Идеальный донор. Герой

Наталья Бутырская

Идеальный донор. Герой

Глава 1

Господин дух

Единственный след, который оставляет человек, лежит в памяти других людей. Это касается и всей жизни, и наследования идей, и, в том числе, следа, по которому может пройти опытный сыскарь. Жоу не зря распинался передо мной столько дней. Потому чтобы меня не нашли даже после уничтожения меток и кровяных запахов, я должен избегать людей, пусть даже это и замедлит достижение моей цели.

Одинокий путник привлечет ненужное внимание. Никто не ходит в одиночку по дорогам между городами, и уж тем более мальчишка со взрослым копьем.

Поэтому я ушел с дороги сразу же, как покинул пределы Киньяна.

Несмотря на бессонную ночь, усталости не было, и спать не хотелось. Бежалось хорошо и в охотку, немного мешался хуа цян и налипающая на ноги грязь, но стоило покинуть сырую низину, как начались луга с ранней весенней травой, уже общипанной козами и овцами, и стало полегче.

Лесов вокруг столицы не было, лишь отдельные сыхэюани, окруженные аккуратно подобранными деревьями и кустарниками, да небольшие деревушки с прилегающими полями и тонкими полосками каналов. Новые, недавно построенные поместья невыгодно отличались от старых тем, что территория вокруг них еще не была доведена до безупречного состояния. Идеально, чтобы постороннему человеку казалось, что это естественные заросли, которые случайно разместились так, чтобы приоткрывать вид на самые красивые места: небольшой прудик, полянку с нежными едва заметными цветами, красиво изогнутое одиночное дерево. И, естественно, охранники в поместье должны свободно просматривать все пространство вокруг. Жаль, что сейчас еще не время цветения, и я видел лишь едва зазеленевшие деревья и пробивающиеся ростки.

В Академии нам почти не рассказывали об искусстве правильного расположения объектов. Кун Веймин не придавал ему большого значения, зато госпожа Джин Роу любила рассуждать о этом. Говорила, если дом выстроен на неправильном месте, если расположение комнат не продумано заранее, если мебель поставлена кое-как, то в таком доме и жизнь потечет неправильно, непродуманно и небрежно.

– Даже в букете каждый цветок и каждая травиночка должны быть к месту. И у всего есть свое значение и свое место. Когда собираю букет, я должна сделать так, чтобы любой, кто взглянул на него, почувствовал мое настроение.

Может, Кун Веймин зря пренебрегал этим искусством? Может, если бы он выстроил Академию согласно правилам, тогда бы все пошло иначе? Да и мы с Теданем и Мэй не особо задумывались о красоте при постройке нашего дома. Хотя я был уверен, что господин Кун провел детство в старом сыхэюане, где каждую досочку и каждый камень клали в соответствии со всеми писанными и неписанными правилами, с высеченными массивами, под речитатив нужных слов. Насколько это повлияло на его жизнь?

В призрачном свете луны и под заклинанием ночного зрения я бежал в стороне от дороги, огибая поместья и деревни, которых возле Киньяна было предостаточно. Медленно тянулись залитые водой поля, на которые со дня на день будут высаживать зеленые пучки риса. Я хотел до утра покинуть столь густо населенную территорию, потому щедро вливал Ки в ноги, легкие и сердце, подкрепляя свои силы изрядными порциями энергии. И бежал, бежал, бежал. Хуа цян с каждым шагом становился все тяжелее, и я то и дело перекидывал его на плечо, перекладывал из руки в руку, несколько раз безуспешно пытался закрепить на поясе при помощи веревки. Понятно, почему в армиях копья возят в обозах, а не тащат сами солдаты: пока такую палку дотащишь, устанешь неимоверно.

Через какое-то время даже вливания Ки перестали помогать, да и за спиной понемногу разгоралась заря. Скоро крестьяне начнут выходить из домов, чтобы покормить скотину и заняться привычными делами. Я перешел с бега на быстрый шаг, обмотал копье тряпками так, чтобы оно издалека походило на тяпку, ссутулился и продолжил идти. Уже виднелись рощицы, которые потом перейдут в редкий светлый лес, а он будет тянуться вплоть до Равнинного моря, где мой учитель Шрам чуть не оставил ногу. И сейчас мне хотелось побыстрее добраться туда, хотя я немного побаивался равнин, а потому заранее продумал всевозможные проблемы, которые мне могут встретиться на пути, и подобрал разные способы их решения. В основном, магические и начертательные.

Я и сейчас не был беззащитен. Поставил круговой защитный массив, снаружи начертил массив, скрывающий движение Ки, так что даже через магическое зрение я буду выглядеть обычным пареньком. Ну да, обычным пареньком с хуа цяном, изогнутым мечом и без именной таблички. Первый же патруль схватит меня и, в лучшем случае, отберет оружие, а в худшем, возьмет с собой в город, чтобы проверить по спискам преступников.

Когда солнце поднялось на ладонь выше горизонта, я остановился в рощице, отыскал место посуше, разложил одеяло и лег спать. Здесь я боялся больше людей, чем диких животных, так как это была патрулируемая территория, всех опасных зверей давно уничтожили, а остальные научились осторожности, но все же поставил дополнительный защитный массив в форме купола.

Проснулся от того, что весеннее солнце изрядно пропекло мне бок и голову. Очень хотелось пить, а когда я попытался встать, то обнаружил, что мышцы ног задеревенели. Это сказывалась долгая зима, проведенная за стенами Академии, постоянное сидение в архивах, сокращение количества тренировок, а также злоупотребление Ки вчера. Я помнил еще по Черному району, что если много вливать Ки в мышцы, то становишься сильнее, быстрее и выносливее, но на следующий день болевая отдача в несколько раз выше. Растер ноги, как смог, выпил воды, перекусил припасами из магического мешочка и побрел дальше.

Сегодня я не собирался мчаться с той же скоростью, что и вчера. Пусть листья на деревьях еще полностью не распустились, тут меня заметить гораздо сложнее, чем на безлесном пространстве. А через некоторое время ноющие мышцы разогрелись, и идти стало полегче. Кроме того, сейчас мне следовало быть очень внимательным. Мне нужно было найти деревню Три Столба. Если идти прямо по дороге, то по описаниям Жоу заблудиться невозможно. Но я-то шел не по дороге и даже не совсем рядом. То и дело приходилось пробираться обратно и проверять, не завернул ли я слишком далеко на юг, не пропустил ли поворот. Самый простой способ убедиться в том, что поселение – правильное, – это спросить у его жителей название. Второй по простоте способ – спросить название в соседнем поселке и уточнить, какая деревня будет дальше на запад. Увы, оба эти способа мне не подходили. Потому я отсчитывал повороты и развилки.

Весенняя природа меня завораживала. Я понял, что никогда по-настоящему и не видел весну. В Цай Хонг Ши времена года выражены не так ярко, зимой снег выпадал очень редко и почти сразу таял, Лес за высокими стенами по большей части оставался таким же зеленым и темным. Да и Серый район недаром так назывался: сплошной серый камень и жалкие поросли травы, пробивающиеся через него, которые вытаптывались прежде, чем наберут красок. В Черный район я попал как раз примерно в это время, но там уже вовсю буйствовала зелень.

Уверен, что весна в сыхэюане Джин была великолепной. Госпожа Роу, должно быть, устраивала небольшой праздник по поводу первых листочков, а потом любование цветущими деревьями и нежными первоцветами. Жаль, я прожил в их доме так недолго.

В Академии почти не замечаешь смены сезонов, так как большую часть времени проводишь за книгами, учебой и тренировками. В прошлом году в это время мы работали в деревне по уши в грязи, и там было вообще не до цветочков и листочков.

Зато сейчас я замечал, как распускались почки на деревьях, как расправляли дрожащие листочки кусты, как с каждым днем и даже с каждым часом все зеленее становился лес. Упорные ростки пробивались сквозь плотный ковер прошлогодних прелых листьев и сразу же принимались наливаться цветом и расти. Вслед за растениями откуда-то появились насекомые. Утром я с восторгом наблюдал за тяжелым полетом огромного пушистого шмеля, а уже к вечеру встретил первую бабочку, которая растерянно хлопала крыльями на голой ветке.

Так что когда спустя несколько дней я добрался до нужной деревни, природа вокруг преобразилась. Теперь меня сложнее было заметить, и я смог идти ближе к дороге. Но даже так мне пришлось изрядно попетлять, зато после таких глупых метаний меня уже точно никто не отыщет. Если, конечно, Жоу не расскажет о своей работе на меня.

Я мог сколько угодно избегать людей, прятаться днем, точно дикий зверь, и идти лишь по ночам. Но Кун Веймину достаточно спросить у Жоу, где тот был и что искал, и я окажусь весь как на ладони. У меня мелькала дурная мысль, что проще уничтожить источник опасности, чем надеяться на его честность. Это было бы несложно. Достаточно махнуть рукой, гирька кистеня вылетит и пробьет Жоу висок, он даже дернуться не успел бы. По нему видно, что он далеко не воин. Но я сообразил, что смерть Жоу будет расследовать сам Зинг Ян Би, Жоу и сам должен был оставить немаленький след за собой, плюс его охранники… Убив Жоу, я бы прямо указал, как можно выяснить мой маршрут. Потому он и остался жив.

Хотя я опять обманывал себя. Оправдания пришли гораздо позже. Сперва пришло омерзение от появления самой такой мысли. Я бы не смог. Да, я убивал, но защищаясь, в пылу, когда у меня не было времени обдумать свои шаги.

Я не боец. И Харскуль зря потратил время на мое обучение. Я изучал копейный бой как любую другую науку, мне нравилось отрабатывать новые финты, я приходил в восторг, когда умудрялся отбить хитрый удар, но я не хотел убивать. Не хотел сражаться всерьез. Поэтому и ушел с уроков Старшей сестры. Ее наука заключалась лишь в убийствах.

Подсчитав количество дворов и разглядел описанные Жоу приметы, я обогнул деревню Три столба и едва не попался на глаза одинокой девушке, которая стояла на южной окраине. Она смотрела куда-то в лес, не двигалась и, казалось, даже не дышала. Странное поведение для крестьянской дочери. В самую страду ей позволили гулять без дела. Кого она ждала? Возможно, к ней раньше прибегал парень из секты, и теперь она страдала от тоски по возлюбленному. А, может, ее отец ушел в лес собрать немного смолки, и она его караулит. Хотя вряд ли. Я еще по прошлой практике понял, что крестьяне, живущие возле Киньяна, избегали лесов. Не ходили ни за грибами, ни за дичью, только приказ старосты или приезжего чиновника мог превозмочь эти страхи, но и тогда они шли туда группами. Среди них бродили разные дикие слухи о чудовищах, населяющих леса, о злых духах и коварных существах.

Из-за девушки пришлось углубиться в заросли еще дальше. Я отодвигал ветку за веткой, осторожно выбирая путь, как вдруг меня отбросило на несколько шагов назад. Стрела? Копье? Дротик? Хуа цянем пошарил в траве перед собой и нашел укороченное копье со сплющенным острием. По спине прошел озноб. Если бы не защитный массив, меня бы пронзило насквозь.

Жоу упоминал ловушки, но я почему-то решил, что после переезда секта подчистила за собой территорию. Идиот! Хорошо хоть хватило ума поставить массив.

Дальше я продвигался еще медленнее. Думаю, даже не очень торопливая черепаха смогла бы обогнать меня. Магические ловушки я находил благодаря магическому зрению, а вот обычные, наподобие того же копья, обнаруживал мой массив. Один раз я не заметил шелковую нить и получил удар в спину, а потом чуть не свалился в яму, на дне которой заприметил колючки с палец длиной.

На месте крестьян из Трех Столбов я бы точно уверовал в злых духов, что убивают непрошеных гостей.

У меня мелькнула мысль обезвредить все ловушку, сделать этот лес безопасным, но после облачка розового дыма, что вылетел из скрытого дупла после тыкания в магическую ловушку, я передумал. Никакой массив не спасет меня от яда! Я спасся лишь потому, что издалека швырнул в нее сгусток Ки, облако не смогло до меня добраться и рассеялось. На всякий случай, я обошел это место стороной.

Чем дальше я заходил в лес, тем больше магических ловушек там было. И это было мне на руку, их я хотя бы видел.

Как уходили сектанты? У них на руках были задурманенные девушки, животные, скарб, телеги. Как они сумели пройти между ловушек? Если только… И тут я хлопнул себя по лбу. Конечно, больше всего они опасались людей, которые могли прийти со стороны деревни или дороги, потому именно здесь ловушки и стояли. Уверен, что с другой стороны поселения ловушки стоят выборочно и редко.

Наконец я добрался до частокола и медленно пошел вокруг него. В одном месте ограда была разобрана, и стоящие колья были лишь наспех воткнуты в рыхлую землю. Я убрал несложную ловушку, выдернул пару кольев и проскользнул внутрь.

Дома, сараи, загоны. Все, как и говорил Жоу. Я зашел в самый большой дом. За зиму тростниковая крыша прохудилась, местами прогнила, и весенние дожди изрядно попортили обстановку внутри. Я заметил даже парочку робких бледных ростков, которые тянулись вверх, не зная, что в этом году они не смогут увидеть солнце. В углу были свалены бесформенной кучей соломенные матрасы и деревянные брусочки-подушки. Глиняные миски и обломки горшков. Чей-то забытый халат. Сперва я подумал, что никакого отопления в доме нет, потому что тут не было кана или другой печи, а потом увидел дыру в полу посередине дома, обложенную изнутри и по краям плоскими камнями. Внутри было место для небольшого огненного камня. Не было светильников ни масляных, ни магических.

В другом длинном доме было примерно то же самое и еще ткацкие станки. Видимо, брали лишь самое необходимое. В небольших домиках жили по одному и гораздо лучше. Там стояли и открытые шкафы, в которых, скорее всего, хранили свитки, были кровати с выемками для огненных камней, чтобы можно было спать, не боясь отморозить спину. Я обыскал каждый домик в надежде отыскать хотя бы один забытый листок бумаги, но ничего не нашел.

На широкой утоптанной в камень площадке мальчики, видимо, занимались боевыми искусствами.

Я надеялся, что поселение сектантов позволит узнать больше о них, но пока ничего нового не обнаружилось. Поэтому я устроился на ночь в одном из маленьких домиков, где разжег огонь, приготовил похлебку в уцелевшем горшке и уснул в тепле под крышей.

Наутро я решил обойти поселок еще раз, а потом уже последовать за сектой. В дальнем конце в частоколе нашел калитку, открыл ее, там еще не до конца заросла тропинка. Я не рассчитывал увидеть что-либо, кроме выгребных ям. Крестьяне тщательно собирали свои отходы для удобрения полей, здесь же земледелием особо не увлекались. И на самом деле, я прошел мимо хлипких сооружений, из которых знакомо попахивало, но тропинка на этом не закончилась.

Я остановился не сразу и не сразу понял, что вижу перед собой. Иссушенное почерневшее тело, обрезанные черные с проседью волосы, тело большей частью прикрыто тканью неизвестного цвета, обломанные гнилые зубы торчали из раскрытого рта. А за ним еще одно тело примерно в таком же состоянии. Жоу говорил, что короткие волосы были у рабынь-старух. Возможно, сектанты не стали возиться с ними и убили перед дорогой. И здесь не было магических ловушек. Ни одной.

Я осторожно отступил назад, под ногой что-то хрустнуло. Я вскинул хуа цян, ожидая, что вот-вот откуда-то вылетит стрела. Сектанты могли специально убрать видимые ловушки, чтобы усыпить бдительность. Но все было тихо. Тогда я приподнял ногу и посмотрел, на что наступил.

Кость. Потемневшая коричневая кость. Я разгреб ступней землю, чтобы понять, чья это кость, потом опустился на колени и начал копать руками. Из рыхлой земли на меня смотрел пустыми глазницами череп, человеческий череп, крошечный, чуть больше моего кулака.

Наверное, один из младенцев умер при рождении. Такое бывает. Особенно когда поблизости нет лекарей. А потом дикие животные выкопали его и оттащили в сторону. Такое тоже бывает, убеждал я себя, но почему-то внимательно осмотрел землю вокруг и понял, что трупы старух лежат тут не просто так. Они выброшены, как мусор, в специально отведенное для мусора место. Я срубил крепкую ветку, не желая осквернять копье, аккуратно оттолкнул крупные тела, разгреб тонкий слой почвы и почти сразу наткнулся на еще одно крошечное тельце с сохранившимся еще тоненьким пушком на голове. А рядом с ним еще и еще. А под ними виднелись и другие маленькие косточки.

Жоу говорил, что видел только мальчиков. И мужчин. Похищенные девушки и несколько взрослых женщин. А что сектанты делали с новорожденными девочками?

Я стоял и смотрел на эту яму с костями, а внутри меня не было ничего: ни гнева, ни отвращения. Только глупые мысли насчет того, почему тела не были растащены дикими животными. Впрочем, все крупные звери вокруг селения были уничтожены или распуганы ловушками, а жукам и мухам все равно где поедать плоть. Убивали ли детей или бросали их сюда еще живыми? Детский плач может далеко разноситься по лесу, но суеверные крестьяне приписали бы его злобным духам и не пошли бы искать источник шума.

И вдруг, неожиданно для самого себя я крутанул хуа цян и с силой ударил по небольшому дереву за спиной. Раздался треск, и я испуганно осмотрел копье. К счастью, это сломался тоненький ствол, и едва зазеленевшие ветви мягко опустились на трупы, прикрывая их.

Тогда я прошелся вокруг ямы и сломал все деревца рядом с ней, пряча тела. Затем поднял руку и швырнул огненное заклинание. Свежие ветки не хотели заниматься, зато вспыхнула одежда несчастных рабынь. Я попытался еще раз выпустить огонь, но кристаллы с Ки оказались пусты. Сам того не осознавая, я умудрился опустошить их одной лишь мыслью. Вдох – они наполнились энергией. Выдох – жар опалил лицо.

Ни гнева. Ни страха. Только дышать было трудно, словно кто-то невидимый вонзил руку в центр груди, стиснул сердце и сжал легкие.

Вдох – Ки в кристаллы. Выдох – пламенная стрела полетела в сторону селения, но разлетелась на искры, врезавшись в дерево. Я зарычал и помчался по тропинке обратно внутрь частокола, и там выпустил пламенное заклинание в первый попавшийся дом. Сухой тростник вспыхнул сразу же, и на мгновение сжатый кулак в груди ослабил хватку. Тогда я прошелся по всему поселку, сжигая каждый дом, каждое строение, а в конце подпалил частокол. В небо устремились жирные густые клубы дыма. Защитные массивы спасали меня от ломающихся стен и слетающих с крыш огненных пучков, но от жара я не прятался. По лицу катились крупные капли пота, волосы потрескивали на голове, губы покрылись корочкой. А я все швырял и швырял огненные заклинания, пока не выдохся.

Лишь когда на месте селения осталось выжженное пятно, и ветер уже не раздувал искры, а раскидывал остывший пепел по лесу, я смог заставить себя уйти. По крайней мере, они уже никогда не вернутся сюда. Вряд ли они заново захотят строить дома на пепелище.

Наверное, я выглядел очень страшно. Весь в черных пятнах, с серыми полосками дорожек от пота и, возможно, слёз, с черным копьем, черной одежде, пропитанный насквозь запахом дыма.

– Простите, господин дух!

Я поднял голову и увидел перепуганную девушку. Она прижимала руку к груди, словно пыталась удержать трепыхающееся сердце внутри, но все же осмелилась обратиться ко мне.

– Простите, господин дух! Вы не видели там, в лесу, благородного господина? Я жду его возвращения.

– Там никого не осталось, – еле выдавил я из пересохшего обожженного горла. Голос прозвучал как будто с самого Дна Пропасти: скрипуче, надрывно и мерзко.

Она вскрикнула и залилась слезами.

Кажется, я сбился с пути и вышел на опушку леса возле деревни. Я повернулся и пошел в другую сторону. Достаточно было и того, что девушка меня увидела, мелькать перед целой деревней я не собирался.

Глава 2

Великий маг

То, что я вышел за пределы, патрулируемые столичными войсками, стало понятно почти сразу. Теперь я мог идти всего в паре десятков шагов от дороги – вырубки по краям уже не было. Лес густел, звенел и пах.

Несколько раз пришлось обходить кусты, увешанные желтыми сережками, с которых при малейшем дуновении воздуха срывалась пыльца, не хотелось прочувствовать на себе воздействие «радужного ветерка». Неподалеку от кустов сидели серые с синей грудкой птицы, разевали рот и ловили пыльцу. Я взмахнул хуа цянем и сбил несколько птиц. Они упали на спину и продолжали разевать рот, даже не пытаясь взлететь. Я скрутил их, завернул в тряпки и уложил в мешочек. Вечером смогу запечь их на костре и не тратить время на охоту.

Этот лес отличался от того, что рос возле Цай Хонг Ши. Деревья были мельче и росли реже, понизу не было такого буйства растительности, меньше летало мошкары и прочих кусачих насекомых. Под массивом, скрывающим мою Ки, я был невидимкой для тех животных, что ориентировались при помощи магического зрения.

Я старался не думать о секте и о находках на месте ее селения, не знал, что буду делать, когда отыщу ее новое место. Прежде я хотел поговорить с ними, понять, в чем их цель, к чему они стремятся, как живут, сейчас же все это казалось неважным. Сердце все еще было стиснуто незримой рукой и болело. Я даже проверил себя исследующим заклинанием, но не нашел ничего подозрительного.

Когда начало смеркаться, я забрался поглубже в лес, выкопал там яму, уложил ветки, свернул шею птичкам, которые только-только начали приходить в себя. Для защиты я поставил целый каскад, который окружал место стоянки точно купол, сверху не стал ставить маскировочный массив, достаточно было того, что был лишь вокруг меня. Вряд ли случайный караван сможет заметить синеватое мерцание вдалеке от дороги.

Проснувшись, я сначала подумал, что слишком рано, и все еще не рассвело. Но сна не было ни в одном глазу. Я вгляделся в небо и не увидел ни сероватых пятен туч, ни мерцания звезд. Просто густой и непроглядный мрак. Вдруг на мгновение сбоку мелькнуло светлое пятнышко и тут же исчезло. Я вытащил камнесвет, влил Ки и обнаружил, что он освещает все лишь по контуру моего купола. Приглядевшись, я заметил тысячи крошечных лапок и сотни червеобразных брюшек, облепивших купол снаружи. А в магическом зрении увидел, что ярко-синие линии каскада изрядно потускнели, и через час он рассыпется из-за истощения, как будто он отразил не один десяток атак. Но я бы проснулся, если бы кто-то крупный напал.

Тогда я поджег одну ветку и провел по линиям каскада. С этого места взмыли десятки серо-коричневых бабочек. Отлетели и снова потянулись обратно. Огнем я прорубил себе выход из купола и посмотрел на него снаружи. Он на самом деле оказался облеплен одинаковыми бабочками, они распахнули невзрачные крылья, пытаясь захватить как можно большую площадь, но сверху на них садились их собратья и укрывали купол двумя и даже тремя слоями. Судя по всему, эти бабочки научились как-то вбирать в себя Ки из массивов и любых предметов, содержащих магическую энергию. Несколько бабочек уже нацелились на камнесвет, все еще горящий в моей руке. Вряд ли они могли извлечь много Ки, скорее всего, им требовался не один час даже для поглощения одной единицы, но за ночь они почти смогли истощить не самый маленький каскад, в который я влил больше сотни Ки. При этом их касания были настолько легки и незаметны, что защитный массив не отталкивал их. Было бы глупо настраивать печати на столь незначительные касания.

Мне стало любопытно, смогут ли эти бабочки заметить и сожрать маскирующий Ки массив, но я отложил проверку на вечер. Когда я изучал записи относительно местных лесов, то не нашел описания таких бабочек. Видимо, торговцы, а точнее, их охранники не обращали внимания на невзрачных бабочек, которые облепляли веревки с печатями вокруг лагеря. Магическим зрением обычные воины пользуются редко, даже если умеют, да и такой талисман стоит недешево, поэтому никто не замечал, что бабочки вытягивают Ки.

У меня зачесались руки зарисовать этих бабочек и описать их поведение. Я взял с собой несколько пустых свитков бумаги, благо в мешочек можно уложить довольно много вещей, но все же не стал тратить время на это. Пришлось бы разводить чернила, писать в неудобном положении, потом ждать, пока чернила высохнут. Сделаю лучше на обратном пути.

Доев запеченную накануне птицу, я двинулся в путь.

Идти было легко и даже радостно. Я привык к тяжелым нагрузкам, и простая ходьба по лесу приносила больше удовольствие, чем усталость. Только мешался длинный хуа цянь. Нести его вертикально было неудобно, так как он цеплялся в ветки деревьев, да и руке было тяжеловато. Горизонтально – тоже не очень, так как он застревал в кустах, сзади то и дело стучал по стволам деревьев. Я перекладывал его с плеча на плечо, клал на сгиб в локте, пытался приладить копье в петлях на поясе, но оно было слишком тяжелым и перекашивало набок.

Когда я в очередной раз врезал хуа цянем по ветке, на меня посыпались листья, какие-то шишки, вспорхнула с громким криком птица, и я не сразу заметил небольшого зверька, напоминающего волка с приплюснутым носом. Он принюхивался, подняв морду наверх, и недоверчиво косил на меня глазом. Я чувствовал себя в полной безопасности под всеми массивами, потому медленно опустил копье, пригнулся, чтобы не пугать зверька, и пошел к нему. Он снова задергал носиком и внезапно вспыхнул огнем. Я отскочил назад, ожидая атаки, но ничего не было.