Полная версия
Олег пока не сориентировался в иерархии «Креатива». На его взгляд, было слишком много начальства – пять директоров по различным направлениям плюс генеральный и куча всяких замов. В ухудшении финансового положения фирмы главбух винил исключительно Седову. Но почему именно у нее было такое влияние? Впрочем, в таком ключе высказался только он, остальное начальство с пеной у рта доказывало, что у фирмы никаких проблем нет, разве что небольшие временные трудности. Генеральный директор особенно настаивал на этом. Олегу же более убедительным показалось мнение главбуха, но эта информация требовала проверки. Такая проверка дело непростое, и Олег решил, что станет этим заниматься только в том случае, если остальные возможности будут исчерпаны. В данный момент его интересовало другое.
При беглом знакомстве со списком абонентов Седовой его внимание сразу привлекла фамилия Дорофеева. Она звонила ему в пятницу два раза, и один раз он звонил ей. Во всех случаях разговор длился не дольше двух минут. Но особенно примечательным было то, что Дорофеев позвонил ей в 19.30, то есть совсем незадолго до ее смерти. Необходимо узнать, о чем они разговаривали. Именно поэтому Олег попросил своего сотрудника навести справки о Дорофееве. Оказалось, что это ни много, ни мало – президент холдинга, в который входит «Креатив» наряду с десятком других фирм. Для прямых переговоров с руководителем такого уровня нужны очень веские причины. Не откладывая в долгий ящик, Олег позвонил Дорофееву. Тот оказался весьма понятливым, лишних вопросов не задавал и, сверившись с расписанием, назначил встречу через два часа.
У Олега накопилось много тем для общения с президентом холдинга. По его понятиям, безопасность в «Креативе» не выдерживала критики. В бизнес-центре, где он размещался, внизу имелся пункт охраны, но преодолеть его любому желающему не составило бы никакого труда. Электронного контроля пропусков не было. Сотрудники просто помахивали ими у охранника перед носом и проходили мимо. Но это еще не самое страшное. На втором этаже размещались небольшие торговые фирмы, занимающиеся продажей товаров по телефону и интернету. К ним часто приходили покупатели, и телефонного звонка в охрану было достаточно, чтобы покупателя пропустили внутрь, не требуя никаких документов. Но и это еще не всё. На первом этаже находился стоматологический кабинет, оказывающий круглосуточную помощь больным. Тех пропускали даже без предварительного звонка. В общем, проходной двор.
На пятом этаже во владениях «Креатива» дела обстояли не лучше. Там было два выхода: один рядом с кабинетами начальства, а второй в противоположном конце, около комнаты отдыха. Второй открывали только в особых случаях, когда ждали проверки пожарников, а первый открывал и закрывал дежурный администратор, была и такая скользящая должность в этой странной фирме. В пятницу дежурила заместитель финансового директора Вера Степановна Ромашина. До нее удалось добраться только вчера, так как с понедельника она ушла в отпуск и уехала к подруге на дачу, где мобильной связи не было. Так вот, оказалось, что последней видела живой Марину Седову именно она, а не муж, и произошло это в 20.30. К восьми все рядовые сотрудники разбежались по домам, начальство удалилось еще раньше, только Седова оставалась в своем кабинете. Ромашина заглянула к ней, и та правильно ее поняла. Пообещав закрыть помещение и сдать ключ на вахту, отпустила ее домой. Ключ и впрямь оказался на месте, когда в понедельник главбух первым явился на работу.
Казалось бы, нет ничего проще – спросить охранника, кто сдал ключ – и дело с концом. Но не тут-то было. Охранник вообще не помнил, что бы кто-то сдавал тот ключ. Конечно, он на вахте один, иногда отлучается в туалет, но при этом перекрывает вход, так что в его отсутствие никто не может выйти из здания, но ведь до шкафчика с ключами добраться пара пустяков, Олег это сам проверял. Вернув ключ, убийца мог на время затаиться, а потом выйти, держась за щеку, будто ему только что удалили зуб. И камера над входом больше недели не работала, и уборщица в субботу не пришла убирать офис, так как свалилась с ангиной, а замену ей не нашли. В общем, полный бардак! Но чему удивляться, когда у нас то и дело падают самолеты и спутники, корабли в доках горят, хирурги по ошибке удаляют здоровые органы… Этот список можно было бы продолжить, но отрицательных эмоций Олегу и без того хватало.
В это время появился начальник оперативников Дмитрий Коваленко.
– Почему ты в темноте сидишь? – удивленно осведомился он.
– Так лучше думается, да и солнце уже достало, а свет включать не хочется.
Дмитрий выложил на стол несколько распечатанных листков:
– Вот, список абонентов Седовой, с которыми она связывалась в последнюю неделю. Артем сейчас проверяет их. Если понадобится, потом доберемся до остальных.
Олег бегло просмотрел все листочки и покачал головой:
– Остальных пока не надо, мы утонем в информации, лучше узнай всё, что только возможно, о Дорофееве и поскорее. Через час у меня с ним встреча.
– Похоже, твой отпуск накрылся медным тазом? – сочувственно произнес Дмитрий.
– А когда бывало иначе? Не одно, так другое. Давай, будем надеяться на лучшее. Вдруг госпожа Удача свалится нам на голову? Но чтобы ей в этом помочь, – вздохнул Олег, – нужно хорошенько поработать, так что давай сам займись Дорофеевым. Если нужно, подключи еще кого-нибудь, информация нужна срочно. Дорофеев птица высокого полета, каждую минуту его дергать не станешь. Вообще удивительно, что он так легко пошел на контакт, обычно такие типы любят покочевряжиться.
Дмитрий вышел, а Олег продолжил свои раздумья. Только его мысли неожиданно повернули в другую сторону. Отпуск, похоже, и впрямь накрылся. Чутье подсказывало ему, что расследование будет не только сложным, но и долгим, хорошо еще, если, в конце концов, удастся найти убийцу. А если нет? Тогда это будет его второй провал за последнее время. Пока никакой шумихи вокруг дела нет, но если Дорофеев подключит свои связи, то начнется постоянное давление. Связи у него наверняка имеются, в этом сомневаться не приходилось. А родители считают дни, оставшиеся до его появления…
Олег был единственным ребенком в семье и очень поздним. Сейчас его родителям за семьдесят. Слава богу, они пока в хорошей форме. Десять лет назад, когда научно-исследовательский институт, в котором всю жизнь проработали, окончательно развалился, они переехали жить в деревню, где у них имелся домик и большой участок. Оба были биологами, так что организовали некое подобие исследовательской станции, где продолжали свои эксперименты. Они вели переписку с множеством людей не только из России, но и из других стран, интересовались новинками в своей области, сами печатали статьи, в общем, держали руку на пульсе. Скоростного интернета в деревне не было, но они выходили в сеть через мобильный телефон. Олег очень ими гордился. В прошлом году подарил матери на день рождения ноутбук, и теперь у родителей было два компьютера, так что не осталось поводов для споров. Их благостное существование нарушало только беспокойство за сына.
– Олежка, – жалобно говорила мать, – мы уже очень старые. Неужели так и не дождемся внуков?
Ну, что на это ответить? Не мог же он штамповать детей по заказу. Сначала нужно подходящую мамочку для ребенка найти. А это не так просто. В юности он был очень сильно влюблен. Они целый год были вместе, а потом она предпочла ему другого. Тот был намного старше и обладал солидным положением и состоянием. Олег долго думал, что она вышла за него замуж из-за денег. Но, скорее всего, это было не так. Они до сих пор вместе, имеют двоих детей. Олег с ней давно не общается, но у них есть общие знакомые, так что кое-какие сведения доходят. Последние годы она живет за границей. Он уже давно не тоскует о ней, но, похоже, встречаясь с другими женщинами, пытается обнаружить в себе столь же сильные чувства, какие вызывала в нем она, но пока такого не произошло. А просто жениться на ком-то и взваливать на себя груз ответственности за чужого человека ему не хотелось. Авось всё когда-нибудь образуется само собой. Сейчас он предпочитает встречаться с замужними женщинами, чтобы избежать ненужных осложнений.
Выехав на Вознесенский проспект, Олег облегченно вздохнул. Движение стало свободнее, и он надеялся успеть на встречу вовремя. Он уже свернул на набережную Фонтанки, когда позвонил Коваленко и сообщил полученные сведения о Дорофееве. Станиславу Андреевичу Дорофееву сорок два года, он родился и вырос в Петербурге, в 1994 году окончил ЛЭТИ. Несколько лет постоянно менял место работы, а в 1998 году устроился на одно из предприятий, принадлежащих Агееву. Эта фамилия была знакома Олегу. Агеев был очень успешным и богатым бизнесменом, участвовал в разных благотворительных проектах, и его имя было на слуху. Через пару лет Дорофеев образовал новое предприятие «Креатив», в котором был не только генеральным директором, но и владельцем. К тому времени он женился на дочери Агеева Майе. Через несколько лет «Креатив» вошел в холдинг Агеева. Поначалу Дорофеев был заместителем тестя, а потом возглавил его детище. Агеев полностью от дел не отошел, но у него имеются и другие объекты заботы. По одним слухам, столь успешной карьерой Дорофеев обязан исключительно тестю, по другим он сам мог бы всего добиться, но скорее всего, тут всё вместе весьма удачно сошлось. У Дорофеева есть девятилетняя дочь. Никакого компромата на него нет. В общем, благонадежный гражданин – «не участвовал, не состоял, даже рядом не стоял».
Олег поблагодарил помощника за столь исчерпывающую информацию и притормозил возле роскошных кованых ворот. Центральный офис холдинга располагался в старинном здании на набережной Фонтанки. К своему стыду, Олег плохо разбирался в архитектуре, а еще хуже в истории, так что об этом здании мог сказать лишь то, что оно очень красивое и недавно выкрашено в желтый цвет. Предъявив удостоверение охраннику, он въехал на территорию резиденции миллионеров. В холле ему пришлось еще раз показать свои документы, после чего его пропустили внутрь. Кабинет президента холдинга располагался на втором этаже. По белой мраморной лестнице, застланной красной ковровой дорожкой, Олег поднялся наверх. Ему не раз приходилось бывать в «высоких» кабинетах, но в таких никогда. Роскошный, обставленный старинной мебелью, он произвел сильное впечатление даже на столь не сведущего в архитектурных изысках следователя по особо важным делам. Лишь ноутбук на огромном письменном столе с затейливыми ножками связывал его с настоящим.
Едва Олег вошел, Дорофеев поднялся из-за стола. Это был высокий красивый мужчина в светлых легких брюках и белой рубашке с короткими рукавами и расстегнутым воротом, хотя в этом помещении явно чувствовалось присутствие мощного кондиционера. На его висках поблескивала седина, но он был таким загорелым и холеным, что выглядел значительно моложе своих лет. Высший класс! – оценил его про себя Олег. Рядом с этим плейбоем он на какую-то секунду почувствовал себя Гаврошем. Впрочем, это чувство быстро прошло. Чинопочитание и раболепие были совсем не в его характере. Они обменялись рукопожатием, после чего гостеприимный хозяин предложил разместиться в креслах, между которыми стоял причудливый столик. На нем красовалась массивная хрустальная пепельница.
– Можете курить, – сказал Дорофеев. – Сам я уже пару лет не курю, но другим портить свое здоровье не мешаю.
– А как же пассивное курение?
Дорофеев рассмеялся:
– Подловили! В своем кабинете я разрешаю курить только избранным, а вентиляция здесь отличная, так что вред минимален.
– Возможно, позднее я воспользуюсь вашим разрешением, а пока приступим к делу, – прервал его излияния Олег.
Его немного удивляло столь радушное отношение хозяина, но вскоре всё прояснилось. Дорофеев посерьезнел:
– Благодарю вас, Олег Сергеевич, что вы сочли возможным встретиться со мной и ввести меня в курс дела. Мне как руководителю необходимо узнавать о подобных вещах из первых уст.
Олег чуть не подскочил от его слов, но быстро взял себя в руки и усмехнулся:
– Вы меня не правильно поняли, Станислав Андреевич. Я к вам не отчитываться пришел. Отчитываюсь я перед своим начальством, а вы им не являетесь. Я пришел к вам прояснить некоторые моменты и задать несколько вопросов, и очень вам благодарен, что вы столь любезно откликнулись на мою просьбу.
При этих словах любезность в поведении и голосе Дорофеева как раз улетучилась.
– Проясняйте, задавайте, – чуть ли ни в приказном тоне произнес он.
– Во-первых, хотелось бы уточнить, в каких отношениях вы были с Седовой?
Дорофеев вскинул на него неприязненный взгляд:
– Что вы имеете в виду под «отношениями»?
– Я имею в виду, – невозмутимо ответил Олег, – самый широкий спектр человеческих отношений – от … и до…
Президент могущественного холдинга быстро овладел собой и подробно рассказал о своих отношениях с Мариной Седовой. Она появилась в «Креативе» одной из первых. Он сразу понял, что она не только амбициозная, но и очень толковая и ответственная женщина, поэтому нет ничего удивительного, что вскоре Марина стала его правой рукой. Ему ни разу не пришлось в этом раскаиваться. Потом, когда он ушел из «Креатива», порекомендовал ее на должность коммерческого директора. Иногда она звонила ему и спрашивала совета. Он всегда ей помогал, потому что ее проблемы, связанные с «Креативом», были и его проблемами. Хотя в холдинге двенадцать предприятий, «Креатив» у него всегда был на особом счету, ведь именно с него он начинал свою карьеру.
– Когда вы последний раз разговаривали с ней?
Последовало легкое замешательство, после чего он ответил:
– В пятницу.
– Кто кому звонил?
– Два раза она мне и один раз я ей.
Олег попросил рассказать поподробнее. По словам Дорофеева, в первый раз Марина позвонила и пожаловалась, что генеральный директор и его свита травят ее, придумывая всякие поводы. Впрочем, отчасти он был в курсе дел. На прошлой неделе Криворуков был у него с отчетом и представил всё так, что убытки, которые в последние месяцы несла фирма, полностью на совести коммерческого директора. Он был прав лишь отчасти, так как в свое время сам утвердил Маринин проект о создании отделов продаж. Дорофеев обещал всё обдумать и собрать совещание. Именно это он и ответил Марине. Через некоторое время она ему опять позвонила, с новыми доводами, и это его разозлило. Раньше она лишь изредка напрямую обращалась к нему за помощью, и он не возражал, но теребить его каждую минуту было не только нарушением субординации, но и верхом наглости. Он примерно так ей и сказал. Однако потом остыл и пожалел о своей грубости. В конце концов, она не рядовой сотрудник, к тому же его давняя знакомая, так что он ей перезвонил, извинился и назначил встречу на понедельник. Но в понедельник ему позвонил Криворуков и сообщил о ее смерти.
– Об убийстве, – уточнил Олег.
– Об убийстве, – повторил за ним Дорофеев, – до сих пор не могу это осознать.
Он опустил голову и устремил невидящий взгляд на свои роскошные ботинки.
– Где вы находились в пятницу? – прервал его размышления Олег.
– А зачем это вам? – удивился тот. – Хотя, понимаю… Но разве мне нужно алиби?
– Оно еще никому не мешало, – отозвался Олег.
– Но зачем мне ее убивать?! Если бы я хотел избавиться от нее и от ее убыточных проектов, то просто уволил бы!
– А если убыточные проекты ни при чем? – продолжал истязание Олег. – Если какие-то личные мотивы?
– Да на что вы всё время намекаете?! – взъярился Дорофеев и, вскочив, нервно зашагал по своему роскошному кабинету.
– Она была очень красивой женщиной, вы тоже недурны, всё время работали бок о бок. Сам бог велел…
– Да прекратите вы, наконец! Я был женат и сейчас женат!
– Ну, это еще никому не мешало…, – гнул свою линию Олег.
Из Дорофеева будто выпустили воздух. Он обессиленно опустился в кресло.
– Умеете вы душу вынуть. Да, признаю, Марина мне очень нравилась, я ей тоже, так что искушение было велико. Но я не просто был женат, я был женат на дочери босса, так что ни при каких обстоятельствах не подставил бы под удар карьеру и благополучие своей семьи (и пусть это покажется вам странным, но я любил и до сих пор люблю свою жену). А Марину я знал очень хорошо. Она, добиваясь своей цели, шла напролом, не щадя никого, так что я удержался от искушения. Как я себя вёл с другими женщинами, не ваше дело, – заключил он.
Что и говорить, ответ был исчерпывающим, но Олега интересовали и другие вопросы. В частности, что ему известно о личной жизни Марины до замужества. По словам Дорофеева, об этом ему практически ничего неизвестно. Она была довольно замкнутой. Впрочем, однажды, ужиная с женой в ресторане, он встретил Марину в сопровождении красивого фактуристого парня. Они лишь кивнули друг другу. Потом он поинтересовался, кто это и чем занимается. Она сказала, что он спортсмен, но его имени не назвала.
– Культурист, что ли? – уточнил Олег.
– Вряд ли. Фактура у него действительно была впечатляющей, но не чрезмерной.
– Так, где вы были в пятницу? – поднимаясь с кресла, без всякого перехода спросил Олег.
– У себя на даче в восьмидесяти километрах от Питера. С вечера пятницы до утра понедельника.
– Один?
– Один. Жена с дочкой отдыхают за границей.
– И чем вы занимались в одиночестве?
– Отдыхал, работал за компьютером, рыбачил, свидетелей нет, – с усмешкой перечислил Дорофеев.
– А поохотиться любите?
– Озеро рядом с дачей есть, а вот охотничьих угодий, увы…
На прощанье Олег намекнул, что, возможно, понадобится еще встретиться, на что Дорофеев с некоторым сарказмом ответил:
– Всегда к вашим услугам. В ближайшие дни выезжать из города не собираюсь, разве что на дачу, могу сообщить адресок.
– Если понадобится, сами узнаем.
Глава шестая
Маша
Эта неделя получилась на редкость тяжкой, началась с убийства, а продолжилась всевозможной суетой и непрерывной работой. Да еще на похоронах пришлось побывать. Мне и раньше доводилось, но тогда это касалось престарелых родственников, и похороны были очень скромными и малолюдными. Проводить же в последний путь Марину Седову пришло человек двести. В тот день «Креатив» на несколько часов закрыли. Большой зал крематория был битком забит, непоместившиеся стояли в дверях. Среди этой толпы я заметила несколько милиционеров (тьфу, полицейских), которые всю неделю крутились в нашем офисе.
Всё было довольно пафосно – толпы людей, роскошный гроб, множество цветов и торжественных речей. Первым взял слово президент холдинга Станислав Дорофеев. Он говорил очень прочувствованно, в чем не было ничего удивительного, они с Мариной несколько лет работали бок о бок. Я уже давно не видела его, но за это время он ничуть не постарел, а стал еще более элегантным и холеным. Наше начальство тоже высказалось, в меру своих скромных способностей, после чего ее институтская подруга произнесла настоящий панегирик. Когда Марининой матери предложили сказать несколько слов, та разрыдалась. Несмотря на возраст, это была красивая женщина с хорошей фигурой. Женя молча стоял между ней и немолодым импозантным мужчиной. Не нужно было обладать большой проницательностью, чтобы догадаться, что это его отец. Жениной матери видно не было, наверное, осталась дома с внуком.
После речей в дело вступил священник, но он несколько подкачал – сначала бормотал что-то невнятное, размахивая кадилом, а потом как-то слишком быстро свернул церемонию. Затем стали прощаться. Маринина мать опять разрыдалась, целуя дочь, вслед за ней Женя приложился к покрытому подорожной лбу жены. Родственники, пуская слезу, тоже прикладывались, остальные же молча обошли вокруг гроба, лишь слегка прикоснувшись к нему. Когда всё закончилось, на выходе из зала образовался небольшой затор, и я отодвинулась в сторону, чтобы никому не мешать. Ближайшие родственники подошли к двери последними и, пропустив их вперед, я пошла следом. Тут мне довелось услышать то, что не предназначалось для посторонних ушей.
– Ни одного слова ей не сказал, – прошипела Женькина теща. – Ты никогда ее не любил! Небось, рад-радешенек, что ее не стало, теперь Артемка твой! А так бы не видать его тебе, как своих ушей!
– Вы не в себе, – хрипло сказал Женя и ускорил шаг.
Он выглядел изможденным и безучастным, на церемонии прощания ни одной слезинки не проронил, ни слова не сказал. Но чего на него так взъелась Маринина мать? Может, он просто не мог говорить, боясь разрыдаться. Да и зачем перед такой толпой душу выворачивать? И что означает «а так бы не видать тебе его (сына), как своих ушей»? Неужели они собирались разводиться? Ни одного ответа у меня не было. Выйдя из крематория, все направились к своим автомобилям. Родственники и ближайшие друзья поехали на поминки в Маринину квартиру, а сотрудников «Креатива» ждали два больших туристических автобуса.
В офисе у нас тоже было что-то вроде поминок. С комнаты отдыха накануне сняли печать и произвели в ней генеральную уборку, но всё равно все вошли туда с некоторой опаской. Впрочем, наверняка не все и уж точно не сразу. Наш отдел и начальство оказались самыми смелыми, так что мы первыми выпили кто водки, кто вина из пластиковых стаканчиков, после чего стали подтягиваться и остальные. Настроение у всех было мрачным. Все понимали, что, скорее всего, убийцей был кто-то из сотрудников. Вряд ли посторонний сумел бы правильно рассчитать время и разобраться с ключами. Это порождало всеобщую подозрительность, так что вслух ничего не обсуждали, но наверняка думали об этом и строили версии, уж я, во всяком случае, это делала. Хорошо, что Валерия Константиновна с понедельника ушла в отпуск и уехала отдыхать в Болгарию, уж она-то не удержалась бы от высказываний, и страсти разгорелись бы не на шутку. Наверняка ей кто-нибудь уже сообщил о происшедшем, и сейчас она с расстройства, что пропустила такое событие, рвет и мечет на Золотом берегу.
Тягостное молчание нарушил вопрос Виталика:
– Что понадобилось Марине в комнате отдыха? Ведь не чай пить она сюда пришла. Для чая всё необходимое есть в ее кабинете.
Его вопрос повис в воздухе. Я тоже не понимала, что понадобилось здесь Марине. Видимо, и остальные не понимали, так что дискуссии не получилось. Мы со Светкой и Галей немного посудачили, но ни одной толковой версии нам выдвинуть не удалось. Мы очень сочувствовали Жене, считая его чуть ли ни главной жертвой этой трагедии. Признаться, Марину многие недолюбливали. Она была слишком заносчивой и практически на всех смотрела сверху вниз. О подслушанном в крематории разговоре я девчонкам не рассказала, но он не выходил у меня из головы, что отвлекало от работы, а ее у меня было навалом – двойная порция. Я уже не раз пожалела о том, что ввязалась в Юркину авантюру.
В последние дни из-за большой нагрузки и переживаний моя жизнь стала казаться мне нереальной, будто бы я смотрела на нее со стороны. Конечно, я при этом много работала, общалась с людьми и прочее, но все это происходило как-то механически. А вот мысли об убийстве преследовали почти постоянно. Возможно, так получилось потому, что это преступление напрямую затрагивало Женю, а возможно и другое – я оказалась слишком впечатлительной. Последнее предположение очень мне не нравилось. Что бы обо мне ни думали другие, я всегда считала себя сильным человеком, а сильные люди не поддаются влиянию обстоятельств, а преодолевают их. Вот я и решила одолеть их, разгадав эту загадку. Кстати сказать, я с детства люблю разгадывать загадки, причем, не ребусы и кроссворды, а именно загадки. Папа считает, что у меня хорошо развито логическое мышление, так вот, я и решила его употребить на пользу дела.
Олег Палкин, возглавлявший расследование, произвел на меня благоприятное впечатление, и я искренне надеялась, что он найдет убийцу. А если нет? Каково будет Жене? А всем остальным? Ведь это чудовище наверняка среди нас, возможно, я с ним каждый общаюсь и даже симпатизирую ему. Но что могу сделать я? По сведениям, которые просочились из правоохранительных органов, последней видела Марину дежурившая в тот день Вера Степановна, в 20.30. По ее словам, в офисе кроме Марины никого не оставалось. Но ведь убийца мог где-то затаиться до ухода Веры Степановны, укромных уголков в офисе хватает, а потом выбраться оттуда и… Впрочем, с этой частью проблемы полиция справится лучше меня. С мотивами вообще ничего не ясно. Скорее всего, они как-то связаны с грядущими изменениями в фирме. Но, в чем заключались эти изменения, я не знала, как не знали и мои ближайшие сотрудники, так что тут никакие логические способности не помогут, нужны факты. Мне остается только одно – додуматься или догадаться, зачем в тот роковой вечер Марина появилась в комнате отдыха. Возможно, именно в этом таится разгадка. Стук в дверь прервал мои логические умозаключения. Я, будто очнувшись, увидела, что сижу в своей комнате за компьютером, но вместо того, чтобы писать программу, строю из себя сыщика.
