Бессмертие в кредит

– Какие люди?

– Ну… там. Косплееры в золотых доспехах.

– Я не кос…клеер! – рявкнул призрак, – Сколько раз повторять, я рыцарь!

И со злости всадил кулаком в стенку. Сработала пожарная сигнализация. В коридоре сработала система тушения, поливая нас дождиком.

– Хм, проводку коротнуло похоже, – равнодушно бросил Леднёв. – А что касается вашего вопроса. Не знаю, я не врач. А вот Мария Витальевна – доктор, она может вас осмотреть. Заодно и ваш занимательный шрам на груди, который Пупков принял за нечто взрывоопасное.

– Тот чокнутый дед? Да не верьте ему, выдумки все.

– Вскрытие покажет.

– Чего!?

– Профессиональный юмор, прошу простить.

Я нервно засмеялся. Все ж бытует мнение, что в каждой шутке есть доля шутки. А этот тип выглядел так, будто улыбался два раза в жизни. Когда получил погоны и когда умерла тёща.

– А вы знаете, кто меня по темечку приголубил? Может, на камеры попало что.

– Выясняем. Записи с камер испорчены по неведомой причине. Так что обстоятельства дела пока неизвестны. Однако, общая информация такова: вас обнаружили без сознания в караоке-баре, посреди лужи крови. Вашей или нет, покажет анализ в лаборатории. Хуже всего, что главный свидетель, девушка – Кристина, которая находилась с вами, найдена в мусорном баке через улицу, – взгляд Леднёва вцепился в меня, – Мёртвая.

У меня неприятно засосало под ложечкой. Походу, мне сейчас шьют убийство. Или как минимум соучастие. Уверенно так, со знанием дела. Это объясняет, почему я очухался в кандалах в камере заключения.

– Интересно ты разлекаешься с дамочками, я такого не одобряю! – Покачал головой рыцарь.

– ЭТО НЕ Я!

Ответил я сразу двоим. Нашли козла отпущения, блин.

– Вполне вероятно, – развел руками майор, – Артём Николаевич, вы могли бы взглянуть на тело, может, вспомните что-нибудь? Нам пригодится любая информация.

– Разумеется, – вежливо согласился я, будто у меня есть выбор.

Глава 3

Морг оказался весьма светлыми, несмотря на всю мрачность самого места. Вместе с дыханием выходили облачка пара. Я сделал шаг и почувтсвовал как под подошвой туфли промялся с хрустом снег. Эм… что, простите?

– Прохладненько, – поёжился я, ступая в аккуратные сугробики, – У вас тут кондиционер шалит?

– Нет, просто кто-то переусердствовал с заморозкой, – фыркнул Леднёв, – Да, Мария Витальевна?!

– Ай, не бухти! – отозвалась женщина, – Всё под контролем!

По голосу я ждал знойную красотку, настолько обжигающую, что даже в снегопад она бы сидела в обтягивающем бикини и пила тропический коктейль через трубочку.

Медичка и должна быть такой в понимании любого пубертатного подростка. Ну там, с бюстом на выгул, в черных чулках, очках, блядоватом макияже и статоскопом, который она невзначай облизывает.

Увы, фантазии редко имеют общего с действительностью. За белым столом в уютном кресле сидела худощавая бабулька в закрытом халате и очками с набором увеличительных стекол. Возможно, когда-то ей шёл купальник, но то было полстолетия назад. Сейчас ей больше пойдут бинты и саркофаг.

– Ничего я не переусердствовала, – отмахнулась она, – посмотри, как свежо! Как красиво! Ощущение настоящего рождественского праздника!

Особенно празднично выглядит тело на столе для вскрытия. Конечно, ценю обнаженку, эротику там… но тут уже зрелище для особых ценителей. Для тех, кто фанатеет от внутреннего мира человека. В прямом смысле.

– Восхитительно, – безэмоционально отреагировал Леднёв.

– Я знала, что ты оценишь! – она перевела взгляд на меня, – а что за парнишка с тобой?

– Виконт Князев, – пояснил майор, – Один из подозреваемых в деле об убийстве.

Так, я все-таки подозреваемый, жирный жандарм был прав. Ну здорово, че. Похоже, крысы меня видимо дождуться сегодня на ужин. А если на меня еще и висяки скинут, то висяком уже стану я. С веревкой на шее. И тут два путя:  Первый, считай что пропало – я спокойно отправляюсь жариться в ад. Второй, ну, тоже пропащий – я навечно останусь в компании призрака-косплеера.

Какая участь хуже… вопрос открытый.

– Угораздило же тебя, милок, – сочувствующе поджала губы бабуля.

– И не говорите.

– Ну ничего, у нас кормят неплохо. Особенно благородных. Да и камеры специальные. Ты не переживай, будешь как на курорте.

– А можно как-то без этого?

Патологоанатом рассмеялась, глядя на мое белое как мел лицо.

– Да я пошутила!

– Правда? – у меня отлегло. Даже краска к щечкам прилила, мама говорила, что я красивый, когда стесняюсь. Только сейчас я не стесняюсь, я чуть в штаны не наложил.

– Конечно, у нас нет специальных камер, – хрюкнула старушка, – Кто бы нам бюджет выделил?

– Хватит стращать паренька, – осадил её Леднёв, – никто благородных не бросает за решетку без суда и следствия. Потому прошу у вас прощения за моего недалекого коллегу Рогова, это он вас в камеру определил.

– Ладно? – я не знал, как реагировать. Но в камеру возвращаться желания не было. Так что я готов простить кого угодно.

Майор достал из кармана смятую бумагу

– Это подписка о невыезде. Распишитесь и можете быть свободны, – немного погодя добавил, – Относительно. Не покидайте Нижеграда. Не нарушайте законов. Не вляпывайтесь в передряги. Если вас вызовут в отделение, явитесь незамедлительно. Я понятно излагаю?

Понятнее некуда. Где подписать, чтоб свинтить из этого дурдома пошустрее?

Бумага легла на письменный стол. Ручка справа. Я поставил закорючку и удовлетворенно тряхнул головой, и тут же пожалел о содеянном. Мигрень ударила кольями в виски, пытаясь поломить мне череп.

– Ай-я-яй, – я придержался за столешницу, едва не упав.

– С вами все в порядке,виконт?

– Голова кружится, – боль немного отступила, а на лбу выступила испарина. Фух, надеюсь, такие припадки со мной будут нечасто. Не хотелось бы откиснуть, где-нибудь на проезжей части под колесами автомобиля.

– И еще кое-что. Мария Витальевна, осмотрите пациента? У него, по всей видимости, травма головы. И… амнезия.

– Ничего не помнит, а значит, ничего не было? Отличное алиби!

– Согласен, – кивнул рыцарь, вставая позади бабки, – очень удобно.

– Я правда ничего не помню, – прошипел я сквозь зубы.

– Осмотрю, так и быть, голубчик. Ох и непривычно, когда пациенты двигаются, задают вопросы. Дышат, в конце концов! – всплеснула руками патологоанатом, – Костик, тут дополнительные сложности за дополнительную плату.

– Без ножа режете, Мария Витальевна… – Вздохнул Леднёв.

– Это я умею, – она с ухмылкой повертела скальпель в руке, – у меня богатый инструментарий.

– Я могу задержать дыхание. – предложил я, – Ненадолго, но на осмотр то должно хватить?

– Ой, ладно, – отмахнулась она, – первый раз за счет заведения. Подь сюды, челодой моловек. Ага, садись вот на стульчик, а то ты высокий, я не дотянусь.

Мария Витальевна начала осмотр. Прикусив губу и приготовившись к очередной порции боли, я, напротив, ощутил лишь умиротворение. Будто мне нежно моют волосы в парикмахерской, а потом гладят вот этой штукой, похожей на инопланетный зонд. Массажер для головы который.

Хоть она и не касалась пальцами головы, я чувствовал теплые волны идущие от затылка до кончиков пальцев. Какое блаженство.

– Интересно, – приговаривала она, её глаза мерцали синим, – очень необычно.

Главное – не останавливайтесь.

– Ваше Благородие, как вас по имени-отчеству?

– Артём Утерович… тфу, Николаевич. Простите, путаюсь немного.

– Потому что вас по головушке ломом огрели. Удивительно, как вы слова в предложения вместе вяжете.

Да тут много удивительного, а еще больше непонятного.

– Виконт, когда почувствуете себя лучше, осмотрите с нами тело? – Вклинился Леднёв.

– А это обязательно? – протянул я, чувствуя, как к горлу подкрадывается тошнота, – Потому от этого я почувствую себя хуже.

Ответом мне послужил абсолютно бетонный, непроницаемый взгляд майора. Ну как отказать такому.

"Массаж" прервался. Старушка встала со стула и поманила меня за собой к железному столу. Я подхватил с пола пустое ведерко с надписью "отходы". Так, на всякий случай.

Случай представился быстро, стоило мне приблизиться к выпотрошенному, как рыба телу.

– Извините… я отойду.

Конечно, хотелось отойти подальше. Например, к себе домой. Но пока, прикрываясь рукавом, я отошел обратно к письменному столу.

– Вы её помните? – спросил Леднёв.

Я покачал головой. Не уверен, что узнал бы её сейчас, будь она в более… Собранном виде.

– Ну раз вы не можете смотреть, я вам расскажу, – улыбнулась старушка, – На столе девушка. Лет двадцати, ну, может двадцати пяти сомнительных морально-нравственных ориентиров. В простонародье – проститутка. Лицо не тронуто, следов насилия нет, только умышленное, над губами и здравым смыслом.

Отлично, я еще и с проститутками тусуюсь. Столько новых открытий за сегодня, одно краше другого.

Я поднял большой палец и нырнул в ведро с головой.

– А еще внутри мы обнаружили сюрприз, спрятанный под селезенкой, – Она достала из медицинской утки окровавленный серебряник, – смутно напоминает те, что любит оставлять наш потрошитель, да, Костя?

– Похоже на то, – Леднёв перевел свой бетонный взгляд на меня, – Ваше Благородие, эта монета вам кажется знакомой?

– Я не настолько опустился, чтобы проституткам в трусы мелочь засыпать, – сплевывая вязкую слюну в ведерко, ответил я.

– Динарий, – внезапно заговорил призрак, – римская монета. Вес 4,55 грамма. Достоинство в десять ассов.

Похоже, майор почувствовал, что в моём мозгу появилась информация, которой я не захотел делиться. Я кожей ощущал, как он использует свой дар, как разгорается синевой его взгляд, в попытках залезть мне в голову.

– Попроси этого недоколдуна, чтоб прекратил, – рыцарь скрестил руки на груди, – иначе я за себя не отвечаю.

– Вы могли бы так больше не делать? – скривился я, – У вас очень неприятная магия, будто… не знаю, вы пытаетесь меня облапать потными ручищами.

– Надо же, – удивился Леднёв, – прошу прощения. Обычно… обычно мой дар не доставляет дискомфорта.

– Костя привык, что воздействие его дара, аспекта Зависти никто не ощущает, – вмешалась старушка, изучая меня сквозь увеличительные линзы очков, словно увидела впервые, – А вы необычный юноша, однако. Уберите ведёрко, я осмотрю вас получше.

Ну если она мне выпишет сейчас повторный массаж головы, я возражать не буду. И почему она вообще решила работать патологоанатомом? Она вполне могла бы открыть массажный салон. Ну там с благовониями, тайским маслом и умиротворяющей музыкой. От клиентов отбоя бы не было. Теплых и живых! К которым можно прикасаться без латексных перчаток и отвращения.

Мария Витальевна провела ладонью по моей шее, я чувствовал, как пульсирует моя яремная вена.

– В крови есть содержание алкоголя, но не критическое. Посторонних веществ не обнаружено. Про воздействия дара не могу ничего сказать, это к ауристам. А так на вид лёгкое сотрясение мозга, не опасное для жизни. Секунду, я долечу. Хм, вроде всё… – последовал закономерный облом, когда воздействие дара ослабло, – Память вам не верну, но рану залатала. Попробуйте мотнуть головой.

Я попробовал. Боли как ни бывало! Даже помахал из стороны в сторону, словно на рок-концерте. Ничего!

– Круто! Спасибо!

– Не за что Артём Николаевич. А теперь снимите рубашку.

Я, конечно, благодарен этой замечательной женщине почтенного возраста, но платить натурой я не готов!

– А может, лучше деньгами? – дипломатично предложил я.

– Потом букетик подарите, снимайте давайте.

Ну всё, бабка сейчас мной вертеть будет, как веретеном. А деваться некуда. Я стянул с себя помятый пиджак и с трудом отлепил присохшую от крови рубашку, сбросив ее на пол в снег. Стриптизёр из меня никудышный, признаем сразу.

Старушка внимательно вперилась взглядом в рваную полоску шрама на моей груди. Черт, на свету рана выглядела жутко, будто меня уже вскрывали.

– Ничего себе! – восхищенно воскликнула бабуля, – Позволите себя вскрыть?

Конечно, кромсайте, кусайте, лишайте достоинства. Отрывайтесь по полной.

– А можно не надо? – я поежился. Холодно, зараза.

– Я всегда подозревал у вас необычные фетиши, Мария Витальевна, – осторожно заметил Леднёв, – но зачем так бурно реагировать, не смущайте виконта.

– Не уверена,что человек без сердца способен на такие чувства, – нервно кашлянула бабуля, – как в целом на жизнь. Ваше Благородие, вы знаете, что у вас внутри?

– Внутренние органы? – Спросил я. Будет странно, если там один из тех предметов, что вынимают травматологи из людей.

– Это было бы слишком скучно. Кто-то украл ваше сердце, – мне, конечно, нравится одна актриса из фильмов для взрослых, но чтоб настолько, – Попросту засунув вместо него артефакт. Я даже не могу определить какой. Я вообще никогда с подобным не сталкивалась, чтобы человек без сердца жил. И поверьте, юноша, я много разного на своем веку повидала. Из Эхосов, Разломов, но такое впервые.

– Без сердца? Как политик, что ли? – Я захлопал глазами. Чем больше о себе узнаю, тем больше это походит на сюр.

– Давайте и взглянем! – она потянулась скальпелем к моему шраму, – больно не будет, ну, почти. Если что кричите.

– А если он представляет опасность? – Леднёв сделал жест и его с патологоанатомом окружило синее свечение, – Поставлю щит на всякий случай.

– Эхэхэй, я не уверен, что это здравая идея, – рыцарь встал между мной и докторшей, – рисковать не стоит.

– Может тогда не надо трогать? – занервничал я, когда на груди стали вырисовываться руны на неизвестном языке.

– Ого, еще и демоническая вязь, – в глазах пожилой женщины бегали опасные огоньки азарта, – не переживайте, виконт, всё нормально бу…

Глава 4

Бум!

Ладно, никакого бума не было. Даже хлопка. Только кольнуло в груди и порез, оставленный патологоанатомом, тут же затянулся. При этом хорошенько оплавив скальпель.

– Я предупреждал, – вздохнул призрак.

– Кто-то сильно хотел сохранить вам жизнь, – усмехнулась бабка, – но ненадолго.

– Что значит ненадолго? – глаза в подозрении сощурились.

– Вы скоро умрёте, – Добрая старушка отрешенно сложила руки на передник и сочувствующе покачала головой.

Ах ты, старая ведьма! Это всё из-за твоих манипуляций, нефиг было лезть к моей груди. Так, ладно, без паники. Вдох-выдох. Хотя как без неё, то? Надо паниковать!

– Доктор, – я вскочил с места и схватил старушку за плечи, – Сколько мне осталось? День? Месяц? Год?!

– Четыре минуты. Успеете составить завещание?

– СКОЛЬКО?!

– Пишите: оставляю всё своё имущество Коноваловой Марии Витальевне, – уголки ее губ растянулись в улыбке, – Ладно, шучу я, шучу. Ну что вы как маленький, голубчик. Сядьте, успокойтесь. Давайте я вам ромашки заварю.

– Да ну вас с вашими шуточками, я тут чуть инфаркт не хватил.

Судорожно выдохнув, я плюхнулся обратно на стул.

– У вас и правда острая сердечная недостаточность, это я могу уверенно констатировать. Я врач, и поверьте, я знаю, о чём говорю.

– Очень смешно.

– В этот раз я не шутила, – в момент посерьезнела Мария Витальевна, – У вас, правда, нет сердца, а на его месте артефакт, который лечит ваши раны и всячески противится любому вмешательству. Но я пока не понимаю, что он берет взамен. Предположу, что у него есть ограниченный заряд, а насколько его хватит… – она развела руками, – одному богу известно.

– Как-нибудь узнайте! Я не хочу склеить ласты в любой момент.

– Любой из нас может склеить ласты в любой момент, – вмешался Леднёв, – Се ля ви.

Здорово. Просто, нахрен, прекрасно. Моя жизнь напоминает беспроигрышное казино. Сидишь, пялишься на то, как шарик прыгает, вращаясь на рулетке. И как загипнотизированный боишься лишний раз вдохнуть. Шарик замедляется и останавливается. Ты выдыхаешь и делаешь новую ставку, только вот какой в этом смысл, если на всех ячейках написано "лох"?

– Нам надо на воздух, – ухватив мою мысль, сказал рыцарь, – подумать.

– Я тогда… пойду, – тихо сказал я, вставая и направляясь к выходу.

А что мне еще оставалось? Меня такими новостями огорошили, что мне срочно нужно было напиться. Вдрызг. Чтоб завтра тоже проснуться на полу какого-нибудь бара, борделя, караоке, клуба домино, но лучше в пиве и с живой женщиной. Ах да, кто ж меня теперь туда пустит по доброй воле. Я же ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. За что мне это всё, перед кем я так накосячил?

– Помните, о чем я вас попросил? – Остановил меня Леднёв.

– Не попадать в неприятности.

Только как это сделать, если все происходящее со мной это одна большая неприятность? А конца и края у нее не видно.

– Хорошо, заберите свой паспорт у Рогова, он сейчас на проходной. И Артём Николаевич, дорогу домой найдете, или вас подбросить?

– Найду.

Не отказался бы от халявного такси, но вдруг у меня дома пара мёртвых шлюх на пороге валяется? Там уже так легко не отмажешься.

– Удачи, Ваше Благородие.

– Спасибо.

Она мне пригодится…

***

– Вот ваши документики, в целости и сохранности. Прошу, получите и распишитесь, Ваше Высокоблагородие, – не в меру упитанный жандарм распинался, словно перед ним король Британии.

– А денег у меня при себе не было? Телефона?

– Никак нет, Ваша Великолепность!

Разумеется, разве могло быть иначе? Мобилу посеял. Кошель тоже уплыл. Возможно, этому жандарму в карман.

– Одолжите рублей пятьдесят? *(для понимания курса просто умножайте на десять)? – попросил я, – Верну с процентами.

Не верну.

– Эм, да, разумеется, как вам будет угодно. Меня Сергей Рогув зовут, кстати. Если что случится или понадобиться помощь, всегда можете на меня рассчитывать! Наш долг эм, обува… помогать! точно, помогать гражданам. А вот моя визитка, так сказать, – он быстро накарябал свой номер телефона на краю бланка и, неровно оторвав, всучил мне, – О деньгах не переживайте, вернете когда сможете.

– Конечно, – кисло улыбнулся я, поблагодарив это млекопитающее, – о таком долге век не забуду.

Вместе с визиткой он передал и мятый полтишок. Вижу, жался до последнего. Отдал самую потасканную купюру.

Я вышел на улицу не прощаясь. Настроение было ни к чёрту. Меня подозревают в убийстве, вместо сердца засунули какую-то адскую херовину, которая может отказать в любой момент. Еще и привидение это дебильное прицепилось! Всё из-за него.

– Хэй! – насупился призрак, – За языком следи, это, вообще-то, обидно.

– А мне не обидно? Я умираю!

– Пока есть я – не умираешь. Ты разве не понимаешь, почему я шатаюсь с тобой?

– Без понятия. Ищешь дармовой ночлег?

Его сверкающий золотом палец ткнулся мне в шрам.

– Я и так живу в твоём сердце, – рыцарь сверкнул золотом глаз, – м-м-м… звучит так себе. И по факту оно вообще моё.

– Ага.

– Как бы то ни было, артефакт, поддерживающий в тебе жизнь и оберегающий от травм – это я. Смирись.

– А я могу тебя вытурить за неуплату аренды?

– Я сейчас тебе инфаркт устрою, хочешь?

– Ладно, угомонись… – выдохнул я, – вообще это многое объясняет. Шрам, лечение. Погоди-ка, раз уж ты лекарь, чего ж ты мне голову сразу не вылечил, а? Оберегатор хренов.

– Я и подумать не мог, что ты начнешь ныть из-за какой-то царапины, – пожал плечами рыцарь.

Спасибо, мать твою. Выходит, что бабка права оказалась. Я жив, пока этот призрак со мной. А значит, расстанемся мы, только тогда, когда я найду своё настоящее сердце. Ха-ха-ха…

– Тебе весело? – изумился призрак.

– Ага, как висельнику в петле. Тебе разве не смешно? – Ему не было смешно, он смотрел на меня как на идиота, – Сам посуди, это же бред! Дурдом! Кто-то меня вырубил, вырезал орган, засунул вместо него артефакт и испарился в неизвестном направлении. Без какой-либо видимой причины!

Типа, ну кому я вообще нахрен нужен на этом свете?

– И что? – спокойно спросил рыцарь.

– А ничего. Рядовая ситуация, каждый день такое происходит.

– Правда?

– Это сарказм.

– Не переживай, всё решим, – он бодро хлопнул меня по плечу. Я аж перекопался, едва не расстелившись на тротуаре. – Итак, где ты живешь?

В Российской Империи. В Нижеграде. На Ломоносовской…

Ладно, посмотрю на всякий случай в документах, вдруг мне и мозги чужие пересадили.

Я раскрыл книжечку паспорта с гербом моего дома "Серебряный щит с золотым кубком по центру".

– Старая Москва, – прочитал рыцарь, тыча в графу места рождения, – Она в этой стране?

– Трудно сказать, – уклонился я, – Номинально, да, но по факту не особо.

О, а вот рядом и текущий адрес прописки. Слава богу, плутать не придется.

– Князев Артём Николаевич, – продолжил чтение призрак, – Восемнадцать лет. Молодой, смешливый. Не женат… Ты поэтому с девками легкого поведения шастаешь?

– Отвали! – вспылил я, – Я не могу спорить с тобой на голодный желудок. Ты меня перманентно бесишь.

– Пермакто?

Я не удосужился ответом, выискивая средь улочек города рабочий магазин или забегаловку.

Сориентировать в этом царстве высоток из черностали, стекла и бетона, задачка та еще. Сотни неоновых вывесок, проклёвывались сквозь пелену тумана. Аллея магических фонарей мерцала вдоль дороги, отражаясь на влажном асфальте. Над головой топтались вороны, расположившись на линии электропередач. Метрах в ста от меня мужичок в серой толстовке выгуливал собаку вдоль кирпичного забора.

– А какой сейчас год? – внезапно спросил рыцарь, – ощущение, что прошла пара сотен лет с момента моей кончины.

– Две тысячи тридцать четвёртый, – ухмыльнулся я, – добро пожаловать в буду…

Подул ветерок, и не тот, который порывами подпинывает под жопу. А такой, какой шквалом бьет в лицо, пока не заплачешь. И с каждым мгновением он все усиливался, раздувая не только пустые бутылки и картонки, но и сворачивая мусорные баки в переулке.

Аура рыцаря горела яростным огнем, я чувствовал не только жар, но и острую боль в груди.

– Ай… тише, угомонись, – попросил я, хватаясь за сердце.

– Тысячу лет! – Он вышиб кулаком кирпичную крошку на заборе, а лампа на фонарном столбе лопнула, рассыпаясь искрами, распугивая ворон.

Собака залаяла, а мужик начал странно на меня поглядывать и достал телефон.

– Эхэхэ, полтергейст разбушевался, – виновато помахал рукой прохожему я, – артефакт тестирую, вот и бури магнитные шалят.

И тут же мысленно добавил:

– Прекрати сейчас же или люди подумают, что я одержимый! И когда приедет карательный отряд, они спрашивать не станут, почему я веду себя как шизик, а вокруг меня предметы летают. Просто пристрелят.

Рыцарь вроде немного успокоился, вняв моим словам. Вихрь из мусора унялся, оседая на тротуар. Фуф, кризис вроде миновал, я поднял с земли мусорный бак и пристроил его в качестве табуретки.

– Послушай, я понимаю, ты зол. Ты давно умер, никого из твоих друзей, поди уже не осталось. В палеонтологических музеях… разве что.

Вовремя прикусив язык, я не стал продолжать потенциально обидные варианты.

– Твоя правда, парень, – рыцарь сел напротив, прислонившись к стене исписанной граффити, – моим гневом время вспять не повернуть.

– Рад, что ты это понимаешь.

– Всё такое… непривычное. Вывески, магазины, дома. Техномагия, одежда, люди, – призрак посмотрел наверх в хмурое небо, – дирижабли.

– Ты слишком много знаешь о мире, в котором не был. – резонно заметил я.

– Отнюдь, я знаю только то, что знаешь ты. И то, лишь те вещи, на которые смотрю. А так вычленить нечто из твоей памяти по своему желанию я не могу.

– Ясненько. А сам то про себя много помнишь? Имя своё?

– Атари.

– Атари? – прыснул я, – ты сейчас серьёзно?

– Чем тебе не угодило Атари? – Вспыхнул золотой аурой рыцарь, – Нормальное имя!

– Нормальное, нормальное… для девчонки.

– Я бы поостерегся хамить человеку, который позволяет тебе жить, – призрак посмотрел мне в глаза, сверкая солнечной радужкой, – подумай об этом, парень, хорошенько подумай.

– Прости, не хотел тебя обидеть, – я сложил руки в мольбе, – мир?

– Мир. Мир… сильно изменился. Люди, магия. Многое минуло за прошедший миллениум. Но все же меня больше беспокоит магия. Вы называете ее даром. Расскажешь подробнее?

– Ух, а мы с твоей больной темы, сразу на мою… – тяжело выдохнул я, – ну, слушай…

Глава 5

Признаюсь, я не мастер задвигать телеги, особенно образовательные. Потому постарался пояснить Атари вкратце.

Итак, дар это магия (удивительно, правда?) источником которой выступает Бездна. И всякое искажение Бездны на земле называется Эхос, типа как эхо чужого мира. Проклятое место, которое соприкасается с потусторонним миром демонов.

В общем: Эхос – это скверна в нашем мире. Разлом – это портал в Бездну.