Домой, в Советский Союз!

– Милейшая!.. – обратился я к одной из женщин за гостиничной стойкой. – …Будьте так добры, подскажите!.. Могу ли я каким-то образом позвонить в Омск с помощью вашей sim-ки?

– Нет, она лишь для внутренней связи!.. – в достаточно жёсткой форме ответила мне дама. – …Если вам необходимо связаться с Омском, милости просим на междугороднем телефонном пункте. Он как раз напротив нашей гостиницы, сразу через дорогу.

– В таком случае!.. – я вовсе не думал униматься. – …Какой смысл вы вкладывается в формулировку «внутренняя связь»? Если в Валентиновки я вовсе ни с кем не знаком и звонить мне, по сути, некому?

– С помощью новой sim-карты вы можете вызвать экстренные службы. У вас будет возможность пообщаться с членами вашей группы. При необходимости вы можете сделать какой-то заказ, вызвать такси, позвонить в справочные службы кинотеатров. В каждом из гостиничных номеров имеется телефонный справочник, которым вы всегда можете воспользоваться!..

Если под словом «обустроиться», подразумевались такие действия, как занять свой номер, принять душ и частично разобрать дорожную сумку – в своих гостиничных апартаментах я «обустроился» примерно к одиннадцати часам утра. До обеда у меня была ещё уйма времени, которое я решил использовать с некоторой пользой. То есть, побродить по улицам, примыкавшим к гостинице, дабы осмотреться и немного привыкнуть к новой, окружавшей меня действительности. Попутно, поставить в известность супругу о том, что я благополучно добрался до места. Кроме того, на уровне некоего подсознания, мой разум по-прежнему пытался найти некий подвох, какие-то изъяны или откровенные ляпы, допущенные организаторами данной экскурсии. Отчасти, я надеялся с самого начала, с первым «выходом в город» развеять все мифы и легенды о принадлежности данного населённого пункта к политическому строю, который уж давно успел кануть в небытие.

Именно так, оказавшись на улицах поселка, я и мог кое в чём разобраться, дабы реально оценить все прелести Валентиновки, в которой я волею случая оказался. И первое, на что я обратил своё самое пристальное внимание, была Тишина. Именно так, с большой буквы «Т».

Здешняя тишина определялась относительной малолюдностью центральной улицы… В том, что, покинув гостиницу, я оказался на одной из центральных улиц Валентиновки, не было и доли сомнений. К тому же, улица носила имя автора бессмертного «Капитала», всеми известного Карла Маркса.

Возвращаясь к вопросу тишины, пожалуй, следует сказать ещё и о том, что здесь вовсе не наблюдалось интенсивного движения транспорта. Никто не сигналил в неистовом нетерпении, не газовал в пробках, не визжал тормозами перед светофором. Собственно тут и пробок-то вовсе не было. Ну, разве что проедет одна-две машины и дорога вновь становится пустынной. Ко всему прочему, мой сотовый телефон молчал на протяжении последних двух часов. Ни звонков, ни сообщений, ни новостей из соцсети – для меня это было крайне непривычно. Впрочем, и это было вовсе не главным. Какое-то незримое умиротворение исходило тут буквально от всего: от зданий, деревьев, людей… Именно эта самая атмосфера и создавала некий едва ощутимый фон для внутреннего самоуспокоения. А быть может, ныне я просто-напросто отключился от цивилизации с её непременным шумом, посторонними звонками, непонятной суетой…

Уже, будучи на переговорном пункте, я набрал свой домашний номер. Однако никто мне не ответил, я услышал лишь длинные гудки.

«Странно! В это время Виленка обычно дома!.. – размышлял я, опуская трубку. – …Наверно в магазин или ещё куда вышла… Попробовать позвонить ей на сотовый? Впрочем, ладно. Перезвоню ей чуть позже!..»

Примерно через четверть часа своей пешей прогулки, я в полной мере успел осознать то, о чём с восторгом рассказывал мне ранее Бессонов.

С огромного плаката, вывешенного над входом в кинотеатр, на меня строго взирал дедушка Ленин. Когда-то подобные портреты были у нас нормой, однако сейчас данное изображение оказалось для меня диковинкой, при этом, оно ещё и являлось едва ли не главным подтверждением смены эпох, в которую я волею случая попал.

В кинотеатре показывали практически те же самые фильмы, что и в городе. Об этом я узнал из афиш. Кроме того, в рамках ретроспективы, сегодня показывали ещё и фильм «Мимино», а так же кинокартину «Москва слезам не верит». Причём, афиши последних двух фильмов по размеру были едва ли не вдвое больше современных пусть и 3D-качества фильмов, да, и куда более красочней. Что и создавало полную иллюзию, будто бы я вновь оказался году этак в восемьдесят третьем.

Тут же на площади перед кинотеатром я заметил пару киосков, словно вернувшихся из моей юности. Ларёк «Союзпечати» торговал именно прессой: газетами и журналами (преимущественно левого толка), а не всем подряд: от презервативов до настойки боярышника, как это было нынче принято в городских киосках «Роспечати».

Киоск «Мороженное». О-о! Это вообще, отдельная тема.

В своём детстве, как и большинство советской детворы, я обожал мороженное. Помниться, однажды мне пришла мысль объесться им так, чтоб от одного только вида меня бы тотчас начинало тошнить. Купил два килограмма развесного пломбира, свалил его в трёхлитровую банку. Дождался, когда замороженный продукт немного подтает. После чего, всю эту массу я съел за один присест и… Совсем не объелся, никакого отвращения вовсе не испытал. Ещё б столько же съел…

– Что, Юрка? На сладенькое потянуло? – обратился ко мне кто-то.

Оглядевшись по сторонам, я заметил стоящего у киоска Женьку Малюту.

– Кажется, Ярошевский обещал нам вкус настоящего, знакомого с детства мороженного! – напомнил я Женьке.

– Советую попробовать!.. – предложил Малюта. – …Тем более что выбор, как и во времена нашего детства, тут не слишком велик!

И действительно, в валентиновском киоске оказалось лишь три вида мороженного. Я выбрал «Крем-брюле» за пятнадцать копеек. Женька взял «Пломбир» за двадцать. После чего, мы побрели вдоль улице. Прошли мимо местного парка с качелями и каруселями.

– Ярошевский не обманул!.. – доедая свой «Пломбир», удовлетворённо произнёс Малюта. – …Мороженное, действительно, обалденное. Ну?.. Чего ещё будем дегустировать?

– Помниться, на той же самой встречи, речь шла о сметане, твороге, «Жигулёвском» пиве!.. – ответил я несколько провокационно.

– Если мы надумаем отведать местного пива, то следуя логике данного времени!.. – Малюта принялся размышлять вслух. – …Имею в виду, конец восьмидесятых прошлого столетия!.. Предварительно нам следует обзавестись плотными полиэтиленовыми пакетами.

– Это ещё зачем? – удивился я.

– Как это зачем? Ты вспомни, с чем мы обычно ходили за разливным пивом во времена нашей молодости?

– С трёхлитровыми банками, канистрами, бидонами…

– А если не было ни первого, ни второго, ни третьего?.. – не унимался Евгений. Не дав мне закончить фразу, он сам принялся отвечать на свой же вопрос. – …Вот тогда мы и приобретали плотные целлофановые пакеты. Ставили один в другой. В образовавшуюся ёмкость заливалось до четырёх литров пива. Правда, у этой тары имелся свой недостаток. Пакеты с пивом необходимо было держать строго в вертикальном положении. Иначе, данная тара могла запросто завалиться на бок и конец… Помнишь, как однажды вечером, мы заглянули к тебе на работу именно с этими самыми пакетами? Литров двадцать у нас тогда с собой было!.. Как Серёга опрометчиво повесил их на спинку стула, совершенно не подозревая о том, что вес пива может запросто опрокинуть стул… Именно эта катастрофа тогда и произошла.

– Конечно, помню!.. – усмехнулся я, почесав затылок. – …Целое море пива!.. После того несчастья, от моего кабинета ещё долго разило жутким запахом алкоголя. Однако, Жека!.. Боюсь ты не прав!

– В чём именно?

– Ты сейчас вспомнил времена Перестройки. То есть, конец восьмидесятых, времена Горбачёвского сухого закона. Водка в те годы покупалась у таксистов; пиво приобреталось в диких очередях, потому и набирали мы его в любую подвернувшуюся под руку тару, в том числе и целлофановые пакеты!.. – напомнил я Женьке. – …Однако те времена не очень-то и соотносятся с таким понятием как «Советский Союз»!.. Причём, именно эту самую подмену обычно используют прозападные журналисты, когда рассказывая о временах СССР, они в качестве примера обычно вспоминают именно года дикого разворовывания страны в лихие девяностые, преднамеренно забывая о временах когда Советский Союз занимал лидирующие позиции.

Судя по тому, что нас нынче окружает, мы вернулись не в конец, а скорее в самое начало восьмидесятых!.. Если не раньше, не в середину семидесятых…

Потому и пиво, как разливное, так и бутылочное, тут должно быть не только в свободном доступе, но и в любом маломальском магазине.

– Что ж, пойдём, прогуляемся!.. Заодно и определимся, в каком именно времени мы очутились и кто из нас нынче прав.

Чем дальше мы уходили от гостиницы, тем больше и больше мне здесь нравилось. По пути нам на глаза попадались какие-то столовые, сберегательная касса, Дом пионеров и школьников, Станция юннатов, а так же прокат, в витринах которого были выставлены телевизоры, палатки, холодильники. Нет-нет, всё это оборудование было вовсе не из прошлого века, выглядело оно вполне современным. Правда, вместо привычных нам импортных логотипов, типа LG, Samsung, JVS или Philips на технике значились отечественные названия: Рубин, Рекорд и Спутник. Данные названия, уж лет тридцать, как не попадались мне на глаза.

Хотелось идти всё дальше и дальше, заглядывая в каждый закуток, подмечая любую мелочь, которая пусть и косвенно, но могла связать меня с годами нашей молодости. К счастью, таковых мелочей тут была масса. Из них, из этих самых элементов единого целого, фактически оказалась соткана вся окружавшая нас действительность. Впору было искать вовсе не совпадения, а скорее хоть какие-то отличия между тем, что мы ныне видел и тем, что осталось в воспоминаниях, связанных с самой лучшей порой нашей жизни.

– Эх, Юрка-Юрка!.. – к концу прогулки, когда мы основательно насытились всем тем, что нас ныне окружало, Евгений вдруг разоткровенничался. – …Большая часть жизни, нами уже фактически прожита!.. И вроде бы, грех жаловаться на судьбу. Как-никак, а живу я в определённом достатке, могу позволить себе гораздо больше, чем многие из моих нынешних соотечественников. А вот для души, как будто бы, чего-то не хватает. Нет удовлетворения, что ли!.. Будто бы прожил я свою жизнь вовсе не так, как должен был. И, пожалуй, именно здесь я вдруг всерьёз задумался о том, что было бы с нами!.. Со мной, с моими друзьями, если бы не было этой грёбаной Перестройки!..

– У тебя бы не было своего ресторана!.. – усмехнулся я, толком не понимая, о чём хочет сказать мне Малюта.

– Вот именно! Моя жизнь наверняка сложилась бы совсем по-иному!.. Я бы не замарался в криминально-сомнительных делишках, не участвовал бы в отмывании денег!.. Не было бы и иного, о чём мне порой стыдно вспомнить!.. А самое главное, что-то подсказывает мне, что жизнь свою я прожил бы намного интересней и насыщенней. Скорее всего, я бы полностью реализовал себя в чём-то ином.

Признаться, я многое поведал на своём веку. Каждый год отдыхал в том или ином уголке земного шара, объехал едва ли не полмира – всё искал некой экзотики, земного рая. При этом вовсе не подозревал о том, что путёвки брал вовсе не туда, не там я искал душевного умиротворения!.. – выдержав небольшую паузу, будто бы давая мне понять, что сейчас он будет говорить на несколько иную тему, Женька продолжил. – …Пожалуй, я получил наглядное подтверждение тому, что Валентиновка вовсе не аттракцион. Это реальная жизнь. Люди, которые нас ныне окружают вовсе не костюмированная массовка, не артисты и не голографические персонажи. Они живут своей жизнью, правда, в иной эпохе. В ином (отличном от нашего) параллельном мире. В подобное невозможно поверить и, тем не менее, так оно и есть! Дружище, я завидую этим людям, самой чёрной завистью!..

Всё бы ничего, однако, перед самым возвращением в гостиницу, меня несколько отрезвил не очень-то приятный момент, невольным свидетелем которого мы с Евгением стали, заглянув в один из продуктовых магазинов.

То был обычный магазин, с полным отсутствием каких-либо рекламных зазывалок, плакатов, вычурных вывесок и тому подобного. Лишь скромный прямоугольник режимки с надписью «Продукты». Да и внутри магазина наблюдалась достаточно привычная для советских времён ностальгическая картина с плохо оформленными полками и парой очередей, человек этак в десять. Похоже, совсем недавно здесь выбросили какой-то дефицит, за которым тотчас и выстроилась людская вереница.

Вроде бы, ничего особенного. Однако в магазине мы застали ещё и некоторых наших спутников: Мишку Лохновского; Сашку Каржановского; Светку Иванову и Серёгу Дормачёва. Ребята были явно навеселе (в смысле подшофе). Злоупотреблять алкоголем они начали ещё в автобусе. Кроме того, они, похоже, успели «подзаправиться» ещё и здесь, на валентиновской земле…

Впрочем, дело тут было даже не в алкогольном подпитии. Данная четвёрка стояла несколько в сторонке. Наблюдая за очередью, они дико ржала: дескать, вот вам и все прелести социализма. В то время как обычные жители посёлка, находившиеся ныне в магазине, испытывали по данному поводу некоторый дискомфорт и неловкость.

В моей памяти тотчас всплыла крайне схожая сцена из моего детства.

Когда мне было около двенадцати, наша семья отправились в Литву, одну из пятнадцати союзных республик прежнего Союза. В Вильнюсе жили наши близкие родственники. В столице нашей Родины, городе-герое Москве, нам следовало сделать пересадку. Между Казанским и Белорусским вокзалами, в нашем распоряжении оставалось около двух часов. За это самое время я и мои родители успели побывать на Красной Площади и заглянуть в один из столичных продуктовых магазинов, дабы подкупить кое-какого провианта на последующую дорогу.

В общем, родители заняли очередь к одному из продуктовых прилавков в тот самый момент, когда в магазин едва ли не ввалилась группа англоязычных туристов. Их было не более пяти человек, тем не менее, абсолютно весь магазин обратил на них внимание. Потому как вели они себя чересчур хамовато, отвязно и шумно. Всем своим видом молодые люди пытались продемонстрировать свою свободу, предельную раскрепощённость. Ничуть не смущаясь, они принялись фотографировать людей в очереди, что-то бесцеремонно обсуждать, дико хохотать, непрерывно указывая пальцем в нашу сторону. Складывалось полное ощущение, будто бы эти янки чувствовали себя здесь, на советской земле, полными хозяевами жизни. При этом мы (то есть, остальное население земли) были для них людьми второго сорта, субъектами из-за «железного занавеса». Дескать, именно потому и могли они позволить себе столь наглое и пренебрежительное поведение. Берусь предположить, что именно так, те англоязычные молодцы вели себя не только в нашей стране, но и по всему миру. И если тогда в свои двенадцать, я испытывал некоторую неловкость за себя, за своих соотечественников; то теперь мне было крайне обидно и стыдно за своих школьных товарищей.

Мы, действительно обрели кое-какие свободы, стали более раскованными. Однако данное обстоятельство вовсе не давало нам права унижать иные порядки, иное мировоззрение, иные ценности.

– Вы чего тут творите?.. Ведёте себя, как последние придурки!.. – прикрикнул на наших одноклассников Малюта. – …А ну, проваливайте на хрен!

При этом Женька ещё и пару раз толкнул в спину особо ретивых Лохновского и Дормачёва, направляя тех к выходу.

И вновь я почувствовал в душе некую неловкость. На сей раз от того, что это сделал вовсе не я, а Малюта. Причём, Евгений вышвырнул пьяное хамло без каких-то там сомнений, неуверенных колебаний, как собственно и должен был поступить любой нормальный человек. После чего, он ещё и извинился за своих друзей, обращаясь к тем самым людям, которые молча наблюдали за непонятной суетой незваных гостей.

Глава 7

Обед в гостиничном ресторане, чем-то напомнил мне «комплекс» в заводской столовой, образца восемьдесят третьего – восемьдесят пятого года прошлого столетия. То есть, такой же сытный, разнообразный и достаточно сбалансированный. Ну, и отдельный комплимент следует произнести относительно вкуса каждого из поданных нам блюд. Вот уж действительно, без лишних изысков, заморских деликатесов или пищевых добавок… Оказывается, великолепный вкус может быть создан из самых простых и обыкновенных отечественных продуктов.

– Ну, и как вам местная кухня?.. – обращаясь к своим спутникам, поинтересовался Малюта на выходе из ресторана. – …Спрашиваю с чисто профессиональной точки зрения.

– Обалденно!.. – поглаживая свой живот, ответил Зайцев. – …Женька, кое-какие блюда из нынешнего меню, тебе запросто можно взять на заметку.

– В моём ресторане есть такое точно не будут!.. – категорично ответил Малюта. – …Во-первых, это будет чересчур дорого, потому как порции уж очень большие!.. Во-вторых, как это не покажется странным, но в наши рестораны, просто покушать люди вовсе не ходят. В наши заведения обычно приходят за зрелищем, развлечениями и экзотикой. Потому и блюда должны быть наворочены самыми разнообразными, подчас абсолютно несовместимыми и совершенно бессмысленными ингредиентами!.. Ну, и в третьих, вновь повторюсь!.. Порции должны быть небольшими, чтобы клиент мог заказать что-то ещё. Как не крути, а спрос диктует предложение!..

Далее мы отправились на экскурсию в местный музей. Данное мероприятие, мне изначально показалось малоинтересным и достаточно занудным. Однако, оказавшись в музейных стенах, я очень скоро поменял своё мнение, едва ли, не на противоположное. Особенно меня порадовала экспозиция с материалами об истории Коммунистической партии, относящимися к периоду девяностых годов прошлого столетия, когда эта самая партия была вовсе объявлена вне закона, когда вся страна ринулась в дикий капитализм. Меж тем, отдельно взятые населённые пункты моей необъятной Родины умудрились сохранить былой, проверенный десятилетиями уклад жизни.

В ответ на мои многочисленные вопросы, музейный работник прочёл мне целую лекцию о нескольких равновероятных векторах течения нашей истории, в которой Китайский вектор оказался наиболее успешным. А так же о том, что рано или поздно, сама историческая логика должна вернуть Россию в лоно социалистического будущего. Причём в этом оздоровительном процессе вовсе не планируется каких-либо революционных событий. Переход обедневших и разорённых олигархами территорий под юрисдикцию более развитых и успешных районов (таких как нынешняя Валентиновка) будет необратимым, постепенным и вполне закономерным процессом.

Признаться, многого из тех объяснений я так и не понял, однако речь экскурсовода была настоль уверенна и убедительна, что мне ничего не оставалось, кроме как поверить в неё без каких-либо дополнительных пояснений и доказательств.

К слову сказать, моё нынешнее непонимание легко объяснялось тем простым обстоятельством, что не очень-то внимательно я слушал музейного гида, периодически отвлекаясь от логической линии его повествования.

Как не покажется это странным, парадоксальным или того хуже, невероятным, однако предметом моего пристального внимания оказалась весьма привлекательная особа. Она прогуливалась по музейным залам вместе с нашей группой, прислушиваясь к заученному тексту экскурсовода. На вид ей было около двадцати пяти (быть может, чуть больше). С самого первого, отчасти мимолётного взгляда, брошенного в её сторону, я тотчас выделил её из прочей людской толпы, потому как была та дама чертовски привлекательной. По крайней мере, она полностью соответствовала моему вкусу, моим тайным пристрастиям и предпочтениям.

Уж и не знаю, что повлияло на меня в большей степени: предстоящие две недели, которые я проведу в «режиме холостяка», либо поглотившие мой разум ностальгические воспоминания, невольно вернувшие мои мысли в годы моей молодости, быть может, ещё что-то, вдруг заставившее меня оглядеться по сторонам и заметить именно это прекрасное создание… Так или иначе, но на протяжении всей экскурсии я не отводил взгляда от красавицы, поглотившей всё моё внимание. Подобные состояния нынче принято объяснять некой «химией». Тогда как мне было ближе понятие «любовь с первого взгляда». Кроме того, я вовсе не сбрасывал со счетов народную мудрость касательно «седины в бороду, беса в ребро». Впрочем, мой внутренний трепет, какие-то переживания так и остались сугубо внутренними. Тогда как подойти к прекрасной незнакомке, заговорить с ней, оказать какие-то знаки внимания – об этом не могло быть и речи. Да, и с чем, собственно, мне было подходить?

Во-первых, я женат… Да, чего там женат? Мне едва ли не полтинник! Я в отцы ей гожусь. Если у меня всё уже позади, у неё впереди целая жизнь. Что вообще я мог ей предложить? Короткое знакомство, ужин в кафе или ресторане, вечернюю прогулку, сиюминутную близость?..

Нет-нет, к данной незнакомке все вышеозначенное вовсе не относится. Лёгкий флирт это не про неё. За столь обворожительными особами необходимо долго и предметно ухаживать; настойчиво добиваясь её руки и сердца. Ради таких красавиц, стреляются на дуэлях, совершают безумные поступки, проявляют чудеса щедрости… Увы, но подобным временным ресурсом я вовсе не располагал, потому и не было смысла пудрить мозги, ни ей, ни самому себе, в притворных обещаниях чего-то большего. Если я и мог себе что-то позволить, так исключительно визуальный контакт, ну, и прочие сугубо воображаемые вольности. Более того, покидая выставочные залы, я даже не обернулся ей в след, опасаясь поймать её встречный взгляд, тем самым навсегда оборвав всякого рода надежды.

На самом выходе из музея, наша группа упёрлась в нескончаемый людской поток, шествовавший по центральной улице. Помниться, нечто подобное я наблюдал в своей молодости, когда рабочий люд спешил на смену к заводским проходным. Как позже выяснилось, здесь была примерно та же история. На нескольких местных предприятиях закончилась дневная смена и рабочие, покинувшие территории промышленных производств, отправились по своим домам. Той тишины, которой я восторгался в дневное время суток, не было и в помине. Множество голосов, разговоров, шум сотен ног, мгновенно заполнили весь объём улицы. Тотчас в мою голову закралась достаточно занимательная мысль: «интересно, в нашем Омске, ещё кто-то работает, если на городских улицах, хоть утром, хоть в полдень, хоть вечером, наблюдается примерно такая же «движуха», людская разноголосица, которая ныне меня окружает?»

Сразу после ужина (не менее плотного и питательного, нежели обед) я вновь навестил междугородний переговорный пункт, попытавшись связаться с супругой. И вновь безуспешно.

Предельно уставший от эмоций минувшего дня, к тому же с непривычки испытывая тяжесть в области желудка, я предпочёл провести остаток вечера в своём гостиничного номера. То есть, просто отдохнуть.

Уже, будучи в номере я включил телевизор и, расположившись на широкой кровати, принялся изучать «ассортимент» предлагаемых мне телевизионных каналов. Таковых оказалось не так уж и много, порядка двадцати. В основном это были российские информационные, детские и развлекательные каналы нейтральной политической ориентации. Кроме того, я отыскал пару-тройку откровенно прокоммунистических программ, таких как «Обком» и «Партком». Плюс несколько телеканалов, транслирующих повторы прошлых лет. Одно их название говорило само за себя: «Ностальгия»; «Ретро»; «Былое». В конечном итоге я остановил свой выбор на просмотре старой доброй комедии «Джентльмены удачи».

Не прошло и четверти часа моего фривольного времяпрепровождения, как в дверь номера постучали. Пришлось подняться с кровати и открыть дверь.

На пороге стоял Сашка Каржановский.

– Юрка, минут через десять подтягивайся в мой, триста двадцать третий номер. Будут все наши. Встретимся, немного выпьем, обменяемся впечатлениями.

– Хорошо, я подумаю!.. – мне ничего не оставалось, кроме как неопределённо пожать плечами. – …Но скорее всего, я не приду. Извини, чертовски устал…

Невзирая на то, что затея (провести с друзьями пару часов в неформальной обстановке) была крайне заманчива, к тому же, нам действительно, было что обсудить – тем не менее, я твёрдо решил остаться в номере. Было б мне лет восемнадцать, уж будьте уверены, я бы тотчас рванул в Сашкин номер, забыв о всякой там усталости. Однако в свои нынешние сорок с хвостиком (с достаточно длинным хвостиком)… Короче, я предпочёл никуда не ходить.

Минут через десять в мою дверь вновь настойчиво постучали. Абсолютно уверенный в том, что на пороге вновь окажется Коржик, либо иной посыльный, я резко открыл дверь, готовый послать того куда подальше… Однако за дверью оказался совершенно незнакомый мне мужчина тридцати – тридцати пяти лет. Худой, высокий, с заискивающей улыбкой и чуть хитровато-прищуренными глазами. Поначалу мне даже показалось, будто бы, в мою дверь по ошибке щеманулся, как это принято нынче говорить: «солнечный ребёнок», а по-простому: человек с недалёким интеллектом.