Битва за систему Дайнекс

Битва за систему Дайнекс

Хельги Толсон

Иллюстратор Иван Корнев

© Хельги Толсон, 2022

© Иван Корнев, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0056-3735-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Космос. Вечная загадка и постоянный источник вопросов для всех, кто хоть раз смотрел в ночное небо. Когда-то в детстве я думал, что там, за границей черного небосвода, на маленьких планетах живут дружелюбные создания, готовые дружить со всеми, кто к ним прилетит. Да и вообще космос казался очень приятным и дружелюбным местом. Потом я вырос и понял, что это совсем не так. На огромных безжизненных просторах, независимо от того, в какой части галактики ты находишься, действуют все те же законы, что и в пещере первобытного человека: кто сильнее, тот и прав. И пусть сейчас это прикрыто легким налетом цивилизованности, но человеческая природа за последние двадцать тысяч лет не сильно-то и поменялась. И нет никаких братьев по разуму. Космос пуст и безжизнен. На редких планетах есть атмосфера. На еще более редких – жизнь, но нигде она не породила разума. Так что люди – единственные игроки в этой песочнице, и они с удовольствием колошматят друг друга на глазах у безразличной Вселенной.

От пространных размышлений перед монитором фронтального обзора корабля меня отвлек громкий щелчок интеркома:

– Старкап Хромов! Это лейтенант Перри из инженерной службы. Разрешите обратиться, сэр?

– Разрешаю, лейтенант. Что у вас там? – ответил я на автомате, не успев даже обдумать, что, собственно, понадобилось младшему офицеру от капитана в два часа ночи и почему он уверен, что я не сплю. Вахта сейчас не моя, и по-хорошему обращаться нужно к моему старпому – старкоммандеру Вилсон.

– Сэр! Прошу прощения, что обращаюсь лично, сэр, но мне кажется, вы должны знать… это важно… наверное… – голос Перри выдавал нешуточное волнение. Еще бы вспомнить, кто этот Перри. Инженерная служба. Лейтенант… точно. Вспомнил! Перед глазами всплыли строчки личного дела. Мэтью Перри. Двадцать три года. Уроженец Земли. Лейтенант инженерной службы. Только из Академии. Первый боевой поход. Испытательный срок еще два месяца. Предыдущее место службы – учебный корвет «Садко». Я, кажется, видел его на погрузке в системе Ларнарда. Высокий такой блондин нескладный.

– Да, Мэтью, – я постарался, чтобы голос был как можно спокойнее. Нечего парня пугать и рявкать на него, хотя, может, и стоило. Нарушение субординации во флоте было делом хоть и обычным, но отнюдь не поощрялось. Однако я решил не нагнетать ситуацию и послушать, что заставило вчерашнего курсанта обратиться напрямую к капитану корабля, минуя начальника инженерной службы. – Я внимательно слушаю. Что стряслось?

– Сэр, это насчет двигателя. Правого. У него небольшая вибрация по кожуху идет. Я доложил коммандер-лейтенанту, но он сказал, что это в пределах допуска и он сам разберется. Это еще вчера было. А вибрация… она не прекращается. Даже усиливается. На занятиях у меня как раз была такая задача, правда, в виртуальной реальности, но совершенно такая же. Вибрация внешнего кожуха двигателя ML-43/56 при скорости до пятнадцати астроузлов. Тогда это оказалось признаком износа контура охладителя и в четырех процентах случаев приводило к аварии в течение следующих семидесяти двух часов.

– Я правильно вас понимаю, лейтенант? Вы хотите сказать, что доложили коммандеру Бьёрну о неисправности, и он ваш доклад проигнорировал, сославшись на то, что это норма? – видимо, в голосе у меня прорезалась сталь, потому что Перри окончательно сбился и начал нести какой-то сумбур.

– Сэр… да, то есть нет. Он не игнорировал. Просто сказал, что это норма, но ведь если охладитель износился, там же протечка, ну, то есть наверняка есть. А в этих двигателях… я просто сказал, что нужно проверить.

– Отставить, лейтенант, – теперь я уже не выдержал и рявкнул как положено. – Изложите все в письменной форме, и через двадцать минут я жду отчет по инциденту у себя на планшете. Пометка доступа «только капитан корабля». Конец связи.

Я отключил интерком и откинулся на спинку кресла, снова глянув на экран с внешнего обзора. Там была все та же черная пустота с редкими белыми искорками звезд.

Инцидент меня насторожил. Командование эсминцем «Дартер» я принял всего три недели назад, и до этого момента мне казалось, что все идет хорошо. Отличая команда, опытные в большинстве своем офицеры, корабль хорошей серии – почти новый, 4262-го года выпуска. Прямо мечта, а не назначение. С главой инженерной службы – коммандером Олафом Бьёрном я близко так и не познакомился, но по служебному общению он производил хорошее впечатление: собранный, внимательный, разве что чуть медлительный, но это вряд ли можно назвать недостатком. Ну и послужной список у него серьезный.

Я вывел на экран планшета его личное дело. Сорок два года. Уроженец Фарнира, майор инженерной службы. Восемнадцать лет службы. Двадцать четыре боевых выхода. Прошлое место службы – фрегат «Лондон». Взысканий нет, но и наград, кстати, тоже. Интересно, а где всякие там «за пять-десять-пятнадцать лет безупречной службы»? У меня вон их аж четыре штуки набралось. И от Флота, и от Федерального правительства, а уж у него должно быть всяко не меньше. Странно, что при изучении личных дел экипажа я не обратил внимания на эту деталь. Чертова спешка, все на бегу, все впопыхах… Сегодня ты еще загораешь под искусственным солнцем на круизном лайнере в своем первом за последние четыре года законном отпуске, а завтра уже мчишься на шаттле на ближайшую станцию ВКС1, чтобы принять долгожданное звание Звездного Капитана (старкапа, если по-простому) и новый корабль под командование.

Стало ясно, что поспать сегодня не судьба. Я надел форму, пригладил берет, выровняв его по старой привычке ребром ладони по левому глазу, и направился на мостик. Идти было недолго – по стандартной планировке кораблей Федерации каюта капитана должна находиться максимально близко к мостику. Это создавало изрядные неудобства для подчиненных, которым, получив вызов, приходилось едва ли не бежать через трехсотметровый эсминец, дабы не заставлять начальство ждать дольше приличного, но при этом давало преимущество капитану. Мелочь, но она работала. Сработала и сейчас. Еще на выходе из своей каюты я отдал команду по интеркому: «Начальнику инженерной службы – на мостик!», – и когда Бьёрн вошел в просторное помещение, он выглядел явно запыхавшимся если не от бега, то уж от быстрой ходьбы точно.

Тем не менее доложился он довольно ровным и уверенным голосом, лихо козырнув и даже прищелкнув каблуками.

– Начальник инженерной службы коммандер Бьёрн по вашему приказанию прибыл!

– Вольно, Олаф, – спокойно начал я. – Доложите статус систем корабля.

– Каких именно, господин капитан? – мой вопрос, похоже, немного удивил его.

– Всех, коммандер, всех систем, – мне было очень интересно, в каком порядке он начнет доклад. Будет ли докладывать о проблемной системе первой, чтобы за время доклада об остальных она забылась в общем потоке информации, или постарается упомянуть о ней в середине, а может, оставит напоследок, когда голова начальника уже забита другим? Способ подачи информации может многое сказать о человеке и его характере. Но начальник инженерной службы меня удивил. Он сразу взял быка за рога.

– Сэр, если речь о вибрации правого двигателя, то я вас уверяю, что там все штатно. Я, честно говоря, удивлен, что этот мальчишка решил вам доложить напрямую. Это недопустимое нарушение дисциплины.

Ну, раз Бьёрн решил общаться без ритуалов, то это, наверное, даже лучше. Мне так намного проще. Я встал с капитанского кресла и подошел к нему максимально близко. Ростом он был немного ниже и вынужден был чуть поднять голову, чтобы смотреть мне в глаза.

– Коммандер, есть несколько вещей, которые вы, очевидно, должны были усвоить за восемнадцать лет службы, и основная из них – на боевом корабле нет ничего неважного. Особенно когда речь идет о силовой установке, – я говорил спокойно, не повышая голоса, но по глазам Бьёрна видел, что мои слова производят нужный эффект. – Следующее и значительно более существенное: на моем корабле только я решаю, что имеет значение, а что нет. Ваша задача – сообщать мне о любых, я повторяю, любых проблемах с кораблем. И если я узнаю о неисправности от безусого лейтенанта, а не от начальника своей инженерной службы, то это значит, что у нас проблема. У нас есть проблема, коммандер?

– Никак нет, сэр! – Бьёрн вытянулся по струнке и снова отдал честь. – Виноват. Больше такого не повторится. Разрешите провести полную проверку правого двигателя?

– Сколько это займет времени? – спросил я.

– Сорок восемь часов, сэр! – все так же бодро рапортовал Бьёрн.

А он непрост, этот служака. Понимает, что попал под каток, и даже не пытается оправдываться. Знает ведь, что сбор эскадры всего через сутки, и мы на него в этом случае не успеем.

– Полную проверку правого двигателя… не разрешаю. Проверить только систему охлаждения. Срок исполнения двенадцать часов. В ремонтную группу включить лейтенанта Перри. Выполняйте.

– Есть выполнить проверку системы охлаждения правого двигателя, сэр! – если Бьёрн и был разочарован, то совершенно не подал вида. Он развернулся и бодрым шагом покинул мостик.

Да уж, а все так хорошо начиналось. Ладно, будем надеяться, что это максимум наших неприятностей в данном выходе.

Эх, знать бы тогда, как же я ошибался…

Глава 2

Система Дайнекс представляла собой обычную систему из желтого карлика класса G, аналогичного земному Солнцу, и семи планет, две из которых были газовыми гигантами размером чуть поменьше Сатурна, оставшиеся же пять – банальными планетами с твердой поверхностью и токсичной атмосферой, совершенно непригодными для обитания. Единственной ценностью этой системы являлось ее расположение. Через нее проходил самый удобный и быстрый торговый маршрут из Внешнего Пояса в основной промышленный центр Федерации – систему Амарант, где располагались производственные мощности трех основных корпораций, контролировавших все промышленное производство. Если представить двухмерную карту Федерации, то расположение входящих в нее звездных систем могло бы напомнить песочные часы, где в одной части располагались добывающие планеты, а в другой – большинство обитаемых высокоразвитых миров. А вот в узком горлышке этих песочных часов и находилась система Дайнекс. Лететь иначе, естественно, было возможно, но расположение звездных систем в этой части галактики делало обходной маршрут не слишком удобным для большинства транспортных кораблей, обладавших приличными размерами и не самыми совершенными движками. Прыжки на предельные расстояния несли множественные риски и, значит, были экономически нецелесообразны. А прибыль – это то, что всегда ставится во главу угла в торговле хоть в десятом, хоть в сорок третьем веке.

Совершенно логично, что в системе Дайнекс были развернуты сразу несколько отличных перевалочных станций. Такой лакомый кусок никто не хотел упускать, и на геостационарных орбитах четырех из семи планет системы висели корпоративные базы, где можно было либо быстро продать груз, либо пополнить все необходимые запасы перед путешествием во Внутренние миры Федерации. Охраной порядка здесь занимался специально созданный Второй флот ВКС, в который я со своим новым эсминцем и попал. Впрочем, флотом это соединение назвали с серьезной долей иронии. Дело в том, что обычно флот состоит из ударного линкора, нескольких фрегатов, эскортного авианосца и десятка-другого эсминцев. Такое соединение способно самостоятельно решать почти любые задачи: от обычного эскадренного боя в открытом космосе до штурма планет.

А вот в составе Второго флота линкора не было. Более того, даже фрегат был всего один, хоть и новой серии – «Джорджтаун». Не было и авианосца. По сути, весь флот состоял из эсминцев и корветов, что было обусловлено характером предполагаемых действий флота. Единственной серьезной угрозой в этой системе могли быть только пираты, а они, как известно, на кораблях крупнее корвета не ходят. Это слишком дорого и вряд ли когда окупится. Так что для борьбы с подобным противником эсминцы были оптимальным решением – достаточно быстрые, чтобы догнать корвет, и обладающие огневой мощью, не оставляющей им шансов на спасение даже в количестве трех-четырех. Фрегат в нашем флоте являлся скорее статусной игрушкой, нужной, чтобы контр-адмирал Андерсон чувствовал себя подобающе своему высокому званию Командующего. Все, конечно, понимали, что назначение командиром флота без линкора – мягко говоря, сомнительное для него повышение. Но, естественно, это нигде открыто не обсуждалось, ибо Андерсон имел репутацию очень крутого мужика со взрывным характером.

А вот для меня включение в состав Второго флота было вполне себе перспективным. Система Дайнекс – в целом отличное место. Это вам не на краю Ойкумены службу нести. Здешние станции могут предоставить все многообразие удовольствий: от недорогой выпивки и игры в карты до виртуальных оперных концертов и совершенно реальных театральных постановок. Впрочем, на выпивку и карты спрос тут явно побольше. Но самым главным плюсом, на мой личный вкус, было то, что тут, в отличие от подавляющего большинства других мест, был реальный шанс на боестолкновение. Пусть с пиратами на старых лоханках, но все же это хорошая возможность проявить себя в боевой обстановке, а не просиживать штаны, ожидая необходимой выслуги для следующего повышения.

Вероятность столкновения с теми самыми пиратами мы как раз и обсуждали с моим старпомом Агатой Вилсон в кают-компании за чашкой кофе. В свое время, когда я узнал, что старшим помощником на «Дартере» будет женщина, я грешным делом даже слегка порадовался, представив себе этакую девицу в белоснежном парадном мундире с плакатов, призывающих записываться во Флот. Реальность оказалась сурова. Агата, безусловно, была прекрасным офицером и хорошим специалистом, но вот внешностью ее бог явно обделил. Причем ладно бы еще дело было в исправимых недостатках вроде маленькой груди или кривого носа. Современная медицина может весьма многое, а жалование у старшего офицера ВКС Федерации довольно серьезное. Нет, дело было в другом. Предками Агаты являлись, видимо, англичане или валлийцы, и у нее был тот самый типаж угловатой нескладной барышни, которую никакая пластика не превратит в симпатичную женщину. Такая внешность, помноженная на жесткий характер и своеобразное чувство юмора, делала ее для мужчин не привлекательнее микроволновки на кубрике. Ее эта ситуация, похоже, тоже устраивала, так что о романтических историях на борту, по крайней мере с участием мисс Вилсон, можно было не беспокоиться.

При этом старкоммандеру следовало отдать должное – она была человеком умным и блестяще образованным. С первых же минут знакомства я понял, что, может, с ней будет и непросто поладить, но за вверенную ей работу можно не переживать.

– И, кроме того, я категорически против удвоения штата ремонтных бригад. Нам просто неоткуда взять лишних людей. Это же восемнадцать дополнительных единиц, сэр. За чей счет будет этот банкет? – голос Агаты был не сказать чтобы скрипучим, но весьма резким, а когда она возмущалась, еще и прорезался характерный акцент, в обычное время почти незаметный.

Смысл в ее словах определенно был. Ремонтные бригады на всех кораблях ВКС формировались из профессиональных техников и не занятых в боевом расписании членов экипажа. Например, в боевом расписании эсминца полагалось иметь три отряда ремонтников по шесть человек, двое из которых – техники, а оставшиеся четверо – приданные им младшие чины. Удвоение количества бригад требовало распределить техников по одному на бригаду и добавить еще восемнадцать человек из команды.

– Я согласен, мисс Вилсон, что это решение потребует серьезных усилий для его реализации, – спокойно ответил я, – но, судя по отчетам с прошлых маневров, на «Дартере» были проблемы с восстановлением боевых повреждений именно ввиду недостатка ремонтников. При получении многочисленных, но не фатальных повреждений кораблем три ремонтные бригады не успели восстановить функционал поврежденных элементов, что привело к выходу эсминца из боя. Не думаю, что стоит вам напоминать о том, что в реальном бою это означает последующее уничтожение всего корабля. Так что делайте что хотите, хоть из десантников набирайте. Я предпочту отказаться от десятка человек в случае абордажа, если до него вообще дойдет, чем рисковать судьбой корабля из-за банального недостатка рук у техников.

– Но это нарушение Устава, сэр, – Агата поставила чашку на стол так резко, что на секунду мне показалось, что она плеснет кофе мне в лицо. – Расписание постов утверждено Приказом Командующего ВКС номер…

– Я знаю номер приказа не хуже вас, капитан, давайте не будем играть в бюрократию. Вопрос простой. Вы или помогаете мне, или мешаете. Если вас, – я сделал ударение на этом слове, давая понять, что речь идет о личном отношении старпома к этому вопросу, – что-то не устраивает в моем указании, то вы можете написать рапорт напрямую командующему флотом. Тут я помешать не могу. Но я бы очень хотел, чтобы мы все-таки работали в одной команде и этот корабль стал лучшим во Втором флоте. Просто слепо соблюдая Устав, мы этого не добьемся. Таких и без нас хватает. Иногда надо проявлять гибкость.

Я закончил тираду и вопросительно посмотрел на старпома. Момент был напряженный. На ее лице читалась явная внутренняя борьба. Но вот что победит в голове этой женщины: страх перед мелким, но все же нарушением устава, или жажда продвинуться по карьерной лестнице, уцепившись за хвост нового и явно честолюбивого капитана, я предугадать не мог. Мне самому особенно ничего не угрожало, даже если Агата доложит флотскому начальству, там явно не будут цепляться к капитану корабля по столь мелкому поводу. Какой смысл? Если уж вы назначили человека и вверили корабль, то будьте добры доверять его решениям. А вот старших помощников, строчащих рапорты на свое руководство, особо никто не любил. Ну, может, кроме СКО2.

Дело тут было в другом. Я искренне хотел, чтобы в офицерском составе команды «Дартера» все работали, так сказать, в одной упряжке, и возможность на сто процентов доверять старпому для меня была крайне важна. Именно поэтому я и раздул эту историю с ремонтными бригадами до таких масштабов. Я не столько переживал за эффективность ремонта корабля в бою, сколько хотел проверить реакцию Агаты Вилсон и убедиться в ее лояльности. Хотя эффективность, конечно, тоже была важна. Выходило, что таким образом я убивал сразу двух зайцев.

Глава 3

Рапорт старкоммандер Вилсон так и не написала. После недолгих препирательств она смирилась и со свойственными ей энергией и целеустремленностью принялась решать поставленную мной задачу. Уже через двое суток на первой же учебной тревоге я с удовольствием отметил, что на боевые посты вышло шесть ремонтных бригад. Мне, правда, пришлось выслушать целую серию жалоб от самых различных служб, где Агата изыскивала свободных, по ее мнению, людей. Больше всего их, естественно, оказалось среди абордажной группы. Формально флотский спецназ, из которого комплектовалась эта часть команды, подчинялся мне точно так же, как и любой другой член экипажа, но вот сами спецназовцы традиционно считали себя на любом корабле этакой отдельной кастой. И очень ревностно относились к попыткам привлечь их к чему-то, кроме их непосредственных обязанностей – защиты корабля или штурма вражеского судна.

На «Дартере», как и на большинстве эсминцев флота, был расквартирован взвод десантников. Тридцать два человека, включая их командира – лейтенанта Дугала Фрейзера. Здоровенного громилы двухметрового роста с комплекцией горной гориллы и примерно такими же манерами. Каким чудом он окончил офицерские курсы, было, пожалуй, главной тайной всего Десантного Корпуса. Именно от него я услышал наиболее развернутые отзывы об Агате, ее родственниках по всем линиям и даже сексуальных привычках всей ее семьи до пятого колена. А еще угрозу выбросить в шлюз всех, кто заставит его ребят таскать инструменты за доходягами-инженерами. В общем, мне в очередной раз пришлось напоминать, что капитан тут я, и единственное, что вылетит в шлюз, – это карьера самого Фрейзера, если он не угомонится и не выполнит приказ. Меня, честно говоря, уже начинало порядком выбешивать, что за последние дни мне так часто приходится напоминать своим подчиненным о субординации и ответственности. Напоминало дурацкую детскую игру «Убей крота!» – несмотря на все усилия, крот каждый раз выскакивал в новом месте. Так что благостный настрой, овладевший мной в первые недели после назначения, испарился без следа. Не добавляло радости и новое задание от командования. «Дартеру» было предписано выдвинуться на орбиту самой удаленной планеты. По стандартной классификации планеты во всех системах именовались по названию звезды с добавлением номера по мере удавления от светила. Нам предстояло направиться к Дайнекс-7.

Такой способ классификации, естественно, лишал отдельные планеты хоть какой-то индивидуальности, но в масштабах огромной Федерации, включающей почти семьдесят звездных систем, был, безусловно, удобен и логичен. Впрочем, существовало еще и негласное правило, по которому основная и обычно единственная обитаемая планета системы не нумеровалась, точнее, номер ей присваивался, но его все и всегда опускали. В системе Дайнекс такая отсутствовала, ни одна из ее семи планет так и не была заселена, поэтому все они обозначались на карте сухими цифрами от одного до семи.

Я вывел карту системы на основной экран капитанского мостика. Седьмая планета заняла почти половину огромного, почти три метра в диагонали, голографического дисплея. Размером она была примерно с Меркурий в Солнечной системе, да и пейзажем тоже его очень напоминала. Безжизненная, испещренная миллионами кратеров поверхность, серая пыль и полное отсутствие сколько-нибудь серьезных горных массивов. Мрачноватое место. Я, сам того не заметив, недовольно хмыкнул. Вся ценность этого космического булыжника заключалась в небольшой, но очень современной ремонтной станции, расположенной над южным полюсом планеты. Док у этой станции был не слишком большим – линкор или фрегат сюда, ясное дело, не припаркуешь, а вот обычные транспортники в самый раз. Собственно, ее потому и поставили на отшибе, чтобы при проблемах по выходе из прыжка, который чаще всего осуществляют на внешней границе системы, до ремонтной станции было ближе всего лететь и корабли с неполадками не подвергали риску себя и крупные станции, расположенные на орбитах первых четырех планет.

Второй флот почти в полном составе занимал орбиту Дайнекс-3 – самой крупной планеты системы, на которой располагалась огромная станция корпорации Rugerstoll. Ее верфь как раз проводила плановое обслуживание флагманского фрегата, а десяток эсминцев и вдвое большее количество корветов компактно висели на теневой стороне планеты чуть выше орбиты станции, давая возможность экипажам проводить увольнительные в шикарных барах и развлекательных центрах, которыми была напичкана любая подобная база.

В общем, «Дартер» оказался одним из четырех «счастливчиков», которых отправили в патрульные миссии на окраины системы. Никаких серьезных проблем никто не ожидал, но протокол есть протокол, и следовало держать минимум по одному вымпелу в каждой из четырех основных точек перехода. Мера эта была весьма сомнительной, на мой взгляд.

Базовые точки перехода – по сути являются всего лишь оптимальными координатами для совершения гиперпространственного прыжка в систему. Их вычисляют для каждой из систем по специальному алгоритму, заносят в особый реестр, и именно по ним ориентируется любой навигатор, прокладывая курс. Удобно? Безусловно. Но только для грузовых или пассажирских перевозок, где главное безопасность и соблюдение графика. Базовые точки, как правило, выводят в области космоса свободные от любых, даже потенциальных, угроз, как то: астероиды, газовые облака, гравитационные поля крупных планет или скопления космического мусора. Да и точкой это можно назвать весьма условно, скорее область в несколько тысяч квадратных километров. В настоящее время одна из этих точек находилась всего в сорока минутах хода от седьмой планеты, и командование направило мой корабль именно сюда для одновременного контроля и точки перехода, и самой планеты. Судя по тому, что седьмая планета будет в зоне контроля этой точки еще почти три недели, прежде чем удалится дальше по своей орбите, командировка обещала затянуться.

Впрочем, во всем были свои плюсы, раз уж нам придется торчать в открытом космосе столько времени, то можно наконец провести учебные стрельбы. Раньше все как-то не получалось: то времени не было, то трафик вокруг оказывался слишком плотным, и полноценно проверить все штатное вооружение эсминца без серьезного риска кого-нибудь задеть не представлялось возможным. Здесь же все было намного проще. Да, транспортники всех мастей постоянно приходили в систему и убывали из нее, но их маршрут был всегда одинаковым – по прямой от точки входа до ближайшей станции внутри системы. Так что стоило удалиться на внешнюю сторону на пару десятков тысяч километров, и шанс встретить кого-либо сводился практически к нулю. Естественно, шанс все равно был, ведь если навигатор прокладывал курс самостоятельно, а не просто вводил координаты из реестра, то теоретически корабль мог выйти из прыжка в любой точке системы, но это только теоретически. На деле погрешность выхода была столь высока, что всерьез пробовать прыгать глубоко внутрь звездных систем могли только сумасшедшие или самоубийцы. Да и «морская болезнь» по выходе из прыжка (время на перезагрузку систем и возобновление работы навигационного оборудования) могла сыграть злую шутку с отчаянным пилотом, решившим прыгнуть близко к планете. За те полчаса, когда на корабле не функционирует большая часть систем, может произойти масса неприятностей: от шального куска мусора, который не отследит компьютер и не собьет автоматическая система противометеоритной защиты, до попадания в гравитационный колодец с неработающим движком. Именно поэтому даже те, кто прокладывал курс вручную, предпочитали все же прыгать на дальние орбиты или в надирные и зенитные точки систем.