Ты любишь сверху?

Да, без проблем. Я – мышь! В мои планы не входит знакомство с «барином» или, как она там его назвала? Кирилл Константинович? Господи, ну, назовут же! Как сложно и долго выговаривать это, наверное, подчиненным его. Хорошо, что я не пересекаюсь с боссами. Алексей Иванович – куда как проще звучит.

Я киваю секретарю и она встает со своего места, чтобы открыть дверь кабинета босса и впустить меня туда.

Захожу в кабинет. Мать моя, женщина! Да, здесь легко уместится супермаркет шаговой доступности. Офисы директоров я в своей жизни видела пока только у папы и братьев. Они, конечно, тоже были очень просторными, но здешний кабинет директора перекрывает их с лихвой.

Интересно, чем руководствуется человек, когда решает завести себе такой огромный кабинет? Может, это комплексы? Я улыбаюсь.

Тут я слышу тихий голос. По-видимому, хозяин кабинета. Он сидит в кресле, развернувшись ко мне спиной, и разговариваетл по телефону.

Так, вспомним, зачем я сюда пришла. Я по-деловому осматриваю кабинет. Шторы немым укором еще висят на окнах. Снять что ли их некому? Надеюсь, это ну будет моим следующим поручением.

Всего четыре окна, но каких! И все разного размера! Привет, архитекторам! Эх, начнем. Я разуваюсь, ну, не пачкать же подоконники.

Я легко влезаю на первое окно. После фонарного столба и дерева окно оказывается просто легкой разминкой. Готово!

Второе окно. С ним я тоже справляюсь быстро. И тихо, как и предупреждала секретарь. Ни одного лишнего звука.

С третьим окном приходится повозиться. Какой-то мудак придумал сделать его не квадратным или прямоугольным, а в виде знака бесконечности. Пока думаю, как же его лучше измерить и как к нему подступиться, подслушиваю разговор «барина».

– Ну, ты же сама не захотела ехать.... Нет, я не могу… Не знаю....Не уверен…

Господи, да что там за неуверенный в себе тип сидит? Одни отрицания. А говорит, похоже, с женщиной.

Так, ладно, кое-как приноравливаюсь и измеряю эту бесконечность. Хозяин кабинета прощается по телефону. Разговор, я так поняла, закончился.

Отлично, мне тоже остается последнее окно. Я по привычке залезаю на подоконник, вытягиваю рулетку и тянусь к верху окна, затем наклоняюсь и измеряю высоту окна. Приготавливаюсь измерить его ширину и, когда уже набитой рукой приставляю конец рулетки с одного бока окна, поднимаю глаза и… чуть не падаю на пол, потеряв равновесие.

Передо мной стоит тот самый извращенец из парка.

– Ой, мать твою, – только и могу произнести я и, уцепившись за штору, так и повисаю на ней.

Глава 11

Кирилл

Настроение просто паршивое. Эта девчонка не только обвела меня вокруг пальца, как какого-то юнца, но еще и «подарочек» мне оставила. Пришлось срочно звонить Ольге (это моя домработница) и просить ее позаботиться о котенке. Ну, не оставлять же его в парке на съедение собакам. Последняя защитница его опрокинула точно так же, как и меня.

Ну, с ней-то я разберусь. Похоже, она живет где-то неподалеку, раз бегает по утрам в этом парке. К тому же мне удалось хорошенько ее рассмотреть. Так что, теперь найти ее – дело техники и нашей службы безопасности.

И я этим непременно займусь, как только вникну в дела. А, вот, и мой новый кабинет.

– Твою мать, – только и могу произнести я, открывая дверь в свой новый кабинет. А потом просто теряю дар речи. И не от красоты, а от ужаса. На окнах висят коричневые шторы. Бархатные.

– Лена! – кричу секретарю.

– Да, Кирилл Константинович, – тут же появляется она в дверях.

Я не буду спрашивать, чей вкус и настроение отражает это коричневое убожество. Не хочу начинать свою трудовую деятельность с разборок.

– Лена, – уже спокойнее говорю я, – попроси, пожалуйста, снять эти шторы и заказать жалюзи. И сделать это сегодня.

– Хорошо, Кирилл Константинович.

Не считая этого недоразумения в виде безвкусных штор, кабинет мне очень нравится. Сейчас еще повесят жалюзи и будет совсем хорошо. Сажусь в кресло и тут раздается телефонный звонок. Смотрю на экран. Лариса! В такой час? У них же там уже ночь. Что-то случилось? Или не спится без меня?

Отвечаю. И понимаю, что Лариса, так скажем, слегка не трезвая. Она начинает обвинять меня в том, что я бросил ее одну на чужбине. Что она здесь совсем одна и что у нее не было секса со дня нашего прощания.

Ну, в этом я с ней солидарен и сегодня вечером как раз собираюсь изменить эту ситуацию. Но об этом, конечно же, умалчиваю.

На том конце слышу уже всхлипы. Так, следующая стадия. Сейчас она поплачет и заснет. Она всегда так себя ведет, когда выпьет.

Есть женщины, которые, если выпьют, становятся веселее и раскованнее, совершают безумные поступки и с ними офигенный секс.

А есть те, у которых алкоголь провоцирует лишь слезы и жалобы. И никакого секса. Даже с оттенком грусти. Лариса как раз из таких.

И я не ошибаюсь в своих догадках. Спустя пару минут я слышу лишь сопение в трубку.

– Лариса? – зову я ее, но она уже не отзывается. Она спит. Я отключаю телефон.

Главное, чтобы это не вошло у нее в привычку: звонить мне по пьяни, чтобы уснуть. Не хочу быть снотворным. Я еще слишком молод для этого.

Кладу телефон на стол и разворачиваюсь в кресле. И замираю.

Да, нет. Не может быть. Так не бывает. Судорожно начинаю вспоминать, что такого хорошего я сделал совсем недавно, что там наверху решили исполнять мои самые сокровенные желания.

На моем окне стоит похитительница щитов и с сосредоточенным видом орудует рулеткой.

Ага, она измеряет окна, чтобы заказать жалюзи! Я не только избранник судьбы, но еще и догадливый. Стоп! Она что, работает здесь? Вот это сюрприз, вот это от души. Эй, спасибо там наверху, кто бы там не был!

Смотрю на нее и понимаю: вот, с кем я сегодня закрою это чертово воздержание, о котором так некстати напомнила Лариса.

Тихо встаю с кресла и подхожу к окну. Девчонка не обращает на меня никакого внимания. А у меня, наконец, есть возможность рассмотреть ее.

Сегодня она в джинсах, которые, наконец, позволяют оценить ее фигуру. Какая аппетитная попка! Так, сверху свободная блузка. Ну, ничего, с верхней частью разберемся, когда она окажется лицом ко мне.

Опять опускаю взгляд и вижу, что девчонка стоит на подоконнике совсем босая. Ага, вон, и туфли ее стоят на ковре.

Тонкие лодыжки сводят с ума, а когда она приподнимается на носках, чтобы достать до верха окна, а потом также изящно и медленно наклоняется, касаясь рулеткой подоконника, я чувствую, как брюки начинают жать и член рвется к своей повелительнице. Я сейчас ничего не вижу кроме тонких лодыжек и задранной попы, которую хочется шлепнуть и всадить-таки ей по самые помидоры.

Наваждение какое-то.

Девчонка тем временем начинает измерять ширину окна и, наконец, отрывается от столь волнующего занятия, как измерение окна, и встречается со мной взглядом.

На лице ее я вижу ужас. Да-да, дорогая, я тоже рад видеть тебя.

Но тут она шепчет что-то там про мать и едва не падает с подоконника. Где-то я это уже видел.

Я делаю шаг навстречу, чтобы поймать ее, но она цепко хватается за штору и виснет на ней как мартышка. И тут раздается хруст, штора начинает оседать: кольца не выдерживают веса похитительницы щитов.

Я не могу сдержать улыбку, глядя на то, как она балансирует на шторе, с испугом глядя на оставшиеся кольца.

– Давай помогу, – протягиваю я ей руки.

– Я сама! – решительно отказывается от помощи она.

Сама, значит? Хорошо. Я отступаю на шаг и кладу руки в карманы брюк. Жду, что же будет дальше.

Девчонка аккуратно сползает по шторе вниз, стараясь не делать резких движений. Но этого оказывается недостаточно. Она почти касается пола, когда последнее кольцо отрывается и массивная бархатная штора падает ей на голову, накрывая ее почти полностью.

Я уже смеюсь в голос. Давно я так не веселился.

Она начинает лихорадочно перебирать складки шторы, пытаясь вырваться наружу. Но штора-то тяжелая и это не так легко сделать. Не в силах больше наблюдать за ее страданиями, я подхожу и помогаю ей снять штору. Ее волосы растрепаны, в глазах – испуг. Я, едва касаясь ее, приглаживаю волосы и не отвожу взгляда от зеленых глаз. И замечаю, как постепенно в ее глазах испуг меняется на любопытство.

– Спасибо, – чуть слышно произносит она, отводит взгляд и отступает от меня на шаг.

Я тоже беру себя в руки.

– Скажи, что же тебя все время наверх тянет? – искренне интересуюсь я. – Тебе нравится быть сверху?

Сказав это, понимаю, как двусмысленно это звучит. Девчонка краснеет, но отвечает смело:

– Я вообще-то выполняла свою работу!

– Балансируя на шторе, – уточняю я. – Я надеюсь, в твои обязанности не входит все крушить и ломать? Потому что пока я вижу только это.

– А я надеюсь, что вы не заставите меня вешать этот театральный шик назад?

– Как ты его назвала? – я начинаю хохотать. Девчонка недоуменно смотрит на меня.

– Я пошла, – вдруг заявляет она.

– Куда?

– Работать. Вам же нужны жалюзи?

О, нет, детка, мне нужна ты!

Но она идет к двери, не дождавшись моего ответа.

– Ты босиком пойдешь? – спрашиваю я.

– Ой, – восклицает она.

От счастья встречи со мной она забыла про обувь. Смешная. Она возвращается к окну и надевает свои туфельки. Прямо скажем, получается это у нее не с первой попытки. Сначала она упорно тычет левой ногой в правую туфлю, чертыхается, пробует правильно, спотыкается. Наклоняется, чтобы помочь себе руками. Бинго! Она справилась! И я рад за нее, за исключением одного.

Это зрелище доставляет мне еще больше дискомфорта в паху. Просто наблюдать за ней становится мало. И невыносимо.

Но она как будто не замечает моего взгляда или делает вид, что не замечает, – опять идет к двери, даже не посмотрев на меня.

– Ты не все окна замерила, – останавливаю ее я.

Она оглядывается по сторонам и недоуменно смотрит на меня:

– У вас в кабинете четыре окна. Я сняла мерки со всех.

– Кабинет состоит из двух комнат. В этой комнате – четыре окна, но есть еще одна комната и там тоже есть окно. Пойдем, я покажу.

Я беру ее за руку и тяну за собой. Она нерешительно перебирает ногами, повинуясь мне.

Глава 12

Ксюша

Эти его намеки и двусмысленные фразы сбивают меня с толку. Его взгляд пронзает насквозь. Он смотрит на меня так, что я теряю нить нашего разговора.

Пора уходить. Иду к двери.

– Ты босиком пойдешь? – в его голосе я слышу насмешку.

Ну, вот, как у него это получается: я совершенно забыла про обувь. Так и пошла бы босиком.

Так, Ксения, собралась! Не будь тряпкой! Обувай свои черевички и вон отсюда. Потому что что-то подсказывает мне, что добром это не кончится. И тут откуда-то из глубины я слышу внутренний голос: «А, может, мы и не хотим, чтобы это кончалось. Тем более добром». Кто это там еще? Кто это мы?

Я разговариваю сама с собой. Бред.

Я возвращаюсь на ковер и обуваюсь. Стараюсь сделать это быстро и поэтому получается плохо. Чувствую на себе пронзительный взгляд хозяина кабинета. Это, между прочим, не придает мне сил, а наоборот делает мою задачу по надеванию туфель практически невыполнимой.

Наконец, я в туфлях и готова бежать, сломя голову. Как вдруг оказывается, что здесь есть еще какая-то потайная комната, а в ней окно. И его тоже надо измерить.

Кирилл Константинович лично собирается показать мне пятое окно и берет меня за руку.

И это его касание обжигает мою кожу. Я непроизвольно вздрагиваю. Он тянет меня куда-то вглубь кабинета и я на ватных ногах следую за ним.

Ага, да тут и, правда, дверь. Ее не видно, потому что она между шкафами. Интересно, для чего эта комната.

Кирилл Константинович открывает дверь, не отпуская мою руку, и мы оказываемся… ну, конечно же, в комнате отдыха.

У каждого большого босса есть такая комната. Так, вот и окно. Черт, да оно высоко. Почти под самым потолком. Длинное такое, во всю стену. Тут без стула не обойтись.

– Я могу начинать? – интересуюсь я, намекая на то, что мою руку уже можно отпустить.

«Барин» ухмыляется, расцепляет свои пальцы на моей руке, демонстративно садится на кресло напротив окна и благосклонно разрешает мне заняться делом:

– Вперед, покорительница вершин!

Остряк.

То есть он сейчас вот так и будет сидеть и глазеть на то, как я буду корячиться в попытках измерить это недоразумение на стене? Прекрасно. Значит, я правильно решила, что он извращенец.

Ладно, Ксюша. Просто измерь это чертово окно и все. Представь, что здесь никого нет.

Ага, легко сказать. Я же чувствую, как этот гад смотрит на меня. Ему не хватает только бокала с виски. Беру стул и ставлю его к стене, встаю на стул и начинаю замер. Чтобы снять верхнюю мерку, приходится тянуться, вставая на носочки.

Я чувствую, как пылают мои щеки. Никогда не танцевала стриптиз, но сейчас чувствую себя на этом стуле, как на пилоне.

Все. Измерила. Я заматываю рулетку, все еще стоя лицом к стене. Я боюсь повернуться. Но не отползать же, как рак, спиной вперед к двери.

– Я закончила, – разворачиваюсь и вижу Кирилла Константиновича уже перед собой. Когда он успел подойти?

В его глазах уже нет усмешки. И меня это пугает еще больше. Он руками упирается в стену по обе стороны от меня так, что я оказываюсь между его рук. Дышать становится тяжело. Господи, откройте кто-нибудь это проклятое окно!

– Уже уходишь? – спрашивает он.

– А что, есть еще какая-нибудь потайная пыточная, где тоже надо измерить окно?

– Хм, а ты подкинула мне неплохую идею. Для некоторых беглянок пыточная не помешает.

Я пытаюсь слиться со стеной в одно целое, наивно полагая, что таким образом увеличу расстояние между мной и «барином». Ну, не изнасилует же он меня здесь? Хотя от приемной нас отделяют уже две двери и хоть сколько не кричи, а никто не услышит.

Но он ведь не такой? Успокаиваю я себя. А перед глазами предательски всплывает картинка у фонарного столба, когда он пытался залезть ко мне под толстовку. И, будто читая мои мысли, Кирилл Константинович произносит:

– Да, не бойся ты, никто тебя не собирается насиловать.

Прямо от сердца отлегло.

– Я могу идти? – с надеждой спросила я.

– Ты забыла, что за тобой должок? – моя надежда умерла, так и не успев зародиться.

– А давайте я свой долг отработаю на своем рабочем месте? – предлагаю я.

– Ты должна мне и только я буду решать, где и как ты его отработаешь, – ух ты, глаза потемнели. Похоже, я разгневала «барина». Что за это полагается? Публичная порка?

Его взгляд спускается с моих глаз на губы, а они у меня давно уже пересохли от недостатка кислорода и поэтому я машинально облизываю их, когда он своим взглядом напоминает мне об этом.

В его глазах вспыхивает огонь и я слышу, как он сжимает пальцы правой руки в кулак и упирается им в стену. Он сокращает между нами расстояние, хотя я и так уже ощущаю его тепло, и почти касается моих губ. Я крепко зажмуриваю глаза и… слышу смех.

Распахиваю глаза и вижу, что «барин» заливисто смеется, закинув голову. Это он надо мной смеется?

– Такой реакции на свой поцелуй я еще не видел, – выдает он. Ну, рада, что хоть как-то порадовала руководство.

– Ты боишься меня? – уже серьезно спрашивает он.

Сказать правду? Или не стоит напоминать о нашем совместном прошлом? Меня спасает звонкий голос секретаря Кирилла Константиновича, доносящийся из селектора:

– Кирилл Константинович, к Вам Константин Михайлович.

Вижу, что «барин» недоволен приходом родителя и бьет кулаком в стену.

– К вам там папа, – улыбаюсь я, мысленно благодаря главного босса за столь своевременное проявление отцовской любви, и, не дожидаясь ответа, выскальзываю из-под рук «барина» и почти бегу на выход.

В дверях сталкиваюсь с Константином Михайловичем, тихо здороваюсь, обещаю передать «привет» уже своему папе и чуть ли не бегу к лифту.

Глава 13

Ксюша

Уже в лифте дрожащими руками нажимаю на кнопку с цифрой «1». Ноги до сих пор подкашиваются. Что это было? Наваждение какое-то. И я даже не собираюсь анализировать его поведение – со своим бы разобраться.

Я закрываю лицо руками и так и стою, когда двери лифта открываются на тринадцатом этаже и в лифт кто-то входит.

– С Вами все в порядке? – слышу я обеспокоенный голос.

Ну, как в порядке? Если не считать того, что директор зажал меня несколькими минутами ранее, то я в ажуре.

Убираю руки с лица и вижу перед собой молодого паренька с монитором в руках.

– Да, все в порядке, – рассеянно отвечаю я.

– Новенькая? – интересуется парень.

Молча киваю. Мне не до разговоров сейчас и не до знакомств.

– А я на практике. Надеюсь, и остаться здесь работать. Хорошая компания, – не успокаивается мой спутник. – А тебе нравится?

Опять киваю молча.

– Я – Самурай.

Я удивленно вскидываю на него глаза. О чем он? Он, видимо, замечает мое удивление.

– Меня так зовут. Самурай. Да-да, я знаю, звучит необычно.

Необычно? Ты шутишь, мальчик? Да, тебе удалось отвлечь меня от мыслей о приставаниях босса! Самурай… Интересно, это папа так оторвался?

– Это меня мама так назвала, – гордо заявляет Самурай.

Мать-ехидна?

Я глупо улыбаюсь. Я не знаю, что говорить в таких случаях. То, что я могу сказать, ему лучше не слышать. А врать сейчас настроения нет вообще.

– А тебя как зовут?

– Ксения, – отвечаю я.

Просто Ксения. Мои родители решили не оригинальничать, выбирая мне имя. Но, чтобы быть на равных, ты можешь звать меня Гейшей.

– А ты во сколько обедаешь?

А мальчик настырный. Может, и правда имя делает человека?

– Где-то в полпервого, – мне он нравится. Может, хоть развеселит меня и отвлечет от мыслей о Кирилле Константиновиче?

– Так, давай сегодня вместе пообедаем?

И не дожидаясь от меня ответа, Самурай назначает мне… обеденное свидание? Пусть будет так.

– Давай в холле на первом этаже встретимся в 12.30 и сходим в кафешку.

Я опять молча киваю. Лифт как раз приезжает на первый этаж и мы выходим с Самураем. Оказывается, он тащит монитор к нам в отдел.

– Принес? – встречает нас Алексей Иванович. – Ну, ставь вон туда.

Он показывает в угол рядом с моим столом. Самурай ставит на пол монитор и, подмигивая мне, уходит.

Весь свой потенциал я направляю на завершение работы с табличкой. По крайней мере, стараюсь. Но получается плохо. Из головы не выходит встреча на двадцатом этаже. В кабинет кто-то заходит, звонят телефоны, Алексей Иванович с кем-то разговаривает. Я ни на чем не могу сконцентрироваться. И это начинает бесить.

– Ксения, – начальник трясет меня за плечо.

Я испуганно поднимаю на него глаза.

– Ты чего не отзываешься? Зову тебя, зову, – недовольным тоном говорит начальник.

– А? – переспрашиваю я. – Я?

– Ладно, дуй опять на двадцатый. Мерки-то сняли, а жалюзи не выбрали. На, держи образцы. Лена сказала, что у Кирилла Константиновича сейчас как раз есть пара минут.

Глава 14

Кирилл

Папа, как всегда, не вовремя. Только я собрался, наконец, узнать вкус похитительницы щитов. Черт, надо узнать, как ее зовут хоть. Даже не догадался спросить.

Рядом с ней я вообще забываю почти обо всем. А она все время убегает. Но от меня так легко не сбежишь, детка. Теперь ты близко и никуда не денешься.

Хорошо, что я в комнате отдыха. Надо остудить себя. Еще не хватало перед папой показаться в таком состоянии. Я открываю кран и ополоскиваю лицо холодной водой. Это немного охлаждает мой пыл. Быстро вытераюсь полотенцем и выхожу навстречу уже заходящему в кабинет отцу.

– Что это ассистент из АХО у тебя забыл? – неожиданно спрашивает отец, проходя в кабинет и усаживаясь в кресло.

Ого, да он в курсе, кем работает эта девчонка?

– С окон замеры снимала, – как можно спокойнее отвечаю я.

– Ну-ну, – почему-то улыбается отец и смотрит на лежащие на полу шторы. – Я хотел с тобой поговорить по поводу нового офиса для нашей «дочки».

– Ты имеешь в виду ту, которая ведет бухгалтерский учет?

– Да, именно ее. Я хотел бы, чтобы ты занялся этим вопросом.

– Конечно, папа, на днях обязательно съезжу туда.

– Ну, и отлично, – говорит папа, вставая, и, уже подойдя к двери, оборачивается и спрашивает с усмешкой: – Окна-то замерили?

Я удивленно киваюл. Какое странное поведение отца и неожиданные переходы от нового офиса к окнам.

Когда отец уходит, я стал критически осматриваю свой кабинет. Утром мне все тут очень даже понравилось, не считая штор. Но сейчас что-то заставляет меня искать недостатки в дизайне и ремонте моего нового кабинета. С чего это? Да, признайся уже себе, Кирилл, что ты просто ищешь причину еще раз вызвать к себе ассистента из АХО.

Чувство незаконченности не дает мне покоя. Я привык все доводить до конца. Но с этой девчонкой это просто невозможно!

– Кирилл Константинович, – раздается голос Лены из селектора, – пришли рабочие снять шторы.

Наконец.

– Пусть зайдут, – отвечаю я.

Два хлопца в одинаковых комбинезонах ловко снимают оставшиеся висеть шторы и, зацепив ту, которая валяется на полу, покидают мой кабинет.

Солнечный свет сразу же ослепляет меня. Да, без штор плохо. Скорей бы уже жалюзи привезли. И тут меня озаряет: а я ведь не выбрал жалюзи! Девчонка своими акробатическими этюдами на окне совсем сбила меня с толку. Но ведь кроме замеров нужны еще и сами жалюзи. Ах, чертовка, или это был твой ход конем? Хочешь проверить, соскучился ли я по тебе?

– Лена, – набираю я секретаря, – позови еще раз этого ассистента из АХО, которая утром приходила. Она забыла мне образцы жалюзи показать.

– Хорошо.

В предвкушении я откидываюсь на спинку кресла. Сейчас зайдет она и теперь-то уж я ее не выпущу, пока не получу то, что она мне задолжала.

Стук в дверь.

– Войдите, – говорю я.

Двери открываются и ко мне входит… пожилой мужчина. Откашливается.

– Вам чего? – растерянно спрашиваю я.

– Я образцы принес. Вы просили, – и он протягивает мне папку с образцами.

– А Вы кто?

– Штучкин Алексей Иванович, – чеканит мужчина, – начальник АХО.

– А где эта? Ваш ассистент? Окна утром замеряла…

– Ксюша? – ага! Значит, ее зовут Ксюша. – У нее что-то живот прихватило. Да, я и сам Вам сейчас все покажу.

Начальник АХО решительно наклоняется над моим столом и раскрывает папку с образцами.

– Спасибо, – немного отстраняюсь я, – я сам посмотрю. Вы оставьте, я потом через Лену передам Вам.

– Яволь! – Алексей Иванович практически отдает мне честь. – Еще какие указания будут?

Фу, ты, черт, чувствую себя как генерал на коне.

– Нет, спасибо. Хотя, вот, что. А Ксюша давно у Вас работает?

Алексей Иванович не сразу улавливает переход от жалюзи к своему ассистенту. Но быстро ориентируется.

– Чуть больше недели.

– Ну, хорошо, передавайте ей от меня пожелание скорейшего выздоровления. Такого ценного сотрудника мы не можем потерять.

Замечаю, что мозг начальника АХО напрягается, чтобы сохранить в памяти и дословно донести до своего ассистента полученную информацию от главнокомандующего (это я про себя так).

Глава 15

Ксюша

Я с нетерпением смотрю на большие часы, которые висят в нашем кабинете. До обеда осталось полчаса. Есть хочется ужасно. Я сегодня без завтрака.

Алексей Иванович пошел выбирать жалюзи к «барину». Пришлось применить весь свой актерский талант, изображая колики в животе.

С меня хватило замера окон. Еще и жалюзи выбирать? Сам что ли не сможет выбрать? Большой уже мальчик.

Мои мысли прерывает стук в дверь. И, не дожидаясь приглашения войти, в кабинет заходит брюнетка в строгом костюме.

– Вот! – с этим словами она ставит передо мной рулон туалетной бумаги.

Сказать, что я удивлена, значит не сказать ничего. Не помню, чтобы я заказывала доставку туалетной бумаги. Моим потребностям вполне хватает той, что есть в служебном туалете.

– А что это? – на всякий случай уточняю я. Вдруг это какой-то квест, в детали которого меня забыли посвятить.

– Подарочек Алексею Ивановичу!

Ага, так это не мне. От души отлегло. А то у меня уже возникли подозрения, что меня тут приняли за главную засранку.

– Его стол – там, – показываю я брюнетке на стол начальника.

Она хмыкает, гордо берет рулон и относит его на стол начальника. После этого взмахивает волосами и идет на выход. А меня распирает любопытство. Какие-то игры, в которых я не участвую.

– Может, что передать ему? – напрашиваюсь я в игру.

– Передайте, чтобы свой зад подтер вот этим! – резко произносит брюнетка и тычет пальцем в злосчастный рулон. Затем громко хлопает дверью.

Лучше бы и не спрашивала.

Я опять смотрю на часы. Живот, действительно, начинает прихватывать, но не от коликов, а от голода.