Пастырь

Полковник чуть сдвинул в сторону шахматную доску и, положив чистый лист бумаги на край стола, взялся за карандаш.

– Кому адресовать запрос и какова кодовая фраза?

– Попробуйте обратиться в штаб контрразведки дивизии, к майору Кондрашову Эдуарду Петровичу. – Алексей надеялся, что толковый оперативник сумеет разобраться в ситуации и не станет вредить. – Телеграфируйте дословно: «Коли сами царя не уберегли, то Сын Ведьмы свободен от клятвы. Радею теперь только за отечество».

Полковник ещё добавил лаконичное изложение сложившейся обстановки и выдвинутых предложений деятельного агента.

– Надеюсь, что майор Кондрашов существует и имеет представление о вернувшемся из-за границы чудо-агенте, – сгибая лист, испытующе глянул в глаза страннику полковник.

– Ваше высокоблагородие, даже без формального одобрения вы действуете рационально, – пытался развеять последние сомнения партнёра Алексей.

– То-то и пугает, господин Ронин, что вы просчитали все ходы наперёд, – похвалил опытный штабной офицер. – И с оперативными решениями у вас, поручик, заминок нет. Офицера из строя моих фигур выхватили уже в начале игры. На ход ноги есаула завербовать успели. Пожалуй, с вами, гроссмейстер, опасно даже садиться в шахматы играть.

– У меня, как у всякого казака, мастерски получается лишь ход конём, – рассмеялся скромник и двинул фигурку коня через строй чёрных пешек на шахматной доске.

– Ваши неожиданные ходы, господин Ронин, обескураживают, – притворно поднял руки полковник. – Лучше я понаблюдаю за вашей игрой с другими противниками. Мне не терпится увидеть, как вы будете рекрутировать в армию полукриминальный элемент.

– Всё произойдёт согласно законам Русской империи, – нагло подмигнул полковнику вербовщик. – Скажите, я уже могу привлекать есаула к исполнению обязанностей военного коменданта города?

– Бумага выйдет чуть позже, но устный приказ есаул и его казаки получат через пять минут. Будьте добры, господин Ронин, пригласите Ефима Подкову зайти ко мне. И ещё, батюшка Алексей, поведайте старику, когда можно насладиться представлением крещения блудных сынов отечества в святое воинство?

– Через полчаса у стены сгоревшего пакгауза, в конце запасных путей, – назначил время и место лицедейства заезжий режиссёр.

Алексей откланялся и вышел в коридор. В купе тут же юркнул шустрый адъютант. И уже на выходе из вагона обогнал гостя. В руке у службиста был зажат сложенный лист с текстом телеграммы.

– Ефим, пройдите, получите у начальника эшелона приказ о новом назначении, – встретил есаула, курящего под окнами штабного вагона, Алексей и указал рукой в дальний край станционных путей. – Затем поспешите со своими казаками к сгоревшему пакгаузу. Начнём избавляться от балласта.

– Чего? – не понял морскую терминологию станичник.

– Шваль блатную из города выметем, – доходчивее разъяснил стратег в рясе.

– Охотно поддержу благое начинание, батюшка Алексей, – отбросил окурок казак и перекрестился. Статный служитель господа не обманул ожиданий – на время спас станичников от фронтовой мясорубки. Видать, и впрямь хозяин города, раз уважаемый полковник так долго беседу с ним вёл и к мнению столь молодого штатского прислушался. Да Ефим Подкова и сам чувствовал, будто от могучей фигуры инока в чёрном одеянии сила неведомая исходит. Парень даже по лесенке из тамбура вагона так легко сошёл, как казак с коня спрыгнул, лишь слегка опоры коснувшись.

Алексей скорой поступью отправился в расположение комендантской роты. В сторонке от основной солдатской массы уже кучковались отдельной группой дезертиры во главе с Василием Брагиным.

Алексей сначала подошёл к этим трём десяткам мрачных бойцов.

– Вася, веди анархистов на склады, до прихода нового коменданта надо кое-что из имущества вывести. Список у Андрея. Реквизируете все подводы с лошадьми.

– Маловато будет, – разгорелись глаза у анархиста.

– Остальной транспорт потом возьмём в городе, заодно и воровские малины почистим, – обнадёжил хозяйственного мужика атаман. – Со складов лишнего не брать. Охранять до подхода смены караула.

– Слушаюсь, батюшка Алексей, – козырнул солдат и повёл сразу повеселевших бойцов на разграбление захваченного города.

Остальных солдат инок решил использовать статистами в задуманном спектакле по вербовке рекрутов. Алексей приказал снять со сторожевых вышек станковые пулемёты и установить вдоль глухой кирпичной стены сгоревшего пакгауза. Полсотни солдат, вооружённых винтовками с примкнутыми штыками, тоже выстроил в линию чуть поодаль от стены, сразу за пулемётными точками. Тут как раз и казачки с есаулом подоспели.

– Из пулемёта стрелять обучены? – скосил глаз на станичников Алексей.

– Вроде дело нехитрое, – пожал плечами есаул. – Но сперва бы попробовать.

Алексей взмахом руки пригласил подойти казаков к ближайшей пулемётной позиции. Сам сел за станок «Максима» и показал, как заправлять ленту и регулировать винтом высоту подъёма ствола.

– С прицелом, думаю, вопросов не возникнет, – поводил стволом по сторонам боевой инок. – С закреплённой станины стрелять даже проще, чем лёжа из винтовки. Только бить лучше короткими очередями, если навык ещё слабоват.

– А слабо вам, батюшка, самому класс показать в стрельбе? – решил испытать попа на прочность самый шустрый казачок с вихрастым чубом, выбивающимся из-под надетой набекрень фуражки.

Есаул не одёрнул говорливого станичника, сам с любопытством глядел на легендарного Сына Ведьмы. Успел солдатский телеграф кое-что поведать о его былых фронтовых подвигах.

– Укажи, языкастый отрок, пулевыми отметинами края строки кирпичной кладки, – качнул головой в сторону длинной глухой стены пакгауза чернобородый инок.

Молодой казак лихо вскинул к плечу кавалерийский карабин и навскидку произвёл первый выстрел. А вот со вторым произошла долгая заминка, никак не удавалось поворотом ствола отследить через прорезь прицела выбранный ряд кирпичей. Но глазомер у юного стрелка оказался неплохим, рука верной – вторая пуля угодила точно в тот же ряд.

– Теперь твой черёд, батюшка, удаль показать, – задиристо мотнул чубом лихой казачок.

– Смотрим в прорезь прицела, – неспешно комментировал свои действия мастер. – Винтом выставляем высоту. Поворотом ствола наводим мушку под край цели и ведём огонь вдоль выбранной линии.

Пулемёт, гулко загрохотав, выдал длинную очередь. Шар из пыли и кирпичной крошки с шумом прокатился вдоль кирпичного ряда, оставляя за собой клубящийся в воздухе оранжевый шлейф.

Эхо от выстрелов стихло вдали. Налетевший ветерок рассеял пыль. На кирпичной стене появилась прямая длинная борозда из глубоких выбоин, будто кто зубилом под линейку нанёс. По солдатскому строю прокатился восторженный гул восхищённых голосов.

– Эдак со станка и я могу ровно строчить, – не сдавался бойкий казачок.

– Зелен ты ещё, Тихон, с настоящим мастером тягаться, – отвесил подзатыльник молодому станичнику есаул. – Лучше бы извинился перед батюшкой Алексеем за дерзость.

– Дозволь, есаул, стрельнуть, – подняв с земли сбитую фуражку, надул губы упрямый юноша.

– Для того и учения устроили, – уступил позицию у пулемёта инок. – Практикуйся, боец.

Ловкий казачок не стал менять высоту прицеливания, навёл мушку под край выбитой линии и нажал на гашетку пулемёта. Агрегат бешено завибрировал в неопытных руках. Пылевое облако прошло уже проторённым путём, только вот, когда пыль рассеялась, новые выбоины неравномерными кучками усеяли кирпичные ряды выше и ниже прочерченной ровной линии.

– С одной же позиции стреляли, – обескураженно глянул на строптивый механизм обиженный казачок. – Один пулемёт. Что не так-то?

– Все карабины, Тихон, тоже на одном заводе деланы, – весело рассмеялся есаул, – только в разных руках по-своему стреляют.

Казаки и солдаты дружно расхохотались.

Тихон встал на колени и покаянно склонил голову перед Алексеем.

– Прости, батюшка, за дерзость. Ты и впрямь великий воин.

– Сейчас всего лишь скромный инок, – наложил крестное знамение на чело казака священнослужитель. – И не по статусу мне в мирские дела влезать, однако советы и поучения давать не воспрещено. Есаул, отойдём в сторонку, пошепчемся.

После краткой беседы есаул сдвинул на затылок фуражку и почесал лоб.

– Ну и хитёр ты, батюшка Алексей, у тебя ни одна пуля зря не пропадёт.

– Чтобы зря не пропала, посади своих казачков за пулемёты, а под колени им кирпичной крошки насыпь, шинелькой прикрой и прикажи сидеть не шелохнувшись. Тут под стеной полно битого кирпича рассыпано, – продолжал чудить батюшка.

– Пошто станичников зря мучить? – нахмурился есаул.

– Уж больно лики у твоих казаков благостные, – подмигнул инок и поведал очередную хитрость: – А мне за пулемётами злобные рожи потребны.

Есаул взял командование «парадом» на себя и всё исполнил в точности. Поэтому, когда толпу пленных вывели из пакгауза и поставили вдоль длинной, истерзанной пулями стены, то злые напряжённые физиономии казаков произвели нужное впечатление на разом притихших блатарей. Даже подошедшему поглазеть на представление полковнику показалось, что казаки выглядывали из-за пулемётов, как голодные злые цепные псы из собачьей будки. Спустит хозяин с цепи, и разорвут стайку дворовых котов на кровавые ошмётки. Солдатский строй, ощетинившийся зловеще сверкающими на солнце штыками, тоже не добавлял оптимизма блатной компании.

– Требуем суда по законам Временного правительства! – раздался выкрик какого-то оптимиста из глубины толпы пленников, растянувшейся вдоль стены. – Нам Керенский свободу дал.

– Дезертиров судят по законам военного времени, – вышел чуть вперёд есаул и поднял оголённую шашку. – И мера наказания одна – расстрел! Рота, цельсь!

От такого резкого оборота дела у блатной братвы дыхание перехватило. Никто, оказывается, не собирался возиться с преступниками. Каждый знал грешок за собой, но настоящих дезертиров были единицы. Большинство из пленённых урок только весной вышли по амнистии из тюрьмы и даже никем не призывались на фронт.

– Приостановите казнь! – внезапно разнёсся громкий голос вышедшего из-за спин солдатской шеренги чернобородого верзилы, облачённого в монашескую рясу. Лик его тоже был грозен, но поднятый над головой медный крест сверкнул лучом надежды. – Есаул, дайте шанс грешникам покаяться перед смертью.

В толпе обречённых взорвался общий крик. Все взывали к справедливости, но никто не решался шагнуть из тени от высокой стены пакгауза к залитой солнечным светом полосе, контролируемой чёрными зрачками винтовочных и пулемётных стволов.

– Кто желает покаяться и вступить в святое воинство, дабы искупить свою вину кровью – сделайте шаг к истинному свету и преклоните повинную голову! – громко, нараспев, читал, словно молебен служил, рослый батюшка. Он не слушал суетных оправданий грешников, а лишь призывал к спасительному действу.

И, будто подгадав момент, налетел жуткий порыв ветра, поднявший из-под стены наметённую временем пыль. Серое облако удушливой волной накатилось на грешников, засоряя глаза и забивая ноздри. Почти на ощупь люди неосознанно делали шаги к спасительному свету. Лишь выйдя на солнечную сторону, они чувствовали неимоверное облегчение, словно сбрасывали с плеч невидимый давящий груз. Дышать становилось легко и свободно, только глаза слезились, очищаясь от пыли тёмной скверны.

Откуда ни возьмись, перед бредущей к свету плачущей паствой возникли письменные столы с форменными бумажными бланками. Требовалось лишь вписать личные данные рекрута и получить подпись. По уговору с полковником присланные писари споро оформляли документы почти что добровольцев. Никто из ступивших на спасительный путь грешников не желал возвращаться в давящее душу и тело серое марево в тени гиблого пакгауза. Люди надеялись на продолжение жизни, на возможность сбежать по пути следования эшелона к фронту или чуть позднее уползти из полевых окопов. Может, кого-то поймают, может, расстреляют, но шансов выжить потом будет гораздо больше, чем у оставшихся стоять под прицелом обозлённых казаков. Суровых палачей не разжалобить стенаниями о гуманности и милосердии законов Временного правительства. В том, что псы самодержавия с удовольствием разорвут дезертиров на части острыми зубами пулемётных лент, не сомневался никто.

Когда все грешники единодушно подписались в мобилизационных документах, рекрутов построили в длинную колонну и под конвоем повели на склады переодеваться в солдатскую форму. Лишённые вожаков, усталые и голодные, полностью деморализованные бандиты понуро брели по запасному пути, спотыкаясь о шпалы.

– Отлично сыгран спектакль, господа, – подойдя к Алексею и есаулу, похлопал в ладоши полковник. – Я сам чуть не прослезился, глядя на искреннее раскаяние грешников. Да и остальная массовка у вас хороша. Особенно замечательно казачки роли палачей сыграли. Я уж подумал, что кто-то из них вот-вот сорвётся и полоснёт пулемётным огнём по толпе. Фарс удался на славу.

– Приказа не было, потому и не стреляли – недовольно нахмурившись, козырнул начальнику эшелона новый комендант города. – Господин полковник, разрешите обратиться к батюшке Алексею?

– Могли бы, есаул, и не спрашивать разрешения, – криво усмехнулся полковник. – После телеграфной «молнии» из ставки командующего фронта я теперь уж и не знаю, кто тут чином старше.

Есаул на несколько секунд опешил, но, не ведая воинского звания руководителя операции, решил пока к важной фигуре обращаться по-граждански:

– Батюшка Алексей, главарей разгромленной банды расстреливать будем по-настоящему или мне казаков убирать от пулемётов?

– Уводи станичников, – милостиво махнул ладонью инок. – Я супостатов другим методом обезврежу.

Есаул отдал честь странному иноку и, круто развернувшись на каблуках, строевым шагом отошёл от двух командиров выше его по рангу.

– Вы, господин Ронин, – не ведаю вашего истинного воинского звания, – внушаете к себе уважение даже незнакомым офицерам, – завистливо улыбнувшись, покачал головой полковник и достал из кармана кителя скомканную бумажную ленту телеграммы. – А знакомые предостерегают от любого конфликта с вами. Так мне и телеграфировали: «Категорически запрещаю вступать в конфронтацию с упомянутым объектом. Все согласованные с ним действия считаю оправданными. Любую некодированную передачу информации о нём запрещаю. На узловой станции немедленно обратиться к начальнику отдела контрразведки и передать подробный письменный отчёт о произошедшем контакте с объектом. После личного ознакомления объекта с содержанием приказа телеграмму сжечь. Подпись: полковник контрразведки фронта Кондрашов Э. П.»

И это начальник эшелона ещё не знал, какой он устроил переполох в штабе контрразведки своим запросом о Сыне Ведьмы. Дежурный офицер нижнего звена управления, ознакомившись с текстом, сразу смекнул, что тыловые гарнизоны городов захватывают в плен не каждый день. Зашифровав запрос, не сомневаясь в срочности, он направил его «молнией» в штаб фронта, логично рассудив, что там быстрее найдут нужного адресата. Кондрашова, хоть уже и не майора, в штабе знали и немедленно связались по телефону. Услышав кодовое сообщение о царе и Сыне Ведьмы, опытный контрразведчик понял, что такие детали мог знать только Алексей Ермолаев. Отложив текущие дела, полковник быстро изучил лаконичный текст и приказал дать ответ «молнией» высшего приоритета.

Эдуард Петрович меньше бы встревожился по поводу спущенной на дирижаблях в тыл нашим войскам роты немецкого десанта, чем появлению в провинциальном Александровске Сына Ведьмы. Чтобы справиться с немецким десантом, и пехотного батальона будет с лихвой, а вот Сына Ведьмы в условиях плотной городской застройки и полноценный полк не остановит. Кондрашов отлично помнил, как казак в одиночку вырезал в зимнем лесу полроты отборных егерей. И офицер считал большой своей заслугой, что отправил лихого революционера-головореза подальше в Сибирь. То, что парень долго там не задержится, он тоже отлично понимал. Однако, зная о романтических устремлениях юноши, надеялся направить его энергию на разрушение несправедливого общественного строя где-нибудь на американском континенте. А дошедшая через полгода информация о смерти Ермолаева и двух его дружков на Сахалинской каторге искренне развеселила офицера. В казнь Сына Ведьмы через повешение знающему чудо-казака офицеру не верилось. Алексей верёвки мог рвать, как гнилые нитки, богатыря цепью не удержать, а тут просто позволил себя повесить?

Два года о Сыне Ведьмы слуху не было, и вот, как только царь отрёкся от престола и данная казаком клятва потеряла силу, чудотворец появился вновь. Хотя что-то долго он до родных краёв добирался, видимо издалека шёл. Неужели из Америки? Удалось ли всё-таки повоевать юному романтику за обиженных индейцев?

Кондрашова успокаивало лишь то, что после всех жизненных перипетий парень остался наивно честен. Не раздумывая, заступился за обиженных однополчан. А так как силы у Сына Ведьмы немерено – одним махом город захватил. Однако и ума паренёк тоже нажил – ловко решил вывести товарищей из-под удара. Не такой уж он теперь наивный простачок, хитро все разрубленные концы связал. Интересно будет узнать подробности всех его действий, чтобы оценить возросший потенциал исходящей опасности. Хорошо, хоть известил, что не враг и за отечество по-прежнему радеет. Только вот правда теперь у всех разная. Как бы романтик-революционер не решил начать отстреливать за обиды «краснокожих» всех подряд «бледнолицых».

Исходя из таких соображений, Кондрашов и решил послать Сыну Ведьмы ответную дружественную весточку. Парень толковый – поймёт, что не время раздувать пожар мировой революции на обломках рушащейся империи…

Начальник эшелона поджёг скомканную телеграфную ленту. Огонь алым язычком слизнул печатные буквы, обращая заодно и бумагу в чёрный пепел. Однако незримая нить связи уже соединила двух абонентов на противоположных сторонах готовой вспыхнуть баррикады гражданской войны.

У каждого своя правда, а вот отечество одно на всех.

Глава 4. Знахарь

После мобилизации рядового состава городской милиции пришло время заняться главарями и пошарить по закромам бандитов. Алексей дождался возвращения со склада отряда посланных мародёров, проверил груз на пяти подводах – не прихватили бы чего лишнего жадные анархисты. Но дисциплина в рядах дезертиров оставалась ещё на воинском уровне, обобрали склад точно согласно списку. Андрюха, конечно, не удержался прибрать к рукам кое-что сверх того, однако вещи были в хозяйстве полезные, и атаман не стал журить завхоза за инициативу.

– Василий, поставь трёх бойцов в караул возле стоянки, – приказал старшине анархистов Алексей. – Остальные пойдут конвойными. Выводи из караулки пленных главарей банды, будем отступные с них брать.

Матёрых уголовников поставили к испещрённой пулевыми отметинами кирпичной стенке пакгауза. Никто из пленных уже не стал призывать к исполнению законов Временного правительства, облик конвоиров к таким мыслям не располагал. Солдаты ещё были наряжены в форму, но расстёгнутые гимнастёрки и закатанные рукава характеризовали внутренний настрой анархистов. Суровые небритые лики кротостью не светились – форменные разбойники с большой дороги. И прозвучавшие требования ряженого попа тоже не разочаровали:

– Грешники, очистите душу от скверны! – грозя поднятым над головой медным крестом, призвал расстаться с награбленными сокровищами чернобородый инок. – Поделитесь златом с неимущими.

– Сколько, батюшка, с каждого братана возьмёшь? – попытался перевести на деловой лад задушевную беседу самый наглый из бандитов.

– Всё, что на чёрный день припасли, – категорично заявил Алексей.

– А коли в отказ пойдём? – скривил недовольную физиономию бандит.

– Жадюги чёрный день не переживут, – недобро усмехнувшись, опустил руку с крестом суровый инок.

– Каковы гарантии? – не унимался гуттаперчевый бандит.

– Покаявшегося грешника сразу отпускаем на волю, – клятвенно перекрестился инок. – Поочерёдно обходим все блатные малины и чистим от скверны бесовской. Кто честно укажет тайные схроны – свободен. Думаю, тут собрались люди авторитетные, мелочь по карманам граждан не тырили – достойный взнос на благое дело сделают.

Опытные урки загодя создали по несколько тайников, поэтому надеялись откупиться половиной нажитого. Если сегодня сохранят жизнь, так потерянное смогут восполнить чуть позже. Упираться смысла не было. Чужаки не могли знать истинной величины спрятанных сокровищ. То, что местный банк ограбили и состоятельных горожан пощипать успели – этого, конечно, не скроешь, но ведь точную долю каждого подельника знал лишь пахан, а ему чёрный инок первому голову свернул – покойник уже не продаст.

Бандиты больше не стали препираться, покорно склонив головы. Под конвоем почти трёх десятков штыков группка пленных понуро побрела по городским улочкам. Сначала посетили подворье, где квартировал покойный главарь шайки. Братве пришлось в качестве первого взноса сдать мешки с бумажными керенками, которые «милиционеры» выгребли из городского банка и припрятали в подполе. Тут Алексея ждал ещё один неожиданный бонус – семь новеньких пулемётов «Максим» с горкой коробок пулеметных лент, набитых патронами. Запасливый пахан ещё стащил с оружейного склада самый дорогой товар – целый ящик с заграничными маузерами. Патроны в промасленных пачках тоже прилагались в изобилии. Оставлять такой грозный схрон горожанам Алексей не стал, самому дефицитный товар пригодится. Андрюхе даже не пришлось уговаривать атамана, казак к хорошему оружию был не равнодушен. Трофеи – дело святое.

– Грузите первый взнос в подводы, и дальше двинем по адресам, – остановил разыгравшееся мародёрство Алексей.

– Мало лошадей и подвод, чтобы всё ценное вывести одной ходкой, – загорелись алчным огнём глаза старшины анархистов. – Батька, дозволь братве барахлишко на плечи взвалить.

– Василий, разрешаю бойцам переодеться в цивильные костюмы, если по размеру подходят, – смилостивился атаман. – Зипунами пусть пленных грузят, до следующего подворья помогут дотащить, а там лошадьми разживёмся. Подвод брать по одной на брата, а вот лишних лошадей можно заводными позади телег привязывать. Сверх меры животину не грузить. Брать только оружие и зимнюю одежду, а из провианта в первую очередь консервы, копчёную колбасу и мясо. Остальное съестное, если место в телегах останется. Нам ещё почти дюжину малин дотемна почистить надо.

– Батюшка атаман, хлопцы готовы и ночью так воевать! – охотно отдал воинскую честь бравый солдат Василий Брагин.

– Прикажи бойцам не расслабляться, – кивком одобрил боевой настрой Алексей и предостерёг: – Деньги и оружие охранять усиленно. Городские недобитки могут попытаться напасть на караван.

– Пусть только сунутся, супостаты, – зло оскалился дезертир. – За своё добро мужики насмерть драться будут.

– А вот смертей нам не надо, – огладил бороду ладонью благообразный инок. Алексей контролировал обстановку колдовским зрением и загодя мог жестоко пресечь атаку, но лишнего кровопролития не желал. – Работаем быстро и слаженно, на мелкое мародёрство не отвлекаемся. Брать только, что я дозволил. Дотемна реквизицию закончить. Половину телеги держать в резерве пустой, Андрюха туда дефицитный товар догрузит, по особому моему указанию. Кликни сюда завхоза.

Когда подбежал недовольный труженик тыла – пчёлку от сладкого нектара оторвали, – Алексей шёпотом приказал:

– Выбери парочку солдат понадежнее и задержись на подворье. Я там, в левом углу двора, угольком стрелочку на стене намалевал. На глубине в полметра зарыт сундучок, обитый железом. При солдатах не вскрывать. Просто загрузите в телегу и догоняйте обоз. Узнай адрес следующей остановки у Василия. Там я тоже дам наводку на тайные схроны, выгребать будешь только после ухода каравана дальше по маршруту. Ничего постороннего больше не брать.

– Батюшка атаман, как же без моего догляда? – горестно всплеснул руками хозяйственник. Столько добра пройдёт мимо его загребущих лапок.

– Самое ценное будешь подбирать ты, – хитро подмигнул надёжному партнёру Сын Ведьмы. Уж он-то колдовским взором видел, где остались нетронутые копилки бандюков. Зря урки надеялись провести доверчивого батюшку. И первым вкладом станет закопанный в землю общак всей воровской братвы. В сундучке хранились не пачки с дешёвыми керенками, а сплошь золотые монеты и бижутерия с бриллиантами.

– Пожалуй, намекну-ка я дворовой челяди, что завтра мы добирать товар вернёмся, – задумал подстраховаться хитрый казначей. – Пусть синицу в руках спасают, а не за журавлём по городу гоняются.

– А вот это дельная мысль, – улыбнувшись, хлопнул по плечу сообразительного товарища атаман. – Пусть растаскивают остатки добра по хатам, до конца подрывая материальную базу бандподполья. Без золотого запаса опозоренным главарям будет трудно собрать новую шайку.