Будет больно

Юлия Еленина

Будет больно

Глава 1. Лиза

Никому и никогда не испытать чужую боль, каждому суждена своя.

Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»

Вдох-выдох…

Мне не по себе, хоть я и готовилась к этой встрече.

Он касается моей ладони, но пожимает только пальцы, как будто ему неприятно. Его рука горячая, а моя ледяная. Контраст.

Я улыбаюсь, глядя в эти черные глаза, и чувствую, как изнутри поднимается колючая волна.

– Лиза, – мой голос срывается, и он замечает это.

Темная бровь красиво изгибается, а губы на секунду кривятся в усмешке. Его взгляд так и кричит: «Я знаю о тебе все». Нет, это паранойя… Но дыхание все равно сбивается, а ладонь потеет. Он меня видит впервые – ничего знать не может.

– Вадим, – слышу его голос.

Он убирает руку и, не скрывая, вытирает ее о футболку.

А я так и хочу сказать: «Избалованная сволочь ты, не видевшая жизни». Но продолжаю улыбаться, снова чувствуя себя одинокой на празднике жизни, когда муж, не замечая моей реакции, обнимает этого мальчика. Он стоит лицом ко мне, и я не ухожу, не отворачиваюсь, продолжая с мазохизмом испытывать на себе этот взгляд.

Глаза в глаза, а моя улыбка как приклеенная. Я не сдамся, не отведу первая.

Наконец-то пытка заканчивается.

– Я приготовила ужин, – робко говорю.

– Лизонька прекрасно готовит, – хвалит меня муж, хлопая Вадима по плечу и направляя его в сторону кухни.

– Конечно, – звучит саркастично, но Миша не замечает.

Мы не понравились друг другу – это факт, а ведь я хотела произвести хорошее впечатление. Должно было получиться.

В кухне ставлю приборы на стол, достаю из духовки противень, но под пристальным и изучающим взглядом черных глаз касаюсь уголком горячей посуды оголенной кожи запястья и ойкаю, едва не выпуская из рук свои трехчасовые труды.

Миша подскакивает с места и, схватив полотенце, забирает противень. Я с благодарностью и нежностью улыбаюсь, снова ловя насмешливый взгляд Вадима.

– Иди обработай, я сам справлюсь, – кивает Миша на ожог.

– Спасибо.

Я ухожу в ванную и, опершись спиной на дверь, выдыхаю. Сбрасываю напряжение, впиваясь ногтями в ладони. Физическая боль иногда помогает, она очищает разум.

«Не будь овечкой, будь волчицей», – звучат в голове слова моего наставника.

Сейчас моя внутренняя волчица царапала когтями грудную клетку изнутри и острыми зубами грызла ребра, пытаясь выбраться наружу.

Давай же, Лиза, ты справишься. Такой долгий путь – не время пасовать перед взглядом какого-то мальчишки. Он пока просто оценивает меня, это скоро закончится.

Открываю шкафчик, обрабатываю ожог и, взглянув на отражение, снова цепляю маску радушной хозяйки.

Я справлюсь.

Возвращаюсь в кухню, где Миша уже сам накрыл на стол, и присаживаюсь рядом с мужем. Он заботливо спрашивает:

– Как рука?

– Все хорошо, – киваю с улыбкой.

Все не хорошо на самом деле, но я адаптируюсь. Еще не такие взгляды терпела и не такие насмешки выносила. И сейчас Вадим едва ли не закатывает глаза, глядя, какую заботу проявляет обо мне Миша.

Час сижу с одним бокалом вина, сижу молча, только слушая. Иногда ловлю на себе взгляды Вадима, но не пристальные, а мимолетные. В них эмоций не рассмотреть, только сейчас они мне и не нужны. Переизбыток за день.

Поднимаюсь, погладив Мишу по плечу, и говорю:

– Я выйду подышать.

Он опять с улыбкой отвечает:

– Конечно, милая.

Идеальная семья, умилительные чувства, трогательная забота – да, это о нас. Моя розовая мечта, наверное, как и у всех девочек. Только розовые очки часто бьются стеклами внутрь, и, уже вытирая кровавые слезы, прозреваешь: нет в мире ничего идеального, а мечты разбиваются о суровую реальность.

Через стеклянные двери кухни выхожу на веранду и опускаюсь в плетеное кресло. Вид на море успокаивает. Особенно сейчас, когда солнце закатывается за горизонт. Я закрываю глаза, чтобы последние лучи коснулись моего лица, но тут же напрягаюсь. Моя идиллия нарушена. Я чувствую присутствие человека за спиной, но не оборачиваюсь.

Отсчитываю секунды…

Через пятьдесят две в соседнее кресло опускается Вадим и закуривает. Я тоже тянусь к маленькому деревянному столику за сигаретами, но замираю. Сейчас, в этих прощальных отблесках дня, глаза Вадима кажутся еще чернее. В них отражаются солнечные лучи, а у меня впечатление, что полыхает огонь.

Зрелище одновременно жуткое и завораживающее.

– Что? Не нравлюсь? – спрашивает Вадим.

Провокационный вопрос.

– Ну почему же? – пожимаю плечами. – Я вас не знаю, – подчеркнуто вежливо поясняю.

– А я кое-что о тебе знаю, Лиза, – произносит мое имя с сарказмом, чуть наклоняясь ко мне через подлокотник кресла. – Ты, как и все, хочешь денег.

Что ж, этот сценарий развития событий я предполагала, так что ответ не заставляет себя ждать:

– Нет, я, как и все, хочу любви.

Смотрю честно и открыто, но Вадим все равно недоверчиво качает головой и, затушив сигарету, говорит:

– Что-то с тобой не так.

– Простите? – делаю вид, что не понимаю.

Я упорно продолжаю обращаться к нему на «вы», как будто провожу границу, но Вадим границ не видит. Он не отвечает на мой вопрос, только рассматривает так, будто я диковинная зверушка в зоопарке.

Теперь волчица скалится, готовясь защищаться, пытаясь показать, что не стоит подходить ближе.

Наконец-то достаю из пачки сигарету, тянусь за зажигалкой, но Вадим успевает подняться, и перед моим лицом появляется огонек. Приподнимаю голову, подкуриваю. Это чертовски неприятно – смотреть вот так на него снизу вверх. Он словно придавливает меня к креслу.

Спрятав зажигалку в карман, Вадим не отходит. Кажется, понятие личного пространства этому парню не знакомо. Я выдыхаю струйку дыма ему в живот и поднимаю глаза.

– Все равно с тобой что-то не так, – повторяет Вадим и наконец-то отходит.

Бросив на меня еще один взгляд, он идет в дом, а я делаю очередную затяжку и снова смотрю на море.

И надо было ему появиться именно сейчас, черт возьми!

Что со мной не так? Хорошо, если он думает, что я просто охотница за деньгами, женщина, которая вышла замуж по расчету, и все в этом духе, но если его мысли текут в другом направлении, то это может быть плохо.

Достаю из кармана телефон и набираю сообщение:

«Он приехал. Я ему не понравилась».

Ответ приходит сразу:

«Ты не можешь не понравиться. Главное – верь в себя».

«Спасибо! Без тебя бы я не справилась!»

«Завтра заеду. Посмотрю на парнишку».

Лучше бы он приехал сегодня – мне нужна была поддержка в лице единственного близкого человека.

– С любовником переписываешься? – слышу вопрос над самым ухом и роняю телефон на пол.

Поворачиваю голову и отвечаю:

– С братом.

Вадим стоит без футболки – на нем только пляжные шорты и полотенце на плече. Я засматриваюсь невольно, а посмотреть там есть на что. Может, есть все-таки в этом мире что-то идеальное не только на обложках глянцевых журналов? От Вадима не ускользает мой взгляд. Он снова усмехается и спрашивает:

– Не хочешь искупаться?

В вопросе мне слышится подвох. Я не знаю, отказаться или согласиться. Как будет лучше? В первом случае он может подумать, что я испугалась, во втором – что я с ним заигрываю. Мне не надо ни одно, ни второе.

– А где Миша? – спрашиваю, поднимая с пола телефон.

– Как всегда, – пожимает плечами Вадим, – работает. Какой-то важный звонок из Питера.

Решай, Лиза, решай быстрее. Колебаться тоже не стоит.

– Я прогуляюсь с вами на пляж, – выбираю что-то среднее.

Мы спускаемся с веранды по лестнице, и я снимаю обувь. Ноги утопают в еще теплом песке, и я снова улыбаюсь, зажмуриваясь.

– Любишь море, солнце и песок? – снова портит момент Вадим. – Так могли бы прикупить бунгало на Сейшелах.

Куда ему понять, каково это, когда он с самого детства катается по курортам? Я же увидела впервые море в тридцать лет и… сразу влюбилась по-настоящему. С первого взгляда, с первого прикосновения. И поняла, что это навсегда.

– Мне и здесь хорошо.

Вадим не торопится в воду. Снимает шорты, рядом с ними бросает полотенце и поворачивается ко мне.

– Так ты тоже из Питера?

– Да.

– Там и познакомились?

А вот это уже напоминает допрос, но я киваю, хмурясь. Вадим больше вопросов не задает, мы молчим, потом он идет к воде.

Странная смена настроения у него. Сразу эти насмешки, намеки, а теперь он вроде бы как старается подружиться со мной. Только я не верю – обычно после подобного следует удар ножом в спину. И его вопросы… Откуда вдруг такой интерес? Решил сменить тактику?

Вадим возвращается на берег, при этом выходя из воды, как модель в рекламном ролике. Он снова нарушает мои границы – подходит слишком близко. Надеюсь, это не очередной тактический ход. Такой вариант тоже может быть: соблазнить, а потом показать Мише, какая у него непорядочная, что еще мягко сказано, жена.

Делаю шаг в сторону и обнимаю себя за плечи.

– Я не кусаюсь, – говорит Вадим.

– Вы не против, если я пойду?

– Да хватит уже мне выкать, мы же типа родственники. Да и ты старше меня лет на пять.

Старше я его почти на семь, а вот определение «типа родственники» отлично нас характеризует.

Не замечаю в сгустившихся сумерках, как к нам подходит Миша. Он обнимает меня за плечи и улыбается:

– Я рад, что вы поладили.

– Конечно, – отвечает Вадим, глядя на меня.

Да ни черта мы не поладили! И вряд ли поладим. У этого мальчика назрел какой-то план.

Глава 2 Вадим

Все всегда начинается со взгляда.

Я не знаю, какая тревожная кнопка срабатывает в моей голове, но ее взгляд мне не нравится. Она должна удивиться, обидеться на мои усмешки, но ничего похожего не происходит.  Будто часами тренировалась смотреть как овечка. И мне кажется, что под этой шкуркой скрывается волчица.

Кто она? Очередная охотница за деньгами? Таких батя раскусывает на раз-два, таких он мог трахнуть пару раз и откупиться брюликами, а не тащить в ЗАГС.

Где он вообще ее подцепил? На светскую даму она не похожа, на выпускницу модельной школы тоже.

Но с ней определенно что-то не так…

Неужели батя ведётся на эту невинную мордашку и совершенно не искреннюю улыбку?

А глазами так хлоп-хлоп, что смотреть тошно. И ни на один мой выпад не отвечает, хотя только дурак бы не понял, что я ее провоцирую.

Не скажу, что она прямо писаная красотка, симпатичная – тут не спорю. Но ведь этого мало. Может, она в постели творит чудеса? Это я вряд ли узнаю. Хотя сам таких чудес навидался в турне по Европе, что этой дамочке и не снилось.

У нее на лице маска, она играет роль…

И это совсем не моя ревность к отцу – это какое-то внутреннее чутье.

Я пока не знаю, что делать. Подружиться с ней? Соблазнить, скомпрометировав тем самым?

Думаю об этом, глядя в потолок и слушая шум моря за окном. Сон не идет, и я спускаюсь на первый этаж. В кухне горит свет, но тихо.

Открываю дверь и вижу Лизу. Она сидит с книжкой, подтянув к себе ноги. Пижамные шорты короткие, а полы развязанного халата лежат на диване, ничего не прикрывая.

А ножки-то у нее ничего.

Блядь!

Срочно надо выпустить пар, пока у меня не начал вставать на мачеху. Хотя чего врать, уже начал.

Она поднимает глаза поверх книги и хлопает ими, осмотрев меня. Ну да, не оделся. Стою перед ней в одних трусах. Лиза быстро берет себя в руки. С приклеенной улыбкой опускает ноги, завязывает халат. Меня эта милая улыбка уже начинает бесить – пусть отцу так улыбается, пока у него не спала пелена с глаз, а мне не надо. Бесполезно.

Интересно, а книжка в руках – это тоже для образа? Взяла бы что попроще, какой-нибудь бульварный романчик, а не Маркеса.

– Не спится? – нарушаю я молчание первым. – Кстати, прикольная татушка. Арабский?

Она даже не краснеет, поняв, что я рассмотрел больше, чем позволяют приличия.

Кивает:

– Да.

– И что там написано, если не секрет? Нет, конечно, можешь распахнуть халат, я сам прочитаю.

– Однажды ты окажешься у моря, и оно унесет на своих волнах боль воспоминаний, – отвечает, не поддавшись на провокацию.

Ладно, давай тогда остановимся на одном варианте. Будем дружить.

Присаживаюсь напротив, достав из холодильника бутылку минералки, и смотрю в эти честные васильковые глаза. Откуда этот эпитет вообще взялся?

Начинаю злиться сам на себя. Что дальше-то будет? Не хватало только всей ванили.

– Лиза, расскажи о себе.

Она кладет книгу на стол и, сложив руки, как примерная ученица, говорит:

– Родилась я в Питере, родители погибли рано, воспитывал меня старший брат. Окончила я филологический факультет, работала в школе учителем русского языка и литературы. Два года назад вышла замуж за твоего отца и уволилась с работы. Вот и все.

Ничего себе! Она, оказывается, училка. Ладно, тогда беру свои слова про Маркеса обратно.

Только все равно мне что-то не нравится в ее рассказе. Слишком заучено, что ли? Да и как-то безэмоционально, будто пересказывает биографию какой-нибудь книжной героини.

– А что так? – тщательно пытаюсь скрыть сарказм. – Не пристало жене крутого бизнесмена трудиться за гроши? Ну да, наверное, не по статусу.

– Я работаю, – без капли обиды отвечает Лиза. – Только теперь из дома. Редактором.

Какая, блин, идеальная баба! И вся такая хорошая, добрая, открытая, без капли стервозности, еще и работящая, хотя у бати денег на три жизни хватит.

Ну хоть убейте – не верю я ей.

Невозможно не проявлять хоть каких-то негативных эмоций.

– Интересный ты человек, Лиза.

– Обычный, – едва заметно ведет она плечом.

– Ладно, – поднимаюсь, – спокойной ночи.

Иду к выходу из кухни и слышу ее голос:

– Вадим!

Черт! Она так соблазнительно произносит мое имя, что хочется сходить в душ подрочить, представляя ее губы на моем члене. О-о-о… Куда меня, мать твою, понесло?

– Что? – оборачиваюсь, но смотрю не в глаза, а как раз на эти самые губы.

– Давай ты будешь одеваться, выходя из комнаты, договорились?

Так и тянет съязвить в ответ, что-то вроде: «Боишься не устоять?», но я лишь киваю в ответ:

– Конечно, Лиза.

Да, с дружбой пока тоже напряженка, но ничего – прорвемся через актерскую игру.

Я возвращаюсь в комнату и, взяв телефон, набираю своего питерского приятеля. Конечно, можно было у Лизы узнать ее девичью фамилию, номер школы, где она работала, но, думаю, слишком подробный допрос вызвал бы подозрения.

Антоха отвечает сразу, несмотря на позднее время.

– Вадим! – радостно орет он в трубку. – Возвращение блудного друга.

– Привет.

– Ты в Питере?

– Нет пока, но как приеду, обязательно закутим.

– Говно вопрос, – радуется Антоха.

– Слушай, твоя мать все еще работает заведующей ЗАГСа?

– Ну да, а ты что, жениться собрался? – друг там, кажется, охренел.

– Вот еще! Хочу узнать побольше о новой жене отца. Организуешь?

Загнанный зверек

Шел дождь, постепенно перераставший в ливень.

Сидя на заброшенной стройке, она плакала. Холодно, сыро… Капли долетали через проем в стене, который должен был стать окном, и она вздрагивала, когда они ледяными иголками впивались в кожу. Но это единственная крыша над головой, которую она могла себе позволить.

Желудок болезненно свело спазмом – он уже даже не урчал. Голова кружилась, но прохлада, пришедшая с дождем, немного отрезвила. Она натянула рукава старого свитера на ладони, подтянула колени к груди и обхватила их руками.

Глупая, глупая девочка…

Сбежала, прячется по грязным мокрым углам, скоро умрет от голода. Но лучше так, чем снова испытать липкое прикосновение к своей коже.

Вздрогнув не столько от очередной капли, сколько от воспоминаний, она уткнулась лбом в колени и всхлипнула.

Она и до этого чувствовала себя одинокой, а теперь была потерянной, как будто единственным человеком, выжившим на земле после апокалипсиса. Свернуться бы сейчас калачиком на этих досках и уснуть. Там будет тепло и уютно. И никто никогда не обидит. И никто никогда не предаст.

Шаги… Сразу ей показалось, что это игра воображения, что дождь так шутит с ее сознанием, но нет. Скрипнула доска, а потом шаги начали приближаться.

Она боялась поднять голову. Ее нашли. Нашли и теперь отведут к нему.

«Бежать», – закричал разум, но тело не слушалось, оно было слишком слабым.

Да и куда бежать? Ни денег, ни документов.

Принять участь, которую ей уготовили? Ни за что!

– Эй, – услышала тихий мужской голос.

Она подняла глаза и увидела перед собой молодого человека лет тридцати. Он рассматривал ее удивленно, нахмурившись, а потом протянул руку.

Нет!

Дернувшись, она начала забиваться в угол, как загнанный зверек, глядя на незнакомца глазами, полными испуга, даже ужаса.

Парень выставил перед собой руки и сказал:

– Спокойно, я не обижу.

Она не поверила. Они все так говорили – и лимит доверия был давно исчерпан.

– Эй, девочка, иди сюда, пока не провалилась на этаж ниже.

Он казался добрым, но она все равно не верила. Лучше упасть и свернуть шею, но не даться ни в чьи руки.

Она нервно пригладила спутанные светлые волосы, от которых уже пованивало, и посмотрела на дыру в полу всего в нескольких сантиметрах от ее ноги.

– Ладно, – настаивал парень. – Как тебя зовут?

Почему? Почему он спрашивает?

Она думала долго, все еще косясь то на парня, то на дыру в полу, а потом сквозь слезы в синих глазах сказала:

– Маша…

Глава 3 Лиза

Открываю глаза, ощущая, как бешено колотится сердце в груди. В мой остров спокойствия нагло и бесцеремонно вторгся мальчишка, который умнее, чем я могла предположить.

Парню двадцать пять лет – пусть прожигает папины деньги, катает молодых девочек на своей «Бентли» и в ус не дует, но не лезет в мою жизнь, а тем более в душу.

И вот что мне с ним делать?

Я поднимаюсь с кровати и набрасываю халат, но уже возле двери останавливаюсь и переодеваюсь. Вовремя вспоминается взгляд, которым он наградил ночью мои ноги… Такой черный, почти осязаемый, как прикосновение. Больше не хочу, чтобы он так на меня смотрел. Я вообще хочу, чтобы он снова уехал в Европу и не больше никогда не появлялся в моей жизни.

А если?..

Закалываю волосы, стоя перед зеркалом, и улыбаюсь своей мысли. Пока он не начал игру против меня, можно начать первой. Пора поговорить с мужем.

Убираю улыбку стервы и снова становлюсь милейшей женщиной, которая обожает мужа и готова подружиться со своим пасынком.

Пасынок… Пф-ф! Почти мой ровесник.

Спускаюсь вниз. В кухне Миша один. Пьет кофе, читает новости – обычное утро. Я наливаю из кофейника полную чашку и сажусь напротив мужа.

Он поднимает на меня глаза и улыбается:

– Доброе утро, милая. Я так зачитался, что не заметил, как ты вошла.

– Доброе утро, – выдыхаю, напустив грусти в глаза.

– Что-то случилось?

Миша опускает свою горячую ладонь на мою, лежащую на столе. Я мнусь, отвожу взгляд, закусываю губу – все признаки сомнения.

– Понимаешь, – наконец-то говорю, – я, конечно, рада познакомиться с Вадимом…

– Взаимно, – слышу за спиной и мысленно чертыхаюсь.

Не успела. Но вижу, что удочка заброшена. Миша смотрит настороженно. Переводит взгляд с меня на Вадима, но молчит.

Итак, радушная хозяйка.

Поднимаюсь и спрашиваю:

– Вадим, кофе?

– Не откажусь, – кивает он, проводя рукой по волосам.

Я смотрю, как он их взъерошивает, и думаю, что так он выглядит даже милым. Наверное, слишком долго задерживаю взгляд, потому что Вадим вопросительно поднимает брови. Отворачиваюсь и дрожащими… Дрожащими?! Да, именно такими руками наливаю кофе и ставлю чашку перед ним.

– Лиза, ты сегодня неважно выглядишь, – заботливо замечает Миша.

– Голова болит.

– Ты говорила, что Филипп заедет.

– Да.

Он приедет. Скорее бы! Мне надо прижаться к нему, разделить это напряжение, попросить совета.

– Кто такой Филипп? – спрашивает Вадим без интереса.

– Брат Лизы, – отвечает за меня Миша.

– Ах, да. Ты ночью мне о нем рассказывала.

Кажется, моя идея летит к чертям. Вадим меня переиграл, разгадал намерения. Его фраза звучит двусмысленно. Миша смотрит с немым вопросом во взгляде. И смотрит на меня, вынуждая оправдаться:

– У меня была бессонница, а Вадим спустился попить воды. Вот мы и поговорили немного.

Снова усмешка в черных глазах, и мне остается только представлять, как бы я опустила кофейник ему на голову.

Впервые за два года я оправдываюсь перед Мишей! А ведь этот мальчишка здесь меньше суток. И чувствуя я себя из-за этой ситуации настолько паршиво, что… Держи себя в руках, Лиза!

Спасает меня от этого абсурда звонок. Я иду к двери и снимаю трубку видеодомофона, когда вижу машину Фила возле ворот. Почти выбегаю на крыльцо, забыв об обуви, и только он выходит на улицу, как я бросаюсь на родную грудь.

– Лиза, ты чего? – Фил отстраняет меня за плечи.

– Я не могу, не могу, не могу…

– Прекрати истерику.

– Забери меня отсюда, пожалуйста, забери, забери, – снова как заведенная повторяю я.

Не знаю, что меня добило. Так бывает. Держишься, держишься, держишься… А потом секунда – срыв.

Я сминаю пальцами футболку на мужской груди и трясу головой.

Пощечина отрезвляет. Я замираю, а Фил перехватывает мои запястья и говорит:

– Лиза, хватит.

Киваю. Он прав. Он как всегда прав.

– Какие теплые родственные отношения.

Меня начинает раздражать привычка Вадима появляться не вовремя. Он стоит, прислонившись плечом к дверному косяку, и лениво нас рассматривает. Я понимаю: он видел слишком много.

Надо как-то исправить ситуацию. Смотрю на Фила в поисках поддержки, но его взгляд направлен на Вадима.

Отпускаю футболку, заправляю выбившуюся прядь за ухо и делаю глубокий вдох. Фил кладет руку мне на плечо и чуть сжимает. Я понимаю этот жест – срочно исправляй.

Улыбаюсь и говорю:

– Это Вадим – сын Миши. А это Филипп – мой брат.

Главное – не заострять внимание. Ничего не произошло, все нормально. Если в этом убедить себя, то можно убедить и всех остальных.

Мы поднимаемся на крыльцо, Фил жмет руку Вадиму и кивает:

– Приятно познакомиться.

Какой недоверчивый взгляд, почти рентгеновский, как будто хочет просканировать до мозга костей. Не получится.

Но я все равно ежусь, когда черные глаза останавливаются на моем лице. Руки леденеют, а ноги становятся ватными. Фил замечает и подталкивает меня в спину, спрашивая:

– Вы уже завтракали? Умираю с голода.

– Сейчас приготовлю.

Готовка отвлекает, хотя иногда кажется, что Вадим наблюдает за мной. Я спиной чувствую его взгляд. Паранойя, не иначе.

Миша с Филом обсуждают новости бизнеса, и я не вникаю в этот разговор, пока не слышу слова мужа:

– Да, надо будет на пару дней съездить в Москву.

Оборачиваюсь, забыв о включенной плите:

– Мы уезжаем?

– Лиза, тебе не обязательно, – улыбается муж. – Я задержусь максимум на неделю. Тем более ты не любишь перелеты.

Ситуация ухудшается с каждой минутой. Я, наверное, выгляжу совершенно потерянной, перевожу взгляд на Вадима и почти с мольбой спрашиваю:

– А ты тоже уезжаешь?

– Неа, – усмехается он и добавляет: – У тебя там что-то горит.

Выключаю плиту, раскладываю завтрак в три тарелки, потому что мне сейчас кусок в горло не полезет, и выхожу на веранду. Дрожащими руками подкуриваю, делаю затяжку, и мне на плечо опускается тяжелая рука.

– Лиза, ты ведешь себя отвратительно.

– Фил, – отвечаю тихо, – этот мальчик мне не верит, если он начнет копаться в моем прошлом…

– Остынь и соберись. Кстати… – задумчиво тянет Фил, забирая у меня сигарету и делая затяжку.

Что он еще придумал? Надеюсь, нашел выход.

– Что? – тороплю я.

– Может, тебе с ним переспать? Мальчик тогда сосредоточится на твоих прелестях, да и уровень доверия вырастет.

Сразу до меня даже не доходит смысл сказанного. Я просто хлопаю глазами, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег.

Он это серьезно? С ума сошел, что ли?

– Ты идиот?!

Фил морщится и оглядывается на открытую дверь.

– Не ори. Я просто предложил тебе выход.

– Обалдеть какой выход! – не могу успокоиться. – Это будет конец всех наших трудов.

– Да, наверное, ты права. Я уже говорил, что ты у меня умница, – Фил притягивает меня к себе за талию и оставляет легкий поцелуй на виске.

Я забираю сигарету обратно и, сделав очередную затяжку, кашляю. Опять он раскурил так, что мне крепко. Он всегда так делал. У нас не было денег, и сигарета была одна на двоих. Две затяжки Фила – полсигареты, а потом я докуривала.