл? – нерешительно проговорила она. – Мэм? Принести вам сердечную настойку? Или нюхательную соль?

– Бесполезное знахарство, – отрезала старая дама, внезапно приходя в себя. – Не забудьте как следует промыть кисти, девочки. У меня слегка разболелась голова, и мне необходимо прилечь.

Однако, выходя из комнаты, она действительно опиралась на трость, вместо того чтобы, как обычно, нести ее с собой в качестве реквизита к костюму «безобидной старушки», и стоило двери захлопнуться за ней, как Белла повернулась к Роуз, подняв брови:

– Слегка разболелась голова! Как бы не так.

Роуз кивнула и взяла со стола свой рисунок.

– Кто это? – спросила она, глядя на девушку на картинке и проводя пальцем по изысканному узору персидской шали. – Я ее не помню. Да и откуда мне? Здесь даже ее лицо толком не видно, и я точно никогда ее не встречала. Но что-то в ней есть такое…

Белла тоже смотрела на рисунок, сдвинув брови.

– Она ненамного старше нас, – заметила она.

Роуз возвела глаза к потолку, но так, чтобы Белла не увидела. Хозяйская дочь отказывалась признавать себя самой младшей в доме и делала вид, что Роуз не старше нее. Роуз сама не знала, сколько ей лет, но полагала, что десять или одиннадцать. А Белле всего восемь. Впрочем, она была права: девушка и правда совсем юная.

– Ей лет пятнадцать или шестнадцать? – предположила Роуз.

– Фигура у нее неплохая, – заметила Белла. – Но вот не думаю, что волосы на самом деле такие светлые. Наверное, они такие же, как у тебя, только она их поливает лимонным соком.

– А может, я просто их неправильно нарисовала, – сказала Роуз.

– Ой, ну что за глупости, – парировала Белла. – Ты только держала кисть. Остальное сделано волшебством. Мисс Фелл тоже это поняла, она ведь нам не все сказала. – Белла не сводила глаз со странного портрета девушки, будто пыталась заставить ее повернуться. – Тут есть что-то, связанное с тобой и с этим домом. И с ней.

Глава 2

– Вы хотите сказать, что она все еще работает? Она служанка? – Последнее слово мисс Фелл произнесла с неподдельным ужасом.

– Э-э, да. – Мистер Фаунтин смущенно посматривал на Роуз, будто надеялся, что она его выручит.

– В перерывах между занятиями? – продолжала мисс Фелл, сердито глядя на девочку. – Она же ваша ученица, как она может одновременно быть горничной?

– Я привыкла к труду, мэм, – тихо проговорила Роуз.

– Помолчи, Роуз. – Гус прошелся по спинке оттоманки и провел хвостом по ее губам. Роуз попыталась возразить, но не смогла – рот словно оказался набит шерстью. Она смахнула заклинание с лица и бросила на Гуса гневный взгляд, но тот лишь тихо замурлыкал с самодовольным видом. – Она до смешного упрямая, ведь я уже несколько месяцев твержу, что она не может быть одновременно ученицей волшебника и служанкой.

Роуз не приходило в голову, что мисс Фелл считает ее ученицей и никем больше. Всю ночь она лежала без сна, слушая, как городские колокола отбивают час за часом, и думала о девушке на рисунке. А в шесть утра заставила себя встать, чтобы разжечь камины. Зажигая огонь в камине в спальне мисс Фелл, Роуз самым неподобающим образом уронила щипцы для угля на каминную решетку.

Громкий лязг разбудил старую волшебницу. Она отнеслась к неаккуратной служанке с пониманием – пока не сообразила, кто перед ней. Тогда мисс Фелл немедленно укуталась в кружевной капот и приказала доставить ей поднос с чаем и мистера Фаунтина в гостиную. Гуса никто не звал – он явился из неизлечимого любопытства.

Когда они вернулись из Венеции, Роуз не знала, кем ей теперь быть. За границей она совершенно точно была леди – начать хотя бы с того, что она танцевала на балу во дворце. Камин в ее комнате разжигали венецианские девочки-служанки – а она, к своему стыду, даже не просыпалась.

Но по возвращении в Лондон началась суматоха: нужно было найти для мисс Фелл комнату, вымыть ее, повесить над кроватью полог и следить, чтобы все было идеально. Роуз повесила прекрасное кружевное бальное платье на крючок в своей крошечной спаленке на чердаке с полной уверенностью, что никогда больше его не наденет. А потом побежала на кухню успокаивать миссис Джонс, которая в панике твердила, что не может приготовить подходящий ужин для хозяина и его гостьи, когда (по ее словам) в доме нет ничего, кроме пикши, да и то несвежей.

Разве она могла отказаться помочь? Глядя на неодобрение на лице мисс Фелл, девочка представляла такое же выражение у мисс Бриджес, если сказать ей, что Роуз больше не служанка и не будет слушать приказы. Она не села за стол вместе с хозяевами – к ужину, разумеется, подали не пикшу, хотя миссис Джонс уверяла, что такое стыдно отправлять в столовую.

– Но я ведь действительно служанка, – прошептала девочка. – Я пришла в этот дом, чтобы работать. Мисс Бриджес забрала меня из приюта, мэм. Я не могу этого забыть.

Глаза мисс Фелл сурово блеснули:

– Придется забыть. Ты больше не служанка. – Она задумчиво оглядела Роуз. – Быть служанкой значительно проще, верно?

У девочки перехватило дыхание. Она готова была поспорить, что мисс Фелл никогда не приходилось отмывать лестницы или чистить графитом каминную решетку. Да что она вообще знает? Неужели думает, что горничные только и делают, что сплетничают на кухне?

– Это правда.

Роуз вздрогнула: Гус осторожно, одним когтем царапнул ее руку. Девочка сердито посмотрела на него. Когда они танцевали на балу, иметь с ним дело было намного приятнее.

– Труд, может быть, и тяжелый, но тебе всегда говорят, что делать. Берешь список и идешь за покупками – или просто выполняешь одну и ту же изнурительную работу каждое утро. Тебе не надо думать. – Серебристо-белый кот ласково провел усами по ее щеке. Кончики усов пробежались по коже, как крошечные танцующие ножки. – Не надо ничего решать. Можно лениться.

Роуз опустила глаза и посмотрела на свои руки. Кожа на них загрубела и потрескалась, о чем Белла ей постоянно напоминала. Но Роуз и думать не могла о перчатках «лимерик»[4], сколько бы Белла ни твердила, что от них ее руки вновь станут мягкими и красивыми. Она вытянула пальцы и всмотрелась в мозоли.

Неужели это правда? Она не хочет отказываться от жизни, где нужно всего лишь делать, что прикажут? Сколько она себя помнила, ее ладони были загрубевшими, ведь в приюте постоянно приходилось работать – там никто не сидел без дела, даже самые маленькие таскали белье для стирки. Роуз гордилась своей работой и не могла нарадоваться жалованью. С тех пор как она стала ученицей мистера Фаунтина, он платил ей столько же, сколько и Фредди, но почему-то это радовало ее меньше.

– У Фредди тоже вечно грязные руки, – сочувственно сказал Гус. – Заляпаны чернилами и бог знает чем еще.

Роуз вздохнула.

– Но кто будет делать мою работу? – несчастным голосом спросила она. – Все и так еле справляются из-за моих уроков.

– Ваша экономка не может нанять еще одну горничную? – осведомилась мисс Фелл. – Или даже двух. Право, в этом доме остро не хватает прислуги.

Мистер Фаунтин вздохнул:

– Полагаю, вы правы. Я не люблю приводить в дом новых людей. Атмосфера из-за этого меняется. – Он раздраженно намотал ус на палец. Его роскошный халат из алой парчи смотрелся крайне некрасиво на фоне лилового кресла, в котором он сидел. Волшебник выглядел угрюмым и очень усталым. Теперь он больше обычного проводил время во дворце, где его заставляли участвовать в обсуждениях военной стратегии и обороны, чего он терпеть не мог. – Я поговорю с мисс Бриджес.

– А что я буду делать, когда нет уроков? – жалобно спросила Роуз. – Я же смогу все равно помогать на кухне, правда?

– Конечно нет! – отрезала мисс Фелл. – Я пытаюсь вытащить тебя из кухни, дитя. Тебе место в классной комнате или в мастерской. Или, разумеется, ты можешь сидеть у себя в спальне. Тебе следует больше шить – это очень подобающее занятие для леди.

Гус мягко усмехнулся:

– Сидеть по-турецки на кровати, как портниха, мэм? Она спит в каморке на чердаке. Там нет даже стула – только крючок для одежды.

Мисс Фелл закрыла глаза и театрально содрогнулась:

– Ну конечно. Что ж, недостатка комнат в доме нет. Я лично поговорю с мисс Бриджес. Быть может, подойдет комната напротив моей? – Из вежливости она обратилась к мистеру Фаунтину как бы с просьбой, хотя было ясно, что он должен сделать так, как она скажет.

– Но мне нравится моя комната, – сказала Роуз и замялась, сообразив, что это чистой воды упрямство и глупость.

Мисс Фелл не удостоила ее взглядом.

– Ты – юная леди, Роуз. Ты получаешь образование. Тебе не пристало жить на… на чердаке.

Роуз чуть не расплакалась. Сначала у нее забрали ее драгоценное место горничной, а теперь еще и комнату. Легко сказать, что новая спальня будет намного больше подходить к ее новому положению в обществе, но та маленькая каморка была ее самой первой собственной комнатой. На тех крючках висела первая ее собственная одежда. Роуз сморгнула слезы. Наверное, и от одежды придется избавиться. Как ни удивительно, она так расстроилась, что забыла, как радовалась новому платью из Венеции, и любовно разгладила на коленях складки темного шерстяного платья, которое уже было ей коротко.

Почему все это ее так пугает? Дело не в том, что она не хотела быть ученицей волшебника. Но оставить прежнюю жизнь горничной – в этом была какая-то обреченность. Впрочем, та жизнь никуда не денется и будет ждать ее, если что-то пойдет не так, подумала она. На кухню всегда можно вернуться. Роуз сжала зубы. Вернуться к безопасной жизни. Гус и мисс Фелл были правы, хоть ей и не хотелось этого признавать. Но все-таки зачем отказываться от старой спальни?

– Мне незачем переезжать, мэм, – вежливо возразила она. – Я буду шить в классной комнате, обещаю.

Взгляд мисс Фелл пронзил девочку, как кинжал.

– Это неподобающе! – прошипела она. – Особенно для… – Она резко умолкла и крепко сжала костлявые узловатые пальцы.

– Для кого? – переспросила Роуз, ничего не понимая. Ей показалось, что мисс Фелл чуть не произнесла нечто ужасно важное, и если схватиться за это нечто, можно вытащить его наружу. Она пристально посмотрела на пожилую леди, но мисс Фелл спокойно сидела, сложив ладони на старинном серебряном зеркальце, которое она носила с собой в сумочке.

– Для юной леди, – ответила мисс Фелл, чеканя каждый слог.

Мистер Фаунтин вздохнул и кивнул.

– Прости меня, Роуз.

Девочка не поняла, извиняется ли он за то, что раньше не относился к ней как к настоящей ученице, или за то, что сейчас позволил мисс Фелл перевернуть ее жизнь с ног на голову. Она заподозрила, что он и сам до конца не знает, и жалобно хлюпнула носом, а Гус снова ткнул ее когтем.

– Перестань, – промурлыкал он. – Хватит жалеть себя. Это отвратительно. Попроси новое платье и не будь такой размазней.

– Я поговорю с мисс Бриджес после завтрака, который тебе, Роуз, подадут в столовой, – объявила мисс Фелл и с царственным видом покинула гостиную.

* * *

– Комната рядом с моей? – шепотом спросила Белла у Роуз, наклоняясь над вареным яйцом. Та кивнула. Только этого ей не хватало – чтобы Белла постоянно забегала в ее комнату. Хозяйская дочь никогда не видела спаленку Роуз на чердаке – вряд ли она когда-либо вообще бывала наверху, где лестница не была покрыта ковром, так как слугам ковер не положен.

Роуз улыбнулась про себя, опустив взгляд в тарелку с кашей и спрашивая себя, будет ли Белла как соседка хуже, чем Сьюзен, старшая горничная, которая ненавидела Роуз. Но затем ей на глаза навернулись слезы. Конечно, по Сьюзен она скучать не станет – эта мерзкая девчонка издевалась над ней несколько недель. Было бы настоящим подарком никогда больше не видеть это угрюмое лицо с резкими чертами. Но ведь тогда Роуз не сможет видеть и миссис Джонс, и Сару, и дорогого друга Билла – или же будет встречать их лишь мельком в коридорах и им нельзя будет разговаривать. «Не бывать этому», – сказала себе Роуз и сердито ткнула кашу ложкой, громко звякнув по тонкому фарфору Мисс Фелл резко вскинула голову. Поселившись в доме Фаунтинов, она почти всегда ела у себя в комнате и лишь изредка участвовала в семейных ужинах, а потому и не догадывалась, что Роуз ест на кухне. Однако этим утром она явилась к завтраку строго в назначенное время, одетая в скромное шелковое платье сливового цвета и с тростью из слоновой кости. Она неодобрительно нахмурилась, когда Роуз нарушила этикет, но не сделала ей замечания, очевидно, заметив, как девочка втянула голову в плечи.

– Ой, здорово, – ласково проворковала Белла, и Роуз содрогнулась. Не к добру это – то, что Белла так радуется.

– Для тебя, Изабелла, просто замечательно, что Роуз будет рядом, – объявила мисс Фелл.

Фредди ухмыльнулся и наступил Роуз на ногу.

– Заметь, что не наоборот, – пробормотал он. – Удачи.

Роуз больно пнула его по лодыжке и продолжила есть кашу с ангельским выражением лица, которое она переняла у Беллы.

Странное чувство – есть за длинным столом в столовой. В Венеции она тоже завтракала, обедала и ужинала вместе с хозяевами, но ведь это было За Границей, там, естественно, все по-другому. Дома же она не могла избавиться от ощущения, что кто-нибудь накричит на нее за то, что она осмелилась сесть за стол. Стоявший перед ней серебряный чайник она сама же и чистила – а это было непросто из-за затейливых украшений на крышке и вокруг нее. Ей очень хотелось стукнуть Фредди: он читал лежащий у него на коленях приключенческий журнал и, казалось, вот-вот капнет на скатерть жиром от бекона, а отстирать ее будет невозможно.

Но ведь она пьет чай из мейсенского фарфора, напомнила себе Роуз. Стирка скатерти теперь не ее забота. Ручка чашки была такой тонкой, что собственные пальцы ей казались неуклюжими сосисками.

Мисс Фелл доела маленький треугольничек тоста, составлявший весь ее завтрак, и встала.

– Изабелла и Роуз, мы обсудим этикет, а также заклинания, необходимые для ведения домашнего хозяйства, ровно в одиннадцать часов в моей комнате. А сейчас я поговорю с мисс Бриджес о твоем переезде, Роуз.

– Почему она так хочет, чтобы я переехала? – тихо проговорила Роуз себе под нос, когда краешек шелкового шлейфа мисс Фелл скрылся из виду.

– А ты разве не хочешь? – удивился Фредди, отрываясь от журнала. – То есть я, конечно, понимаю, почему ты не стремишься переехать поближе к Белле, но ведь твоя спальня на чердаке больше похожа на шкаф.

– Знаю. Да я и не против комнаты побольше, просто это странно. – Роуз бросила взгляд на мистера Фаунтина, но он углубился в книгу и, похоже, ничего не слышал. – Это как-то неправильно. Мне нравилось быть… половина на половину. Я не леди и никогда не смогу ею стать!

Гус слизал последние капли сливок с блюдца.

– Мисс Фелл явно считает, что ты леди или должна бы уже стать ей, – сыто пробормотал он.

– Да уж, это у нее крепко засело в голове, – мрачно согласилась Роуз. Они все уже давно поняли, что желания мисс Фелл довольно быстро исполняются.

– Интересно, почему? – задумчиво проговорила Белла, слизывая яичный желток с серебряной ложечки. – Почему ей это так важно? – Она искоса посмотрела на Роуз с любопытством.

– Такая уж она есть, – пожал плечами Фредди. – Всегда добивается своего.

Белла покачала головой.

– Не думаю. – Она снова принялась за яйцо, прекрасно зная, что теперь почти все присутствующие смотрят на нее, пока она усердно выковыривает ложкой последние кусочки.

– Ох, да вылижи ты его уже! – не выдержал Гус. – Что ты имела в виду? Ты что-то знаешь? – Его усы раздраженно трепетали.

Белла ухмыльнулась:

– Просто я внимательная, вот и все. Я видела, как она смотрит на Роуз. И, конечно, тут еще эта картина…

Фредди со скрипом отодвинул стул и встал.

– Мы все знаем, что Роуз – самая талантливая ученица волшебника в истории. Нечего тут больше мусолить.

Он протопал к двери и, уходя, хлопнул ею так громко, что мистер Фаунтин оторвался от книги.

– Еще чаю? – рассеянно предложил он.

Роуз разлила чай, подождала, пока хозяин снова не погрузится в свой собственный мир, а затем повернулась к Белле и Гусу.

– Что это было? – спросила она, кивнув в сторону двери.

– Зависть, – пожал плечами Гус. – Тебе лучше, чем ему, дается волшебство. По крайней мере, он так считает. Мисс Фелл действительно не особенно заинтересована в его обучении. Ему обидно.

– Да это просто потому, что он мальчик! – Роуз вздохнула. – Она как мисс Бриджес. Та не любит неаккуратных людей, а Фредди вечно что-нибудь ломает. Он ведь и сам не хочет у нее учиться – вечно пытается отвертеться от ее уроков по этикету.

Гус фыркнул:

– По этикету… Да что ему этот этикет?! Старушка – одна из самых могущественных волшебников нашего времени! Вот что его интересует – ее тайны. Он амбициозный парень. А она все тайны приберегает для тебя.

– О-о, – недоверчиво протянула Роуз. Несмотря на свое могущество, до сих пор их новая наставница только ругала ее вышивку да чуть не упала в обморок на уроке рисования. Не похоже, чтобы она учила их тайным мощным заклинаниям. Девочка, подняв бровь, взглянула на Беллу, которая тоже смотрела на Гуса с сомнением.

– Наверное, дойдет и до заклинаний. Может, сначала нам нужно научиться хорошо шить, – вздохнула Белла. – Но я вообще говорила не об этом. Ты, Роуз, может быть, и неплохо колдуешь, но я собираюсь колдовать куда лучше, когда вырасту. – Белла самодовольно улыбнулась. – Мне кажется, мисс Фелл интересуется тобой совсем по другой причине.

Она умолкла в надежде, что ее начнут умолять говорить дальше, но Роуз была не в настроении и все еще обдумывала новость о том, что Фредди завидует ее таланту. Когда она впервые сотворила при нем волшебство, он был поражен и жутко разозлился, что его затмила служанка, однако Роуз была уверена, что это уже прошло.

– Прекрати ломаться, Белла. Хочешь сказать – скажи. Или я пойду учить схему реверансов перед уроком.

Белла надула губы, но не смогла промолчать.

– Ох, Роуз, ну это же очевидно. Она знает, кто ты.

Девочка с довольным видом откинулась на спинку стула и откусила кусочек тоста, однако краем глаза наблюдала, как Роуз воспримет такие новости. Та сложила руки на коленях, сцепив пальцы, чтобы унять дрожь. Она и раньше подозревала что-то подобное, но теперь, когда Белла произнесла это вслух, подозрения как будто подтвердились.

– Тогда почему она просто не скажет мне об этом? – прошептала девочка.

– Не знаю, – задумчиво произнесла Белла. – Может, она не вполне уверена? Было бы жестоко рассказывать тебе, если она сама не знает точно. Или она думает, что ты еще не готова это знать? Вдруг страшная правда сведет тебя с ума? – Белла с хрустом откусила еще кусочек тоста. – Видимо, так и есть.

– Она должна рассказать мне. – Роуз выпрямилась. – Если она знает, кто я, она не имеет права скрывать это! Она должна рассказать!

Гус хихикнул:

– Помнишь, я говорил, что она из самых могущественных волшебников нашего времени? Она никому ничего не должна.

– Замолчи, Гус. – Роуз уставилась на Беллу, прищурившись. – Почему ты думаешь, что она знает? Что именно ты видела? Она что-то говорила?

Белла нервно моргнула. Раньше она не видела Роуз такой – внушающей ужас.

– Она смотрит на тебя… Роуз, она… она похожа на тебя. Вот сейчас, когда ты рассержена, ты вылитая она. Мне кажется, ты тоже Фелл. И она это знает.

Гус с горы подушек на стуле запрыгнул на стол и, ловко маневрируя между посудой, подошел к Роуз, вглядываясь ей в лицо.

– Фелл. Боже правый!.. Девчонка в кои-то веки могла бы сказать что-то дельное. Дитя Феллов в приюте. Кто бы мог подумать?.. – Он сел, обвив лапы хвостом и на сводя глаз с Роуз. – Феллы всем внушают уважение и страх – как отпрыск этого семейства мог оказаться в приюте, Белла?

– Не знаю, – пожала плечами Белла. – Но ведь я права, как считаешь?

– Возможно. Возможно. – Гус с довольным видом замурлыкал. – Интересный сегодня выдался денек.

– Тут тебе не увлекательная тема для разговора за завтраком! – заворчала Роуз. – Это важно! Как мы узнаем, правда это или нет?

– Можно спросить старушку, – предложил Гус.

Роуз содрогнулась.

– Нет. Она только прожжет меня взглядом, как обычно, и скажет, что у меня нижняя юбка торчит. Если бы все было так просто, она бы сама мне давно уже все рассказала.

– Ну, других идей у меня нет. – Гус нарочито широко зевнул. – Пора вздремнуть.

– Я тебе помогу, – вызвалась Белла. – Пожалуйста, Роуз. Это ведь я тебе рассказала. Позволь тебе помочь.

Роуз неохотно кивнула. Белла права. Это она обо всем догадалась. Было бы нечестно теперь отстранить ее.

– Есть идеи? – спросила Роуз.

– Ничего умного придумать не могу, – нахмурившись, призналась Беллы. – Но можно попробовать обыскать ее комнату. Там наверняка что-нибудь найдется. Старые письма, например. Какая-нибудь подсказка.

Роуз сглотнула, но во рту все равно было сухо. Она так и думала, что Белла предложит что-то подобное.

– Простите, что повторяю в третий раз, но у нас тут одна из самых могущественных волшебниц нашего времени. Поняли? Вламываться к ней в комнату – не лучшая мысль. – Гус спрыгнул со стола, приземлившись с тяжелым стуком, и вышел за дверь, весело помахивая хвостом. Роуз смотрела ему вслед и гадала, кому он пойдет ябедничать.

* * *

– Простые заклинания убеждения могут быть полезны, однако в целом воздействовать на прислугу магией не рекомендуется, – говорила мисс Фелл. Она сидела в кресле с подголовником у окна в своей комнате, где проходила большая часть уроков Роуз и Беллы. Девочки устроились на скамеечках для ног перед ее креслом и пытались усвоить тонкости правильного обращения со слугами. Роуз не могла избавиться от ощущения, что знает о слугах куда больше мисс Фелл. Кроме того, она осторожно, чтобы старая волшебница не заметила, осматривала комнату в поисках подсказок, а потому сосредоточиться на уроке было непросто. Да еще приходилось время от времени толкать локтем Беллу, которая не имела понятия об осмотрительности и постоянно оглядывалась в поисках чего-то, что могло бы им пригодиться для решения их задачи.

Вопреки обыкновению мисс Фелл не сидела с идеально прямой спиной. Она выглядела усталой – и Роуз винила в этом себя. Старая волшебница обычно не спускалась к завтраку – ей приносили поднос прямо в комнату. Случайно разбудив ее утром, Роуз сделала ее день на несколько часов длиннее.

Слушая мелодичный голос мисс Фелл, Роуз спрашивала себя, сколько же ей лет. Девочке доводилось иметь дело с личинами, но на старой волшебнице она не замечала никаких чар. Просто она из тех людей, которые всегда выглядят безупречно, даже в ночной рубашке. Вот и сейчас только темные круги под глазами да еле заметная сутулость выдавали ее усталость. В шишковатых руках она опять держала серебряное зеркальце и, пока говорила, поглаживала его узорчатую рамку.