Русалка и дракон

Диана Хант

Русалка и дракон

Пролог

Истинный мир. Огненный дракарат Мичио Кинриу. 25 лет назад

– Твой муж мертв, Мари. Я убил его. По праву сильнейшего отныне ты принадлежишь мне.

Мичио Кинриу нависал над беспомощной фигуркой с видом победителя. Руки сложены на могучей груди. Руки с пятнами крови на них.

Он щурил глаза, наблюдая за своей жертвой со спокойствием хищника. Мари некуда было деться – и она об этом знала.

– Ты можешь взять меня силой, дракон. Но я никогда не сдамся. Не подчинюсь.

– Дракон не берет женщин силой, – усмехнулся могучий брюнет. – Но я верю, что ты будешь противиться своей судьбе до последнего. А у меня нет никакого желания ломать женщину, Морская Мари. Женщина не соперник ни по силе, ни по уму.

– Чего ты хочешь, Мичио Кинриу?

– Ты должна исчезнуть.

– Ты убьешь меня?..

– Если я убью тебя, твое тело останется здесь. Останется твоя могила, память о тебе. Морские сестры будут сочинять о тебе песни… Это не то, чего я хочу.

– Чего ты хочешь?

– Чтобы ты выбрала. Или зеркальный мир, или жизнь в моем гареме.

– Зеркальный мир? Место, где нет магии?

– Именно. И этого мало. Попадя в зеркальный мир ты должна закрыть за собой врата. Если не сделаешь этого – обещаю, я приду за тобой. Ты не привлекаешь меня. Женщины морского народа не в моем вкусе. Но знай. Я буду брать тебя снова и снова. Ты будешь сгорать от желания в моих объятиях, умолять не прекращать. А наутро смотреться в зеркало, видеть круги под своими глазами, опухшие от поцелуев губы и ненавидеть себя. Проклинать за свою слабость. Проклинать это безумие. Ты возненавидишь свое отражение, Мари. Возненавидишь зеркала.

Лицо Мари исказило страданием.

Зеркала для морского народа – священны.

В зеркальном мире у нее не будет магии. Не будет истинной формы, ипостаси русалки.

Но там не будет и Мичио Кинриу. Ее проклятия. Того, кто отнял у нее любимого. Того, кто убил ее мужа.

Мари отбросила назад растрепанные рыжие пряди и с вызовом посмотрела на дракона.

– Я выбираю зеркальный мир, Мичио Кинриу, – решительно сказала женщина. – Я закрою за собой врата.

***

Зеркальный мир. Город N, наши дни

Зеркало сияло нагло и призывно. Отблески света в нем слепили глаза.

Сияние преломлялось водой, расцвечивая стены грота во все цвета радуги. Из-за воды свет был подвижным, словно живым. Он словно звал за собой, кусал за щеки, норовил лизнуть в глаз, дергал за платье, как гигантский игривый щенок.

Я пошла вслед за светом и он, словно только того и ждал, опустился к ногам, выстилая по мраморному дну разноцветную дорожку.

Двигаться под водой было непривычно, но легко, несмотря на некоторую затрудненность движений. Пышные водоросли, растущие вдоль дорожки, заколыхались от моих шагов, зашлепали губами разноцветные губки.

Я подняла взгляд: сквозь толщу воды пробивается солнечный свет.

На мгновение ослепило.

Зеркало в центре подводного грота снова напомнило о себе.

Зеркало!

С него и начался этот сон… если это сон.

Вспомнив о зеркале, я не могла уже отвлечься ни на что другое.

Шаг за шагом я приближалась к мерцающей в разноцветных водах, глади.

Оно было большим, размером со входную дверь, в раме из голубого мрамора и кораллов.

Отражение было моим и одновременно не моим.

Непослушные локоны стояли над головой рыжим облаком, глаза от удивления расширились, вот-вот вылезут из орбит. Я поспешно закрыла открывшийся было рот, прежде чем наглоталась морской воды.

Медленно, как во сне, протянула руку к зеркалу, но когда пальцы готовы были коснуться поверхности, под ними обнаружилась пустота.

В этот же миг мое отражение исчезло.

Вместо него появилась странная пустошь с голубой, по колено, травой.

Вдалеке мерцают в солнечных лучах дома с золотыми стенами, покатыми крышами, напоминающими взлетные площадки и фиолетовыми шпилями, высокими и такими острыми, что вот-вот пронзят небо.

В лицо ударил сухой ветер и странные сладковатые запахи, в которых слышится аромат цветущих пионов, запах прелой листвы, дорожная пыль.

Я покачнулась и схватилась за опустевшую раму, чтобы не упасть, не провалиться туда… Отчего-то сама мысль о том, что могу покинуть подводный грот, навеяла ужас.

Я часто заморгала. На песчаной дороге показались двое мужчин. Оба огромные! Одинаково широкие в плечах, с выразительной, атлетической мускулатурой! Судя по литым мышцам, которые перекатываются на груди в широко распахнутых одеждах, видно, что мышцы работающие, что, как говорится, большая разница в отношении наших парней, не вылезающих из зала и сидящих на стероидах.

Первым заговорил брюнет в золотых одеждах с выбритыми висками и ястребиным профилем.

– Все-таки ты пришел, Кано.

Голос его был низким, хриплым, в нем слышались раскаты грома и треск, какой бывает от пылающих в костре бревен.

Второй мужчина посмотрел на первого с такой ненавистью, что у меня невольно подкосились колени. Он не уступал тому, в золотом, мускулатурой, но был более сух, поджар, под глазами пролегли круги, словно проделал длинный путь без отдыха.

Волосы его отливали синевой и были убраны в низкий хвост. Одет он был в темно-синие струящиеся, как водная гладь, одежды, распахнутые на мускулистой груди.

Когда он заговорил, в голосе его зазвучал рокот подводных камней и рев водопада.

– В прошлый раз ты подготовился к нашей встрече, Мичио Кинриу, – ответил он. – Тогда ты украл у меня Мари. В этот раз я застал тебя врасплох.

Тот, кого назвали Мичио Кинриу, коротко усмехнулся.

– Меня невозможно застать врасплох, Водный, – ответил он. – И ты наговариваешь на меня. Я не крал у тебя Мари. Когда я отправил ее в зеркальный мир, она не принадлежала тебе. Она принадлежала другому.

– Ты знаешь, о чем я говорю, Огненный.

Мичио Кинриу поджал губы, прежде чем ответить.

– В любом случае, я рад тебе, Кано, – в тоне его мне послышалась издевка, – я ждал тебя все эти годы. Чтобы победить снова.

Теперь нехорошо ухмыльнулся Кано.

– Теперь мы будем биться на равных, Мичио Кинриу, – сказал он. – Ни для кого не секрет, что от тебя сбежала женщина. Твоя Послушная Джун.

По лицу мужчины с выбритыми висками скользнула судорога. Видно было, что слова второго задели его за живое. Но в следующий миг он справился с собой и попытался усмехнуться. Вышло криво.

– Ты следил за моей судьбой, Кано? – нехорошо растягивая слова, проговорил он. – Сам же предпочитал оставаться в тени.

Второй мужчина снова усмехнулся, и, прищурившись посмотрел на первого с видом победителя.

– Я знаю достаточно, – сказал он. – Тебя победил мальчишка.

На этот раз, вопреки всему на лице того, что в золотых одеждах появилось новое выражение, похожее одновременно на досаду и тщательно скрываемую гордость.

– Моя дочь сделала его таким сильным, – сказал он. – Но мы теряем время на пустые разговоры.

И глаза его загорелись! Словно в них зажгли пламя!

Я отпрянула от зеркала и до боли закусила губу.

А глаза второго полыхнули синим огнем!

– Ты прав, Мичио Кинриу, – ответил он. – Не будем терять времени. Слишком долго я ждал этого часа.

А потом произошло что-то, чего я не поняла, а когда поняла, отпрянула от опустевшей рамы, завизжала от ужаса! И-за воды крик прозвучал странно, а изо рта пошли пузыри. Но стоило снова приблизиться к раме из голубого мрамора и кораллов, в лицо снова ударил сухой воздух, а в глазах защипало от яркого солнечного света. Я часто заморгала, вытирая набежавшие слезы.

А когда снова уставилась во все глаза – в синем безоблачном небе кружили два дракона!

Золотой и синий!

И не просто кружили!

Они бились, причем не на жизнь, а насмерть, с оглушительным ревом, от которого сотрясалось пространство.

Я покачнулась и придержалась за опустевшую раму, чтобы не упасть. Почему-то казалось, что если упаду внутрь исчезнувшего зеркала, обратно, в странный подводный грот не вернусь. Никуда не вернусь…

А драконы бились! Наносили друг другу сокрушительные удары крыльями и лапами, сшибались так, что уши закладывало от грохота! Рвали друг друга зубами, поливали пламенем… Несмотря на исполинские размеры, движения их были такими быстрыми, резкими, почти незаметными для глаза… И в то же время завораживающими…

Воздушный бой был чем-то похож на дикий, стремительный, смертоносный танец. Он длился и длился, и, наблюдая за ним, я, кажется, даже забывала дышать.

Не знаю, сколько это длилось. Я словно впала в транс, следя за смертоносными ударами, слушая рев, закрывая глаза ладонью, когда противники принимались поливать друг друга огнем. Солнечный свет мириадами лучей отражался от огненных струй, и я всерьез опасалась ослепнуть.

Бой не прекращался, соперники с одинаковой решимостью продолжали атаковать друг друга. Никто не собирался уступать.

Мне было видно, что они равны по силе, выносливости и стремлению одержать победу.

Наконец все закончилось. Драконы устремились на ту же широкую тропу перед зеркалом, обернулись в людей за пару метров до земли.

В этот раз я ожидала оборота и следила за драконами, как завороженная, но все равно, когда их огромные тела подернулись туманом и принялись с невероятной скоростью уменьшаться в размерах и менять очертания, зажмурилась, потому что закружилась голова.

Соперники стояли друг перед другом запыхавшиеся, часто дышали, но глаза продолжали гореть ненавистью, взгляды, казалось, вот-вот прожгут насквозь.

– В следующий раз я одолею тебя, Мичио Золотой Дракон, – хрипло сказал Кано и убрал за ухо прилипшую ко лбу темно-синюю прядь.

– Никогда, Водный.

– Ты был силен, пока рядом с тобой была Джун. Твоя женщина. Она сбежала – и ты теряешь свою силу. Это знаю я, это знаешь ты.

– Ты не можешь похвастать даже воспоминаниями о подобной силе, Кано. Твоя Мари, Любимая, никогда не будет с тобой.

Судорога исказила черты Водного дракона. Он посерел на глазах, но быстро справился с собой.

– Ты хочешь войны, Мичио Кинриу, – сказал он. – Я дам тебе войну. Я поставлю тебя и Огненный дракарат на колени.

С этими словами он легко подпрыгнул, полы синего камзола взметнулись крыльями и в следующий миг синий дракон принялся подниматься в небо.

Я каким-то образом последовала за ним.

Когда в голове раздался глухой раскатистый голос, вздрогнула и зябко поежилась.

– Где ты, Мари? – прозвучало где-то совсем близко. – Я найду тебя в тысяче миров. Ты далеко… но близко. Я чувствую тебя.

Дракон изогнул синюю шею… и заглянул в зеркало!

Стоило встретиться с ним взглядом, я заорала от ужаса.

И проснулась.

Глава 1

Я приподнялась на кровати и помотала головой, прогоняя остатки сна. Какое-то время продолжало казаться, что двигаюсь под водой, а еще никак не забывались пронзительные синие глаза дракона. И его голос… Он звал Мари…

Но меня зовут Ариэль! Точнее, по паспорту я Ирина, но сходство с диснеевским персонажем, замеченное окружающими в раннем детстве такое разительное, что даже самые близкие стали еще ребенком звать Ариэлькой. А мама помню, после просмотра мультика рассказывала чудесные сказки, что это не мультик вовсе, а история из истинного мира, где в подводном царстве все точно так, как показано, в общем.

Зато мама у меня Марина. И предпочитает откликаться именно на сокращение Мари. О какой Мари говорили… драконы? Что это за Мари, которую один, как я поняла, похитил у другого и спрятал в каком-то «зеркальном» мире?

Уж не о моей маме шла речь? Нет, бред. Я, наверное, не вполне еще проснулась…

– Ну и сон, – пробурчала я и зевнула ладонью.

– Ты что-то сказала?

Мама вошла в комнату. В облаке духов с ароматом морской свежести, как всегда. А вид встревоженный. Лоб нахмурен, во взгляде настороженность, между бровей пролегла морщинка. А я привычно ей залюбовалась. Молодая она у меня и красивая – глаз не отвести! К слову, я почти ее копия… Но себя как-то обычной воспринимаю, да и вижу не так часто, только в зеркале, а когда на маму смотрю – дыхание перехватывает от восторга!

Тяжелые рыжие локоны, которые она убирает в низкий узел на затылке, чтобы не мешали. Пронзительно-голубые глаза… белая, как топленые сливки, кожа, изящные руки, гордая посадка головы… Даже в простой водолазке и домашних брючках, хрупкая, с точеной фигуркой, мамочка выглядит принцессой из детской сказки.

Вместо ответа у меня вырвалось:

– Мам, а ты знакома с человеком по имени Кано?

Мама побледнела на глазах, словно в один момент кровь отхлынула от лица. Показалось даже, что покачнулась.

– Мама? – я так и подскочила на кровати.

– Ничего, ничего, – отмахнулась она и присела на мою кровать, упираясь рукой в розовый плед. – Просто повело. Я сегодня без глюкозы…

Я настороженно кивнула. Мамуль придерживается системы лечебного голодания. Но обычно в «дни воздержания» она бодра и весела, щебечет, как птичка, водит машину, даже ездит верхом. О том, что «повело» от голода впервые слышу.

– Ты решила что-то по поводу учебы? – как-то слишком поспешно спросила мама, словно специально хотела перевести тему разговора.

Я пожала плечами. Мы об этом говорили. И не раз.

– Я не хочу возвращаться в академию, мам, – ответила я. – Без Таши это не имеет смысла… Там еще скандал этот, – я поежилась от воспоминаний, – Ну ты помнишь…

Я замолчала. Главную причину вслух не озвучила, но мама и сама поняла.

После того, как я отказала… своему на тот момент парню в кхм… интимной близости, он, без зазрения совести, меня бросил и даже пытался приставать к лучшей подруге. Причем был тогда не один.

Таша тогда хотела на тормозах спустить этим уродам, им все ж таки крепко досталось от препода по рукопашному бою, мастера Горо, от своих же однокашников и неких незнакомцев, которые перед отъездом Таши как снег на голову свалились и чем-то неуловимо напоминали этих… из сегодняшнего сна. В общем, тогда много свидетелей было, троица подонков, опорочивших честь мундира сейчас под следствием, скоро суд, и, хоть я вроде бы ни причем, на меня долго еще будут коситься по принципу «то ли он украл, то ли у него украли, в общем, ложки нашли, а осадок остался» …

– Но ведь учиться надо, – прервала поток моих размышлений мама.

Я пожала плечами.

– Переведусь на другой факультет, или в другой вуз. Может, пойду учиться на актрису… Или на морпеха.

– Да, это где-то рядом, – кивнула мама и усмехнулась. – Значит, Таша не вернется в академию?

Я покачала головой.

– Странно, – пробормотала мама. – Она так хотела летать…

Я вздохнула.

– Хотела, – грустно протянула я. – А потом уехала к отцу. Даже не попрощалась.

Мама снова побледнела. Причем еще больше, чем в первый раз.

– Мам, ты в порядке? – осторожно поинтересовалась я.

– Ты кричала во сне, – ответили мне.

Я поджала губы.

Называть то, что видела – сном, язык отчего-то не поворачивался. И все-таки я решилась:

– Кошмар приснился.

Мама посмотрела на меня как-то внимательно и кивнула.

– Это потому, что днем легла, – сказала она после паузы. – Ну как, выспалась? Готова тусить ночь напролет?

Выспавшейся я себя не чувствовала, хоть по сгущающимся сумеркам за окном понятно было, что проспала часа три. Но развеяться и отвлечься хотелось. Поэтому кивнула и попыталась улыбнуться.

***

Басы ударили с новой силой, женский вокал приятно оттенил грубый мужской голос. Танцпол взорвался визгом. Я покачнулась на умопомрачительных шпильках, но на ногах устояла.

Амбал с татуировкой дракона на шее поддержал под локоть.

– Что, куколка, перебрала? – хмыкнул он.

Я возмущенно высвободилась, и буркнув, что сам он перебрал, причем со стероидами, стала проталкиваться к выходу. Наша компания расселась за столиком справа, Полина помахала мне рукой. Я кивнула, но поворачивать не стала, показала глазами в сторону выхода и подняла два пальца, мол, нужно на две минуты на свежий воздух.

Артур поднялся со своего места, не сводя с меня взгляда.

Я отвернулась и спрятала улыбку.

Мы познакомились на вечеринке в честь дня рождения Лизы, и как-то сходу Артур, что называется, взял быка за рога. Не сказать, чтобы симпатия была односторонней. Высокий, загорелый, накачанный, с идеальным прессом и литыми мускулами, он, несомненно, воплощает собой ожившие грезы всех нормально ориентированных девочек-девушек-женщин от шести до шестидесяти. И все же порой он вел себя излишне «нахраписто», что после расставания с Поповым, «резало по живому».

Вот и сейчас, увидев, что Артур поднялся из-за столика с явным намерением сопроводить меня на воздух, я свернула за лифт и вышла на просторный балкон.

Дверь за спиной захлопнулась, отрезав шумовую завесу, в лицо ударила ночная свежесть и рев моторов, кое-где воют сирены.

Я выдохнула с облегчением и потянула вниз подол платья. Несмотря на чулки, стало зябко. К моей радости, я была на балконе одна, но продлилось это недолго.

Сначала за спиной хлопнула дверь, а потом чьи-то теплые ладони легли на талию.

– Детка, ты в этом платье сногсшибательна, – выдохнул на ухо Артур и его рука плавно сползла с талии на бедро. – Ты – совершенство, Русалочка.

Я обернулась и посмотрела на него снизу.

Высокий, наглый, красивый, с косой челкой и выбритыми по последней моде висками, Артур склонился к моим губам. В последний момент я увернулась и произнесла:

– Как-то душно стало, – намекая, чтобы он отстранился.

Но Артур словно не слышал меня. А может, не хотел слышать. Вместо этого еще теснее прижался накачанной грудью к моей, и моя позорно проиграла в размерах. Отступать дальше было некуда, сзади перила, снизу доносится гул машин и звуки улицы, сверху продолжает нависать Артур, явно вознамерившийся то ли сорвать поцелуй, то ли впечатать в эти перила навеки! При этом его руки как-то слишком уж разгульно ведут себя… и их ведь всего две, а по ощущениям он по меньшей мере, шестирукий, как языческое божество!

– Артур, пожалуйста, не сейчас, – слабо проговорила я, потому что противиться этой махине из мускулов не так-то просто… и с каждой секундой все меньше хочется… – Не надо…

– Надо, детка, – хрипло прошептал Артур. – Сколько можно бегать от меня. Вместе мы или нет?

Он все-таки поцеловал. Властно. Нагло. Безжалостно. Стоило мне замереть в его объятиях испуганной птицей, поцелуй стал нежным и таким… приходилось признать (и не в первый раз!), что толк в поцелуях Артур знает!

Наконец, я задохнулась и умудрилась отпрянуть, нависая над шумной ночной улицей. Попыталась отпихнуть его от себя, но с таким же успехом могла бы попытаться сдвинуть с места статую.

Артур и вправду был похож на статую, древнегреческую, до того хорошо сложен, только челка растрепалась и глаза горят так, что прожигает насквозь.

– Пусти, – попросила я.

В ответ головой помотали и меня еще крепче к себе прижали.

– Какая же ты маленькая, хрупкая, – промурлыкал этот тип. – И такая сладкая. Так бы и съел.

– Не ешь меня, козленочком станешь, – вырвалось на автомате и Артур нахмурился. Замечено уже, что шутки в свой адрес воспринимает плохо, можно сказать, с треском. И то, держится только из уважения ко мне. А может, из другого чувства…

– Пойдем обратно, – сказала я и попыталась высвободиться.

Не тут-то было.

– А может, ну эту тусу? – спросил Артур тоном коварного соблазнителя. – У нас тут свой праздник. Души и тела.

– Ты о чем? – пробую включить дурочку, кто знает, может и прокатит…

Не прокатило.

– Поехали ко мне, – сказал он. – Детка.

– Артур, – пробормотала я и увернулась от очередного поцелуя. – Мы об этом уже говорили.

Не успев поймать губы, Артур поцеловал в шею. По коже прошла волна дрожи.

– Вот именно, детка, – пробормотал он, спускаясь ниже, в декольте. – Пора логично завершить разговор. Хватит от меня бегать. Все равно не убежишь.

– Я не бегаю, – пробормотала я. – Просто не… не готова.

– Камон, бэйб, ты же не хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо тут.

И тут кое-чья рука мою… ягодицу сжала. И до меня с запозданием дошло, что платье кое-кем бесстыдно задрано. Кровь прилила к щекам. Я принялась оправлять платье, но это оказалось не так-то просто…

– Хочешь поиграть? – промурлыкал этот негодяй. – Нравятся игры в сопротивление? Так даже интереснее.

Я ощутила злость. Я совсем не играла. Балансировать на грани «игры в сопротивление» заставляла мысль, что с Артуром не так-то просто справиться. Несмотря на подготовку в военной академии. Хотя кое-кто явно напрашивался на взбучку.

Но фирменный Ташин апперкот с правой значил бы одно: на этом наши отношения завершились бы, даже не начавшись. А мне без лучшей подруги было так одиноко… Хотелось хоть как-то заполнить пустоту.

– Ну же, детка, стони, – проговорил Артур. – У тебя это так сладко получается. Давно надо было заломить тебе руки за спину и трахнуть сзади в каком-нибудь лифте или туалете. Я сразу решил, что ты не из этих, а ты на самом деле горячая штучка. Изображаешь из себя недотрогу, а сама только и делаешь, что дразнишься, вертишь своей очаровательной задницей…

Стоило его пальцам потянуть за трусики, я поняла: пустоту, конечно, хочется заполнить, но все же не таким образом.

Увернувшись, я с силой наступила ему на ногу, а когда от неожиданности сложился пополам… В общем, этот удар в челюсть нами с Ташей был хорошо отработан.

– Сука, – сказал Артур, разогнувшись и вытирая губу.

Из взгляда его исчезли остатки нежности. Сейчас в нем была только жажда.

Подчинить. Растоптать. Взять силой.

– Прости, – тихо, но твердо сказала я. – Но я не хочу.

– А твое согласие уже не требуется.

Он шагнул ко мне, скалясь улыбкой хищника.

Секунда – на то, чтобы увернуться, еще две – на то, чтобы скинуть туфли. Платье короткое, бить удобно. Опять же, есть призрачный шанс, что кому-то еще станет душно на танцполе…

Словно откликнувшись на мой призыв, дверь со скрипом отворилась.

– Ариэлька, ты здесь?

Я облегченно выдохнула.

Руслан скрестил руки на груди и выразительно посмотрел на сброшенные лодочки. Потом не менее выразительно – на Артура.

– Братиша, шел бы ты, – невежливо процедил Артур. – Мы вопросы порешаем и вернемся. Да, детка?

Я не ответила.

– Я-то пойду, – спокойно сказал Руслан. – Но сначала свежим воздухом подышу. Душно.

Пальцы Артура сжались в кулаки. Я затаила дыхание – неужели будет драка? Руслан, конечно, проигрывает Артуру в росте, но тоже, что называется, «не маленький». Косая сажень в плечах, спортсмен, охотник. Некстати вспомнилось, что здесь и отделение милиции недалеко (да, пай-девочками мы с Ташей никогда не были).

– Уроды, – сквозь зубы пробормотал Артур, прежде чем выйти.

Уходя, он намерено задел Руслана плечом и бросил выразительный взгляд на меня. Я поежилась.

– Все в порядке, Ариэль? – спросил Руслан, хмурясь.

Я вздрогнула и кивнула. В глазах защипало.

– Он ничего бы мне не сделал, – прошептала я и зачем-то подобрала туфли. Пальцы дрожали. Разогнувшись, я разжала пальцы и туфли снова выскользнули на гранитную плитку, жалобно звякнув каблуками.

В глазах защипало.

– Точно? – друг еще больше нахмурился.

Я сглотнула и ответила:

– Урок с Поповым многому научил.

– Да причем тут тот урод, – сказал Руслан. – Я про этого сейчас спрашиваю. – Он ничего тебе… не сделал?

Я помотала головой, а потом пробормотала:

– Офигеть, как не покидала стен родной академии.

– Академии? – переспросил Руслан.

– Да там перед Ташиным отъездом все как с ума сошли. Вот и у меня сейчас какое-то стойкое déjà vu.

– Я тоже с ума сошел, Ариэль? – хмыкнул Руслан.

– Что ты, – поспешила исправить положение я. – Ты другое дело. Ты нормальный. Ты друг.

– Друг, – хмыкнул Руслан. – Слушай, раз уж заговорили. Ты ведь переводишься? Из академии?

– Перевожусь, – хмыкнула я. – Без Таши там делать нечего.

А про себя подумала, что уже перевелась… Сегодня электронные документы пришли, даже маме еще не сказала…

– А сама ты чего хочешь? – спросил Руслан.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Я хочу плавать. Я же Ариэль.

– А серьезно?

– Серьезно. Бывает, хочу в театральный. Но чаще в морскую пехоту. Ладно. Чего уж теперь. Тебе скажу. Перевожусь в наш южный филиал, поближе к морю. Сегодня документы пришли … Маме еще не говорила. Артуру первому сказала. Хотелось… Хотелось, чтобы он меня отговорил, что ли.

– Козел он, – сказал Руслан и серьезно посмотрел на меня. – Умеешь же ты их находить.

А я вдруг поняла, что туса не задалась. Домой захотелось. К маме.